Лекция Николая Сергеевича Леонова, доктора исторических наук, профессора МГИМО, генерал-лейтенанта, прочитанная в Сретенском высшем православном училище 29 октября 2001 года
В прошлый раз мы с вами затронули некоторые вопросы, связанные с так называемой направленной информацией. Это наиболее часто встречающийся, самый опасный для человеческого сознания вид информации, которым примерно уже полтора-два века пользуются власть имущие и газетные магнаты, стоящие у них в услужении. Человеческое общество с незапамятных времен управлялось с помощью силы. Сила была главным инструментом, чтобы обеспечить верность и покорность подчиненных. Начиная с родоплеменного строя, когда глава племени мог совершенно спокойно наказать дубиной за любое непослушание, и кончая коммунистическими расстрелами в Новочеркасске в 60-е годы. Насилие в форме расправ, в разных упаковках: будь то казачья сотня, которая приезжала на усмирение села, будь то армия Тухачевского, которая подавляла крестьянское движение в Тамбовской области — всегда было любимым инструментом власть имущих для управления людьми.
В Европе вы можете видеть бесконечные вереницы замков, которые далеко не всегда играли роль оборонительных сооружений для защиты от внешнего противника. Чаще всего это были инструменты устрашения своих собственных подданных, своих вассалов. А если не хватало денег на крепость, сеньор строил свой дом, замкоподобный, укрепленный с тем, чтобы люди знали: сила находится на его стороне. Примеров такого элементарного управления людьми с помощью силы вы можете найти бесконечное множество в человеческой истории.
Но постепенно, по мере формирования того, что называется гражданским обществом, стало все более затруднительным пользоваться такими жестокими мерами обеспечения власти. И вот тогда в странах, которые называют себя цивилизованными, развитыми, которые присвоили себе звание демократических, родилась новая мысль: как бы управлять другими, не угрожая людям физическими страданиями, а манипулируя их сознанием. Чтобы человек без битья действовал так, как хочется власти. При этом инструменты принуждения сохраняются, они никогда не отменяются. Но тем не менее с конца XIX и в XX веках эта новая мысль получила быстрое развитие.
Управление людьми стало осуществляться с помощью воздействия на их сознание. Надо убедить людей, что им гораздо лучше в их собственных интересах действовать в определенных рамках, намеченных государством, нежели выходить за эти рамки, за чем последует физическое наказание. Пожалуй, первым государством, где зародилась сама идея управления человеческим сознанием, были Соединенные Штаты.
Когда мы говорим о Соединенных Штатах, мы никогда не должны смешивать правительство и народ. Потому что между правительством и народом во многих государствах существует довольно глубокая лощина, которая их разделяет. Народ может быть вполне нормальным, он может быть лишен тех агрессивных намерений, которые присутствуют в его собственном правительстве. Рядовые американцы — это очень симпатичные, хорошие, незлобивые люди, вы с ними легко найдете взаимопонимание. А вот когда они собираются вместе, когда формируют правительство, то тут уже их взгляды меняются. Психология толпы — иная, чем у отдельный личности. В правящей верхушке царят иные законы. Здесь вступают в действие другие аргументы, не личностные, не человеческие.
Дело в том, что в Соединенных Штатах государство буквально возникло на наших глазах, где-то в XVII веке, когда первые колонисты приехали из Европы в Америку и начали привлекать туда потоки новых людей. Это общество, абсолютно не похожее на все другие. Туда ехали англичане, ирландцы, потом потянулись немцы, итальянцы, добавлялась и славянская кровь. Т. е. это было собранием абсолютно разношерстных людей, которые в той или иной форме меняли родину, уходя от тех традиционных укладов жизни, которые существовали в Европе.
Люди, которые приехали в Америку, в основном, считали себя вольнодумцами. Им претило традиционное устройство общества в Европе. Они считали себя борцами за свободу — причем за свободу всякую: за свободу от доминирующей религии, за свободу от государственного насилия, за свободу в экономической области. Т. е. эта публика была весьма и весьма специфической. Приехав в Штаты, они столкнулись с тем, что там есть коренное население — индейцы. Поэтому первые американские колонисты заключили своеобразный пакт, что они между собой применять силу друг против друга не будут. Это была как бы одна шайка подельников. Они приехали на чужую землю — ее надо захватывать, ее надо осваивать, поэтому между собой они будут строить отношения на принципе договора, на принципе согласия, а индейцев будут вытеснять и уничтожать.
Они вовсе не отрицали насилия по отношению к другим. И до сих пор ее не отрицают. От индейцев, коренного населения в Соединенных Штатах, остались, как говорят, «рожки да ножки». Мы даже не можем представить себе, сколько коренного населения было уничтожено. Во всяком случае, ни одна другая колониальная держава, скажем Англия, Испания, не вырезали население своих колоний до такой степени, как это сделали в Соединенных Штатах колонисты. Например, в Латинской Америке — это была обширная колония Испании — вы и сейчас найдете огромное количество сохранившегося индейского населения. Со своей культурой, своим языком. А вот те колонисты, которые приехали в Соединенные Штаты, — это народ был достаточно агрессивный и очень несогласный с тем, чтобы распространить категорию равенства на аборигенов. Поэтому индейцев, как правило, вырезали. И до того довырезали, что сейчас осталось совсем крошечное число индейцев, которых держат в резервациях в качестве этнографического раритета. Т. е. индейцы как народ в Соединенных Штатах практически прекратили свое существование и находятся сейчас в стадии вымирания.
Но работать-то кому-то надо было в Соединенных Штатах? В том числе на сельскохозяйственных работах, прежде всего на хлопковых плантациях. Поэтому люди, которые провозглашали равенство, свободу и протестовали против всякого насилия, весьма охотно начали торговать людьми — рабами. Это были первые в крупных масштабах покупатели человеческой рабочей силы — негров. Казалось бы, люди сами бегут от подавления, от диктата своих правительств, а тем не менее сразу превращаются в рабовладельцев. Двойной стандарт становится для американцев нормой жизни.
Всего было завезено на территорию Соединенных Штатов где-то 3−4 миллиона человек. А сейчас негров в Соединенных Штатах где-то 26−27 миллионов. Но обратите внимание, что американец из англосаксонских кровей не смешивается с чужими расами. Англосаксонский расизм очень велик. Если вы приедете в Латинскую Америку, то испанцы там скрещивались с местным индейским населением, и целая новая раса выросла. Точно так же вели себя в Африке французы. А вот англосаксы никогда почти не смешиваются с представителями других рас. Это высшая категория расизма. Они обычно живут в отдельных сеттльментах — поселениях, отгороженных от местного населения. У них были свои крикетные поля, свои бары, своя жизнь. Они не смешиваются с населением, они так и остаются на положении господ, поэтому сосуществование белых и негров в течение более двух веков не привело к созданию в Америке мулатов.
Отношение к неграм было чудовищным. Существовали суды Линча, организация Ку-клукс-клан и т. д. А между собой белые в Соединенных Штатах создали другую систему управления с помощью информации. У них было так: принимается какая-то господствующая идея, и все обязаны ее придерживаться и вбивать в голову каждому белому ребенку, с тем чтобы он формировался как гражданин этой новой страны, которую они назвали Соединенные Штаты Америки.
Американцы создали первые в мире информационные агентства, информационные монополии. Никому до этого в голову не приходило создать мировую информационную сеть. У нас могла быть газета «Санкт-Петербургские ведомости», «Московские ведомости» и другие. Но только у американцев появилась мысль создать информационное агентство. И вот в середине позапрошлого века порядка 52−54 местных издателей газет съехались на съезд и договорились, что они вместе создадут информационное агентство под названием «Associated Press», его называют кратко AP. Оно до сих пор существует. А вскоре было создано и второе — «United Press International», UPI. Эти два информационных монстра были созданы в середине позапрошлого века. Они очень быстро сообразили, что если они соединят свои усилия, пошлют корреспондентов во все основные точки мира, то будут получать ту или иную информацию, которой будут кормиться все газеты. Т. е. создалась обстановка для унификации информации. Одна система, одна компания.
«Associated Press» сильно разрослась и сейчас является главным поставщиком информации во все средства массовой информации в мире. Она имеет многотысячную корреспондентскую сеть и почти все радиостанции и газеты мира, все ведущие телепрограммы питаются той информацией, которую собирают вот уже полтора века эти два американских монстра, AP и UPI.
Другие страны пытались, имитируя их действия, создать подобные информационные структуры. Кто постарше, тот может помнить французское агентство «Havas». Сейчас это «Франс-пресс». Было и существует английское агентство «Рейтер». У нас это «ТАСС». Но возможности всех перечисленных национальных агентств не идут ни в какое сравнение с возможностями американских информационных спрутов, которые контролируют всю информационную сеть мира.
Они действительно могут представить любое событие в том свете, в каком захотят. Стоит только нажать определенную кнопку, дать сигнал и все корреспонденты агентств «Associated Press» и «United Press International» начнут освещать это событие так, как это необходимо Соединенным Штатам. Поэтому мы находимся под сильнейшим воздействием пучкообразного американского информационного луча. В 60-е годы появилось Движение неприсоединившихся стран, т. е. стран, не входивших в свое время ни в НАТО, ни в Варшавский пакт. Таких стран было около сотни, недавно получивших независимость. Вся Африка, вся Латинская Америка, подавляющее большинство азиатских стран. Они понимали нутром, что нельзя жить на чужой информационной кормежке: в этом случае вы обязательно будете формироваться так, как этого хотят Соединенные Штаты. Они создали свое собственное объединенное агентство для неприсоединившихся стран. Определили местом пребывания этого агентства сначала Дели, потом Каир. Но надо сказать, что ничего у них из этих потуг не получилось, потому что Соединенные Штаты сделали все со своей стороны, чтобы задушить новорожденное агентство.
Поэтому мы сейчас живем в мире, где подача информации, будем говорить прямо, контролируется главным образом Соединенными Штатами. Не так давно они создали телекомпанию — CNN, которая ежедневно, ежечасно крутит по телевидению ролики с самыми последними известиями, которые поставляют и агентство «Associated Press» и «United Press International», и практически весь мир следит за CNN. Вырваться за рамки этого информационного гетто весьма трудно. Монополизируя все средства подачи информации и ее добычи, американцы, естественно, освещают события так, как это им нужно.
Этот пучок направленной информации, который американцы давно используют как метод управления обществом, теперь используется и другими государствами. Если человеку можно изменить форму ноги — забинтовывая ее с детства, так что нога получается невероятно маленького размера (как делают, например, китаянки), то почему нельзя изменить сознание?
Все стали моделировать сознание, лазерным лучом резать по нашим мозгам — формируют то мнение, которое нужно. Возьмите, к примеру, освещение военных действий. Как только где-то вспыхивает война, вы можете сразу почувствовать то, что называется направленной информацией. Вы увидите, что каждая из воюющих сторон диаметрально противоположно освещает эту войну. Вы увидите, что картинки получаются абсолютно разные. Если возьмем Вторую мировую войну, то информация из немецких источников и наших источников несопоставима, потому что в тех условиях действовал простейший принцип направленной информации. Есть гребень, который расчесывает информацию в интересах той или иной стороны. Этот гребень называется цензурой, когда она пройдет по информационным материалам, то вычешет все, что неугодно правительству, останется совершенно другая картинка, привлекательная, симпатичная. Свои воины — обязательно герои, у враждебной стороны — безусловно, все злодеи, причем чем они кровожаднее, тем лучше. Свои потери — малые, а противник несет колоссальные потери. Т. е. создается совершенно препарированная информация с одной и другой стороны.
Война — наиболее, пожалуй, яркий пример неправильной, односторонней, направленной информации. В этом случае вы, наверное, можете понять, почему вдруг западные СМИ начинают отчаянно посылать людей в нашу чеченскую мясорубку. Ведь во время чеченской войны там погибло около двух десятков журналистов. Кто погиб под бомбами, кто попал к чеченцам в плен, был убит там, кого-то там разменивали, но каждый раз журналистские трагедии очень широко освещались.
Спрашивается: зачем ехать туда журналистам, если есть Кавказ-сайт в Интернете, где боевики дают свою информацию, есть сообщения российских властей, за которыми можно следить по нашей прессе. Но все специалисты по работе с информацией отлично знают, что верить ни тем ни другим нельзя. И все норовят послать туда своих собственных людей, чтобы посмотреть, а что там реально творится?
Когда поднимали атомоход «Курск», вы, наверное, обратили внимание, что был создан специальный клуб прессы в Мурманске, оборудованный мониторами, где работало пятьсот иностранных и российских журналистов, которые освещали каждую деталь, связанную с трагедией «Курска». Запад интересует всякая информация, которая связана с нашим подводным флотом, с нашим боевым оружием на подводном флоте.
Направленная информация всегда становится мощнейшим оружием в руках государства. Она показала свою эффективность в Соединенных Штатах, в других странах. Потрясающий эффект она дала в годы тоталитарного фашистского режима в Германии. Она очень сильно повлияла на наше с вами мировоззрение за 70 лет Советской власти. Как только устанавливается цензура, отбор, партийный контроль (можно как угодно называть, суть от этого не изменится), когда ставится «цедилка» на весь информационный массив, когда разрешается поставлять гражданам своей страны только специально отобранную информацию, возникает колоссальный эффект воздействия на сознание людей.
Немцы в 30−40 годы ХХ века создали потрясающе эффективную информационную машину. Т.н. «машина Геббельса» добилась того, что такая высокоразвитая культурная страна как Германия за очень короткий срок совершенно поменяла свое мировоззрение. Эффективная система подачи односторонней информации привела к тому, что все немцы — а это было пятьдесят с лишним миллионов человек — потеряли способность трезво ориентироваться в историческом пространстве. Они действительно решили, что принадлежат к некой высшей расе. Они действительно решили, что все, что делает Гитлер, устанавливая новый порядок в Европе, это и есть самый справедливый, и самый высший порядок на земле. И начали не только подчиняться Гитлеру, а просто боготворить его. И по сию пору сохранились рудименты этого обожествления. Я недавно проехал по Германии, и был в Мюнхене, который являлся центром зарождения фашизма и любимым городом Гитлера. Так вот, сопровождавший нас гид утверждал, что несмотря на то, что Мюнхен был весь разрушен авиацией союзников, ни одно из двухсот двадцати двух мест, связанных с деятельностью Гитлера, от этих бомбардировок не пострадало. Значит, Гитлер был чуть ли не сверхъестественным существом. Это, конечно, абсолютная чушь, но она показывает эффект воздействия пропаганды.
Немцы дрались в войне до последнего момента, когда реально вся Германия была оккупирована. И когда мы видим на экранах хронику Великой Отечественной войны, как немецкие подростки 14−15 лет с фаустпатронами кидаются на наши танки на улицах Берлина в абсолютно отчаянном рывке, то можно представить себе, насколько велика была идейная отравленность этих людей той пропагандой, которая поработала над немцами всего-навсего каких-то 15 лет. Не больше. Потому что Гитлер пришел к власти в 1933 году, а Третий Рейх был разгромлен уже в 1945. Т. е. 12 лет у власти и скажем 3−4 года накануне. Пропаганда обработала такой народ за какие-то 15 лет.
Нечто подобное творилось и в нашей стране. Если вы возьмете историю после 1917 года, когда началась эпоха крушения старой России и создание абсолютно нового общественного строя, когда заработал принцип «кто был ничем, тот станет всем», когда у человека действительно были разбиты все устои, когда человек потерял ориентацию, — то вы увидите, что в таких условиях управлять людьми просто.
Были отброшены все капитальные, фундаментальные основы человеческого мировоззрения. Начались репрессии против Церкви. Они были как раз направлены на то, чтобы выбить у человека последнюю, морально-нравственную, опору — веру. Выбить организационную структуру в виде Русской Православной Церкви, потому что будь у людей одна устойчивая колонна к которой можно прислониться, оставался бы шанс на спасение. Вот этой колонны тогда не надо было тому правительству.
И началась совершенно дикая вакханалия. Я, стоящий перед вами, — тоже жертва всего этого процесса. В своей книге «Лихолетье» я написал, что в сорок лет начал сомневаться в правоте тех истин, которые мне вбивала коммунистическая партия. В пятьдесят лет я уже был практически оппозиционером, в шестьдесят я внутренне полностью освободился от наваждения.
Это два наиболее ярких примера информационного воздействия на общество. В Соединенных Штатах наблюдается то же самое. Большевистская и немецкая пропаганда были только карикатурной формой американской направленной информации. Американцы задают тон своей прессе и всем средствам массовой информации менее заметно, менее вульгарно. У них официально нет никакой цензуры. На самом деле «цензура» существует. Президент Соединенных Штатов раз в неделю дает пресс-конференцию для журналистов. Причем при Белом Доме всегда аккредитован ряд журналистов. Давая аккредитацию, администрация Белого Дома всегда выбирает таких журналистов, которые имеют громкое имя, но при этом будут точно следовать позиции, озвученной на пресс-конференции президентом.
И вот каждую неделю выходит президент или его пресс-секретарь, если президент по каким-то делам не может быть, и обязательно задает, как дирижер, тональность подачи информации. Если речь идет о взрывах, которые 11 сентября 2001 года потрясли Соединенные Штаты, то обратите внимание, что сразу вся американская печать перестала писать о страшных последствиях этих терактов. Она говорит об этом, как о чем-то абстрактном: вот, как это ужасно, вот столько людей погибло и т. д. Но вы не увидите ни снимков, ни изувеченных тел, ни фрагментов человеческих черепов. Это делается, чтобы не травмировать нацию, беречь души людей: общество не должно жить в состоянии паники. Поэтому сразу возводятся ограждения, сразу ставятся посты национальной гвардии, сразу идет уборка руин под строжайшим контролем полиции. Никаких захоронений, кладбищ — ничего не будет. Это мы с вами устраиваем телешоу с показом похорон наших неопознанных солдат, погибших в Чечне. Мы нарочито демонстрируем плач, слезы. У них этого нет, как мы видим. Все остатки этого здания вместе с останками людей они грузят на самосвалы, вывозят на специальный остров в море. Там особые бригады ФБР, полиции просеивают этот мусор, тщательно его перебирают, выбирая все, что может помочь следствию.
Люди знают о самом факте трагедии, о тех событиях, что видели на экране, и больше ничего. Никаких слез, везде развевается американский флаг, даже на подъемных кранах, на экскаваторах. Приезжает мэр, президент — бодро заявляет о том, что на этом месте будет построено еще более крупное здание, еще более величественное. «Мы утвердим господство Америки» — вот доминанта направленной информации. Не должно оставаться у людей ощущение поражения, не должно создаваться ощущение уныния. «Мы сильны, мы могучи».
Мы часто в передачах «Русского Дома» говорим, что пора прекратить тянуть ноту уныния, ноту пораженчества, но, к сожалению, не мы контролируем средства информации. И нам с вами чаще всего доносят именно такую тональность. Чаще всего нам показывают, как нас бьют, взрывают — поэтому у нас самих создается постоянное состояние катастрофы, убивается сознание. Молодой человек говорит, что в армию не пойдет, от армии надо косить, появляются всевозможные рецепты, как избежать призыва и т. д. Налицо разрушающий эффект для государства, хотя он вызван чисто информационным фактором. Люди не идут в армию. А у американцев другое — у них совершенно другая тональность. И это решающим образом влияет на сознание людей.
Что касается категории направленной информации и как ее определить? Дело это новое и приходится делать какие-то обобщения, пользуясь чисто эмпирическими наблюдениями. Что это такое? Как бы мы ее с вами определили?
Прежде всего, в направленной информации четко ощущается заказчик. Видно, в чьих интересах преподносится эта информация. Это может быть государство, которое заинтересовано в том, чтобы граждане думали так, как это необходимо. Об этом заявляет, например, глава государства. В направленной информации участвуют все государственные звенья. Жаль, что в России они участвуют слабо (кстати, национальная идея — это тоже направленная информация). А скажем, в западных странах, там «верхи» активно участвуют в этой информации. Уж если обрабатывать население, то, как говорится, всем обществом.
Но не только государство может быть заказчиком информации — им может быть политическая партия. Если вы возьмете партийную печать, — скажем «Советскую Россию», то вы почувствуете, что в ней дается направленная информация коммунистической партии Российской Федерации. Она формирует сознание определенного сектора людей в том духе, в котором это соответствует программе коммунистической партии. Если вы возьмете газету «Комерсант», то она ориентирована на формирование сознания в духе крупного капитала, в духе любви и дружбы с Соединенными Штатами. Потому что наш капитал в большой степени (особенно духовно) связан с Соединенными Штатами. Т. е. заказчик очевиден. Он никогда не прячется. Это первая характеристика направленной информации.
Второе качество направленной информации — ее долговременный характер. Это информация не эпизодична, а поддерживается очень долгое время, годами. Потому что в данном случае расчет делается на то, что сознание моделируется постоянно. Каждый человек живет, стареет, уходит в мир иной, но появляется новое поколение. Однако моделирующая информация должна работать в одном и том же ключе, не оставляя общество без внимания.
Третье — это обычно предвзятая, односторонняя трактовка тех или иных явлений. То, что хотят предложить носители и заказчики направленной информации, представляется позитивным. А все враждебное представляется соответственно негативным. Мы с вами являемся свидетелями пары таких устойчивых мифов, касающихся собственности. В советское время говорили, что только общественная собственность на средство производства является прогрессивной, правильной, позитивной. В наше рыночное время говорят, что только частная собственность является гарантией развития. Т. е. два исключающих друг друга постулата. Ни тот, ни другой, не является абсолютно верными. На это направленная информация не обращает внимания, главное — чтобы вы приняли какой-то один тезис. Никто из сторонников свободной рыночной экономики, да еще в таком диком варианте, как в России, никогда в жизни с вами не будет ни говорить, ни писать в газетах о китайском эксперименте, где существует процветающая общественная собственность на средства производства: металлургия, машиностроение, энергетика и т. д. Потому что это им не выгодно, ибо на примере Китая видно, что и общественная собственность на средства производства может оказаться нужной обществу, может оказаться высокоэффективной. Страна с населением в 1 млрд. 300 млн. человек развивается темпами по 7−8% в год. Там смешанная экономика: есть и рыночная, но есть и крупная государственная общественная собственность, — но об этом никто не будет говорить. Нам упорно внушают, что все частное — хорошо, все общественное — плохо.
Было и наоборот, когда нам уныло твердили, что все обобществлено в интересах общества, все это на благо человека, хотя государство тогда все силы направляло в один сектор — военно-промышленный комплекс. Мы поражали мир виртуозными образцами оружия, а все остальное было брошено на произвол судьбы, по существу, выпало из внимания общества в лице государства. Поэтому металла для гражданских отраслей мы делали много, но плохого качества; наш ширпотреб не находил спроса даже среди нашего нетребовательного населения, мы упустили всю сферу обслуживания, очереди стали нормой нашей жизни. Т. е., короче говоря, и тот, и другой постулат неверны.
И в лучших образцах мировых экономик мы видим сочетание того и другого. Да, есть случаи, когда необходима общественная собственность. Особенно, когда речь идет о стратегических направлениях. Скажем, производство ядерного топлива никто не приватизирует. В собственности государства нередко остаются телекоммуникации, транспорт.
Как распространяется направленная информация? Сейчас мы потребляем направленную информацию только в виде прессы, телевидения, радио и т. д. Хотя существует очень много и других форм. Были времена, когда не существовало телевидения, было мало газет, а все равно направленная информация работала. Тогда формой распространения информации были слухи. Слух может запускаться сознательно кем-то, кто отлично знает, что слух распространяется в геометрической прогрессии, и если умело скомпоновать информацию, то можно достичь желаемого эффекта.
Примеров таких направленных слухов в нашей российской истории было немало. Назову хотя бы парочку общеизвестных. Первый относится к Отечественной войне 1812 года. Вначале главнокомандующим русской армии был Барклай-де-Толли. Как видно по фамилии, он человек не русский, у него были шотландские корни. И когда наша армия отступала, родился слух, что Барклай-де-Толли, как иностранец, является человеком трусоватым и боится дать сражение французам и что надо его менять. Это не было опубликовано в печати. Было ли это порождено в среде самого русского общества? Было ли это инициировано частью генералитета, а может даже императорским двором? В любом случае дело приобрело такой размах, что Барклай-де-Толли стал нежелательным человеком во главе русской армии. Император, до которого эта информация дошла в виде слуха, принял наконец решение — заменить главнокомандующего, чтобы успокоить страну, успокоить армию. И на место Барклая-де-Толли был назначен русский генерал, фельдмаршал, Михаил Илларионович Кутузов, который принял армию незадолго до Бородинского сражения. Кутузов нигде не подвергал сомнению правильность и абсолютную корректность действий Барклая-де-Толли. Он говорил что «это был прекрасный полководец, преданный российскому престолу, который действовал совершенно точно», но пал жертвой направленной информации в виде слухов.
Да, Кутузов понимал, что общественность требует, чтобы дали сражение, и он решился на Бородинское сражение, которое окончилось достаточно неопределенно. Если вы приедете в Париж и пойдете к Триумфальной арке, вы увидите, что там Бородино фигурирует как победа французов. Они глубоко убеждены, что при Бородино они одержали победу. Но никто из нас, русских, никогда этого не скажет. Мы прекрасно знаем, что при Бородино одержали победу мы. В крайнем случае, это был ничейный вариант. Французы основываются на том, что мы оставили поле боя и ушли. Для них это вроде фактор победы. Мы говорим, что мы им переломили хребет на Бородинском поле, после чего французская армия практически не одержала ни одной победы. Трактовка правильная, разумная. Да, мы отступили, отдали Москву. Но тем не менее, французы потерпели поражение.
Даже какой-то анекдот был, говорящий о роли информации в исторических оценках. Говорят, что в аду однажды встретились Гитлер, Наполеон и Иван Грозный. Сидели и каждый вспоминал свои удачи и неудачи. Иван Грозный говорил:
— Да мне бы один пулемет системы «Максим», и я бы ливонскую войну выиграл бы без всяких трудностей.
Гитлер говорит:
— Если бы мне хоть одну атомную бомбу, и я бы победил в войне с Советским Союзом. А уж тогда бы и весь мир распластался у ног Германии.
А Наполеон говорит:
— Эх, если бы у меня была теперешняя пресса и телевидение, никто бы не узнал, что я под Ватерлоо потерпел поражение.
Жертвой слуха может пасть кто угодно. Наверное, многие из вас знают предреволюционную историю Отечества, когда вдруг откуда не возьмись, без всякого основания, к императрице Александре Федоровне было «пришито» обвинение в том, что она является пособницей Германии. Что вроде бы она передает немцам какую-то информацию, связанную с нашими военными планами, приготовлениями. Слух, ни на чем не основанный. Но тем менее он нанес колоссальный урон и репутации императрицы, и всему императорскому дому и, конечно, послужил одним из детонаторов того, что произошло впоследствии. Он повлиял в большой степени на судьбу императрицы и всей императорской семьи.
Носителем направленной информации может быть и литература. Могу вам привести такой пример. Когда французы потерпели поражение в Отечественной войне 1812 года, русские пришли в конце концов в Париж. Вспомним, кстати что Барклай-де-Толли, о котором только что говорили, был назначен военным комендантом города Парижа. Французы с тех пор не могут смириться с тем, что случилось… Русские оказались сильнее великой французской армии. Кутузов, вроде бы совершенно не яркий русский генерал, оказался победителем величайшего полководца всех времен и народов — Наполеона. Смириться с этой простой исторической истиной французы так и не смогли. С тех пор, я это замечаю, — они мстят нам в литературе.
В конце 30-х годов XIX века, в период царствования императора Николая I, от французов поступила просьба: принять в России французского аристократа — маркиза Астольфа де Кюстина, который, дескать, хочет написать книгу о России. Император дал согласие. Маркиза приняли в Петербурге, при дворе. Ему была обеспечена полная свобода передвижений по России. Губернаторам дано письменное указание оказывать ему всяческое содействие. Он ездил по России, знакомясь со всем, и возвратясь во Францию, написал книгу под названием «Россия 1839 года». Иногда эту книгу в переводах называют «Николаевская Россия». Она является образцом клеветы на Россию. Вы себе даже представить не можете, насколько желчно и ехидно пишет этот человек обо всем, что он увидел в России. Это невероятное скопление желчи человека, которому была оказана монаршая милость, были открыты все двери. И вот он в благодарность сочиняет пасквиль. Ну, мы, русские, знаем, что у нас дороги плохие, что у нас дураков много. Кстати, во Франции дураков не меньше. И в этом отношении они могут с нами еще посоперничать. Дороги, может, получше, там римляне строили еще давным-давно. А у нас не было римского господства… было татарское.
Ему решительно не нравится все. Ему не нравится архитектура Кремля, ему не нравятся наши соборы, ему не нравится наша национальная одежда, наша еда. Человек, которому все не нравится, мог бы просто собраться и через три-четыре дня поехать обратно во Францию. Нет, он колесил в течение многих месяцев по России. Он пишет о том, что и пейзажи-то российские отвратительные, что и березка-то наша — это самое безобразное дерево. Т. е. все у него плохо.
В России побывали и другие французские, куда более знаменитые, писатели ну скажем, Бальзак. Он жил долгое время на Украине, даже венчался там в одном из костелов с какой-то полячкой. У нас был Александр Дюма. У них написаны великолепные мемуары о России, полные восторга перед самобытностью, живописностью этой страны. Великолепные отзывы о народе. Но вот выборка в подаче информации: книга маркиза Астольфа де Кюстина вышла 79-ю изданиями и переведена на все европейские языки. А найти воспоминания Дюма или Бальзака о России невозможно. Нам с вами придется ехать в Библиотеку им. Ленина и искать эти редкие издания.
Вот вам политика государственная. Как преподнести Россию своим собственным гражданам? Как положительный образ или наоборот? Берется почему-то ничтожный, злобный человек и его книга выпускается в таком количестве — 79 изданий. Причем я вам скажу, что последнее издание этой книжки в переводе на русский язык вышло в 1989 году. Когда началась наша горе-перестройка и когда надо было опять бить всячески по России, она вышла у нас, и предисловие к ней написал заместитель государственного секретаря США. И в предисловии написано, что та Россия, 1989 года, похожа на ту, которая описана у Кюстина. Т. е. полное отбрасывание всего хорошего и безудержная гиперболизация плохого. Вот таким образом используется литература. Произведений подобного рода очень много.
Мне приходилось читать мемуары французского посла в Петербурге Палеолога, работавшего здесь во время Первой мировой войны. Он вспоминает, что как-то просил, чтобы русская армия помогла своим наступлением ослабить давление немцев на Париж. Военный министр не соглашался, считая, что это может привести к большим жертвам, так как русская армия не подготовлена к такому наступлению. Французский посол возразил русскому военному министру примерно так: «Ну что вы потеряете? Ну, тысяч сто. Так ведь это же совсем не то качество людей, что мы теряем. Ведь вы потеряете сто тысяч малограмотных мужиков. Это не тот материал, о котором особенно стоит жалеть. Мы же потеряем десять тысяч французов — это высококвалифицированная часть нашего общества. Это соль земли. Поэтому вы давайте побыстрее наступайте и ослабьте давление немцев на нас». Это говорил посол, считавший нас недочеловеками, по сравнению со средними европейцами. Подобная доминанта существует во многих произведениях европейской литературы.
В отношении направленной информации надо научиться вырабатывать противоядие. Надо знать факты, события, но опасайтесь комментариев. Комментарии — это и есть то зубило, тот резец, которым рассекают наше сознание, придавая ему нужную форму. Вы можете все новостные передачи слушать спокойно — мы должны знать, что происходит на Земле: произошла катастрофа где-то, произошел взрыв, может, что-то позитивное, может, кто-то куда-то съездил…
Но потом начинается программа «Итоги» Киселева или программа «Зеркало» Сванидзе или какая-то другая комментаторская программа. Подобные программы — это и есть самая основная часть по долбежке нашего разума. К комментариям будьте крайне осторожны: посмотрите на этого человека, на его слова, на его выражение лица, на его жесты. Вы уловите, на чем он делает акцент, что подчеркивает, что не подчеркивает. Комментарии, редакционные статьи — это самые расхожие формы направленной информации.
Любые публичные обращения, письма, воззвания, публикуемые в газетах, иногда озвучиваемые по радио и в телевидении, могут быть носителями направленной информации. Нормальные люди редко смогут проявить такую организованность, чтобы собраться, написать какое-то письмо, в котором изложат свои взгляды, свои позиции. Это очень трудно. А вот если звонок раздается от кого-то, с просьбой: срочно собирать подписи, срочно составить воззвание, срочно прислать в такие-то газеты. Это начинается давиловка, рождается направленная информация.
Обратите внимание на «дело Аксененко». Министра путей сообщения сейчас подвергают проверке: он дал подписку о невыезде, у него обнаружены крупные хищения в министерстве. Не успели еще просохнуть чернила на подписке о невыезде, как к нам в редакцию «Русского Дома» пришло по факсу обращение Союза писателей России. В защиту Аксененко. С утра объявлено о возбуждении дела, а к вечеру уже писатели России собрались выступить за Аксененко. Что их так задело? В данном случае это именно направленная информация. И я думаю, что таких сообщений будет немало.
Как вы помните, маленькие дети выступали в защиту Павла Бородина, которого не оставляет в покое швейцарское правосудие. Конечно, это было сделано самим Бородиным. Это естественно. Но создается впечатление, что вся Россия поддерживает совершенно несчастного, затравленного чиновника, Бородина, на которого наезжают чужие судьи и т. д. Т. е. все воззвания, все обращения, все коллективные письма вы должны всегда подвергать сомнению. В свое время СССР создавал десятки организаций, которые формировали нужное нам общественное мнение. Что такое Организация демократической молодежи, Всемирный совет мира, Федерация демократических профсоюзов и т. д. — это все дутые международные организации.
Это мы их создавали, мы привлекали людей, мы давали на это дело средства: надо было создавать направленную информацию, будто мир за нас, что вся молодежь, все члены профсоюза, все дружно борются за мир. И они рассылали свои воззвания Генеральному секретарю ООН, объявляли о создании общественных трибуналов, мы создавали общественное мнение. Вот точно так же действуют другие силы.
Из хороших, честных, искренних обращений мне в жизни приходилось читать только одно. Однажды в наших газетах, в 1993 году, я увидел письмо ветеранов войны и труда, адресованное Борису Николаевичу Ельцину. В письме они написали примерно так: «Дорогой Борис Николаевич! Мы понимаем, что пенсии вы не в состоянии платить, что состояние в России очень тяжелое, мы вас убедительно просим, соберите последние финансовые возможности, лично что-нибудь пожертвуйте. Постройте пяток-десяток гуманитарных крематориев-душегубок в России, куда мы могли бы прийти и спокойно за пять минут свести счеты с жизнью, вместо того, чтобы десятки лет мучаться от недоедания, от холода, от голода…» Это было единственное письмо, в котором трагизм с комизмом присутствовал, которое было написано кровью людей, просто умиравших с голоду.
Чтобы нам завершить экскурс по теме направленной информации, то я бы вам немножко рассказал бы о последнем случае, когда граждан России сделали жертвами направленной информации. Это случилось во время выборов президента в России в 1996 году. У нас невнятно говорят, как все тогда происходило за кулисами, а американский журнал «Time» опубликовал большое чистосердечное признание, как это делалось. У меня имеется полный перевод этого материала. Там изложена вся технология, как делать президента с помощью направленной информации. Никому по головам не били, никого копьями не загоняли к избирательным урнам. Мы все пошли, отдали голос, получили еще раз Бориса Николаевича на четыре года. И все сидели счастливо, пока не завыли от горя — что ж мы натворили, а сам Борис Николаевич со временем сложил свои полномочия. Американцы всё в открытую пишут. Все понимали, что Ельцину на выборах 1996 года не победить. Его рейтинг или популярность были мизерные, он пользовался доверием где-то 6−7% населения. Т. е. тех, кто выиграл от всех реформ, которые проводились в России. А остальные 90% с лишним? Вот тогда руководители администрации президента обратились к американцам с просьбой — поделиться большим опытом воздействия на мозги людей с помощью направленной информации. «Не поможете ли вы нам победить на этих выборах без применения каких-либо мер насилия?» А меры насилия предусматривались, разрабатывались планы отмены выборов вообще, планы запрещения коммунистической партии. Я точно знаю, что в ФСБ уже готовились к этому. Но тем не менее все понимали, что это ужасно неприятная процедура. Россия вроде бы провозгласила себя демократической страной, а первые демократические выборы надо отменять… Поэтому обратились к американцам с этой просьбой. «Не можете ли вы помочь?»
Просьба была передана одному нашему бывшему хоккеисту Феликсу Брайнину. Обратились из администрации президента, сказали: «Поищи, Феликс, нет ли там специалистов, которые могли бы помочь». Тот говорит: «Да есть, готовая команда — четыре человека, которые участвовали в президентской компании Клинтона, которые профессионально работали, обеспечивая победу губернаторов Соединенных Штатов». Наши, конечно, уцепились за эту идею. В феврале 1996 года эта компания в составе четырех человек приехала сюда. Она говорила, что Борис Николаевич может победить, при всех абсолютно отрицательных чертах характера и провалах его администрации. Был подписан контракт между этой четверкой и российским правительством, в котором было сказано, что они — эти портные получают 250 тысяч долларов за четыре месяца работы — март, апрель, май, июнь 1996 года, что они могут располагать необходимыми суммами для проведения аналитических обзоров, опросов общественного мнения.
И вот эта компания, даже не снимая маек с надписью «I love Сlinton», сели работать. Им было предоставлено помещение в «Президент-отеле», на улице Якиманка. (Известен даже номер комнаты). Были поставлены все средства информации. И весь российский избирательный штаб тоже был переведен в «Президент-отель». Три этажа они заняли, но руководил всем этот небольшой американский штаб в четыре человека. Он стал разрабатывать методику обработки избирателей. Она не такая, прямо скажем, хитроумная, но тем не менее определенные позиции они четко определили.
Первое и главное: у Ельцина нет ничего положительного, поэтому не надо ничего говорить о его деятельности на посту президента. Ну, есть Ельцин живой, как он есть, и все. Ни анализировать, ни разбирать, ни говорить о его работе ничего не надо. Это первое правило. Надо все построить на том, чтобы пугать людей новой революцией и приходом к власти коммунистов. Этот постулат обязателен. Поскольку главным противником будет, видимо, Зюганов, коммунист, то не надо хвалить Ельцина, а надо все акцентировать на Зюганове и на коммунистах. И пошло… Поднять все архивы. Поднять все сцены расстрелов, пытки на Лубянке. Раскулачивание, репрессии 37−38 года, все поднять, чтобы у человека волосы дыбом встали, чтобы он пугался прихода Зюганова, как появления исчадия ада. Вся кампания пошла под этим знаком.
Зюганов, помнится, послал письмо Ельцину: «Борис Николаевич, вот мы с вами два кандидата, может, мы с вами выступим вместе на телевидении, и проведем дебаты, как в Соединенных Штатах, там ведь все кандидаты садятся и ведут дебаты». Когда американцам сказали об этом письме Зюганова, они сказали: «Ни в коем случае, вы с ума, что ли, сошли?! Зюганов его затопчет, ни в коем случае не выходить ни на какие дебаты, абсолютно не обращать внимания. Отвергать и даже не вступать в разговоры». Надо говорят, Борис Николаевичу, почаще появляться перед народом, а то он то с документами работает на даче, то хворает, то еще что-нибудь. Люди его не видят, не знают. Поэтому давайте его показывайте любым путем, снимайте дома, в спальне, в ванне, где хотите, но чтобы он ежедневно присутствовал в каком-то виде. Ну до того закрутили президента, что он помните даже плясать начал на эстраде. Хотя врачи говорили, что это уже самоубийством пахнет, потому что у Ельцина была тяжелая ситуация с сердцем.
Очень тонко была построена работа по третьей силе, по третьему кандидату. Они говорили: «Третий кандидат — самая большая опасность». Если Лебедь начнет набирать высоту, то он может оказаться действительно реальным противником Ельцина. Поэтому с ним надо вести работу, чтобы нейтрализовать. И вот бросили все силы на то, чтобы с Лебедем начать работу, ему стали деньги давать, предоставлять возможность появляться на телевидении, но уже заранее пообещали, что Лебедь будет входить в состав правительства, если отдаст голоса Ельцину. И ни в коем случае нельзя было допустить чтобы Лебедь вступил в альянс с Жириновским, с Явлинским, потому что если бы такая третья сила сложилась — Лебедь, Жириновский, Явлинский — она могла бы победить на тех выборах. Лебедя обхаживали, как могли. А у Жириновского и Явлинского тоже подогревали амбиции, говоря, какой у них высокий рейтинг, популярность, мол, они и сами могут победить на выборах. Важно было не допустить союза. Также вставал вопрос — а что делать с электоратом? С нами, с избирательной массой. Ведь если начать бубнить, что победа Ельцина гарантирована безусловно, то люди бы «размагнитились» и сказали бы, что победа обеспечена, давайте на выборы не пойдем, без меня обойдутся как-нибудь.
Американские эксперты провели абсолютно фальсифицированный опрос общественного мнения, из которого следовало, что Ельцин и Зюганов идут ноздря в ноздрю. Что если сто-двести человек, сторонников Ельцина, не придут к урнам, то Зюганов победит и начнутся опять эти расстрелы, концлагеря и т. д.
Сознательно поддерживали это состояние неуверенности. Так и шла эта компания, полностью под диктовку четырех профессиональных американцев. Конечно, они тут же запретили использовать наше телевидение для критики Ельцина, они сказали: что за безобразие? Государственное телевидение, первый и второй канал критикуют Ельцина за его действия в Чечне, когда вообще критика Ельцина должна быть абсолютно ликвидирована. Чечня вообще исчезла из повестки дня и о ней забыли на несколько недель. Т. е. ничего негативного. В этом наборе технологических приемов не было никакой лжи, как вы видите, все было примерно правильно, но вся информация, которая подавалась нашему обывателю, была направленной.
И мы так напугались возможных потрясений, что очень многие колеблющиеся люди (а они обычно решают судьбу выборов) отдали свои голоса Борису Николаевичу. Он победил без всяких проблем. Коммунисты все признали. Лебедь вошел в состав правительства. Все было сделано великолепно. Они получили свои 250 тысяч долларов. Плюс, говорят, им дали премиальные, как положено в России. И уехали к себе в Соединенные Штаты, где занимаются этим делом.
Тогда их соратники в России сказали, что теперь мы все знаем, теперь мы научились и следующие выборы проведем без помощи американских советников. А Березовский тогда высказал знаменитую фразу: «В России, если понадобится, мы и обезьяну можем сделать президентом страны». Поэтому сейчас идет активная борьба за средства массовой информации — об этом мы поговорим в другой раз.
Продолжение следует
