«Если б не было тебя»: усыновители-знаменитости рассказали о своем опыте

Презентация книги об усыновлении собрала настоящих и будущих приемных родителе

Диана Машкова — кандидат филологических наук, писательница, журналистка, мама двух дочерей, одна из которых была удочерена. Книга «Если б не было тебя» основана на реальных событиях и личном опыте усыновления в России.

Вечером 3 декабря в Центральном Доме Журналистов собрались многодетные отцы и матери, усыновители нынешние и будущие, многие из которых — публичные персоны. Все они пришли на презентацию книги Дианы Машковой «Если б не было тебя», но на самом деле вечер превратился в большой содержательный разговор, положивший начало социально-культурному проекту. В планах участников мероприятия сделать подобные встречи постоянными, дать возможность состоявшимся усыновителям обмениваться опытом с потенциальными приемными родителями, создавать в обществе позитивный образ приемных семей, оказывать информационную и психологическую поддержку будущим усыновителям.

Принять

У каждого свой собственный путь к встрече с новым человеком в своей жизни. Этот человек — твой ребенок. Твоим он становится не сразу. Сначала вы чужие. Но вы находите друг друга и становитесь родными людьми. Пусть не по крови — по семье. Своим опытом усыновления с аудиторией делились в этот вечер гости мероприятия.

Диана Машкова, приглашая к разговору Михаила Барщевского, доктора юридических наук, полномочного представителя Правительства Российской Федерации в высших судебных инстанциях, заметила, что его опыт усыновления двух детей навеял ей при работе с книгой образ двух усыновленных малышей — и в книге действительно говорится о мальчике и девочке.

Михаил Барщевский рассказал, что они с супругой пришли к мысли об усыновлении не сразу, но все же в жизни часто какие-то вещи происходят случайно. «У нас с Ольгой есть биологическая дочь, на тот момент уже было два внука, которые проводили у нас на даче много времени. Как-то раз внуки не приехали, и я сказал жене: давай усыновим ребенка, мы же еще молодые! Но Ольга сказала: «Да ты что, у нас внуки есть!». Прошло два года. Мы едем в машине, настроение плохое — внуки давно не приезжали, живут в Москве, мы за городом, одиноко.

И я, чтобы сбить жену с этой темы, говорю между делом: «Ну, давай ребенка усыновим», — просто чтобы переключить ее с волнений и такого настроения. Но Ольга внезапно ответила: «Тогда уж сразу двоих». Я чуть в столб не въехал. Притормозил. Посмотрел на нее и спросил: «Ты серьезно?». И она сказала: «Да, я давно об этом думала. Мальчика и девочку».

Михаил Барщевский, доктор юридических наук, полномочный представитель Правительства Российской Федерации в высших судебных инстанциях

Михаил вспоминает, что тогда их волновала лишь одна вещь: смогут ли они, готовы ли психологически? Но друзья семьи, супружеская пара известных российских психологов, успокоили Михаила и Ольгу: сможете, вам даже это пойдет на пользу. «Я удивился: ну какая тут польза? Нам-то что от этого? Это детям будет хорошо…» — говорит Михаил Барщевский. Михаил и Ольга решили поступить по принципу «нырнули, а дальше будем разбираться». И покатилось.

Быстро удалось найти мальчика и девочку. Михаил Барщевский попросил нянечек из детского дома побыть первые две недели с детьми в доме, чтобы помочь всем адаптироваться. И началась новая семейная жизнь.

«Прошло уже 7 лет. Что вам сказать? Ольга точно сбросила лет 20. Например, она всегда была спортивная, но на роликах никогда не каталась. И когда дети подросли, им стало лет 6, и они захотели кататься на роликах, она встала на ролики и поехала вместе с ними. Сейчас дети пошли в школу, и я узнаю, какая, оказывается, интересная наука арифметика. И так далее. Своим сверстникам я сейчас говорю — хотите вторую молодость? Заведите детей, возьмите ребенка из детского дома», — рассказывает Михаил Барщевский.

Михаил Барщевский отмечает, что руководствуется вовсе не тем, что это (как обычно говорят) гуманный благородный поступок. «Просто это такая радость, видеть, как они растут, переживать за них. Когда выпал молочный зуб, и он бежит и кричит: „Папа, смотри, я себе молочный зуб выдрал сам!“ Это совершенно другие ощущения».

«Мы возим детей на всякие занятия, кружки на джипе. Дочка однажды заявила: «А я хочу ездить на «Мерседесе»! Мне на джипе не нравится. Ну, после этого они 3 месяца ездили на «Жигулях», и Максим бурчал на Дашку: «Из-за тебя на «Жигулях» ездим!». Но, знаете, когда бывший детдомовский ребенок заявляет, что хочет ездить на «Мерседесе», ты понимаешь, что сделал что-то хорошее», — шутит Михаил.

А если серьезно, то такое ощущение появилось в первый же вечер, когда супруги уложили детей спать. «Максим, засыпая, повторял: „Папа-мама-папа-мама“, и я подумал, что он произносит эти слова первый раз в жизни. И я тогда понял, что мы правильно поступили».

У Романа Авдеева, президента благотворительного фонда «Арифметика добра», опыта больше в разы: он отец 23 детей, из которых 19 приемных. Роман рассказывает, что охотно делится своим опытом, но при этом и отговорил тоже немало желающих: «Потому что слышу фразы: „хочется, чтобы были голубые глаза“, „чтобы был на меня похож“, „чтобы был маленький“, и я понимаю, что этот человек не готов. Не готов принять. Кстати, женщине это сделать (принять) особенно тяжело».

Роман Авдеев, президент благотворительного фонда «Арифметика добра»

Кристина Беленькая — обладательница титула «Миссис Россия 2014», мама пятерых детей, глава благотворительного фонда — тоже считает, что нельзя подбирать ребенка по каким-то критериям. «Я не ставила перед собой задачу иметь много детей, но так сложилось. Двое сыновей от первого брака и двое от другого. А мне хотелось еще девочку. Сейчас я думаю, что мотив мой был не совсем верный. Нельзя так выбирать себе ребенка. И я думала, будет у меня такая воздушная девочка, а она в итоге — такой же пацаненок». Кристина признается, что на вопросы окружающих, любит ли она дочь как свою, как родную, отвечает, что любит — но другой любовью: «Но я и остальных детей воспринимаю не одинаково, возможно, меня поймут родители нескольких детей. Старшему моему сыну 21 год уже, а есть и младшие, и подход и отношение к ним разное. А с дочерью — это некая пятая любовь».

Все приемные родители признаются, что сразу принять ребенка сложно. Кристина Беленькая говорит, что у нее адаптационный период был тяжелым. «Думаю, что должна быть какая-то даже навязанная психологическая помощь семье в этот период. Потому что родители, погрузившись в это, столкнувшись с проблемами, не знают, к кому обратиться. Я не знала, куда бежать, у кого искать помощи. Мне казалось, что я плохая мать, что у меня ничего не получается, и я делаю все не так, что я обрекла на муки и себя, и всю свою семью. Первое время я думала, что я совершила самую большую ошибку в своей жизни. Но, к счастью, я нашла психолога, который мне помог. И теперь все хорошо. Чтобы не было возвратов детей, и чтобы более гладко происходил этот адаптационный период, нужна помощь».

Кристина вспоминает сложный для нее момент, когда она забирала девочку из калужского детского дома. «Я предложила Жене пойти в группу и попрощаться с ребятами. Мне было стыдно и неловко пойти с ней — потому что мучила мысль: как я буду смотреть в глаза остальным. Почему я Женю забираю, а их нет? Они ничем не хуже! И после этого я стала ощущать, что моя миссия — что-то делать для этих детей дальше. Одна из моих подруг забрала девочку из той же группы детского дома, и я надеюсь, что моя пропаганда приведет к тому, что, может быть, мои друзья, друзья друзей тоже пойдут на такой шаг, и поймут, что это не какой-то подвиг, а поступок нормальных людей».

Кристина Беленькая — обладательница титула «Миссис Россия 2014», мама пятерых детей, глава благотворительного фонда «С днем рождения»

Безответственность — и власти, и человека

Конечно, участие в дискуссии такого опытного юриста, как Михаил Барщевский, спровоцировало собравшихся и на обсуждение юридических вопросов, связанных с усыновлением. Например: использовало ли российское государство все методы стимулирования отечественного усыновления?

Это довольно сложная тема, заметил Барщевский, пояснив, что часто принимаются хорошие законы, но работают они плохо. И привел пример: губернатор Московской области Андрей Воробьев принял закон, по которому семьям, усыновившим инвалидов, выплачивается ежемесячно по 30 тысяч рублей. В других регионах эта выплата равна 4−5 тысячам.

«Это привело к тому, что из Рязанской, Тульской и других областей приезжают в Московскую область, забирают из детдома ребенка-инвалида, который потом в глухой деревне лежит на кровати, ест хлеб с водой, и никаких процедур или массажей ему не делают. А на эти 30 тысяч семья эта „хорошо живет“, — говорит Михаил Барщевский, — и местные органы опеки никак не контролируют это. А ведь ребенка надо моментально изымать из такой семьи! Вот вам пример того, как хороший закон, не доработанный до конца, приводит к негативным последствиям. Ведь понятно, что этим детям в детском доме было бы лучше, чем в такой семье».

А вот поддерживать многодетные семьи с законодательной точки зрения надо, считает юрист. «Я думаю, что при нынешней демографической ситуации женщина, имеющая трех детей, должна получать среднюю зарплату по региону и это должно идти в ее трудовой стаж», — заметил Михаил Барщевский. Это не в упрек Воробьеву — он то сделал все правильно, это на месте не дорабатывают.

Кстати, Михаил Барщевский возмущен фактом того, что возврат ребенка в детский дом оказывается абсолютно безнаказанным: «Я рассуждаю как юрист: если есть договор, за его неисполнение положены штрафные санкции. А почему здесь никто не отвечает? Ведь усыновитель вступает в некий договор с государством, беря ребенка. Потом он его возвращает — не выполняет договор. И никаких тебе санкций. Потом, может быть, опять берет ребенка. Или не берет. Мне кажется, что это — обязательства, которые он обязан исполнять под угрозой какого-то финансового наказания. Ребенок это не игрушка!». Барщевский отметил, что и сотрудники детских домов рассказывают, как тяжело бывает ребенку, когда его взяли-отдали, взяли-отдали. Ребенок испытывает колоссальную психологическую травму.

Объяснение складывающейся ситуации есть: между тем временем, когда человек выбрал ребенка, и тем днем, когда он забрал его домой, проходит в лучшем случае полгода. Нужно собрать кучу справок. «Я бы разрешил родителям пробовать — взять ребенка на недельку домой, -говорит Михаил, — на некий испытательный срок, чтобы взрослые поняли, что это будет. Это забота. Это ребенок, который не вынашивался под сердцем, которого не ждали девять месяцев, а вот он внезапно появился. Там другой психологический настрой. „Готовый“ ребенок. И для многих сюрприз, что он плачет когда не надо, или писает куда не надо».

«Не свой ребенок — психологическая травма для родителей, но это сказывается, может быть, в течение года. Потом, когда он уже начинает повторять твои ужимки или привычки, он становится твоим. Но не сразу. Ты умом все понимаешь, но эмоционально это чужой, — поделился с присутствующими своим опытом Михаил Барщевский, — я могу сказать, не стесняясь, что полгода точно мне было трудно поцеловать их. Было не то ощущение, я это делал, но иначе. Совсем не так, как сейчас. А говоря про них, я их называл по именам. „Мой сын“, „моя дочь“ я начал говорить, может, года через два. Может, это моя черта. Но я думаю, нужно давать взрослым „пробовать“ побыть с ребенком».

А вот Александр Гезалов, сам выпускник детского дома, а ныне международный эксперт по социальному сиротству, заметил, что в детских домах только 3 процента детей — сироты, у всех остальных родители живы. Нужно работать с семьями, а не отправлять детей в учреждения. «Еще 40 процентов детей становятся сиротами в детском доме, потому что их родители спились за это время. Думаю, очень важно найти социальный субъект, который будет отвечать за семью, за ее благополучие. Нужно убирать КДН (комиссии по делам несовершеннолетних).

А органы опеки должны работать в социальной сфере, — заметил Гезалов, и привел в пример человека, который когда-то работал в его же детском доме: «Вот сидит в зале Татьяна Николаевна, представитель органов опеки Нарофоминского района, она позвонила мне и попросила: „Саша, у нас закрыли детский дом, осталось 5 детей, помоги пристроить!“. Вот это — работа органов опеки. Татьяна Николаевна раньше работала у нас в детском доме библиотекарем. Простите, Татьяна Николаевна, что мы отрезали вам косу, когда вы спали!».

По мнению Александра Гезалова, такой орган (отвечающий за благополучие семьи) или специальный социальный работник получал бы сигнал от общества и работал бы с семьей, а ребенок бы находился или у родственников, или в профессиональной семье. «А у нас столько учреждений, а все кончается тем, что ребенок становится социальной сиротой! ЦВИНПы (центры временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей), детские приюты, детские дома, школы-интернаты, детские колонии..их около 15 наименований.

А что для семьи? Только служба медико-социального обслуживания, которая, по сути, работает по заявке. Получается, ответственного лица нет. Только по решению социального работника должен решаться в суде вопрос о лишении родительских прав. А сейчас вызывают три раза в КДН и потом лишают прав. У нас в этом году было выявлено примерно 70 тысяч неблагополучных детей, все они пошли в детские дома или приемные семьи. Мы фактически ежегодно уничтожаем 70 тысяч семей", — считает Гезалов.

В итоге в стране «нет ни одного поколения, которое бы не было травмировано»: семья боится изъятия ребенка и «закрывается за железной дверью». По мнению Александра, должен быть некий социальный постовой — что-то вроде участкового: «Он должен быть всеми узнаваемый, тамада и медиатор. А сейчас ему в семью войти сложно. Пока у нас семья, вроде бы, главный институт государства по конституции, и при этом — бревно в глазу».

В свою очередь, Кристина Беленькая согласна с мнением Михаила Барщевского: нужно давать людям возможность примерить на себя роль родителя: «Почему-то у нас не пускают в детские дома людей без полного пакета документов для усыновления. Но почему? Дайте им сначала пообщаться, свыкнуться с этой ролью. Может быть, кто-то утвердится в своем решении, и это хорошо, а кто-то откажется, и это тоже хорошо, потому что бывают ошибки». Это, считает Кристина, поможет избежать возвратов детей в учреждения теми, кто не справился с ролью приемного родителя.

В зале

Жизнь на автопилоте

Собравшимся показали короткометражный фильм Ролана Быкова «Я сюда больше никогда не вернусь», снятый в 1990 году по заказу ЮНЕСКО. В фильме была показана тяжелая судьба маленькой девочки Любы, которую избивает мать-алкоголичка. У Любы есть уголок в лесу, где она играет со своими игрушками — во взрослые игры, которые копируют ее жизнь, скандалы, побои и унижения. Люба уже не вернется к прогнавшей ее матери — она срывается с обрыва. «Счастливым и здоровым ребенок может вырасти только в семье, поэтому невозможно забыть о детях, которые вдруг оказались никому не нужны», — звучат после показа ленты слова, иллюстрирующие цель создания книги Дианы Машковой.

Затем мы смотрим другой фильм — «Блеф, или с Новым годом», автор документальной ленты о судьбах детей-сирот — Ольга Синяева, сама многодетная и приемная мать. Фильм был показан впервые в 2013 году. И этот фильм говорит о тех же проблемах, которые поднял в своей работе Быков, хотя прошло больше двух десятилетий.

«Сто процентов контроля и ноль процентов свободы», — такими словами иллюстрирует автор фильма жизнь детей в домах ребенка, где живут малыши до трех лет. А вот что рассказывает воспитательница: «Когда я пришла сюда работать, я пришла в ужас. Когда я укладываю их спать, они вот так хватаются за голову и раскачиваются. Я спросила у девочек, что это такое: оказывается, это они сами так себя успокаивают, компенсируют недостаток материнской ласки».

Дети не умеют расслабить тело, никто и никогда не берет их на руки — воспитатели не могут себе этого позволить. Он не лежит, а полусидит. «Нарушается контакт с собственным телом — они уже не понимают, когда больно, когда холодно, когда хочется есть, а когда нужно в туалет. Просто привыкли, что кто-то другой всегда знает. Потом он сам не сможет ни любить, ни сострадать», — говорит в фильме его автор. Психолог объясняет с экрана: депривация. Нет эмоционального контакта с близким взрослым. В итоге дети уже живут механически. Механически едят, механически делают все. Поздно начинают ходить, поздно начинают говорить.

«Он на автопилоте. Из него толка не будет» — говорит одна из воспитательниц о каком-то мальчике. «Профессионалов для работы в сиротских учреждениях нигде не готовят, поэтому поведение детей они объясняют исходя из своего житейского опыта», — поясняет автор фильма.

Диана Машкова после просмотра ленты радует нас известием, что все дети из этого дома ребенка уже нашли свою семью.

Но сколько еще подопечных в таких домах ребенка по всей стране? Александр Гезалов, кстати, тоже многодетный папа, рассказал нам, что перед тем, как ехать на вечер, открыл на Яндексе ленту новостей о детях-сиротах. И большинство новостей было связано с тем, что скоро Новый Год и нужно собрать подарки. «В Перми дошли до того, что детей начали одевать в Дедов Морозов и Снегурочек, — возмущается Александр, вокруг этой темы почему-то бесконечная радость и праздник.

А дети продолжают жить в детском учреждении с теми проблемами, которые сейчас мы видели в кадре". Александр отметил, что примерно 52-й новостью по счету шло сообщение о том, что благодаря анкете фонда «Измени одну жизнь» ребенок нашел семью. «И это прекрасно. Вот когда все новости будут не про подарки, и не про наряды Снегурочек, а про факты усыновления детей, тогда будет означать, что мы справляемся».

С этим мнением согласилась и доцент Литературного института имени Горького, писательница Анна Берсенева: «Знаком выздоровления общества станет, когда усыновление ребенка станет нормой. А пока норма количество „Мерседесов“ на улицах».

Александр Гезалов считает, что нельзя кормить систему, которая калечит детей, не делает из них личность: «У выпускника детского дома на выходе 40−50 болевых точек, а сколько их еще он получит во взрослой жизни?». По мнению Гезалова, нужно ликвидировать дома ребенка: «Прежде чем найдется новая семья для малыша, он должен жить с людьми, возможно, в профессиональной семье, но не превращаться в Маугли».

Выступает Александр Гезалов, международный эксперт по социальному сиротству

Должно ли тайное становится явным

Разговор на вечере шел в стиле дружеской дискуссии. Многих участников собрания, тех, кто собирается усыновить ребенка, или тех, кто уже является приемными родителями, волновал вопрос, рассказывать ли ребенку об усыновлении.

«Я считаю, что тайну усыновления нужно отменять, — убежден Александр Гезалов, — как-то мы с Барщевским участвовали в одной передаче. Он был за тайну усыновления, я против. В конце передачи он согласился со мной. Ну что может быть тайного от ребенка? И потом — ребенок реально чужой, не всегда он похож на вас или ваших детей. Если человек уважает историю ребенка, это важно. Скрывать — это предательство».

Александр рассказал историю француженки, которая усыновила двух девочек из России: одной грозил ПНИ, другая была по характеру сложная, эдакий пацанчик. «Через год я увидел этих девочек, уже говорящих по-французски и уже совершенно других. И их мама сказала мне, что первое, что она сделала, приехав с девочками в Россию, это повела их на кладбище их родителей. Это правильно. Если мы вопрос этот с ними не закроем, это проявится лет через 5−6. Ребенок должен понимать, что родила его другая мама, но сейчас он с той, которая рядом и помогает». По мнению Гезалова, приемная семья не должна выглядеть некой «спецслужбой, работающей под прикрытием».

Диана Машкова также отметила, что у каждого есть свои корни и отказываться от них нельзя. Нужно говорить правду — и одновременно помогать ребенку разобраться в себе самом.

Наталина Литвинова, президент всемирного фонда ресурсов развития «Дети Солнца», даже предостерегла от опасностей: «Конечно, лучше все рассказать ребенку. Иначе кто-то — в порыве ссоры, негатива — может выплеснуть эту правду ребенку в лицо. И если ребенок узнает о своей судьбе таким образом, для него это будет гораздо большей травмой, чем если это будет доверительная беседа с вами».

А вот Кристина Беленькая поделилась опытом решения еще одной деликатной проблемы. А как сказать своим детям, что вы, родители, приняли решение взять в семью приемного ребенка? Как «состыковать» своего ребенка и ребенка, которого забираешь из детского дома? Своим уже взрослым сыновьям Кристина объяснила свое решение, младшего спрашивать еще не требовалось. А вот за сына, который тогда собирался в 1-ый класс, родители волновались. «Мы рассказали ему о нашей идее, он ее воспринял нормально, попросил только, чтобы эта девочка была младше его. Почему-то это было ему важно, — рассказывает Кристина, — и когда мы стали ездить в детский дом и знакомиться с Женей, я попросила директора детского дома, чтобы мне разрешили прийти с сыном. Надо отдать должное мудрости главного врача детдома, она нам разрешила. И мне кажется, это помогло».

Кстати, Кристина отмечает, что стоит помнить: ребенок в стенах детского дома и тот же ребенок уже у вас дома — это разные дети: «Мой сын, познакомившись с ней там, сказал, что все хорошо. Но потом, как в любой семье, возникают между детьми ссоры, трения. Но мой сын никогда, как бы они не ссорились, не сказал мне „верни ее обратно“, „она нам не нужна“».

Объединить усилия

Диана Машкова отметила, что нынешний вечер может стать началом хорошего дела: эта тема может объединить собравшихся, и позволить и дальше встречаться тем, кто уже усыновил или собирается усыновить ребенка. Кристина Беленькая рассказала, что есть идея инициировать серию мероприятий, посвященных проблематике в области усыновления, сделать дискуссионную площадку. «Мы хотим приглашать и будущих усыновителей, и уже состоявшихся, и представителей органов опеки, и детских домов. Ведь это клубок проблем, который нужно развязывать. Пусть выскажется каждый. Может быть, это будет некий круглый стол», — пояснила Беленькая.

А Наталина Литвинова считает, что нужно подтянуть все возможные ресурсы: «Мы решили инициировать создание Всероссийского форума формирования культуры усыновления в России. Это будет большое мероприятие, марафон различных форматов, который начнется в 2015 году и будет работать и далее. Мы привлечем все фонды, ассоциации, структуры, школы родительства». Скажем, фонд Литвиновой готов предложить для социальных работников программу «Антистресс» — чтобы помочь им приходить в семьи, с которыми работают, эмоционально стабильными и подготовленными. А подарком для усыновителей будет серия концертов совместно с Фондом развития культуры «Бельканто».

Кстати, отличным примером пользы от такого объединения послужил финальный аккорд мероприятия. Проект помогли подготовить 200−300 спонсоров — частные лица. Благодаря их вложениям удалось напечатать дополнительный тираж книги, чтобы подарить ее всем тем, кто планирует усыновить ребенка. Остались даже лишние 100 тысяч рублей. Большой картонный веселый автобус с деньгами внутри был вручен Александру Гезалову.

Это был чудесный подарок Александру на его 46-летие (как раз пришедшееся на тот день, когда проводилась презентация). Деньги пойдут на покупку автобуса для многодетной приемной семьи с семью детьми: на эти цели Александр пытается собрать средства уже несколько месяцев.

Картонный автобус с деньгами превратится в настоящий!

http://www.miloserdie.ru/articles/esli-b-ne-bylo-tebya-obsuzhdenie-knigi-polozhilo-nachalo-novomu-socialno-kulturnomu-proektu