На круги своя, или «Никогда не жалел о своем выборе»

Этим летом мне довелось побывать в Рязанской области, в Выше, в монастыре, который известен каждому воцерковленному человеку через святителя Феофана Затворника. Посетила я и село Эммануиловку — оно находится в двух километрах от Выши. Тут я пообщалась с удивительным священником, настоятелем местного храма во имя преподобного Сергия Радонежского протоиереем Георгием Глазуновым, которому 73 года. Он согласился рассказать о себе. А еще — о том, как сподобил его Господь стать участником обретения мощей святителя Феофана. Но обо всем по порядку.

Вера в жизни отца Георгия была всегда. Он рассказал, что с детства посещал Никольский храм города Шацка — туда он ходил с дедом. Жили они в селе Новософьино, что в 15 километрах от Шацка.

— Конечно же, ходили пешком, — опережает мой вопрос батюшка. — Отстоишь Литургию и назад, еще 15 километров. Народу тогда очень много в храме было, руки не поднять. Люди не боялись, богослужения посещали. Книг в то время было не сыскать, но у моих бабушки и дедушки были и горячая вера, и хорошее собрание православной литературы. Я много читал и так подпитывал свой духовный настрой.

— Отец Георгий, а как же Вы оказались в Эммануиловке?

— Однажды в детстве я с дедом пришел в Засечное (так раньше называлась Эммануиловка. — Авт.). Был праздник Казанской Вышенской иконы Божией Матери. Это чудотворная икона, перед которой молился святитель Феофан Затворник, она находилась как раз в Сергиевском храме. И мне так к сердцу пришлись это место и этот приход, что я никогда их не забывал. А в 1972 году после окончания Московской духовной семинарии и после двухлетнего обучения в Московской Духовной Академии меня назначили настоятелем именно Сергиевского храма села Эммануиловка. Служу здесь уже 42 года!

— Расскажите, пожалуйста, как произошло обретение мощей святителя Феофана?

— Святитель Феофан был погребен в правом приделе храма Казанской иконы Божией Матери в Вышенской обители. После революции в монастырских постройках размещалась психиатрическая больница. В Казанском храме администрация больницы устроила склад.

Шел 1973 год, когда ко мне приехали гости из Московской Духовной Академии — игумен Марк (Лозинский), иеромонах Елевферий (Диденко) и иеромонах Георгий (Тертышников). И мы решили отслужить панихиду на месте захоронения святителя Феофана Затворника, которого очень почитали.

— Неужели священники так просто могли пройти на территорию закрытой психиатрической больницы в 73‑м году, да еще чтобы и панихиду отслужить?!

— Нет, конечно! О том, чтобы туда официально пустить священнослужителей для совершения богослужения, и речи быть не могло! Но мне удалось договориться с кладовщицей, и она втайне от своего начальства пустила нас в храм. А для того, чтобы никто больше не мог туда войти и нас увидеть, кладовщица закрыла храм-склад на ключ снаружи. Мы договорились с ней, что она придет через час и незаметно выведет с территории больницы.

В Казанском храме царил хаос: повсюду валялись шины, дрова, бочки, кровати, железки — и среди всего этого покоился святитель Феофан! Надгробие сохранилось целым, но в самом склепе сбоку была пробита дыра. Многие люди думали, будто монахи где-то в монастырских постройках золото прятали, поэтому дыру и пробили — клад искали. Даже кладовщица, когда нас закрывала в храме, шепнула: «Если что-то найдете, со мной поделитесь». Она так и не поверила, что мы молиться пришли.

Мы отслужили панихиду, и с тех пор все наши мысли были о том, как же нам вывезти останки святителя, чтоб они не находились в таком поругании.

— Чтобы получить разрешение на вывоз мощей, понадобилось, наверное, много времени?

— В те годы такое разрешение получить было вообще невозможно. Через какое-то время ко мне снова приехал отец Елевферий, уже один. Мы с ним решили мощи святителя Феофана вынести тайно. Тем же путем, благодаря все той же кладовщице, попали в Казанский храм и залезли в склеп. Гроб, в котором покоился святой, оказался разломанным, а голова его была разбита на три части — наверное, чем-то тяжелым ударили. Вынув дощечки, мы стали перебирать все, что было в гробу, пальцами. Я посчитал, сколько и каких косточек должно быть. И к нашему удивлению, мы собрали абсолютно всё. А еще в склепе нашли Евангелие святителя Феофана.

Все, что вынесли из Казанского храма, это бесценное сокровище, святыню, мы привезли в эммануиловскую церковь. Какое-то время мощи находились там, но об этом никто, кроме нас, участников события, не знал. Затем они были перенесены в Троице-Сергиеву Лавру, где находились до 1988 года, в нижнем храме во имя Всех святых, что под Успенским собором. В год 1000-летия Крещения Руси святитель Феофан Затворник был канонизирован.

— Известно, что мощи находились потом в Сергиевском храме села Эммануиловка. Какое это было время для Вас лично и Ваших односельчан?

— Это лучшее время было! В год прославления мощи святителя Феофана перенесли из Троице-Сергиевой Лавры в наш, ближайший к Свято-Успенской Вышенской обители, действующий храм, потому что в Выше по-прежнему находилась психиатрическая лечебница.

Перенесение мощей в Эммануиловку стало для всех большим праздником. Встречать святителя пришло столько народу, что всех не вместил даже наш просторный церковный двор. Чуть позже мы построили купель в честь святителя Феофана — за храмом бил маленький источник, а когда мы решили его облагородить, то оказалось, что там три ключа. И потянулись в Сергиевский храм нашего села паломники отовсюду. Приезжали совершенно разные люди, всякого сословия. По пять-шесть больших автобусов в день приезжало. Ведь столько времени в стране был духовный голод, а тут у нас — мощи святителя Феофана, источник. Часто паломники среди ночи приезжали, в два, в три часа. Мы просыпались — матушка шла за свечной ящик, а я всю ночь служил молебны.

— Тяжело, наверно, было в таком интенсивном ритме жить?

— Нет, было очень хорошо! Усталости не ощущалось. Каждый день я начинал с того, что прикладывался к мощам и испрашивал благословения у святителя. Всегда чувствовалось его незримое присутствие рядом. И конечно, я немного опечалился, когда в июне 2002 года святитель Феофан покинул наш храм — его мощи были перенесены в восстанавливающуюся Вышенскую обитель. Но это правильно и необходимо — все возвращается на круги своя.

— Батюшка, как служилось Вам в советское время? Случались конфликты, столкновения с властями?

— Было немного незначительных волнений за годы моего служения, например уговаривали сотрудничать с КГБ. Я категорически отказался. Какое-то время сотрудники Комитета настаивали, преследовали даже. Но я так твердо отказывался, что спустя время кагэбэшники отстали.

— Не пришлось жалеть когда-нибудь о выбранном пути — быть священником?

— Мне очень повезло в жизни, и я никогда не жалел о своем выборе. Несмотря на годы безверия в стране, я беспрепятственно служил Богу. В нашем крае народ всегда был на редкость верующий. В те годы, ехал ли я по окрестным селам на своем велосипеде, шел ли пешком, люди кланялись, очень уважительно относились. Однако если я выбирался куда-то дальше наших мест, то там и гадости можно было услышать, и в спину плевали. В нашем селе и окрестностях в церковь ходили все, даже пионеры и комсомольцы. Конечно, их ругали, порицания какие-то на собраниях выносили, но все это было без особого энтузиазма, и ребята в большинстве своем продолжали посещать храм. Однако были особые требования к людям определенных профессий, к учителям например. Говорили: если кто увидит, что учительница в храм пошла, значит, срочно везите в психбольницу, благо та рядом.

Однажды, уже после перестройки, я стоял у аналоя, исповедовал, и вдруг сзади кто-то ко мне подошел, шепчет в ухо: «Батюшка, я пришла!!!». Обернулся — учительница наша. Ну, давай, говорю, исповедоваться, раз пришла. Еще одна учительница после того, как решилась впервые прийти в церковь, рассказывала мне с волнением: «Батюшка, я сейчас переходила порог церкви — как государственную границу!». Вот насколько многие были запуганы советской властью.

+ + +

Течение сельской жизни всегда кажется горожанину медленным. В летнем саду у дома отца Георгия в Эммануиловке оно и вовсе казалось тягучим, как мед. Хотелось бесконечно слушать рассказы батюшки о его жизни, о жизни прихода, людей. Но на самом деле день сельского священника расписан по минутам — службы, многочисленные требы, хозяйственные заботы. А когда освобождается немного времени, на дорогого отца с надеждой смотрят домочадцы — они тоже нуждаются в нем. Пришлось и мне прощаться с батюшкой, его ждало многочисленное семейство — у отца Георгия шестеро детей и двадцать один внук.

Газета «Православная вера» № 21 (521)

http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/na-krugi-svoya-ili-nikogda-ne-zhalel-o-svoem-vybore