После результатов парламентских выборов 7 декабря общий тон даже респектабельных европейских газет стал почти неприличным. «Холодный ветер из Москвы», «Общего между Россией и Европой становится все меньше», «Россию переводят на другой путь», «Победа КГБ» — вот наиболее приличные заголовки западных газет наряду с непристойно двусмысленными «Русские свиньи» (о свиньях из России).
Казалось бы, демократия постепенно торжествует и приводит политическую сцену страны в соответствие с истинным настроением не только демоса, но и финансовых, профессиональных, управленческих и интеллектуальных элит. Прежние, успевшие в период нигилизма создать структурный механизм монопольного влияния на власть и общественное мнение, должны всего лишь немного потесниться. Но и уже это вызывает истерическую ярость. Однако, ставший непристойным для демократической Европы шум по поводу пришедших в думу «национал-шовинистических мракобесов» (ди Вельт) объясняется вовсе не угрозой демократии, тем более, что направление исторической стратегии в России зависит, прямо скажем, вовсе не от парламента, что на Западе знают отлично.
Любой обозреватель западной аналитики заметил, что системное ожесточение тона против России и, что особенно значимо, против политики президента В.В.Путина началось уже почти полгода назад буквально по следам триумфального приема в Букингемском дворце.
Не оказывая вящего сопротивления США в их евразийской стратегии, оставаясь в рамках стратегического партнерства и вовсе не планируя никакой конфронтации, Кремль тем не менее проявил некоторый набор действий, который показал Западу, что «Россия сосредоточивается». Появился оборонный заказ, растет экспорт оружия и, наконец, проявился запоздалый, но поступательный импульс к возвращению контроля за главным национальным богатством — энергетическим сырьем. И дело здесь вовсе не в концепции рентного пользования природными ресурсами, излагаемой оппозиционными партиями.
На фоне идущего передела мира, в центре которого — установление контроля над мировыми ресурсами и военно-стратегическими подступами к ним, Россия, похоже, осмелилась задуматься о двух утраченных рычагах своего будущего. Один — материального свойства — это природные ресурсы. Второй — это мировоззрение, а значит, национально-государственная воля к продолжению исторического бытия. Соединение этих факторов способно вывести Россию из упадка, дать ей инструмент роста, развития и социальной гармонизации. Но для Запада это означает, что Россия сможет развивать естественные взаимоотношений с окружающим миром и решать проблему модернизации в не-ультимативном контексте, какой ей Запад навязывает. Накопившиеся действия России, по оценке западных экспертов, переходят из количества в качество.
После событий 11-го сентября 2001 года Россия превратила фактор энергетики в важный инструмент своей внешней политики и позиционирует себя как альтернативу ОПЕК, у которой США в итоге своей иракской эпопеи хотели бы вырвать роль картеля, монопольно регулирующего цены. На Западе вдруг осознали, что стратегически важный диалог по вопросам энергетики с США, ЕС и азиатскими партнерами, начатый Россией, способен в перспективе восстановить в мировой политике ее статус великой державы, «каковой она уже не является», как истерически настаивает германская «ди Вельт». «В советские времена поставки газа в Европу даже в самые морозные периоды „холодной войны“ под сомнение никогда не ставились» — истерически бьет в колокола «ди Вельт», — Будет ли так и сегодня"?
Если в газовом секторе сохранилась в целом государственная собственность, что позволяет России использовать этот главный ресурс в своем экономическом курсе и в качестве инструмента мировой политики, то совершенно иная обстановка сложилась в нефтяной отрасли. В 90-е годы она была почти полностью приватизирована с явными нарушениями законов и неявными, но легко доказуемыми многократными занижениями оценочных критериев и оказалась в руках небольшой группы людей, именуемых «олигархами». Почему Запад встал горой на защиту М. Ходорковского, грозя крахом инвестиций?
Ставший клише термин «олигарх» нуждается в уточнении. Олигархия — в переводе с греческого — это «власть немногих». В разные времена для этого были разные основания — знатное происхождение, феодальное владение и т. д. Сегодня возможность устанавливать власть дают деньги, вернее — главный источник денег. Сегодня это собственность на энергетические ресурсы. Однако олигархическим все же называется не каждый крупный капитал, но лишь тот, что, пользуясь финансовым и экономическим рычагом, навязывает стране свой или иноземный политический проект.
Именно М. Ходорковский, как открыто пишет европейская пресса, опираясь на силы вне России, вынашивал проекты строительства собственных нефтепроводов и слияния с другими компаниями, в том числе иностранными. Наконец, именно он начал осуществлять план продажи многомиллиардного незаконно полученного колоссального национального богатства России за границу. А. Рар — специалист по России Германского общества внешней политики признает, что «Ходорковский все больше превращался в проводника американских экономических интересов в России», а его деятельность означала в перспективе не что иное, как «интернационализацию всей сибирской нефти».
То, что Россия это осознала и «сосредоточилась» и есть причина непристойных сентенций о «национал-шовинистических мракобесах», пришедших в Думу. Но не к ним, мало на что влияющим, а гораздо выше на деле обращен этот поистине «ледяной ветер» со стороны Запада, который хотел бы навсегда изъять из-под контроля России ее главное богатство и решающий фактор ее экономического, политического, а значит и исторического будущего. Наивно думать, что первая проба достичь этого косвенным «законным» путем через «приватизацию», «рынок», если она потерпит провал, будет последней. Похоже, что новый этап уже наступил.
NOTA BENE: В мировое общественное мнение и юридическое сознание уже вброшен тезис: «Ресурсы должны принадлежать не отдельным государствам, а всему человечеству, а пользование ими должно быть под глобальным контролем».
На самом деле такая программа существует давно, но лишь сегодня она открыто вводится в обсуждение. Еще в начале ХХ века под руководством дома Ротшильда были проведены исследования, говорящие, что ресурсы земли и пригодные территории могут выдержать до 10 млрд. населения. Сегодня же, только «золотой миллиард» может продолжать жить в потребительской цивилизации с постоянно растущим уровнем жизни и загрязняющей всю мировую среду до допустимого предела. Приобщение других народов к этому кругу избранных сегодня уже подрывает основы равновесия природных ресурсов и атмосферы. Поэтому России навязывают Киотский протокол, а развитие международного экологического права направляется исключительно на создание юридического механизма для глобального контроля над мировыми ресурсами.
Нелишне и вспомнить, что в момент разработки Устава ООН помимо официальных проектов на советское ведомство были обрушены многочисленные проекты идеального мироустройства от организаций и «филантропических» обществ Англии и США. Их зерном было «утверждение», гарантированное угрозой применения коллективной силы, единых стандартов жизни, которые, якобы, обеспечили бы вечный мир. Проект от имени Международной дипломатической академии и «реферат «О вечном мире», хранящиеся в Архиве внешней политики РФ, предлагали уже в 1945 году построить мир с регламентацией жизни народов, и страны с большим доходом, темпами экономического развития имели бы больше прав, чем «неуспешные». Для этого предполагалась процедура для периодического пересмотра границ, территорий государств и пользования ресурсами в зависимости от «успешности», которая также определяла бы и количество голосов в предлагаемой организации.
В качестве «Условия конструктивного мира», «факторы, порождающие агрессию» должны были быть «устранены путем удовлетворения народов». Разумеется, для удовлетворения одних остальные должны были бы «отказаться от права действовать изолированно или исключительно в собственных интересах в вопросах, которые затрагивают благополучие человечества в целом» и «подчиниться в общественной и национальной жизни международному управлению и принципам вечных стандартов». (АВП РФ).
Для оптимизации условий поддержания уровня существования Запада — «золотого миллиарда» — нужен строгий контроль над источниками сырья, нужны огромные пространства, закрытые для западного хозяйства и контроля, потенциал которых при «тоталитарном» СССР был не только недоступен, но и служил стратегическому сопернику.
Ограничения, геополитические клещи, сжимающиеся вокруг Московии XVI века, и строгие предписания внутренней жизни уже некоммунистической России достаточно обнажают суть «антибольшевистского» похода Запада и его российского авангарда, который в начале ХХ века выступал в обличии марксизма, а в его конце в тоге либерализма. Бильдербергский клуб и Трехсторонняя комиссия, американский Совет по внешним сношениям прекрасно осознавали в течение десятилетий стратегическую задачу — вовлечь потенциал России в собственные цели. Ибо для так называемого «устойчивого развития» в ХXI веке необходимо обязательное, но уже невозможное для Запада сочетание факторов: собственные ресурсы полного обеспечения; военная мощь, исключающая посягательство других на эти ресурсы; экономика, максимально независимая от поставок извне; высокий образовательный уровень населения и полный цикл научных исследований; неперенаселенность и внушительная территория, относительно невысокий текущий уровень потребления и потребностей, позитивный потенциал в свете не подвластных человеку изменений на планете (потепление).
В мире существует только одна такая страна — Россия даже после экспериментов ХХ века имеет возможность продолжать самостоятельное развитие в мировой истории как равновеликая Западу духовная, культурная, геополитическая сила. Увы, оправдываются самые горькие суждения И. Ильина о том, что именно такая Россия Западу не нужна, как и его прогнозы в отношении «зложелателей закулисных», которым «нужна Россия с убывающим населением», для чего они будут соблазнять русских всем, что приносит хаос и разрушение, и немедленно обвинять их в мнимом «империализме», «фашизме», «реакционности и варварстве» при любом сопротивлении.
Предлагаем Вашему вниманию статью швейцарского юриста, обосновывающего необходимость «фундаментально пересмотреть наши представления о собственности на природные ресурсы. Природные ресурсы принадлежат всему человечеству, а не отдельным государствам, которые волей случая занимают сегодня территорию земли, таящей эти ресурсы».
ПРИЗЫВАЕМ ВСЕХ ОТНЕСТИСЬ К ЭТОМУ СЕРЬЕЗНО …
Собственность на природные ресурсы — время глубокого переосмысления
Понятие собственности уходит корнями в самое начало существования на земле homo sapiens. Его одежда, какой бы примитивной она ни была, безусловно, принадлежала ему. То же самое, по всей вероятности, относилось и к его оружию и орудиям труда, которые он сам изготавливал для себя. Мы также можем предположить, что если на ранней стадии развития человеческого общества индивид собирал фрукты и орехи, заготавливая их впрок для дальнейшего употребления, то он считал их своей собственностью и этот факт должны были уважать его соплеменники.
Как бы там ни было, если мы взглянем на более близкий к нам период времени, то нам станет совершенно очевидным, что понятие собственности, права владения имуществом имеет поистине универсальный характер. Действительно, практическое значение этого понятия настолько важно для нашей повседневной жизни, что оно может считаться важнейшим из всех прав человека.
Различные общества в разных районах мира развивали свои собственные, более или менее сложные понятия и представления о праве собственности, которые с течением времени постепенно менялись.
Кто может быть владельцем и собственником? Что может быть владением, на что распространяется право собственности? Прекращается ли право собственности с течением времени? Каким образом приобретается это право? Как оно передается? Кто должен уважать его? Каковы его пределы? Какие обязательства наследуются вместе с правом собственности? Таковы только некоторые главнейшие вопросы, на которые обязана дать ответ любая развитая юридическая и правовая система.
Каким бы интересным нам ни представлялось детальное изучение всех этих захватывающих вопросов, стоит сконцентрировать наше внимание на границах собственности и еще более конкретно — на недвижимой собственности (земле). Однако для того, чтобы рассмотреть этот вопрос во всей его полноте, необходимо затронуть некоторые из вышеупомянутых вопросов. Общим знаменателем здесь выступают представления о собственности в странах со свободной рыночной экономикой, большая часть которых основана на древнем римском праве.
Существуют три формы собственности:
— движимая собственность (как, например, яблоки, автомобили, одежда)
— недвижимая собственность (земля)
— интеллектуальная собственность (патенты, авторское право)
Общая характеристика как движимой, так и интеллектуальной собственности состоит в том, что ее владелец либо создал (хотя иногда он может только найти или подобрать) объект этой собственности самостоятельно, либо приобрел (купил), либо унаследовал ее. В основе этих двух видов собственности, таким образом, — творческий акт, некто создает собственность, становится ее владельцем и затем использует ее и наслаждается ею, как только пожелает, исключая всех остальных. Собственность возникает как награда созидателю, творцу.
Еще одна общая черта как движимой, так и интеллектуальной собственности состоит в том, что оба эти вида собственности являются объектами многочисленных ограничений и временных границ. Например, я не могу использовать принадлежащий мне автомобиль, чтобы поехать навстречу движению на красный свет и задавить пешехода, а владелец авторского права не в состоянии запретить мне сделать свою собственную копию его работы.
Кроме того, уникальная черта интеллектуальной собственности состоит в том, что она ограничена во времени. Технические изобретения, такие как телефонная связь и дизельный двигатель, а также литературные и художественные произведения, как, например, романы Толстого и оперы Вагнера, по истечении определенного срока становятся всеобщим достоянием. С этого момента они принадлежит всему человечеству, и каждый может свободно пользоваться этой интеллектуальной собственностью.
Напротив, недвижимая собственность во многих отношениях значительно отличается от вышеуказанных видов собственности. Например, ее образование никак не связано с творческим актом, который должен вознаграждаться эксклюзивным правом собственности. Поэтому весьма интересным и даже неожиданным оказывается факт признания современными юридическими системами того, что территории, которые первоначально были оккупированы с помощью силы или приобретены путем какого-то одностороннего акта государства, либо путем дарственной короля, и право владения которыми передавалось от монарха к монарху либо путем обычного наследования, в настоящее время являются законной собственностью нынешнего поколения монархов либо других представителей аристократии или владельцев огромных латифундий и могут использоваться чисто в личных целях.
Недвижимая собственность также имеет свои специфические ограничения. Например, владелец такой собственности обязан выполнять местные правила и постановления по строительству и зональному регулированию. Он также должен будет примириться с тем, что газовые или водопроводные трубы, а также телефонные и электрические кабели или тоннели метро могут проходить на определенной глубине под всем принадлежащим ему куском земли. Далее, ему придется примириться и с правом прохода по принадлежащей ему земле в пользу своих соседей или с правом прохода по ней пеших туристов или лыжников. В воздухе ему придется примириться с наличием самолетов, вертолетов или воздушных шаров, пролетающих над его собственностью. В исключительных обстоятельствах земельная собственность может быть даже изъята у ее владельца, если такая экспроприация в интересах общества (другими словами, если она будет использована для строительства автострады или железнодорожного полотна). А сверх всего, если интеллектуальная собственность ограничена во времени, недвижимая собственность ограничена в пространстве.
Когда я владею отрезком земли, то, прежде всего в моем представлении возникнет видимая поверхность, которую я смогу вскопать, чтобы посадить деревья, цветы или овощи и/или на которой я смогу заняться строительством.
Понимая, что мое владение имеет ограниченное пространство в горизонтальном измерении, я, возможно, отмечу эти границы с помощью забора или стены, чтобы таким образом четко обозначить пределы моей собственности для соседей и одновременно помешать всем остальным нарушать границы моей собственности. Но где проходят границы моей собственности в вертикальном измерении? Насколько далеко они простираются в воздухе или, быть может, даже в космическом пространстве, и как далеко они уходят в глубь земли?
Обычный ответ на эти вопросы таков, что право моей собственности заканчивается там, где заканчиваются мои собственные физические возможности по использованию своей собственности. Но даже это ограничение может стать объектом, по крайней мере, одного существенного исключения. Если я найду на своей земле какой-то клад, имеющий историческое значение или историческую ценность, то, несмотря на то, что этот клад может быть расположен на глубине всего в один или два метра под землей, как правило, я не могу притязать на определенное эксклюзивное право собственности на такой клад (хотя я имею право получить финансовую компенсацию). Такое положение сравнимо с авторским правом на произведения Толстого и Вагнера; в интересах общества собственность изымается у индивидуального владельца и передается обществу, что официально выражается передачей такой собственности стране или государству.
А как насчет сокровищ, которые могут лежать значительно глубже под землей, таких, как, например, уголь, нефть, газ и алмазы?
Поскольку я не могу серьезно утверждать, что я в состоянии извлечь их самостоятельно, закон не дает мне права владения этими залежами. Обычно право собственности на такие залежи остается за государством, которое продает лицензии на бурение или аналогичные права на эксплуатацию месторождений. Доход от такой продажи принадлежит государству, в отличие от платы, которая пропорционально распространяется между всеми землевладельцами, чьи участки расположены над соответствующими природными ресурсами.
Подведем итог основным моментам, касающимся права собственности на природные ресурсы:
— ключевой элемент собственности, а именно, творческий акт первого владельца (который был, таким образом, вознагражден за свои старания) отсутствует;
— право на владение участком земли, под поверхностью которого находятся природные ресурсы, является несущественным;
— право собственности приписывается государству, занимающему территорию над залежами природных ресурсов даже в том случае, если государство только недавно создано или признано таковым (например, недавно ставшие независимыми государствами республики бывшего СССР).
Существуют и дополнительные юридические аргументы в поисках справедливого ответа на вопрос о собственности на природные ресурсы в духе XXI столетия с его все более глобальными тенденциями в экономике.
Право на полеты над частным владением — нормальное ограничение права собственности землевладельца, которое признается повсюду. А как насчет спутников на геостационарных орбитах? Такие спутники необходимо устанавливать над поверхностью экватора на высоте 36.000 км, а соотношение скорости их вращения со скоростью вращения Земли таково, что они остаются над одной и той же точкой над поверхностью Земли. Такие спутники должны располагаться на определенном расстоянии друг от друга. Таким образом, геостационарная орбита представляет ценный ресурс, спрос на который постоянно растет и оспаривается. В таком случае последовательный шаг должен был бы состоять в том, чтобы провести прямую параллель с правом на природные ресурсы, расположенные под поверхностью земли. Другими словами, если индивидуальный владелец дисквалифицирован и государство вместо него принимает на себя роль собственника, то разве не должны в этом случае экваториальные государства, над территорией которых могут размещаться геостационарные спутники, становиться собственниками таких геостационарных позиций? Право на бурение и лицензии на аналогичную деятельность в одном случае, разрешение на размещение спутников — в другом.
В конце семидесятых годов на международном уровне с таким требованием выступили экваториальные государства, Нет ничего удивительного в том, что другие государства отклонили это их требование. Это выглядит неправильно, если рассматривать данный вопрос по аналогии с правом владения природными ресурсами. И, тем не менее, это было правильное решение, если рассмотреть физические реалии. Тот случайный факт, что экваториальные государства расположены под геостационарными орбитами, не может служить решающим аргументом. Боле того, геостационарная орбита существует только благодаря силе тяжести на планете Земля. Поэтому, логично было бы заключить, что если вообще существует какое-то право собственности в отношении геоцентрической орбиты (а мы считаем, что такого права не должно существовать), то оно должно было бы принадлежать всему человечеству в целом, представленному всеми государствами на Земле.
Следуя этой логике и принимая во внимание, что все природные ресурсы под землей находились там задолго до того, как на Земле появился первый человек, не пришла ли пора признать, что ресурсы недр должны быть собственностью человечества, а не отдельных государств, в наше время случайно оказавшихся расположенными над залежами этих природных ресурсов? Ответ на этот вопрос представляется нам и очевидным, и неизбежным.
Кроме того, кому на деле принадлежит воздух над моим участком земли? Современный политический ответ на этот вопрос, поддерживаемый большинством государств, звучит так: ни одно индивидуальное государство, и уж тем более, ни один индивидуальный землевладелец не имеет права загрязнять «свое собственное» воздушное пространство каким бы то ни было образом по собственному усмотрению. Более того, все люди на Земле дышат одним и тем же воздухом, и все они зависят от одного и того же глобального климата. Следовательно, подобно природным ресурсам и геостационарной орбите, воздух над нашей территорией на самом деле принадлежит всему человечеству. «Собственность» здесь означает, что человечество в целом имеет право получать на ее основе максимальную выгоду, поэтому все государства обязаны защищать этот самый важный для нас ресурс и сохранять его для будущих поколений. Именно на этом фундаментальном понятии основан Киотский протокол 1997 года.
Мы считаем, что настало время фундаментально пересмотреть наши представления о собственности на природные ресурсы. Природные ресурсы принадлежат всему человечеству, а не отдельным государствам, которые волей случая занимают сегодня территорию земли, таящей эти ресурсы. Эта точка зрения подтверждается общепринятым в международном праве взглядом на геостационарные орбиты и воздух, которым мы дышим.
Глобализация собственности на природные ресурсы на нашей планете будет честным и справедливым делом. Одним из позитивных результатов такой глобализации станет намного большее внимание к сохранности этих не возобновляемых ресурсов в ходе их эксплуатации. Ведь часть этих ресурсов мы обязаны сохранить для будущих поколений, которые будут использовать их в жизненно важных целях, играющих в настоящее время всего лишь вспомогательную роль и поэтому приносимых в жертву текущим задачам в области.
Рим был построен не за один день, но в один вполне определенный день его строительство все же началось. Разве не пришел день, когда пора начать широкую глобальную дискуссию с целью фундаментального пересмотра наших представлений о праве собственности на природные ресурсы? Или это запретный вопрос и поднимать его утопично уже потому, что ответ на него некоторых государств, руководствующихся чисто эгоистическим соображениям, заранее известен?
Д-р права Вернер Рампхост
