 |
| Православие и современность | Марина Бирюкова | 15.09.2014 |
Прежде всего, напомним читателям, что такое Собор Саратовских святых. Это празднование было установлено указом Святейшего Патриарха Кирилла в декабре 2010 года: оно совершается в воскресенье, ближайшее к 13 сентября по новому стилю, то есть ко дню основания Саратова.
Патриаршему Указу предшествовала огромная работа, проделанная в Саратовской епархии: сбор информации о наших земляках — подвижниках благочестия, о тех, кто мужественно исповедал веру в годы принудительного безбожия, кто был за нее замучен, расстрелян — начался еще при архиепископе Пимене. В итоге в Собор Саратовских святых вошло двенадцать человек. Все они — новомученики: русские христианские мученики ХХ века. Следует подчеркнуть: пострадавших за веру в нашей области было во много-много раз больше. Знакомясь с уголовными делами 30? х годов, мы содрогаемся от количества расстрелов. Разумеется, Саратовская область не исключение: кровью захлебывалась вся Россия, вся Церковь. Однако процесс канонизации — прославления христианина в лике святых — весьма непрост и долог; не приходится удивляться тому, что он отстает от процесса сбора информации, вернее, извлечения этой информации на свет, узнавания нами все новых и новых имен.
Все святые, входящие в Собор, поминаются в наших храмах на полиелее — начиная со святителя Гермогена (Долганёва), епископа Тобольского, и кончая «болярином Александром», единственным из двенадцати мирянином — Александром Медемом.
Рассказать обо всех двенадцати на одной газетной полосе невозможно, выбрать кого-то одного трудно. Поэтому я буду субъективна: остановлюсь здесь именно на том, что поразило меня и осталось во мне на всю жизнь.
Меня поразили письма, которые писал из екатеринбургской тюрьмы владыка Гермоген: «Дорогие о Господе! Утеши, обрадуй и возвесели вас Господь. Вновь всей душой молю: не скорбите обо мне по поводу заключения моего в темнице. Это мое училище духовное. Слава Богу, дающему столь мудрые и благотворные испытания мне, крайне нуждающемуся в строгих и серьезных мерах воздействия на мой внутренний духовный мир <…> Прошу лишь святых молитв ваших, чтобы перенести эти испытания именно так, как от Бога посланные, с искренним благочестивым терпением и чистосердечным благодарением Господу Всемилостивому <…> Самые страдания так чудно придуманы (хотя совершаются врагами Божиими и моими) для внутреннейшей, сокровенной и незримой для взора человеческого встряски или потрясения, от которых ленивый, сонливый человек приходит в сознание и тревогу, начинает трезвиться, бодрствовать не только во внешнем быту, но, главное, в своем быту внутреннем, в области духа и сердца. От этих потрясений (между жизнью и смертью) не только проясняется внутреннейшее глубокое сознание, но и усиливается, и утверждается в душе спасительный страх Божий — этот чудный воспитатель и хранитель нашей духовной жизни..»
Когда новые хозяева России притворно согласились освободить архиерея под залог в сто тысяч рублей, он запротестовал: «..если паства будет выкупать меня, то какой же я „отец“, который будет вводить детей в такие огромные расходы вместо того, чтобы для них приобретать или им дать. Это что-то несовместимое с пастырством..» (цитирую по книге «Епископ Гермоген (Долганёв), автор игумен Дамаскин (Орловский), М., 2010).
29 июня 1918 года большевики утопили епископа Гермогена в сибирской реке Туре, привязав камень сзади к связанным рукам.
А еще меня поразили письма святого мученика Александра Медема — хвалынского помещика, графа, по отцу немца и лютеранина; он в зрелом возрасте присоединился к Православной Церкви и выстроил затем у себя в имении Александрия (ныне поселок Северный Хвалынского района) храм во имя святых равноапостольных Константина и Елены. Прямой потомок крестоносцев, он стал верным рыцарем Православия: открыто и мужественно исповедовал веру; будучи членом совета Свято-Троицкого монастыря в Хвалынске, противостоял обновленчеству. Девятый по счету арест оказался для Александра Оттоновича последним: он умер в Сызранской тюрьме 1 апреля 1931 года.
«Одна только вера, — писал Александр Оттонович сыну, жившему уже за границей, — что не все кончается земным нашим существованием — дает силу не цепляться во что бы то ни стало за свою малозначащую жизнь и ради ее сохранения не идти на всякую подлость, низость и унижение. Это мы наблюдаем на каждом шагу, и тошнит от этого всего до полного отвращения ко всем окружающим. Действительно свободным может быть только человек, глубоко и искренне верующий. Зависимость от Господа Бога — единственная зависимость, которая человека не унижает, не превращает в жалкого раба, а, наоборот, возвышает <…> Верь твердо, без колебаний, молись всегда горячо и с верой, что Господь тебя услышит. Ничего на свете не бойся, кроме Господа Бога и руководимой им совести — больше ни с чем не считайся..» (цитирую по книге «Русский крест графа Медема», автор Алексей Наумов, Саратов, 2007).
Настоятель храма во имя преподобного Серафима Саровского, что в Саратове возле Сенного базара, священник Михаил Платонов; из речи на процессе по делу саратовского духовенства в 1918 году:
«Целоваться с советской властью я не думаю, но признаю ее как факт и считаю, что я обязан ей подчиняться и повиноваться. Налагает она на меня налоги — я плачу, вызывает в суд — я иду, приходят с обыском — я не противлюсь, а представляю все для осмотра: я не протестую против этого. Но я протестую, когда нарушаются мои христианские права и обязанности. Если бы, например, советская власть, вместо Евангелия Христова, ввела новое евангелие, где говорится „несчастны“ вместо „блаженны“ — тогда я не соглашусь на это. Пусть меня как ни назовут, что хотят сделают — я этого не послушаюсь. Если же это Евангелие, как Христово — тогда в ножки поклонюсь. Затем обвинитель очень раздосадован тем, что я очень спокойно вел вчера себя здесь, что мне предъявляются такие-то обвинения и я так спокоен, высказываю свои монархические убеждения. Очевидно, он хочет сказать: ничего этого нет, мол, и это только хотят показать. Но товарищи, я и сейчас спокоен, хотя вы и вынесете мне смертный приговор: разве я сказал, что небо пусто? Я верю, что небо не пусто, что там есть жизнь — и я не верю в смерть. Если вы меня убьете — я буду жить. Если вы говорите, что наука и религия есть что-то противоречивое,?— я говорю — нет. Я религию признаю и верю ей на основании науки и разума. Все величайшие люди науки были заповедниками истины. Кто может быть больше Ньютона, а он не произносил имени Божьего, не сняв шляпы..» (текст предоставлен епархиальной комиссией по канонизации подвижников благочестия). Протоиерей Михаил Платонов расстрелян в ночь с 9 на 10 октября 1919 года на Воскресенском кладбище в Саратове вместе с епископом Германом (Косолаповым), также входящим в Собор Саратовских святых.
Священномученик Иоанн Заседателев на допросе в 1934 году — тогда ему было 67 лет — заявил следующее:
«Я своей основной целью в жизни считаю борьбу с атеизмом, борьбу за привлечение населения к вере и Церкви, с этой целью я занимаюсь сочинением богословских трудов. <…> В своих брошюрах я старался доказать существование Бога, души, в них разбивал точку зрения атеистов о несуществовании Бога и души <…> этим я пытался привлечь внимание читающих мои брошюры к Церкви и религии. <…> В своих брошюрах я старался доказать неверность взглядов на религию вождей коммунистического движения Маркса, Энгельса, Ленина, осуждая в своих брошюрах их выводы о религии, о Боге и душе. Все это делалось мной в целях привлечения больше верующих, в части отвоевывания кадров от воспитанных в духе атеизма властью. <…> Этим самым я шел против того учения, которое вела Соввласть против религии».
Тогда этого апологета приговорили всего лишь к ссылке. А через семь лет, когда шла уже война, арестовали снова. Тогда-то и выяснилось, что старец несгибаем:
«— В течение 20 лет я изучал ученье Дарвина, изучал материализм, с учением последнего я не согласен. <…> Прочитав всю эту литературу, я еще больше убедился, что все создано Богом, человек создан Богом, в нем есть дух и душа.
Я всегда и всюду говорил и говорю: Богу верую, от Бога не отступлю. На власть никогда не роптал, потому это грешно, всякая власть дана от Бога.."
74?летнего священника приговорили сначала к расстрелу, потом заменили быструю смерть — словно в насмешку — десятью годами лагерей. Умер священномученик Иоанн через три дня после прибытия в лагерь — от пневмонии и истощения.
И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою! Он же, обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое. Тогда Иисус сказал ученикам своим: если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною, ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее (Евангелие от Матфея, 16, 22−25).
Они просто хотели следовать за Ним, вот в чем дело, оказывается.
Газета «Православная вера» № 17 (517)
http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/oni-khoteli-sledovat-za-nim
