Что русские святые говорят о миссионерском служении

Ежегодные молодежные встречи с о. Теологом в Конго

Публикуемый ниже текст — расшифровка лекции, прочитанной диаконом Георгием Максимовым в Школе православного миссионера при Синодальном миссионерском отделе, и часть готовящейся к изданию его книги «Святоотеческое понимание миссии».

---

Миссионерское служение — это служение апостольское, исполнение заповеди Спасителя о проповеди Евангелия «всякой твари» (Мк. 16: 15). Господь заповедал Своим ученикам «научить все народы» без исключения (Мф. 28: 19) и сказал: «Будете Мне свидетелями даже до края земли» (Деян. 1: 8). Сказанное Господом касается каждого из нас. Эти слова Священного Писания даны для того, чтобы мы их исполняли, — не только те, кто испытывает особое призвание или интерес к миссии, но каждый православный христианин. Как и другие заповеди Христовы — любить ближних, прощать врагов, помогать страждущим и прочие — должны исполнять не только те, кому это интересно и близко, но любой, кто называет себя христианином. Поэтому, рассматривая свои жизненные обстоятельства, всякий христианин должен размышлять, как он может исполнить заповеди Божии, и в числе прочих — заповедь о проповеди Евангелия тем, кто пока далек от Христа.

В наше время есть тенденция употреблять слово «миссия» очень широко. Перекрестились мы на улице — это миссия, провели на приходе конкурс пирогов — и это миссия, устроили встречу православной молодежи — и это миссия. Получается, что вообще едва ли не любая церковная активность, любое проявление веры называется миссией. Такое расширительное употребление этого слова представляется неоправданным. Под миссией в собственном смысле имеется в виду проповедь Православия тем людям, которые себя с ним не ассоциируют. Это отличается от важного и нужного дела катехизации тех людей, которые считают себя православными, но мало знают о вере и пока не ведут церковной жизни. Катехизация — необходимое дело, но это не миссия.

Есть и еще одна тенденция, когда под предлогом миссии скрывают желание реформировать Церковь, изменить учение Спасителя и святых отцов. В таких случаях утверждается, что внешние люди будто бы не могут понять и воспринять Православие как оно есть, поэтому необходимо его как-то модернизировать, создать light-версию, более привлекательную для современного человека. Всё это к исполнению заповеди Христовой никакого отношения не имеет, это опасное заблуждение.

Задача миссионера — проповедовать неповрежденное учение Церкви. Опыт наглядно показывает, что в тех случаях, когда Православие каким-либо образом искажают, подстраивают под грешного человека, оно теряет силу изменять человеческую жизнь. Light-Православие — это пустая безблагодатная вещь, всего лишь еще одна идеология. Ты можешь быть только на 100% православным. Нельзя быть учеником Христа лишь на 50, 70 или 80%. Это необходимо понимать, чтобы не допустить ошибки.

Преподобный Максим Исповедник

Преподобный Максим Исповедник говорил, что Господь оценивает наши дела по намерениям, с которыми мы их совершаем. Именно через намерения дела оказываются угодны или неугодны в очах Божиих. Поэтому каждый раз, когда мы делаем что-либо, следует разобраться: ради чего мы это делаем? И милостыня может совершаться не ради Христа, может быть даже и не угодна Богу. Можем и поститься, и молиться так, что это будет не угодно Богу. Как известно, можно даже причаститься во осуждение. Всё, что мы делаем в Церкви, мы можем делать как угодным Богу образом, так и неугодным.

Поэтому, говоря о миссии, нам важно узнать, как заниматься ею так, чтобы это было угодно Богу. Для этого стоит обратить внимание на слова святых отцов о принципах равноапостольского служения. Святые подражали Христу, и мы, подражая им, можем достичь того, чего достигли они. Конечно, за одну лекцию мы не сможем рассмотреть все высказывания святых отцов о миссии. Я предложу вашему вниманию лишь несколько цитат — преимущественно русских святых.

Однако начнем мы с более древних времен — со святого Иоанна Златоуста. В его время шла миссия в Финикии, где жили весьма суровые язычники. Святитель Иоанн заботился о поддержке финикийской миссии даже когда сам находился в ссылке и терпел различные лишения. И вот, когда стало известно, что финикийские язычники перебили прибывших к ним миссионеров, Златоуст пишет из ссылки пресвитеру Геронтию, подвигая его на то, чтобы отправиться в Финикию вместо убитых:

«Усердно прошу. твое благоговение: чем страшнее буря, чем больше зла, чем сильнее препятствия, чем многочисленнее наветники, тем решительнее восстань и сам, убеждай и других взяться вместе с тобой за эту добрую стражбу и с возможной скоростью поторопись прибыть туда. Уже за саму поездку ты получишь немалую награду; если же за одну поездку награжден будешь, то тем более когда возьмешься за дела и окажешь большое усердие. Чем сидеть дома, гораздо лучше и полезнее предпринимать подобные путешествия. Будучи там, ты можешь иметь всё, что и теперь имеешь: и посты, и бдение, и другие подвиги воздержания. А сидя дома, нельзя приобрести того, чего можно достигнуть, живя там, — спасения столь многих душ, награды за опасности, воздаяния за полную готовность к перенесению их, так как и за одну готовность к ним полагается уже воздаяние. Итак, подумай, сколько приобретешь себе новых венцов, и не медли, не откладывай, но, поправившись, пожалуйста, прямо отсюда же отправляйся туда, нисколько не беспокоясь о нужных вещах. если мы получим известие, что ты отправился туда с полной решительностью всё сделать и всё перенести ради спасения душ тамошних язычников, то мы в состоянии будем от такого удовольствия забыть даже, что живем в пустыне»^[1].

В этих словах святителя Иоанна особенно обращает на себя внимание то утверждение, что всё необходимое для ведения доброй христианской жизни человек может исполнять и на миссии, а вот того, что совершается на миссии, он не может сделать, живя в христианском окружении, и не может получить такого венца. Многие наши святые писали об этом, особенно те, которые сами трудились в деле миссии и на опыте познали благодатность этого служения. Например святитель Иннокентий (Вениаминов) писал: «Оставить родину и идти в места отдаленные, дикие, лишенные многих удобств жизни, для того, чтобы обращать на путь истины людей, еще блуждающих во мраке неведения, и просвещать светом Евангелия еще не видевших сего спасительного света — есть дело поистине святое и равноапостольное. Блажен, кого изберет Господь и поставит на такое служение!»^[2].

А святой Николай Японский говорил: «Что лучше, возвышеннее, благороднее служения миссионерского?»^[3] «Оно — самое прямое и непосредственное служение Богу и служение самому высшему благу ближних, а именно вечному спасению их»^[4].

Чем же дело миссии столь возвышенно и свято? Почему святые отцы так хвалят его? Потому что миссия есть соучастие в главном деле Самого Спасителя, ради которого Он и воплотился, — деле спасения рода человеческого. Если миссионер искренне служит Богу, тогда через него Сам Христос совершает дело, ради которого осуществилось боговоплощение. Миссионер проповедует Евангелие даже под угрозой смерти, потому что возвещает людям единственный путь к спасению от вечной погибели. Это естественное проявление христианской любви к тем, кто еще не знает об этом пути.

Преподобный Макарий Алтайский писал: «Христианская вера, основанная на слове Божием, есть единственный, Богом открытый для человеков путь к истинному блаженству. И как Спаситель глаголет, что Он есть дверь к Отцу, что Он есть путь, истина и жизнь. то нет спасения вне распятого Иисуса Христа; и без веры во имя Его как Бога истинного, явившегося во плоти, никто не может очиститься от греха, просветиться и войти в Царство Небесное.

Если господствующая в народе религия есть христианская, то справедливость требует, чтобы Дух Иисуса Христа господствовал в духе сего народа. Если мы искренно веруем в Сына Божия Иисуса Христа, то, как святой апостол утверждает, в нас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе. Но в сердце Иисусовом терпимость есть не равнодушие к истине и заблуждениям, а милосердие к заблуждающимся. [соединенное с] желанием, чтобы все человеки, которых Отец Его дал Ему, познали истину, познали единого истинного Бога и посланного Им Иисуса Христа и в сем познании обрели вечную жизнь.

Поскольку христианская Церковь в России есть Церковь Апостольская, то и над ней всегда гремит слово Спасителя: «Идите, научите все народы, крестя их во Имя Отца и Сына и Святого Духа».. Поскольку христианская Церковь в России есть Церковь Апостольская, то соделаться и явиться таковою для стольких народов, не знающих Иисуса Христа, но покоренных державе Российской Вседержителем Иисусом Христом, есть священнейший подвиг и венец чести, который ей принадлежит; просветить сии народы, сидящие во тьме и тени смерти, верою в Иисуса Христа есть высокое назначение народа российского; и племена сии преданы ему Провидением для того, чтобы он предал им тот же дар Божий, который самому ему предан от народа, предварившего нас в Царствии Божием"^[5].

Здесь преподобный Макарий объясняет много очень важных вещей. Во-первых, что в глазах Божиих у нашего народа есть задача — просветить народы, которые не знают о Христе. Для того и даны нашему народу Промыслом такие огромные территории, на которых проживали и проживают многие неправославные народы. Не для того это дано, чтобы мы просто выкачивали природные ресурсы из этих регионов, но чтобы мы поделились вестью о спасении с этими людьми. Во-вторых, слова преподобного Макария указывают на то, что в основании миссионерской работы лежит убежденность: спасение возможно только в Православной Церкви.

Святитель Макарий (Невский)

Святитель Макарий (Невский) — другой проповедник, тоже трудившийся на Алтае, но уже после преподобного Макария (Глухарева), — так писал об этом:

«Братия христиане! Несмотря на то, что искупительная жертва принесена Христом-Спасителем за всех людей, плодами ее могут пользоваться только те, кто веруют во Христа, принадлежат к созданному Им телу — Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви, которые вошли в общение со Христом через причащение Его тела и Крови. Значит, не верующие во Христа и не принадлежащие к святой Православной Церкви не могут пользоваться плодами искупления, совершенного Господом Иисусом Христом. А таковых на всей земле и в отечестве нашем остается еще много. Все они имеют нужду в проповеди о Христе и о созданной Им Церкви»^[6].

Представьте, что мы живем в городе, население которого поразила пандемия смертельной болезни. Заражены все, в том числе и мы. И вдруг кто-то сообщает нам, что есть место, где бесплатно дают вакцину — просто приди и получи. И мы пришли, получили, выздоровели — и что потом? Неужели, возвратившись домой, мы не сказали бы о такой возможности ни семье, ни друзьям, ни соседям, ни коллегам по работе? Если человек хоть крупицу любви в себе имеет — он скажет о пути спасения. Это естественно. Один мой знакомый вылечился от смертельной болезни, которая обычно истребляет большинство заболевших ею. И первое, что он решил, выздоровев, — предпринять все усилия, чтобы помочь другим людям вовремя диагностировать эту болезнь, и проинформировать, как и где лучше всего лечить ее. И никто из его неверующих знакомых не сказал ему: «Да зачем тебе это надо? Есть много более насущных дел, а из этих больных кому надо, тот сам всё найдет и разузнает». Все понимают, насколько это достойное и благородное дело.

Такое же благородное чувство движет и миссионером, однако дело миссии в нашей церковной среде до сих пор встречает непонимание. Об этой проблеме еще святой Николай Японский говорил более 100 лет назад: у нас недостает миссионерского сознания. А связано это во многом с душевредной мыслью, вернее — ощущением, что Православие — это нечто, существующее только для меня. То есть с потребительским отношением к вере. Многие приходят в Церковь только чтобы получать что-то: утешение, психологическую поддержку, возможность самореализации, вдохновение. Даже и хорошие вещи имеют в виду: очищение от грехов, благодать, духовные дары, знание о Боге, — но всё только получать, получать, получать. А у Господа так устроено, что ты не можешь получить чего-либо надежно, если прежде не дашь что-то, часть себя, если не пожертвуешь собой.

Есть древнее изречение в церковном предании: «Дай кровь и приими Дух». Человек, который бескорыстно трудится ради Бога и жертвует собой в этом труде, получает и благодать, и очищение, и озарение, и духовные дары. А люди, которые не хотят жертвовать собой, но хотят просто получать, в действительности перестают получать, и их духовная жизнь замирает. Отсюда и охлаждение в вере у некоторых. Пока горел чисто человеческий энтузиазм, было интересно; когда энтузиазм выгорел, стала чувствоваться внутренняя пустота. Человек ощущает, что он больше ничего здесь не получает, и начинает смотреть по сторонам.

Есть характерная тенденция. Согласно разным опросам, количество воцерковленных людей в нашей стране постепенно растет. Но при этом падает число поступающих в семинарии и приходящих в монастыри. Потому что и монашество, и священство — это прежде всего самопожертвование. И миссионерское служение из той же области, оно также связано с самопожертвованием. И оно также непопулярно. Среди церковных «потребителей» популярна ложная идея, что спастись можно и без Церкви, — а в таком случае зачем рисковать, отправляясь на миссию, зачем напрягаться ради тех, кто якобы «и так спасется»? Потому и на Церковь они смотрят не как на ковчег спасения, а как на некий клуб по интересам. Это часть современной тенденции создать удобное, комфортное христианство, христианство, в котором нет вызова, нет конфликта между нашим ветхим человеком и тем, чего ожидает от нас Бог. Хотя уже сам символ нашей религии — распятие Христово — дает понять, что это не про комфорт, самореализацию, кабинетные игры в богословие и прочие бессмыслицы. К сожалению, не все это понимают. Поэтому мало тех, кто готов послужить делу миссии.

Стыдно сказать, но наша Церковь, будучи самой большой по числу последователей среди всех Поместных Православных Церквей, занимается проповедью Евангелия меньше прочих. Греков в десять раз меньше, чем русских, и однако же они в XX веке устроили миссию в Африке так, что сейчас там 5 миллионов чернокожих православных. Что было бы, если бы мы пробудились и занялись исполнением последней заповеди Спасителя? Приведем слова святого Николая Японского:

«Вы, как кругосветный плаватель, знаете весь свет: куда бы Вы ни пришли, особенно в заокеанских восточных странах, тотчас бросаются Вам в глаза лица разных исповеданий — всё это миссионеры, но тщетно Ваш взор искал бы между ними человека в рясе — русского православного миссионера, — его нет нигде. Итак, Вам, как православному христианину, не может не быть прискорбно, что Православие не заявляется в мире, между тем как мир определен именно Православию, потому что не для водворения же папы в католичестве и не для размножения пап до предельной цифры народонаселения в протестантстве являлся Сын Божий на земле, а для основания единой Святой Соборной и Апостольской Церкви ко спасению людей, какова есть Церковь Православная. Итак, заботиться о явлении миру Православия, а для того о развитии заграничного миссионерства есть первейший долг наш, Богом наложенный на нас. Не в ущерб внутренним миссиям будет это, а, напротив, в большую им помощь и в вящее развитие их. Одни внутренние миссии без заграничных — это одно крыло птицы без другого: птица может перепархивать и тем двигаться вперед, но сильно и быстро лететь не в состоянии. [Заграничная миссия] даст силу и внутренним миссиям. Смею сказать даже более: это будет способствовать оживлению религиозного чувства у самих православных в России»^[7].

А вот что писал преподобный Макарий (Глухарев): «Дух Церкви Христовой не таков ли, что он всегда хочет распространять пределы свои, всегда любит вторгаться в область врага, любит производить в ней расхищения и пленения, торжествовать победы новые, возвышать завоевания новые?.. Чем искреннее, усерднее и ревностнее Россия усиливалась бы обращать сии племена ко Христу, тем изобильнейшие благословения свыше от Отца светов изливались бы в державу Российскую»^[8].

Такова истина. Господь обязательно поддержит человека, который исполняет Его волю. Речь не о материальных вещах, но обо всем, что касается благодатной, благочестивой жизни. Святой Макарий говорит, что миссионеры, которые отправляются проповедовать неправославным, не являются «потерянным ресурсом» для своего народа, как многие говорят: «вот, поехали куда-то, а могли бы остаться и здесь работать». Нет, эти люди через свой подвиг и самопожертвование привлекают Божие благословение не только на себя, но и на тех, кто остается на родине.

Этого не понимают те противники миссии, которые говорят: «Надо прежде обратить всех из нашего народа, а затем уже размышлять о проповеди среди других». Вот что об этом возражении пишет святой Николай Японский: «Нельзя также сомневаться, что открытых врагов делу помощи заграничной миссии среди православного мира не явится; извольте-ка представить христианина, утверждающего, что не нужно проповедовать христианство заграничным язычникам, — каким диким понятием это зазвучало бы для других! Пытались было — еще когда я хлопотал об основании [Японской] миссии — возражать некоторые, что нужно-де наперед обратить своих язычников и потом простираться за границу, но и тех вполне обезоруживало простое указание, что при такой теории христианства и совсем в мире не было бы, кроме разве что иудейской земли; ибо апостолы не должны были бы выйти на проповедь миру, не обратив наперед соплеменников, — а эти, как известно, и до сих пор обращены в самом малом количестве»^[9].

Священномученик Андроник (Никольский)

Об этой проблеме писал и священномученик Андроник (Никольский). Он также был на миссии в Японии и трудился под началом святителя Николая. Вот как он описал свой разговор с русским консулом в Японии: «Потом мы долго спорили с Васильевым. говорит, что напрасно все мы едем из России, когда у нас и там всякой миссии по горло, на что я ему заметил, что если бы и апостолы так же говорили, то мы бы и сейчас не знали ни слова о Христе; а он: „А зачем и знать? пусть всяк живет по своей религии“. И всё ведь подобное говорят люди, которым ни до Бога, ни до беса нет никакого дела; жаль и прискорбно в наших же вместо помощи видеть полное отрицание и насмешку, а уж о том сочувствии, с которым к миссии относится общество, например, в Америке или Англии, нечего и толковать. Подобные люди никаких возражений толком не разбирают, да и не принимают их даже в соображение, а мелют свое, почему я особенно и не старался продолжать спор, чтобы окончательно все уяснить»^[10].

В другом месте он пишет: «Вот они, наши-то интеллигенты: вместо умной и деятельной или по крайней мере денежной помощи делу миссии они способны и желают и стараются всячески только напакостить этому и представить его в худом виде»^[11].

В наше время много говорят о проблемах, вызванных массовой иммиграцией к нам людей из других народов, которые отличаются от нас религией, культурой, менталитетом. Это приводит к росту напряженности в обществе и повышению уровня криминалитета. Можно обсуждать эту тему с разных сторон: политической, социологической, культурологической. Но для христианина, прежде всего, важно понять: что это означает в контексте Промысла Божия? Для чего Бог привел всех этих нехристиан сейчас в Россию? Вряд ли только для того, чтобы они заработали здесь денег и послали своим семьям на родину. Некоторые говорят, что это послано как наказание нашему народу за грехи, распространенные сейчас, такие как разврат, аборты, пьянство и прочее. С этим нельзя не согласиться, но должен быть смысл и в отношении самих этих переселенцев. Видя, как некоторые из них приходят ко Христу и становятся ревностными христианами, мы получаем ответ. Господь привел их сюда, чтобы мы могли свидетельствовать им о Христе и привести в Церковь. Нам лень было отправляться с миссией к ним на родину, и Бог их привел на нашу землю.

Святитель Григорий Палама

Об этом пишет святой Григорий Палама, который в свое время попал в турецкий плен. Оказавшись на бывших византийских землях, захваченных турками, он писал своей Церкви в Фессалониках: «Я расскажу вашему милосердию то, что, по крайней мере, я понял в отношении Божественного Провидения, будучи уведен пленником в Азию и наблюдая, как христиане и турки живут и ходят вперемежку, управляют и находятся в подчинении. Мне кажется, в результате такого положения дел о деяниях Господа нашего Иисуса Христа, над всеми Бога, возвещается наибольшим варварам из всех варваров»^[12]. И сам святитель провел несколько миссионерских диспутов с мусульманами, пока находился в плену.

Сейчас и в Москве, и в других крупных городах нашей страны не требуется непременно отправляться в дальние края, чтобы проповедовать нехристианам. Они сами к нам приехали. Есть люди, которые стараются найти возможности проповедовать гастарбайтерам. А другие организовывают миссию среди иностранных студентов наших вузов — устраивая для них экскурсии в православные монастыри на их родном языке.

Конечно, самое полное и совершенное исполнение заповеди Спасителя идти и научить народы — это когда миссионер навсегда отправляется в дальние края, живя среди другого народа ради проповеди Христа, и не какую-то часть времени, но всю свою жизнь посвящая апостольскому труду. Можно сказать, такие люди исполняют заповедь на 100 процентов.

Однако если мы не можем поступить так же, если не можем исполнить ее на 100 процентов, это не значит, что вообще не надо исполнять эту заповедь. Не каждый может, оставив всё, посвятить жизнь проповеди Евангелия, но в свою меру участвовать в деле миссии могут все. Если мы можем исполнить заповедь на 50, 20, 10 или 5 процентов — это тоже исполнение заповеди. Приведу слова наших святых об этом.

Преподобный Макарий (Глухарев) писал: «Разные силы, потребные для исполнения заповеди Христа Спасителя о проповедании Евангелия народам, в суеверии разных образов остающимся, рассеяны по разным членам Церкви. Между тем как одних посылают на проповедь, другие пекутся о воспитании, образовании проповедников; а иные собирают по всему пространству церковному, слагают воедино, сохраняют, приводят в движение многоразличные способы к поддержанию миссий и учреждению новых. Верные, составляющие Российскую Церковь, одни угождают Богу в благословенном супружестве, а другие приносят Ему девство и вдовство свое в благоприятную жертву. Во всех сих разрядах Церковь имеет силы благопотребные для составления миссий»^[13].

Святой Макарий (Невский), повторяя мысль преподобного Макария Алтайского, говорил: «Отец Макарий признаёт возможным, полезным и желательным, чтобы в деле миссионерского служения принимали участие лица всякого звания, пола и состояния, и в миссии, как при нем, так и впоследствии, наравне с юношами — сотрудниками его — служили и старец благочестивый, занимавшийся домохозяйством миссии, и старица, ухаживавшая за больными, и образованная девица, обучавшая детей грамоте и готовившая лиц женского пола ко крещению, рядом с женатым священником служил иночествующий иерей. Всем было свое место и свое дело. Если не можешь быть ловцом человеков, говорил отец Макарий, то лови рыбу для питания ловцов человеков»^[14].

Тот же святитель учит: «Если успех миссии зависит от успеха сбора [средств на миссию], то успех сбора зависит от количества сочувствующих миссионерскому делу. Сочувствие же появляется тогда, когда в обществе широко распространяются сведения о деятельности миссии, вводится в сознание народа важность вообще миссионерского дела как дела Божия. Такое осознание важности миссионерского служения и обязанности для всякого христианина деятельно помогать этому делу может быть внушаемо. путем живого слова или через печать. Поэтому благотворителем миссии может считаться не только тот, кто жертвует что-либо на миссионерское дело, но и тот, кто распространяет сведения о миссиях, их задачах, их нуждах и тем возбуждает сочувствие к делу. Если бы кто не имел решительно никаких средств для пожертвования на это святое дело, тот может послужить ему своей молитвой об успехе дела»^[15].

Здесь у святого Макария мы видим различные степени исполнения заповеди: одна степень — когда навсегда отправляешься на миссию, другая степень — когда, не отправляясь сам, жертвуешь на миссию тех, кто отправился. Например, отец Даниил Сысоев имел правило отдавать десятину от своих доходов на миссию.

Из истории миссии на Алтае известен случай, когда один простой священник вдохновлял своих прихожан и знакомых жертвовать на миссию. Это не были какие-то огромные суммы, но они отсылались регулярно на протяжении десятилетий. И такой регулярностью за это время священник сделал столь много, что почитался на Алтае как один из главнейших благотворителей миссии. То же было и со святым Иоанном Кронштадтским. Рассказывают, что во время учебы в семинарии он хотел поехать миссионером в Китай, но Господь направим его в Кронштадт на служение. Тем не менее он живо интересовался православными миссиями в других странах и деятельно поддерживал их материальными средствами. В свое время, изучая историю зарубежных миссий, я везде наталкивался на свидетельства участия святого Иоанна. Идет ли речь о миссиях в Китае, Корее, Японии или о первом православном храме в Южной Америке или в Германии — везде хранятся облачения и прочее необходимое для новооткрытых храмов, что присылал святой Иоанн. Вспоминается и святитель Иоанн Златоуст, который, будучи в ссылке, отвечал своему состоятельному стороннику, который хотел прислать материальную помощь, просьбой направить эту помощь проповедникам, трудящимся в Финикии.

Далее, как объясняет святой Макарий, тот человек, у которого нет денег, может помочь распространением информации о миссии, рассказывать, писать статьи о миссии, вдохновлять других. Это будет его вкладом в дело исполнение последней заповеди Спасителя.

Наконец, если человеку и это не по силам, он может, по крайней мере, молиться за миссионеров. Это любому по силам — внести в свой помянник имена нескольких современных миссионеров, трудящихся в других народах, и регулярно молиться о них. Как бы мы ни считали свою молитву немощной, но и она может привнести благодать Божию и стать свидетельством, что нам не всё равно. Так что каждому христианину следует задуматься о том, в какой мере он может участвовать в исполнении заповеди Христовой.

Если миссия совершается не по страсти, не по гордости и суетному желанию себя проявить в качестве «учителя», но ради исполнения воли Божией — то Господь дает особую радость, благословение, благодать проповеднику. Это и сам я ощутил, когда впервые познакомился с зарубежной миссией, это ощущают и миссионеры нашей школы, которые отправляются в поездки.

Например, это касается тех, кто принимал участие в работе миссионерских станов в республике Тува. Там у нас два стана: один в городе Шагонар, другой в городе Ак-Довурак. Некоторые из наших миссионеров ехали с опасениями, некоторые сталкивались там с трудностями, не всё было гладко — но все признавались, что не хотели уезжать. На миссии Господь многое открывает человеку, и прежде всего о нем самом. Многие впоследствии приезжали и во второй раз, а некоторые даже переселились в Туву навсегда. В этой республике тяжелые жизненные условия, это самая бедная часть России, там высокая степень криминала, то есть миссионеров уж точно не комфорт привлек. Они даже в столь малый промежуток времени ощутили благодать апостольского служения, которая так сильно воодушевила их.

Когда человек отправляется на миссию, он начинает осознавать, что ничего не может без Бога. В своей обычной жизни, в знакомом окружении мы, хотя и знаем, что всем управляет Бог, тем не менее не можем избавиться от ощущения, что мы сами управляем своей жизнью, знаем, что и как делать, ставим задачи и добиваемся результата. На миссии эта иллюзия исчезает. Приходит понимание, что ты ничто без Бога, и тогда совсем иначе молитва идет и иначе переживается связь с Богом.

Cвятитель Николай Японский

И когда мы освобождаемся от самонадеянности, от упования на свои силы, знания и умения, тогда начинаем подлинно доверять Богу, тогда Бог особым образом входит в нашу жизнь и действует через нас даже несмотря на наше недостоинство. Это приносит счастье, с которым мало что может сравниться. Счастье видеть удивительное действие Промысла Божия среди народа, сидящего во тьме и сени смертной. Счастье видеть, как духовно рождается новый христианин, как вера православная преображает человека. Как писал святой Николай Японский: «Счастье мое на земле одно — хорошее течение дел миссии. это, пожалуй, для меня единое истинное счастье на земле»^[16]. Это счастье дает силы миссионеру переносить все тяготы его пути.

Каковы критерии хорошего миссионера? Когда святого Николая спрашивали, по какому признаку следует отбирать кандидатов для Японской миссии, он писал, что нужны люди, искренне преданные делу миссии, которые не ищут какой-либо корысти: «Если бы, например, человек заговорит о деньгах с явным желанием найти обилие их здесь. или же — о чинах и наградах. то с таким, не оканчивая разговора, следует прекратить дело о миссии. Равно не годны для миссии люди с характером очень изменчивым, непостоянным и легкомысленным, люди, явно наклонные к лени и бездеятельности, люди неуживчивого нрава; никак не должны быть допущены сюда телесно болезненные, особенно расположенные к нервным болезням. здесь плохие миссионеры не только не нужны, но были бы вредны»^[17]. Такой человек, который лишь на время отмеряет себя на служение Богу, после которого предполагает пожить в свое удовольствие, показывает себя недостойным для дела апостольского в его 100-процентном исполнении.

Об этом свидетельствует и история миссии. В прошлом году мы отмечали 300-летие миссии Русской Православной Церкви в Китае. Примечательно, что когда создавали эту миссию, то и церковные, и светские власти изначально ставили целью проповедь китайцам и обращение их в Православие. Однако в первые полтора века все посылаемые в Пекин миссии, за редким исключением, были в этом отношении совершенно безуспешны. Почему? Потому что изначально ставились неверные критерии для отбора людей в миссию. Власть, желая мотивировать кандидатов, обещала: съездите на несколько лет в Китай, а потом, когда вернетесь, вы получите особые привилегии, карьерное продвижение и т. п. И такой подход специфически определял тех, кто попадал в миссию. Это были люди, не готовые жертвовать собой ради миссии. Оказавшись в Китае, они ничего не делали, многие просто ждали, пока выйдет их срок и они вернутся назад, другие находили себе какое-нибудь развлечение по душе.

Истинный миссионер тот, кто, будучи на проповеди, не поглядывает на часы: «А сколько мне еще тут осталось?» И сегодня все современные успешные зарубежные миссионеры — это те, кто приехали с мыслью: «Я умру здесь», кто, возложив руку на плуг, не оглядывается назад. Уже такая решимость быть верным до смерти привлекает на человека особую благодать Божию. И в Китае только тогда двинулось дело, когда среди начальников миссии появился отец Иннокентий (Фигуровский), который без остатка посвящал себя проповеди Христа китайцам. Таким человеком был и святой Николай Японский.

Еще святой Николай Японский пишет: «Из признаков, по которым должен быть, при помощи Божией, угадан хороший миссионер, самый первый есть смирение — источник силы и успеха для миссионера, ибо только „смиренным Бог дает благодать“ (1 Пет. 5: 5), без которой миссионерское служение ничто»^[18]. Если миссионер не имеет смирения, то бесполезно всё, что он делает.

О смирении стоит поговорить подробнее. Что это такое? Иногда думают, что это значит говорить о себе: «Ох, какой я грешный, окаянный, хуже всех» и тому подобное. Но смирение не в этом. Вот что говорит преподобный Иоанн Пророк: «Смирение состоит в том, чтобы ни в каком случае не почитать себя за нечто, во всем отсекать свою волю, повиноваться всем и без смущения переносить то, что постигает нас извне. Таково истинное смирение, в котором не находит себе места тщеславие. Смиренный не должен стараться показывать свое смирение на словах, не нужно также самому вызываться на исполнение низких дел; ибо и то и другое ведет к тщеславию, препятствует успеху и больше причиняет вреда, чем пользы; но когда повелят что-либо, нужно не противоречить, а исполнять с послушанием, — вот что приводит к успеху [в поиске настоящего смирения]»^[19].

Часто возникают проблемы с начинающими миссионерами из-за того, что у них нет навыка элементарного послушания. Не говорим сейчас о высоких вещах, а о самых простых, про которые сказал преподобный Иоанн: вот тебе сказали, и ты взял и сделал, что сказано. А не начал мудрить, что это вообще делать не надо, или что делать надо по-другому, или что «я лучше знаю, как это сделать».

Вот в этой самонадеянности и неготовности к элементарному внешнему послушанию и проявляется гордость. И множество проблем из-за этого. Миссионеру поручают что-то сделать, а он не делает или же, не посоветовавшись, ввязывается во что-то, а потом сам же в ужасе не знает, что с этим делать. А почему не спросил прежде, чем сделать? Из-за гордой самонадеянности, из-за убежденности: «Разве может мысль, пришедшая мне в голову и кажущаяся мне хорошей, оказать плохой?»

Преподобный Максим Исповедник пишет: «Ум естественно привержен к своим мыслям, и. неразумному уму свои мысли кажутся более всех разумными, хотя бы более всех были нелепы. Мудрому же не кажутся такими свои мысли, но когда даже удостоверение имеет он, что они истинны и добры, и тогда тем больше не доверяет своему суду, а других мудрых поставляет судьями своих мыслей и рассуждений — „не напрасно ли я подвизаюсь?“ (Гал. 2: 2); и от них принимает утверждение»^[20].

Итак, смирение — это не просто смиренные слова, это дела, это поведение, это осознанная и выраженная в действии необходимость послушания. Кто с гордостью приступают к миссии, действуя самонадеянно и самоуверенно, тех деятельность удивительным для них самих образом приводит к проблемам, несчастьям, скандалам — при том что руководствуются они, как им кажется, благими побуждениями. Это проверено опытом. Так что каждый миссионер должен быть приучен к дисциплине.

Священномученик Онуфрий (Гагалюк) пишет, что если «кто решается проповедовать христианскую веру без благословения Церкви Православной — тот самочинник и лишается благодатной помощи Божией в своем деле»^[21]. Поэтому важно иметь благословение на миссионерскую деятельность. Святой Николай говорил: «В таком служении, как наше, как опасно быть предоставленным одному себе, а не опираться на надежный авторитет»^[22]. Нужно иметь человека, с которым можешь посоветоваться. Сам святой Николай советовался со святым Макарием (Невским), который был также миссионером и старшим его. Тот же, кто считает, что ему ни с кем не надо советоваться, показывает тем самым, что болен гордыней и будет бесплоден.

Святитель Иннокентий, митрополит Московский, апостол Сибири и Америки

Святой Иннокентий, апостол Аляски, составил целый свод рекомендаций для миссионеров. Вот что он пишет: «Первое и действительное приготовление к сему есть молитва, которая одна может отверзать источник высших наставлений и низводит благословение на всякое благоначинание и дело; а потому всегда, и особенно пред всякой беседой с неведующими, которых желаешь просветить словом истины, обращайся к Богу с теплой молитвой»^[23]. Это действительно необходимо. И отец Даниил Сысоев говорил, что дело миссии должно предваряться, сопровождаться и завершаться молитвой.

Стоит обратить внимание на слова святого Иннокентия о том, что молитва открывает источник высших научений. Это очень важно для миссионера. Когда мне доводится читать лекции о миссии, нередко слушатели спрашивают: «Каковы методики разговора с мусульманином, сектантом или атеистом? Что сказать им, чтобы обратить их?» Люди верят, что есть некие волшебные слова, некий универсальный ключ ко всем атеистам или ко всем мусульманам. Нужно только узнать и выучить, а затем при встрече с неверным просто произнести — и тут же мусульманин записывается на крещение, а сектант на чин присоединения. Это большое заблуждение. Нет таких волшебных слов. Нет универсальных методик по обращению кого-либо. Каждый человек индивидуален, и то, что тронет сердце одного, оставит совершенно равнодушным другого. Как же узнать, что именно нужно сказать данному конкретному человеку? Только Бог может это открыть. А мы не узнаем, если не будем просить Его о вразумлении. Господь сказал: «Просите, и дано будет вам» (Мф. 7: 7). Когда начнем усердно молиться, Господь нам может открыть именно те слова, которые сейчас нужно сказать этому человеку. Если в данный момент действительно нужны слова.

В Туве был случай, когда миссионеры на протяжении месяцев разговаривали с одной семьей сектантов, они каждый раз пытались им что-нибудь сообщить, и всё было бесплодно. На очередной встрече миссионеры, не сговариваясь, решили в этот раз просто послушать тувинцев. Те долго рассказывали про свою непростую жизнь, а в конце вдруг сами сказали: «Мы готовы креститься в Православие. Скажите, что требуется для этого?» И вся семья — все пять человек крестились и стали хорошими прихожанами. Конкретно этим людям для обращения нужно было просто чтобы их сочувственно выслушали. Как такие вещи можно узнать? Только если Господь вразумит.

Далее святой Иннокентий наставляет: «Имей всегда скромное и смиренное расположение духа и не обещай себе самонадеянно необычайных или верных успехов по твоему делу. Такие обещания происходят от гордости, а гордым не дается благодать. Всякий раз, когда ты принимаешься за дело, приводи себя в спокойствие и полное присутствие духа; иначе ты не можешь высказать и того, что знаешь твердо и основательно»^[24].

Это тоже очень важный момент, о котором забывают те, кто, вступая в разговор о вере, начинают резко говорить. Преподобный авва Дорофей писал, что ни одно, сказанное по страсти, не угодно Богу — каким бы оно ни казалось умным и благочестивым. Так что если мы говорим с гордостью или раздражением и не можем от этого освободиться, то нужно прекратить разговор, ибо он не будет угоден Богу. Говорить о вере можно только в спокойном и смиренном состоянии духа, как писал об этом святой Иннокентий.

После этого святитель пишет: «Помни всегда, что если проповедник не будет иметь в себе любви как к своему делу, так и к тем, кому проповедует, то и самое лучшее и красноречивейшее изложение учения может остаться без всякой пользы, ибо токмо любовь созидает; а потому старайся иметь в себе дух святой любви»^[25].

Действительно, любовь и искренность — это основа отношения православного миссионера к тем, кому он свидетельствует о Христе. Вы знаете протестантский тип миссии, который превратил протестантских миссионеров в посмешище и который в действительности неэффективен. Протестантских миссионеров несоизмеримо больше, чем православных, и трудятся они очень много и усердно, однако если сопоставить их колоссальные усилия с результатами, то они будут отнюдь не впечатляющие. Почему их миссия неэффективна, хотя у них и средства есть, и люди, и методики выработаны, и огромный опыт за плечами? Потому что, как правило, многие люди чувствуют неискренность слов человека, который относится к ним просто как к объектам его миссии, которые надо перевести из одного состояния в другое, поставить себе очередной плюсик и пойти к другому. Это не святоотеческий подход, не православный.

Нужна любовь к человеку, которому проповедуешь. Я помню разговор со священником, который был в гостях у отца Даниила в день его убийства. Отец Даниил его отвез на вокзал, затем вернулся, провел библейскую беседу — и поздно вечером принял смерть за Христа. И этот священник рассказывал, что не понимал, почему отец Даниил вообще занимается миссией среди мусульман, и спросил его прямо: «Зачем тратить силы на этих чурок, когда есть столько интересного в других областях?» А отец Даниил ему ответил: «Я проповедую тем, кого люблю». Именно поэтому люди, которые его слушали, в том числе и мусульмане, могли ему верить, открываться.

Любовь — это не просто некое сентиментальное чувство. Любовь — это жертва. Насколько мы жертвуем собой ради другого человека — настолько мы его любим. Это относится и к семейным отношениям, и вообще к христианскому отношению, ибо Господь показал нам пример любви на кресте, когда отдал всего Себя. Если любовь есть, она проявляется и в мелочах.

Например, если мы предполагаем диалог с человеком по принципу «внимай, сейчас я изолью на тебя из чаши моей мудрости», то это, мягко говоря, не эффективно. Это не расположит собеседника, не коснется его сердца. Миссионер должен научиться слушать другого человека. Иногда это может быть важнее умения говорить. Когда мы слушаем другого, мы жертвуем своим временем, уделяем внимание, человек начинает по-другому относиться к нам, и у нас появляется другое отношение к нему.

Позвонить человеку по телефону, справиться, как у него дела, — это не великая жертва, но и это может тронуть человека, помочь ему увидеть Христа не просто в словах, а в делах и в жизни православных христиан. Если видим человека в беде — поможем ему: деньгами ли, нужными знакомствами; или по крайней мере посочувствуйте ему, скажите, что будете молиться, и молитесь за него. Внимание, неравнодушие, живое участие — это то, чего нередко особенно не хватает страждущему, прежде всего в больших городах, где люди далеки друг от друга. Через нашу любовь к человеку Господь может дать и нам слово проповедания, и ему готовность к слышанию.

«С первого свидания с инородцами старайся снискать их доверие и благорасположение, но не подарками или ласкательством, а рассудительностью, готовностью на всякую помощь, добрыми и благоразумными советами и искренностью. Иначе кто откроет тебе свое сердце, если не будет иметь доверие? Когда говорит тебе кто-нибудь из инородцев, то выслушивай внимательно, снисходительно и терпеливо и на вопросы их отвечай вразумительно и с особенным расположением и лаской; ибо вопрос от инородца касательно духовных предметов есть дело для проповедующего очень важное, ибо он может показать и состояние души вопрошающего, и способности его, и желание просвещения. Но не ответив инородцу один раз или ответив с оскорблением его, можно заставить его молчать навсегда»^[26].

Также и святой Николай Японский пишет, что миссионеру следует «говорить со всеми кротко, разумно, от любви — тогда слово большей частью будет производить хорошее действие, по крайней мере не будет вредить; говорить же гневно, гордо, нетерпеливо — слово будет гнилое: люди так и примут его, и хорошего ничего не выйдет»^[27]. Эти слова полезно помнить тем людям, которые думают, что дело проповеди — это дело обличения, что надо разить налево и направо, говорить остро, грубо. Это не то, что поможет нам исполнить волю Божию.

Святые отцы, духовные люди, пророки могли говорить слова обличения без греховной страсти. Если же человек еще не очистившийся от страстей решит подражать пророкам и святым, то тем самым он лишь добавит себе грехов, а не исправит кого-либо. Святые могли сказать резкое слово — и оно не ранило человека, а заставляло задуматься. Потому что они могли и резкое слово сказать с любовью. Обличение же без любви, как сказанное с презрением, превозношением, непременно ранит и отдаляет слушателя от проповедника и от того, что тот проповедует.

Для миссионера очень важна чистота веры. Об этом святые отцы также говорили. Святитель Иннокентий пишет: «Догматов веры и сущности деятельного учения держаться надлежит так твердо, чтобы ничего противного им не говорить и не допускать, хотя бы угрожала тебе явная смерть»^[28]. Также и святой Николай Японский говорил: «Ни единым догматом, ни единой чертой в догмате мы не можем поступиться, так как всё, что мы содержим до иоты, — Божие учение, Божий смысл и внушение, данные роду человеческому для спасения»^[29].

Поэтому человек, который не хранит в точности учение Православной Церкви, не может быть миссионером. Как он может научить других тому, чего сам не знает или знает превратно? Если человек сомневается в каком-либо положении православного учения и тем более если не соглашается с ним, то ему прежде следует разобраться в себе, научиться доверять Богу и смирять свой ум перед истиной.

Также для миссионера важно, чтобы его жизнь была в согласии с тем учением, которое он проповедует. Смешно и жалко выглядит проповедующий о посте и сам при этом не постящийся, учащий молитве и сам не молящийся, призывающий посещать службу и сам не причащающийся. Святой Иоанн Кронштадтский говорил: «На взаимном чувстве или понимании наших душ друг друга основывается действие или бездействие проповеднических слов: если проповедник говорит не от сердца, лицемерно, слушатели внутренним чутьем понимают несоответствие слов проповедника с его сердцем, с его жизнью — и слово не имеет той силы, которую оно могло бы принести в том случае, когда проповедник произнес бы его сердечно, особенно когда сам исполнял бы слово свое на деле»^[30]. В зависимости от этого человек нам верит или не верит. Если мы говорим глубокие и мудрые слова, а сами не живем по ним, то слушатель чувствует это и остается равнодушным к нашим пустым речам.

Преподобный Иустин Попович говорил: «Подвижники — это единственные миссионеры Православия; подвижничество — единственная миссионерская школа Православия. Православие — это подвиг и жизнь, поэтому и проповедуется оно только жизнью и подвигом»^[31]. Это хорошо видно по православной миссии в Африке. Многие афонские монахи отправляются в африканские страны миссионерами, и местных жителей впечатляет, когда они видят Евангелие не только в словах, но и в жизни проповедника: они чувствуют, что это подлинное христианство. Некоторые стяжали такую любовь паствы, что их уже почитают как святых — например отца Косму Заирского. Тоже случилось и в США, когда туда по указанию Матери Божией прибыл старец Ефрем, который в настоящее время основал здесь уже более 20 монастырей.

Поэтому большая ошибка сводить миссию только к словам. Это у протестантов важно, что сказать и как, а для православной миссии самое важное — каков ты сам и как ты относишься к тому, кому свидетельствуешь о Христе.

Святитель Феофан Затворник говорит: почему апостолы, будучи простыми людьми и не имея, с человеческой точки зрения, никаких преимуществ в свою пользу, обратили стольких людей? Почему так располагались сердца слушателей к их проповеди? Потому что сказанное апостолами было истиной. Святитель указывает, что «вообще проповедь святых апостолов, а по их следам и всех проповедников Евангелия, состояла в простом, без умствований, представлении истины. И это, можно сказать, естественнейший способ действования чрез слово — изображать истину как она есть, не заграждая ее умственными соображениями и особенно предположениями о вероятностях»^[32].

Когда мы говорим истину человеку, тогда его совесть откликается и свидетельствует ему, что это истина. Конечно, свобода выбора остается всегда, и человек может пойти наперекор голосу совести, может и проявить агрессию по отношению к проповедующему. Именно в силу этого проповедь апостолов мало кого оставляла равнодушными: люди или веровали ей, или начинали противиться и враждовать, потому что голос совести не давал им успокоиться, и они чувствовали потребность сделать что-то, чтобы заглушить его. Но это внутреннее свидетельство совести об истине происходит лишь тогда, когда мы действительно проповедуем истину о Боге. Если же мы привносим в Православие нечто свое, меняем его каким-то образом, ничего не происходит. Как говорит святитель Феофан, «вся неплодность проповедания зависит от умствований, которыми набивают его. Но разъясни истину просто, раскрой, в чем она, — и дух будет побежден»^[33].

Притом истина, по словам святого Иустина (Поповича), «живет любовью и свидетельствует о себе любовью. В том заключается сущность веры евангельской. Христова истина успешнее всего проповедуется любовью. Любовь — лучший миссионер. Она найдет путь и в самую черствую душу для истины Христовой». Поэтому любовь и истина должны идти всегда вместе. Тогда христианское свидетельство совершается достойно Христа. Если мы теряем что-то одно, второе уже не работает достойно Христа. Истина без любви приводит просто к резким словам, которые лишь ранят и раздражают человека, а не рождают его душу для вечности. Но и любовь без истины становится бесплодной, как мы видим на примере экуменизма.

Я знаю греческих монахов, которые отправились в Мексику по приглашению местного архиерея. Они поначалу не предполагали заниматься миссией, речь шла просто об основании православного монастыря. Однако случилось так, что живущие вокруг них мексиканцы начали массово принимать Православие. За короткое время иноки крестили несколько сотен человек (в греческой традиции католиков принимают в Церковь через крещение). Я спрашивал этих монахов, как они добились такого миссионерского успеха.

Оказалось, всё было очень просто. Прежде всего они принимали с любовью и вниманием каждого человека, кто приходил к ним. Каждого угощали чаем, садились с ним, разговаривали, слушали. Люди были искренне тронуты такой заботой, которая была большим контрастом с тем отношением, какое они видели от местных католических священников. Люди становились друзьями монастыря. Но при всем этом у монахов была большая твердость в том, что касается истины. Если эти друзья-мексиканцы говорили: «Мы хотим причаститься у вас», те отвечали: «Вы не в Церкви, поэтому мы не можем дать вам причастие». Так люди начинали понимать свое положение и чувствовали потребность исправить его, стать православными.

Знаю точно такой же пример, когда пришли в каноническую Церковь раскольники после посещения Святой горы. Их приняли с огромной любовью, что их глубоко тронуло, но когда они захотели поучаствовать в службе, то услышали, что это невозможно, пока они вне канонической Церкви. Если бы они не видели прежде той искренней любви, то, услышав такие слова, подумали бы: «Эти монахи так говорят, потому что ненавидят нас, смотрят на нас как на врагов». Но поскольку они видели ту любовь, то это было для них как гром с неба, как призыв всерьез задуматься над своим церковным положением. «Значит, дело не в личной или корпоративной неприязни; значит, мы действительно в расколе», — поняли тогда эти клирики и в дальнейшем перешли в каноническую Церковь. А если бы монахи, показывая им любовь, допустили бы их к участию в литургии, к причастию — то не возникло бы у них повода вернуться в Церковь, они так бы и остались в убеждении, что с их церковным положением всё в порядке. В той же Мексике недалеко от монастыря был и мирской православный приход. Туда тоже ходили мексиканцы, но ни один из них не принял Православие. Почему? Потому что там их спокойно причащали, несмотря на то что они католики. А в таком случае зачем еще куда-то переходить, если вы и так уже даете нам причастие? Что может быть выше причастия? Что еще я могу получить выше этого, если перейду в Православие? Ничего. Так что и нет смысла переходить. Вот во что превращается любовь без истины.

То, о чем говорил преподобный Иустин, еще прежде него отмечал священномученик Александр (Миропольский). Он был миссионером среди татар-мусульман. Вот его слова: «Наша довольно продолжительная пастырская и миссионерская деятельная практика дала нам возможность убедиться в том, где и в чем скрывается условие успеха. любовь — любовь не на словах, в виде учения Христова, но любовь — жизнь Христова в нас — крайне необходима для успехов в пастырской и миссионерской деятельности»^[34].

Еще один важный момент святые отцы отмечали о том, с кем говорить об истине. Святитель Николай писал: «Кто упорно противится истине, того нет средств убедить»^[35]. Это важно понимать, чтобы не тратить напрасно время и не разбрасывать семена на каменистой почве.

Когда мы начинаем говорить с неправославным человеком о православной вере, нам нужно определить, есть ли у этого человека любовь к истине. Если он понимает истину как ценность, считает, что она выше его, если готов следовать за ней несмотря ни на что — с таким человеком можно говорить даже и год. Но если человеку истина в принципе не важна, если ему интереснее свои фантазии и личные предпочтения, продиктованные тягой к комфорту, с таким человеком вести разговор бесполезно. Это и практика показывает, про таких и апостол говорит: «Еретика после первого и второго вразумления отвращайся» (Тит. 3: 10). После первого или второго разговора уже становится очевидным, кто перед нами — жаждущий истины, пусть пока и далекий от Церкви, или же человек, живущий по принципу «что мне выгодно, то и истина». На людей второго типа нет смысла тратить время.

Отец Даниил Сысоев

Как определить, к какой категории относится наш собеседник? По тому, слушает ли он то, что мы говорим, или нет. Слушать — это не обязательно сразу со всем соглашаться. Он может быть и не согласен, и возражать, но из его слов видно, что он внимательно воспринимает и обдумывает сказанное нами, видно стремление докопаться до сути. Если же видим, что человек не слушает нас, перескакивает резко на новую тему, не окончив старую, повторяет снова то, на что уже получил ответ, показывает цинизм, насмешничество или просто индифферентность, — то это всё признак, что перед нами человек, которому истина не интересна. В этих случаях Господь запрещает проповедовать: «Не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7: 6).

Когда мы понимаем, что данный человек не интересуется истиной, мы не выносим над ним суд. Мы прекращаем с ним разговор о вере, но не ссоримся с ним, молимся за него и поручаем в руки Божии. Кто знает, сейчас он в таком состоянии, но, может быть, уже завтра, или через год, или через 20 лет душа его пробудится и он взыскует истины и станет таким ревностным христианином, что мы еще к нему за благословением и духовным советом будем ездить. Всякое бывает, и мы не знаем будущего. Мы лишь определяем в данный конкретный момент: открыт этот человек для слышания слова о Христе или закрыт.

Отец Даниил Сысоев как пример своей ошибки рассказывал, что как-то беседовал с одним молодым протестантом. У них было много встреч, в общей сложности это заняло 26 часов. Отец Даниил отвечал исчерпывающе на все его аргументы, показал с разных сторон истинность Православия. Наконец этот парень, будучи обезоружен, сказал: «Да, я понимаю, что истина в Православии, но я всё равно останусь в своей общине, потому что там мне комфортно». Отец Даниил считал своей ошибкой тот разговор, говоря, что миссионеру нужно научиться различать сразу такой тип людей. Если человек ищет не истину, а свой комфорт, то он не изменится, что бы мы ему ни сказали. Такие, «если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят» (Лк. 16: 31).

Святые писали много о необходимости молитвы. Святой Макарий говорил: «Если миссионеры будут усердно молиться, то и содействие властей им не понадобится. Почему же молитве усвояется такая сила? Конечно, потому, что она низводит на дела благовествования ту благодать, которая сильна разрушить всякую твердыню: она делает слово проповедника, иногда само по себе простое, действенным, покоряющим сердца слушателей в послушание Христово»^[36]. Он также говорил и о необходимости регулярного чтения слова Божия: «Непрестанно упражняйтесь в чтении слова Божия. Пусть не пройдет у вас ни единого дня, когда бы вы не прочитали прежде всего положенного в этот день чтения из Евангелия и Апостола. Такое чтение, неопустительно ежедневное, нужно не только для того, чтобы помнить слова евангельского или апостольского учения, но для того, чтобы напитаться духом этого учения. Часто читайте и учительные книги, чтобы иметь возможность свободно вести беседы с заблуждающимися»^[37].

Писали святые и об ошибках в миссионерской деятельности. Святитель Иннокентий указывает, что «для того, чтобы умножить число принимающих Святое Крещение, отнюдь не употреблять каких-либо мер и средств, не свойственных евангельскому духу и неприличных проповеднику, как-то: ни принуждений, ни угроз, ни подарков, ни обещаний (льгот и проч.), ни каких-либо суетных обольщений, — но всегда действовать с апостольской искренностью»^[38].

Священномученик Иоанн (Восторгов)

Священномученик Иоанн (Восторгов) писал, что проводимая нашими миссионерами «деятельность полна захватывающего интереса и в будущем, даст Бог. она будет вызывать справедливую гордость в русском человеке и будет воспитывать будущие русские поколения»^[39]. Также и преподобный Макарий называет миссию «делом, составляющим внутреннюю, неувядающую, истинную и вечную славу народа»^[40].

Но если так, то пренебрежение к исполнению последней заповеди Спасителя составляет позор и поношение нашего народа и нашей страны. Об этом свидетельствуют многие горькие строки дневника святителя Николая Японского:

«Господи, когда же воспрянет Россия к делу Православия? Когда же явятся православные миссионеры? Или Россия и вечно будет производить всё таких же самодуров и нравственных недорослей, какими полна доселе?.. вечно, пока так и не погибнет в своем нравственном и религиозном ничтожестве к страшному своему осуждению на Суде Божием за то, что зарыла талант?»^[41].

«Протестантский мир в начале XX столетия стоит перед лицом язычества во всеоружии 449 миссионерских обществ со стеною позади их великих церквей и неистощимых источников; 15 460 миссионеров на поле действия. Кстати спросить: у нас же что стоит против язычников? А вот что. В Китае — отец Иннокентий. в Корее — отец Хрисанф, да в Японии мы, бедные, вдвоем с отцом Вениамином. Итого четыре миссионера. Господи, воззришь ли Ты когда-либо на Православную Церковь, отъяти поношение от Нея?»^[42].

Не допустим же этого поношения для нашей Церкви и нашего народа и постараемся посильно принять участие в исполнении последней заповеди нашего Спасителя! Будем помнить слова святителя Макария (Невского):

«Миссионеры суть пионеры русского Православия, не будем оставлять их одних в трудной их борьбе: их поражение — наше поражение, их устойчивость — наша честь. Поможем носителям знамени Православия держать его твердо и высоко»^[43].

---

^[1] См.: Иоанн Златоуст, святитель. Письма к разным лицам. Письмо 41.

^[2] См.: Иннокентий (Вениаминов), святитель. Наставления священнику, назначаемому для обращения иноверных и руководствования обращенных в христианскую веру.

^[3] См.: Николай Японский, святитель. Дневники. Запись от 8 августа 1881 г.

^[4] Николай Японский, святитель. Видна Божия воля просветить Японию: Сборник писем. М., 2009. С. 263 (далее — Николай Японский, святитель. Письма).

^[5] Макарий (Глухарев), архимандрит. Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры между евреями, магометанами и язычниками в Российской державе // Свет Христов просвещает всех. Новосибирск, 2000. С. 164−168.

^[6] Слова и беседы по миссионерскому делу Макария, митрополита Московского и Коломенского. Сергиев Посад, 1914. С. 217.

^[7] Николай Японский, святитель. Письма. С. 258−259.

^[8] Макарий (Глухарев), архимандрит. Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры. С. 283.

^[9] Николай Японский, святитель. Письма. С. 270.

^[10] Андроник (Никольский), священномученик. Миссионерский год в Японии // Андроник (Никольский), священномученик. Творения. Тверь, 2004. Кн. 1. С. 273.

^[11] Там же. С. 301.

^[12] Цит. по: Иванов С.А. Византийское миссионерство. М., 2003. С. 291.

^[13] Макарий (Глухарев), архимандрит. Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры. С. 175.

^[14] Слова и беседы по миссионерскому делу Макария, митрополита Московского и Коломенского. С. 170−171.

^[15] Там же. С. 225−226.

^[16] См.: Николай Японский, святитель. Дневники. Запись от 28 сентября 1879 г.

^[17] Николай Японский, святитель. Письма. С. 262.

^[18] Там же. С. 281.

^[19] См.: Варсануфий Великий и Иоанн Пророк, преподобные. Руководство к духовной жизни, 275.

^[20] См.: Максим Исповедник, преподобный. Главы о любви. III. 58.

^[21] Онуфрий (Гагалюк), священномученик. В защиту христианской веры // Реутов православный. 2004. № 2(4). С. 67.

^[22] Николай Японский, святитель. Письма. С. 78.

^[23] См.: Иннокентий (Вениаминов), святитель. Наставления, 1.

^[24] См.: Там же, 2−3.

^[25] См.: Там же, 5.

^[26] См.: Там же, 35; 37.

^[27] См.: Николай Японский, святитель. Дневники. Запись от 4 марта 1888 г.

^[28] См.: Иннокентий (Вениаминов), святитель. Наставления, 17.

^[29] См.: Николай Японский, святитель. Дневники. Запись от 23 декабря 1898 г.

^[30] См.: Иоанн Кронштадтский, святой праведный. Моя жизнь во Христе. I. 4.

^[31] См.: Иустин (Попович), преподобный. Внутренняя миссия нашей Церкви.

^[32] См.: Феофан Затворник, святитель. Путь ко спасению. II, 4.

^[33] См.: Там же.

^[34] Жития Новомучеников и исповедников Российских XX века. Январь. Тверь, 2008. С. 418.

^[35] См.: Николай Японский, святитель. Дневники. Запись от 29 февраля 1904 г.

^[36] Макарий (Невский), святитель. Слова и беседы. С. 211.

^[37] Там же. С. 212.

^[38] См.: Иннокентий (Вениаминов), святитель. Наставления, 29.

^[39] Иоанн (Восторгов), протоиерей. Полное собрание сочинений. Т. 4. М., 1916. С. 208.

^[40] Макарий (Глухарев), архимандрит. Мысли о способах к успешнейшему распространению христианской веры. С. 169.

^[41] См.: Николай Японский, святитель. Дневники. Запись от 3 марта 1896 г.

^[42] См.: Там же. Запись от 14 декабря 1901 г.

^[43] Макарий (Невский), святитель. Слова и беседы. С. 191.