Эти богоугодные люди — бомжи

Эти заметки побудил меня написать один малозначительный, в общем-то, эпизод, рассказанный приятелем. «Недавно, возвращаясь домой, я обнаружил, что у входа в наш подъезд топчется, судя по виду и запаху, явный бомж. Заметно было, что он страшно продрог. Я спросил его строго: «Ты к кому?». Он пробормотал: «Да тут, на второй этаж к Сашке, лекарства мне надо…» Что-то побудило меня открыть дверь подъезда и впустить его внутрь. Так получилось, что я пошел за ним по ступенькам (не следить, просто я хожу пешком на свой пятый этаж — разминаюсь после сиденья в офисе). Он бормотал, стоя у двери на втором этаже и оглядываясь: «Я в 230 квартиру, к Сашке, он вот-вот должен придти». «Да ладно, грейся, не ври», — сказал я. А дома отрезал ломоть хлеба, намазал его маслом, сверху положил сыр. Хотел налить еще горячего чаю, да подумал, что глупо будет таскаться с ним по этажам, да и чай ему как… ну, в общем, как кому-то припарка. У меня было грамм 150 дешевого коньяку… На втором этаже бомжа, понятно, не было. Не было и на последнем, у закрытой на амбарный замок чердачной двери. Я обнаружил его на седьмом. Видно было, что он так часто устраивается: лежа в проеме около мусоропровода, подогнув колени к подбородку. Если идешь по лестнице — не всегда и заметишь. И он читал книгу! Увидев меня, бомж виновато улыбнулся и стал привставать. «На! — протянул я припас. — Только долго не рассиживайся, скоро народ с работы возвращаться начнет, все равно шуганут». «Конечно, конечно, я только погреться…»

Лучше смотреть про них по телевизору…

Государства и правители почти всегда принимали драконовские законы против бродяг, считая их угрозой своей власти и благосостоянию. Горожане, оправдывая свое равнодушие собственным балансированием «на грани всего», стараются бродяг, в лучшем случае, не замечать. Так называемые цивилизованные люди, рассуждая о людях без определенного места жительства, в большинстве своем начинают мямлить, что, конечно, свободный человек может свободно перемещаться по стране и миру, жить где угодно и его уж никак нельзя насильственно выселять в разные там медвежьи углы, но… Москва, или там Нью-Йорк, Лондон с Парижем — не резиновые ведь. Здесь особые условия. Поэтому по-другому, скорее всего, с бомжами нельзя. Скорее всего…

Свобода от безысходности?
А бомжи и бродяги, наверное, самые свободные люди в мире. «Челкаши», бичи, герои Чаплина, бродяги Джека Лондона, герои масслитературы, какое-то время живущие в «пограничных ситуациях», — список бесконечен…

Организм быстро приспосабливается к экстремальным условиям, поэтому они практически не болеют болезнями изнеженных «нормальных» людей — гриппами и простудами. Они всегда готовы к худшему. И хотя московские больницы просто кишат бомжами, подаются они туда, как правило, чтобы пережить холодную ночь, неделю, зиму. Хотя я вовсе не хочу сказать, что они самая здоровая часть населения. Конечно, это не так.

Эти люди живут «на полную катушку», почти полностью подавив в себе «инстинкт самосохранения» в понятии благополучных, культурных людей. Их активности и целеустремленности можно даже позавидовать. У них весь день расписан, как у бизнесменов.

Как сказал мне высокопарно один спившийся бывший министерский работник среднего ранга (после хорошего стакана): «Мы пошли на разрушение себя во имя абсолютной свободы и собственных пороков и желаний, вы — нет. Вы можете только нас уничтожить, но не перевоспитать. Вы по другую сторону баррикад…»

Кстати, в Америке к бомжам никто не пристает и не арестовывает, если, конечно, они не совершают преступления (от нашего бомжа американский бродяга сильно отличается «уровнем жизни»: у нашего скарб умещается в паре полиэтиленовых пакетов, тамошний возит за собой огромную тележку, которую он стянул из супермаркета и набил всем необходимым для себя), даже к тем, кто раньше лечился в психиатрических больницах. Сейчас западное общество считает, что любой человек вправе выбирать, какую ему жизнь вести: вписываться в общество или быть изгоем. Правда, как правило, это касается, опять же, «прописанного» в этой стране населения…

Бомжи в Москве
Примерно по 8−10 бродяг доставляются каждый день в каждое отделение милиции города Москвы. Там их предварительно проверяют, потом сортируют и отправляют в приемники-распределители (по-другому, спецприемники или «бомжатники»), которые раньше были в каждом округе. Самыми престижными среди бомжей считался «Бутырский» и тот, что располагался на Дмитровском шоссе (а курортом — отдых-пребывание аж на 30 дней в Софрине). Здесь иногда получается получить хоть какие-то документы. В остальных — держат максимум 10 дней и — гуляй. За десять дней (не для последующей выдачи документов, а для своих милицейских нужд, например, чтобы как-то опознавать потом неопознанные трупы) у них снимают отпечатки пальцев, фотографируют, составляют словесный портрет. Естественно, как-то кормят. Еще, конечно, лечат. Все проходят дезинфекцию и обследование на венерические болезни, и если что-то выявляют — отправляют в стационар больницы имени любителя «детей подземелья» Короленко еще на две недели.

По выходе из «бомжатника» выдают обычно лишь справку, которая действительна всего трое суток. Это время бомж — полноправный член общества. Потом он опять становиться изгоем.

Если раньше у нас бродягами были, как правило, неоднократно судимые, то сейчас больше 60% из них — просто люди без документов. Собственно, для Москвы каждый не зарегистрировавшийся не москвич — уже бомж и сомнительная личность.

В бомжатниках практически не встречаются пресловутые лица кавказкой национальности: все постановления, которые издает правительство Москвы по чистке территории на предмет «высылки потенциальных террористов», задевают лишь самых безобидных. Основной контингент составляют русские бродяги, калики и юродивые. Возрастной состав их также разнообразен. Здесь и дети, и молодые ребята, освободившиеся после срока; малолетние путаны из провинции; среднего и пожилого возраста люди, погоревшие на аферах с жилплощадью. Есть, конечно, и уголовники-рецидивисты.

Как правило в зиму бродяги пытаются как-то устроиться. Те, кто серьезно болен, стремятся лечь в больницу. В Боткинской больнице до двух третей пациентов, привозимых «по скорой», — бомжи. До сих пор в больницах принимают всех, но симулянты остаются здесь не более суток. Но если ты «хроник», вызвать у себя рецидив специально ничего не стоит.

И если когда-то в ЛТП оправляли принудительно, то теперь многие страдающие алкоголизмом (99% бомжей — люди пьющие) сами стремятся ближе к холодам попасть в больницы, еще практикующие бесплатно лечение этого заболевания. Кстати, среди бомжей практически нет наркоманов. Если они и встречаются, то только среди тех, кто сидел.

В большинстве своем бомжи, вопреки распространенному мнению, если и воруют, то только по мелочи и, как правило, продукты. Многие действительно стремятся работать. Основной их заработок — на разгрузке вагонов и машин. И на рынках: поднести, опять же, разгрузить. Некоторые нанимаются в бригады в Подмосковье на строительство дач. Обычно их нанимают по 5−6 человек на рабочую неделю, правда, часто ничего не платя в конце. Ведь люди, их нанимающие, знают, что жаловаться те никому не могут и не будут. А самая большая удача для бомжа — «прописаться» на одной из подмосковных помоек…

Эпилог

До эры милосердия, конечно, еще далеко. Но кто-то что-то ведь делает! В крупных городах России около мусорных баков сегодня можно увидеть сложенную ношеную одежду. Несколько благотворительных организаций и просто светлых энтузиастов раздают бродягам горячую пищу и посылки. Есть порядочные работодатели, которые не обманывают при расчетах. Наверное, сделать хоть какой-то целенаправленный добрый поступок в отношении конкретного бомжа (человека!) может каждый… Я призываю всего лишь «к точечному и безымянному состраданию».