Донской казак из Орлеана

Наверное, в каждой семье есть свои легенды и «белые пятна», доставшиеся нам от наших предков, порой манящие нас и требующие своей разгадки. С детских лет я слышал от своей бабушки — донской казачки, и особенно от её старшего брата, немногочисленные истории (ввиду исторических обстоятельств) о трудной и порой трагичной судьбе представителей её большой казачьей семьи. Среди упоминавшихся фактов мне запомнилось, что будто бы кто-то из двоюродных братьев даже с Белыми ушёл. Юношеский пытливый ум впитывал появлявшуюся впервые в годы перестройки более-менее объективную информацию о Гражданской войне и судьбе Белой армии и постоянно вспоминал о неведомом кузене бабушки, чью судьбу никто не знал, чья жизнь должна была сложиться совершенно иначе. Причём, из многих литературных источников становилось всё отчётливее понятно, через какие трудности должен был пройти мой далёкий родственник, двоюродный дедушка, чьё имя даже не осталось в памяти у моих стариков. Нельзя сказать, что мною было принято решение, во что бы то ни стало разгадать эту семейную тайну, но шли годы, а таинственный родственник невольно вспоминался каждый раз при всяком упоминании о Гражданской войне. Отправной точкой в расследовании явилась завязавшаяся по поводу казачьей генеалогии переписка с дальними родственниками из родовой станицы Кривянской. Я глубоко признателен Ольге Фёдоровне Финковой и Елене Владимировне Пятаковой, благодаря которым впервые узнал имя таинственного представителя нашего казачьего рода — Якова Михайловича Финкова. Дальнейшие этапы поисков — это уже дело техники, точнее интернета. Безусловно, финальной точкой в раскрытии ранее неведомой линии жизни Я.М. Финкова является знакомство и встреча с его сыном — Михаилом Яковлевичем Финковым. Данная попытка биографического очерка о сложившейся нелёгкой судьбе простого казака Я.М. Финкова посвящается его светлой памяти.

Яков Михайлович Финков родился 22 марта 1899 г. в ст. Кривянской (в трёх километрах от Новочеркасска) в семье родовитых низовых донских казаков, дед — хорунжий Александр Павлович Финков, герой Крымской войны 1853−1856 гг. (подробная история рода Финковых изложена здесь: http://rusk.ru/st.php?idar=64 628). Примерно в 1916—1917 гг. поступил в Новочеркасское казачье училище (с 21.11.1919 переименовано в Атаманское военное училище — АВУ). Всю Гражданскую войну будучи юнкером воевал в составе училища. 25-ого декабря 1919 г., не успев попрощаться с родными в ст. Кривянской, отступил в составе училища из Новочеркасска в Новороссийск, ещё не подозревая, что более никогда не увидит ни своих родных, ни Родины. 24-ого марта 1920 г. вместе с АВУ эвакуировался в Крым, в августе-октябре участвовал в кровопролитных боях под Каховкой. 1-ого ноября 1920 был свидетелем одного из драматических событий Гражданской войны — прощания главнокомандующего Русской армии барона П.Н. Врангеля с Россией. Вместе со всеми юнкерами АВУ одним из последних солдат Русской армии вступил на борт корабля «Лазарев», который отвалил от берега в 14 часов 41 минуту. Училище было эвакуировано в Калоераки на остров Лемнос (Греция), где Якову Михайловичу пришлось пройти через все тяготы и испытания, выпавшие на долю белого воинства. В книге С. Рытченкова «259 дней Лемносского сидения» (Париж, 1933 г.) указан под № 85 в списке юнкеров АВУ, достойно продержавшихся и мужественно перенесших все невзгоды и страдания до самого конца на Лемносе.

29 августа 1921 г. в составе училища был перевезён в Болгарию в г. Ямболь. Я.М. Финков вспоминал, что перед погрузкой на корабль он со своими товарищами-атаманцами закопали в песке на пляже свои казачьи шашки, так как условием войск Антанты было полное разоружение Русской армии и многие казаки предпочли закопать своё оружие, а не сдавать его в сложившихся обстоятельствах дружественной армии.

По прибытии в болгарский Ямболь в 1921—1923 гг. Яков Финков, как и все атаманцы, продолжал учиться и трудился на изнурительных работах на каменоломнях, о чём свидетельствуют сохранившиеся фотографии. Дело в том, что болгарское правительство не просто решило приютить часть Русской армии и заполучить первоклассных специалистов в военном деле, все военные структуры, в том числе и Атаманское военное училище, обязаны были «отрабатывать свой хлеб», причём на весьма тяжёлых рудных работах.

Юнкера АВУ в каменоломнях Ямболя (Болгария) в 1921—1923 гг.

В Ямболе 13 июля 1922 года Якову Михайловичу Финкову выдан нагрудный знак «Лемносъ» («Лемносский крест») «В память пребывания Русской армии в лагерях на чужбине и флота в Бизерте 1920−1921 г. г.».

Закончив обучение в училище, донским атаманом произведён в офицеры (хорунжий) вероятнее всего в предпоследнем выпуске юнкеров — 12.07.1922 г. («Голубой»), последний выпуск Атаманского военного училища состоялся 12.07.1925 г. («Железный»).

После отъезда из Болгарии во Францию предположительно в 1923 году со своими друзьями-атаманцами работал около 4−5 лет в Кнутанже (Лотарингия) на фабрике по производству железа. После тяжелой работы Яков Михайлович в вечернее время усиленно изучал французский язык и обучался на бухгалтера. По завершении обучения примерно в 1927/1928 г. он перебрался в Париж, где пережил мировой финансовый кризис 1929 года. Будучи приверженцем монархических и антикоммунистических взглядов Яков Михайлович принимал участие в антиреспубликанских беспорядках 6 февраля 1934 года в Париже.

После женитьбы на Клавдии Даниленко (венчание было в Свято-Александро-Невском кафедральном соборе Парижа) во время 2-й Мировой войны, супруги Финковы, как и многие парижане, были вынуждены покинуть город из-за дефицита и дороговизны продуктов питания. Они перебрались в небольшую деревушку в окрестностях Орлеана, где было гораздо легче выжить в тяжёлое время. В 1945 году у Финковых родилась дочь, которую назвали в честь мамы и тёти (сестры Якова Михайловича) Клавдией, а в 1947 году у них родился сын Михаил, названный в честь деда. Яков Михайлович работал бухгалтером на кожевенной фабрике «Tanneries du Loiret» (это предприятие в настоящее время не существует). В 1956 году Финковы смогли купить дом в коммуне Сент-Мартин-дАббат (Saint-Martin-d'Abbat) департамента Луаре (Loiret) и Яков Михайлович продолжил работать бухгалтером на похожем производстве в городке Шатонеф-сюр-Луар (Châteauneuf-sur-Loire). Стоит ли и говорить, что, как и большинство семей белоэмигрантов, орлеанские Финковы использовали в общении только русский язык, и вся семья строго соблюдала православные обряды, была искренне воцерковленной, и чтила все донские казачьи традиции и культуру. Известно, что чета Финковых посещала в Париже концерт знаменитого хора донских казаков Сергея Жарова, с которым Яков Михайлович вероятнее всего был лично знаком по Лемносу.

Юнкера АВУ в болгарском Ямболе в 1921—1923 гг.

Последние 30 лет своей жизни Яков Финков прожил с семьёй в своём доме в предместье Орлеана в коммуне (деревне) Сен-Дени-ан-Валь (Saint-Denis-en-Val). Всю свою жизнь Яков Михайлович не оставлял попыток связаться со своими родными на Дону, совершенно ничего не зная о судьбе своих родителей, братьев и сестёр. В конце 1950-х гг. он неожиданно получил письмо из Великобритании от своего земляка Филиппа Зуйченко, бежавшего из СССР. Зуйченко слышал о своём станичнике от своих родственников и специально розыскал его, первым поведав Якову Михайловичу о трагической судьбе его семьи: из всех близких родных в живых остались только две сестры — Клавдия и Анна, отец Михаил Александрович и один из братьев (Павел или Иван) были расстреляны большевиками прямо во дворе своего дома. Стоит пояснить, что ст. Кривянская во время Гражданской войны в подавляющем большинстве была против большевистской власти и многие станичники так или иначе пострадали от террора новой власти после окончания братоубийственной войны.

Однополчане-атаманцы на встрече в Париже

Между Зуйченко и Финковыми завязалась переписка, впоследствии переросшая в дружбу. В стране советов царила эпоха «оттепели» и орлеанские Финковы решились написать письмо кривянским Финковым, а именно родной сестре Якова Клавдии. К невероятной радости орлеанцев им ответили, но переписка 1963−1965 гг. длилась недолго, так как снова ужесточился режим в СССР. Показательно, что отправленная из Франции посылка была «демонстративно» возвращена обратно с приложенным письмом от родственников, что «в стране Советов всё есть и им ничего не нужно». Конечно же, все догадались об истинных причинах такого ответа, и переписка между родственниками была прервана, и на этот раз ещё почти на 50 лет…

Автор этих строк достаточно долго и целенаправленно пытался разузнать о необычной судьбе двоюродного брата своей бабушки и только в 2012 году смог розыскать сына Я.М. Финкова — Михаила Яковлевича Финкова (Michel Finkoff), и ныне проживающего в Орлеане и бережно хранящего память о своём отце незаурядной судьбы. Именно благодаря М.Я. Финкову, кстати автору известной книги о чае Дарджилинг (Michel Finkoff. Mes Jardins De The: Voyages Dans Les Plantations De Ceylan Et De Darjeeling, 1991), и стали известны многие ранее никому неизвестные факты непростой биографии донского казака Якова Финкова из ст. Кривянской.

Примечательно, что ни Яков Михайлович, ни его супруга Клавдия, скончавшаяся в 2007 году, так и не приняли французского гражданства и всю свою жизнь прожили по нансеновскому паспорту — документу, выдававшемуся беженцам-белоэмигрантам из России. Они верили, что рано или поздно вернутся на свою Родину. Яков Михайлович Финков скончался на 83-м году жизни 26 февраля 1982 года и покоится на местном деревенском кладбище. Ему так и не довелось увидеть свою Родину…

Могила Я.М.Финкова на кладбище в предместье Орлеана Сен-Дени-ан-Валь

Автор выражает глубокую признательность М.Я. Финкову за предоставленные фотографии из семейного архива и помощь в написании данной статьи.

Андрей Дунаев, Россия, г. Орёл. inohvat@yandex.ru