 |
| Церковный вестник | Дмитрий Анохин | 23.04.2014 |
Охрана российского археологического наследия сильно ужесточается. Резон в этом есть: что ни сезон — толпы «черных копателей» наносят урон памятникам старины. Новые «правила игры», однако, серьезно вторгаются и в приходскую жизнь. Отныне каждая религиозная организация, использующая храм-памятник или располагающаяся на охранной территории объекта культурного наследия, обязана согласовывать с археологами любой факт земельных работ. Кроме того, государственным органам власти в самом ближайшем будущем предстоит легализовать все частные археологические коллекции. Это новшество неминуемо затронет и церковные музеи, счет которым в России идет уже на сотни.
В России с конца лета прошлого года действует новый Федеральный закон № 245-ФЗ1, который существенно ужесточил принципы и правила охраны археологического наследия страны. Этот документ усилил как уголовные, так и административные санкции за ненадлежащее обращение с археологическими объектами, а также значительно расширил «археологическую» часть Федерального закона № 73 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»2.
Необходимость принять новый закон была вызвана ратификацией Россией Европейской конвенции об охране археологического наследия, которая определяет объекты этого наследия прежде всего как источник научных знаний о прошлом человечества, раскрываемый посредством специальных методик — археологических раскопок. Однако это совершенствование правовой базы спровоцировало бурную реакцию в обществе. Cпектр комментариев на новации оказался весьма широк — от поддержки давно назревшего цивилизованного наступления на позиции «черных археологов» до резких обвинений в адрес чиновников в создании новых инструментов для коррупции и скрытой денонсации частной собственности на землю.
Грабители-любители
Помимо Европейской конвенции на появление нового документа повлияла встреча в 2011 году высшего руководства страны с ведущими российскими археологами в Старой Ладоге (древней столице Северной Руси). Ученые пожаловались Владимиру Путину на колоссальный ущерб от пагубной деятельности «черных археологов» (любителей, ведущих самодеятельные раскопки в личных целях). В ответ Президент поручил Министерству культуры подготовить свои предложения. Позднее, после официального внесения законопроекта в Госдуму от имени правительства РФ, была создана квалифицированная рабочая группа, чьей задачей было максимально учесть интересы всех лиц, которых мог затронуть новый закон.
«Черные археологи» действительно наносят культурному наследию страны серьезный ущерб. Один из недавних примеров: в Псковской области практически уничтожен памятник федерального значения XIV—XVII вв.еков городище Коложо. Там непоправимо поврежден участок с наиболее информативным культурным слоем, из которого иcчезли все имеющие коммерческую ценность находки на полутораметровой глубине, разрушены средневековые постройки.
«Особым спросом на рынке пользуются предметы военного назначения: шлемы, панцири, мечи, наконечники стрел и копий, — комментирует ситуацию заведующий Центром политической антропологии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения Российской академии наук Николай Крадин. — Многие бесперспективные (для наживы) находки выбрасываются на месте. Часто при поиске металлических изделий полностью уничтожаются жилища. Керамика (обломки бытовой посуды, кирпичи, черепица) — основная категория находок на средневековых объектах — идет в отвал без атрибуции сотнями фрагментов». То есть информация о них (где, когда и при каких условиях предмет был найден, его привязка к жилищу, сопутствующий материал) теряется полностью.
Сроки и штрафы
Усиление ответственности за вторжение в археологическую область, которое предусматривается обновленной ст. 243.2 Уголовного кодекса РФ, действительно впечатляет. Отныне к уголовным деяниям причислены не только «изъятие археологических предметов из мест их залегания», но и их поиск с использованием специальных технических средств и (или) землеройных машин, «лицом с использованием собственного служебного положения», «группой лиц по предварительному сговору или организованной группой лиц». Максимальное наказание по этой статье — шесть лет лишения свободы или штраф в один миллион рублей. Многие объекты археологического наследия внесены в единый государственный реестр объектов культурного наследия (ОКН) РФ, то есть защищаются не сами по себе, а в составе перечня особо охраня-емых мест или памятников старины. Конечно, законодательство и раньше предписывало оберегать все значимые археологические памятники, но теперь в соответствии с 245-м законом подобная опека распространяется на все объекты археологического наследия старше ста лет3. Но поскольку археологические находки, как правило, скрыты в земле или под водой, то не до каждого из них пока что добралась наука. Кроме того, некоторые археологические памятники просто не успели оформить в реестре. Так вот, если археолог-любитель уничтожит или повредит официально внесенный в реестр археологический памятник, ему придется (максимальное наказание) заплатить в казну три миллиона рублей или отбыть три года за решеткой. Еще жестче максимальные наказания повредившим особо ценные ОКН: пять лет лишения свободы или семь миллионов рублей штраф4 (предыдущие санкции в прежней версии УК РФ — пять лет и 0,7 млн рублей соответственно). Однако обвиняемый может попытаться доказать в суде, что злого умысла у него не было и что, -например, скифский курган он порушил совершенно случайно, возвращаясь на бульдозере с рыбалки домой. Если cуд поверит в эту версию, то может сбавить срок до двух лет (а штраф, в зависимости от обстоятельств, снизить до одного миллиона рублей)5.
Все эти новые «репрессивные» поправки 245-го закона к УК РФ, на первый взгляд, действительно справедливо направлены против «черных археологов». Однако некоторые нововведения всё же вызывают у экспертов вопросы.
Культурный слой
Острую критику общественности вызвали первые два пункта упомянутой выше новой ст. 243.2 Уголовного кодекса. Они прописывают наказание за «поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания на поверхности земли, в земле или под водой, проводимые без разрешения (Открытого листа), повлекшие повреждение или уничтожение культурного слоя»6. В общем случае это штраф до 0,5 млн рублей или лишение свободы на срок до двух лет, а для территорий взятых на охрану памятников (то есть внесенных в реестр ОКН) — 0,7 млн рублей и четыре года соответственно.
Что такое «культурный слой», ФЗ-245 трактует по-новому. Отныне для любого представителя правоохранительных органов под этим словосочетанием понимается не абстрактная научная агрегация, а любой «слой в земле или под водой, содержащий следы существования человека, время возникновения которых превышает сто лет, включающий археологические предметы»7. Более того, если ранее культурные слои могли относиться лишь к одному из трех видов ОКН — достопримечательному месту, теперь им разрешается присваивать также ранги двух остальных видов — памятников и ансамблей.
«Де-факто огромную часть российской территории одним росчерком пера причислили к памятникам, — возмущается глава общественной организации содействия поиску и сохранению реликвий истории „Третий Рим“ Дмитрий Радченко. — Подавляющая часть площади российских городов обживалась гораздо дольше ста лет. Да и в деревнях люди, как правило, селились раньше. Представим себе такую ситуацию: бабушка в Барвихе решила выкопать картошку. За забором появляется бдительный полицейский с парой понятых. Состав преступления налицо: вот культурный слой, вот лопата, вот свежесдвинутая земля. Если тут же показался керамический черепок — прекрасно. Если нет — ничего страшного, компетентные органы разберутся, присутствуют ли в культурном слое археологические предметы или нет. Могу заверить: их наличие по итогам квалифицированной экспертизы опытный археолог при желании всегда сумеет доказать. Там, где люди селятся издавна, керамические обломки в земле сохраняются тысячелетиями! И даже если территория пока еще не внесена в Реестр объектов культурного наследия, бабушке выпишут штраф в полмиллиона. А уж если признают ее деяние повреждением памятника в особо крупном размере по неосторожности — и вовсе миллион. После чего по ее адресу вскоре, видимо, обоснуются уже другие собственники».
Возможно, нарисованный сценарий кому-то покажется нереальным. Но кто может поручиться, что обсуждаемую норму закона не вывернут наизнанку недобросовестные чиновники, чтобы немного подзаработать? К тому же вовсе не обязательно изгонять несогласного владельца с его земельного участка. Достаточно просто забюрократизировать понятную процедуру так, что любое дальнейшее развитие частного земельного участка будет парализовано. «Если буквально исполнять закон, мне, прежде чем браться за фундамент под новый туалет для прихожан, следует пригласить археолога, чтобы тот оформил так называемый Открытый лист, то есть разрешение на производство земельных работ по линии органов охраны культурного наследия, — разводит руками настоятель Знаменского храма в селе Вырец (Бежецкая епархия Тверской митрополии) протоиерей Валентин Бонилья. — Прежде всего наш приход — сплошные пенсионерки, платить за сопровождение этого документа мне просто нечем. Но, даже если эта услуга и будет бесплатной, на какой промежуток времени затянутся согласования и экспертные обследования территории? Это в Московском регионе археологи на каждом шагу. А я вот за 20 лет служения с ними не пересекался ни разу, хотя история деревянной церкви на месте нашего храма (освящен в 1825 году) прослежена мной с 1580 года. Боюсь, если делать всё по правилам, строительство туалета затянется лет на 30».
Дух и буква
«Как раз сооружение туалета — крайне плодотворный для археологических изысканий процесс, — улыбается заместитель директора по науке Звенигородского государственного историко-архитектурного художественного музея Дмитрий Седов. — Вон видите недалеко домовладение? У жителей не было туалета, решили они сделать выгребную яму. Но всё это происходит в зоне охраны памятника! Мы вызвали археолога, чтобы тот контролировал ход работ. И что вы думаете? Рабочие извлекают из земли. громадную арочную плиту от храма! Впоследствии она оказалась ценной научной находкой».
Дмитрий Александрович одновременно еще и казначей прихода местного храма Успения-на-Городке (подворья Саввино-Сторожевского ставропигиального мужского монастыря) и последовательный сторонник 245-го закона. Его аргумент — само окружение Успенского храма, памятника архитектуры федерального значения, расписанного преподобным Андреем Рублевым или кем-то из его ближайших учеников. Мы медленно обходим по древнему крепостному валу сердце старого Звенигорода — тот самый Городок, который сейчас представляет собой лужайку размером с футбольное поле.
«Последние пять лет мы ведем здесь серьезные археологические исследования, — рассказывает собеседник. — Но по большому счету земля под нашими ногами — terra incognita: обследована в лучшем случае двадцатая часть всей площади Городка. Здание нашего храма принадлежит государству в лице подмосковного Министерства культуры. У нас прекрасный контакт со штатным археологом этой структуры Алексеем Алексеевым. Мы ежегодно заключаем с ним договор на производство исследований, и вся дальнейшая работа — начиная от оформления необходимой разрешительной документации по линии Министерства культуры РФ (получение Открытого листа) до организации и непосредственного проведения полевых археологических работ — целиком на нем. По контракту исследователь сдает храму научный отчет по итогам всех выполненных работ. Более того, за счет суммы контракта (весьма, замечу, скромной) он еще и ежегодно публикует результаты своих раскопок. Раскрою небольшой секрет: за пять лет инспекторы по охране памятников не проверили Алексеева (по крайней мере на нашем объекте) ни разу. Но вот сейчас у него истек срок действия Открытого листа, и он, несмотря на свою высочайшую квалификацию и несомненное понимание всех нюансов археологического контекста, не может продолжать раскопки на свой страх и риск без разрешительного документа: лучше исключить даже малейшую возможность опрометчивого шага». Дмитрий Седов уверен, что любые непонимания прописанных в 245-м законе новаций возникают там, где люди просто не знают, куда и в каком случае надо обращаться. Коррупционные риски он не отрицает и даже подозревает, что на какое-то время сложность в получении документов снизит интенсивность земельных работ возле памятников. Однако со временем, по мнению Седова, эта ситуация обязательно разрешится каким-то понятным механизмом, который будет работать как часы.
«В 1990-е годы очень многие приезжали ко мне с просьбой: какая, мол, у вас живописная поляна по соседству, нельзя ли на ней дом построить? — вспоминает настоятель храма и бывший наместник Саввино-Сторожевской обители архимандрит Иероним (Карпов). — Я отвечал всегда одинаково: земля городская (это чистая правда), спрашивайте в администрации. Со временем расспросы прекратились. Зато зачастили визитеры с шанцевым инструментом. Одного мы поймали и сдали полиции. Второго спугнули, когда он только начал копать яму. Возможно, хотел захоронить собачий труп. Так или иначе, яма до сих пор так и красуется». Архимандрит Иероним уверен, что подобных случаев станет гораздо меньше. Однако чего будет больше от нового закона — пользы или вреда, ответить он затруднился.
Закон бутерброда и «Бриллиантовая рука»
По мнению Дмитрия Седова, дилетантам в археологии не место: это крайне обширная область применения практических навыков, требующая фундаментальных познаний в геологии, истории, культурологии. Конечно, не все непрофессионалы обязательно «черные археологи». Есть и просто любители копаться в земле из спортивного интереса. Но еще есть и лежащая между этими двумя большими группами прослойка «бизнес-археологов», которые сочетают увлеченность с коммерческой хваткой. «Один такой долго работал в нашем музее, причем на немаленькой должности, — вспоминает Седов, — и развился до того, что принялся торговать археологическими находками. Мы в результате с ним расстались».
«С теми корыстолюбцами, которые используют археологические находки в целях личной наживы, нам не по пути. А вот по-настоящему увлеченные археологией непрофессионалы могут оказаться полезны, — считает заместитель начальника столичного департамента культурного наследия, главный археолог Москвы кандидат исторических наук Леонид Кондрашев (он лично участвовал в подготовке законопроекта в составе упомянутой рабочей группы). — В нашем городе мы собираемся развивать волонтерское движение, представители которого смогут участвовать в раскопках под руководством опытных археологов. Кроме того, планируем внедрить нечто вроде общественной инспекции: волонтеры могли бы сообщать нам обо всех потенциально интересных случаях земельных работ, до которых у нас просто не доходят руки».
На интернет-форумах Леонид Викторович, к слову, одна из наиболее критикуемых фигур. Блогеры обвиняют его в политике двойных стандартов: Кондрашев, мол, даже в Москве не смог наладить археологическое обследование всех точек, где намечены официальные разрытия или земельно-вскрышные работы (вид открытых горных работ по выемке и перемещению пород). Самые серьезные претензии к нему связаны с реставрацией шереметевской усадьбы в Останкине.
«С оппонентами хотя бы отчасти можно было согласиться, если бы я лично не мерз в Останкине, — усмехается Кондрашев. — Помимо самого дворца там воссоздается усадебный сад с оранжереями и конюшенным двором. И результаты нашего обследования не только были учтены в проекте, но и стали одной из его основ».
Конечно, заверяет главный археолог столицы, не все работы с землей в Москве предваряются раскопками. Например, если в сквере высевается газон, в них нет необходимости. Когда в коллекторе меняют трубы, объемного раскопа тоже не нужно: культурные слои там, скорее всего, сдвинуты, и ни фундаментальных открытий, ни случайных находок археолог, сколько бы времени он ни потратил, скорее всего, не сделает. Но в том или ином виде, уверен Кондрашев, археологический надзор всегда нужен: «Дело в том, что никто не отменял „закона бутерброда“, в соответствии с которым самые интересные находки делаются там, где их труднее всего предсказать — к примеру, в банальных траншеях. Так, только на моей памяти был случай, когда клад с серебряными монетами обнаружили при замене старого кабеля новым. Ведь логику человека, зарывшего некогда клад, мы восстановить не можем. Того могли наградить за безупречную службу, после чего он отправлялся на войну и погибал — и не только место хранения драгоценностей, но даже и сам факт их наличия в истории терялся».
Кстати, 245-й закон закрепляет исключительное право государства на обладание всеми объектами археологического наследия в силу их окончательного уравнивания «в правах» с иными памятниками истории и культуры федерального значения. О принудительной экспроприации, правда, речи пока не идет. И, задумай герой знаменитой киноленты «Бриллиантовая рука» провернуть хитрую комбинацию с легализацией контрабандных драгоценностей сегодня, от государства он получил бы долю не меньше прежней. Но есть принципиальное новшество: уголовная ответственность за уклонение от передачи государству в десятидневный срок находок, сделанных при легальных археологических работах. Правда, она вводится только с августа 2015 года.
«Не стоит идеализировать советскую систему вознаграждения, — призывает Кондрашев. — В то время претендент обязан был сразу же отнести находку в отделение милиции, начальнику которого предписывалось собрать экспертную комиссию для определения исторической и материальной ценности клада. И только по завершении этой экспертизы гражданин мог рассчитывать на получение денег».
Об археологической картошке, или чем докажете?!
Если понимать закон буквально, говорят противники закона, то частная собственность на землю на давно обжитых человеком территориях ставится под сомнение, поскольку археологическое наследие (а культурный слой отныне его разновидность) принадлежит государству.
«Ничего подобного, — возражает Кондрашев. — Да, действующий с 2002 года Федеральный закон „Об объектах культурного наследия“ защищал культурные слои несколько иным образом: их хотели включать в состав достопримечательных мест. Очень хорошо, что теперь у нас другой порядок! Иначе в городе, во всяком случае в историческом центре, действительно нельзя было бы копнуть. Ведь любые работы, не связанные с охраной культурного наследия, в пределах достопримечательного места запрещены».
Закон вовсе не нацелен на то, чтобы каждого дачника сделать уголовником, уверен чиновник столичного департамента культурного наследия: «Все-таки наше уголовное право не ставит под сомнение презумпцию невиновности. А статья Уголовного кодекса, которая столь бурно обсуждается общественностью, называется „Незаконные поиск и (или) изъятие археологических предметов“. Поиск, целенаправленное изъятие, а не случайное выкапывание!» На практике это означает, что ретивому полицейскому еще предстоит доказать факт умысла в действиях пресловутой бабушки в Барвихе. Если рядом с ней стоит ведро не с археологическими предметами, а с картошкой, умысла в ее действиях не было, а значит, нет и вины. Кондрашев напоминает, что «по ст. 49 Закона „Об объектах культурного наследия народов РФ“ объекты археологического наследия и земельные участки находятся в гражданском обороте раздельно. А ст. 52 того же закона отнюдь не запрещает сделки с такими участками, но налагает на их владельцев определенные обременения». В любом случае гипо-тетические незаконные действия полицейского в описанном примере легко обжалуются. «Наконец, не будем забывать: разрешено всё, что не запрещено, — успокаивает общественность главный археолог Москвы. — Поэтому любые действия владельца такого участка, не наносящие ущерба объектам археологического наследия, не имеют состава преступления по определению. И сов-сем, согласитесь, другое дело, если в карманах искателя полно археологических предметов, а он в поле или в лесу заявляет, что вышел червяков накопать».
Получить многократно возросшие штрафы за несанкционированные работы с археологическими объектами опасаются не только дачники, но и настоятели храмов, приходские советы или собрания. Что делать им в новых условиях? «Ровно то же, что обязан выполнить любой хозяйствующий субъект перед началом масштабных земельных работ, — инструктирует Кондрашев. — Прежде всего обратиться в региональный орган охраны памятников, чтобы узнать, связаны ли с участком обусловленные археологическим наследием обременения. Если подобные обременения существуют, квалифицированные профессиональные археологи получат Открытый лист и организуют соответствующее сопровождение работ. В исторических местностях пользователю участка нужно будет также озаботиться составлением архитектурного опорного плана и установкой ограждений.
Ищу метеориты. Монеты не предлагать
Однако помимо огородников и представителей Церкви новый закон напрямую касается и добропорядочных поисковиков с металлодетектороми. «Прискорбно, что их приравняли к „черному археологу“ на бульдозере, — жалуется протоиерей Валентин Бонилья. — Именно их трудами за последние пять лет сделано подавляющее большинство публикаций о кладах. Единственное серьезное исключение — Государственный исторический музей. Остальные музеи „копанину“ (извлеченные из земли предметы) не публикуют, да они в ней и не разбираются. Как анекдот мы до сих пор вспоминаем курьезный случай, когда Елецкий государственный музей на своем сайте обозначил хранящуюся в его фондах аннинскую полушку (мелкая монета достоинством меньше копейки времен Анны Иоанновны. — Примеч. авт.) как иностранную монету с изображением фараона».
Отец Валентин сам шесть лет назад увлекся «чешуей» (так на языке археологов-любителей называется мелкая серебряная монета). По словам собеседника, подавляющее большинство находок из этого разряда — вещи однотипные. На аукционах за каждый из них можно выручить всего от 100 до 500 рублей. Так что cостояния на них не сделаешь, а музеи на хранение их не принимают. «Теперь про публикации можно забыть, — резюмирует отец Валентин. — Ведь любые находки, даже сделанные вне археологических памятников, мы обязаны сдавать государству».
На таких поисковиках, которые могут теперь попасть под уголовную статью, предусмотренную за поиск археологических предметов при помощи специальных технических средств (миноискателей, металлодетекторов, радаров, магнитометров и т. д.), уже нашлись охотники заработать. В Интернете появились многочисленные объявления о подготовке разрешений на поиск метеоритов. Логика их авторов понятна: если человека в чистом поле возьмут с поличным (с полным рюкзаком «копанины»), доказать свою невиновность ему будет трудно. Другое дело, когда рюкзак еще пуст, и можно предъявить разрешение: мол, метеориты разыскиваю! Дозвонившемуся по одному из таких объявлений в организацию под названием «Всероссийское метеоритное общество» корреспонденту ЖМП предложили «полный пакет документов» сроком действия по декабрь 2014 года за 2000 рублей.
В свою очередь, Леонид Кондрашев причиной большой шумихи вокруг 245-го закона видит именно ущемление интересов производителей металлодетекторов. «На российский рынок они интенсивно хлынули семь лет назад, как раз после аналогичного ужесточения норм в Западной Европе, — говорит Леонид Викторович. — По грубым экспертным оценкам, в России за это время продано около 30 тыс. устройств, их средняя цена — 30 тыс. рублей. Вот и считайте объем рынка, который может испариться».
Коллекционеру на заметку
С коллекционерами археологических древностей ФЗ-245 обходится еще строже, чем с поисковиками. Даже если вы владеете археологическим предметом законно, обменивать, дарить или продавать его вам теперь разрешат только после регистрации в так называемой негосударственной части Музейного фонда России8. Причем владельцам дается на это не так много времени: успеть с регистрацией необходимо до 1 сентября 2016 года.
Коллекционеров эти планы напугать уже успели изрядно. «Создается впечатление, эту норму вводят, чтобы затруднить оборот нелегально добытых археологических объектов и изъять их, — предполагает правнук священника Павла Флоренского москвич Василий Флоренский, известный в России коллекционер античных монет. — Я согласен: с вскрывающими курганы людьми бороться надо нещадно. Но за что „под нож“ попали простые собиратели?! Видимо, все понимают: задержать с поличным преступника в поле или на черном рынке будет невозможно. Поэтому, чтобы затруднить ему жизнь, пошли по давно проторенной дорожке: запретить всё всем тотально».
Чего боятся добропорядочные коллекционеры? Прежде всего утечки информации: всем известно, как быстро закрытые базы персональных данных всплывают в открытой продаже на ближайшем базаре. Еще одна «странность» в тексте закона — по сути дела открыто напечатанный призыв вывозить коллекции за рубеж, а потом ввозить их обратно. Ведь именно легально ввезенные из-за границы археологические предметы получают «индульгенцию»: их регистрировать необязательно9. И это далеко не все недоуменные вопросы, которые возникают при внимательном ознакомлении с этой частью закона.
«Можно, конечно, затаиться, ничего не сообщать о своей коллекции, запереть ее в дальний сундук, даже не думать об участии в выставках — так, чтобы и товарищи по увлечению о тебе забыли, — говорит Флоренский. — Но фактически это то же самое, что расстаться с коллекцией: она живет, только если постоянно развивается, движется. Какую-то часть собирателей государство выдавит в теневой сектор, кто-то бросит собирать старые монеты. Я же, если честно, пока не решил, как поступить».
«Когда-то мой интерес к любительской археологии начинался с истории дореволюционных отечественных монет. По ним я, начиная со скромной собственной коллекции, сначала выучил генеалогию романовского рода, потом перешел на всю российскую историю, постепенно заинтересовался истоками нашего народа и в итоге пришел к вере Христовой, — подводит итог протоиерей Валентин Бонилья. — Сейчас коллеги на полном серьезе советуют мне отмыть от земли копаную „чешую“, чтобы никто со стороны не принял ее за археологические предметы. То, что государство не получит какую-то часть от уходящих „в подполье“ любителей, наша страна, наверное, переживет. По-настоящему обидно, что публикации археологических находок, и так не очень частые, теперь и вовсе исчезнут. И рано или поздно плуг в полях всё перемелет».
Примечания:
1. Федеральный закон № 245-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части пресечения незаконной деятельности в области археологии» (далее — ФЗ-245) подписан 23 июля 2013 г. Президентом В.Путиным. Закон вступил в силу 24.08.2013 г., за исключением двух административных и одной уголовной статей, касающихся незаконного оборота археологических предметов. Штрафы за сделки с археологическими предметами в обход закона увеличиваются с августа 2014 г., а наказания за уклонение от обязательной передачи государству культурных ценностей, обнаруженных при легальных земляных или подводных работах (вплоть до лишения свободы на три года), с августа 2015 г.
2. ФЗ-73 от 25 июня 2002 г.
3. ФЗ-245. П. 2 ст. 6.
4. Там же. П. 3 ст. 3.
5. Там же. П. 4 ст. 3.
6. Введен п. 5 ст. 3 ФЗ-245.
7. ФЗ-245. П. 1 ст. 6.
8. Там же. Ст. 8.
9. Там же. Ст. 81. п. 2.
