 |
| Православие и современность | Игумен Нектарий (Морозов) | 03.03.2014 |
Об одном из самых пронзительных богослужений Святой Четыредесятницы — Великом покаянном каноне преподобного Андрея Критского — рассказывает главный редактор газеты, настоятель Петропавловского храма Саратова игумен Нектарий (Морозов).
Развернуться к себе лицом
Из года в год накануне очередного поста, в том числе и Великого, священники в общении с прихожанами, с прессой повторяют, что пост заключается не только в воздержании от пищи, что помимо телесного поста есть еще и духовный. А в чем он, собственно, заключается? Если сказать максимально кратко — в изменении строя жизни человека. И все то, что Церковь нам в течение Великого поста предлагает, этому способствует.
Ограничение в пище лишает человека привычного ощущения полноты телесного бытия, переключая внимание на что-то другое. Одновременно с этим человек приходит в храм, потому что без участия в великопостных службах смысла в посте нет. И что же он там находит? Во-первых, это изменение цвета богослужебных облачений: черный — в седмичные дни, фиолетовый — в субботу, воскресенье и праздники. Эта цветовая гамма, как ни странно, тоже способствует перестановке в нашем сознании. Во-вторых, на определенный лад настраивает совершенно иное, отличное от всякого другого времени, звучание великопостных богослужений, в первую очередь Великого покаянного канона преподобного Андрея Критского, который читается первые четыре дня первой седмицы Великого поста. Песнопения и тропари канона заставляют человека «развернуться лицом» к самому себе: к своим грехам, к своим неисправностям, к тому, что стоит между ним и Богом, а, увидев это, ужаснуться и начать оплакивать свое грешное и студное, как говорится в этом каноне, житие.
Почему канон имеет такую силу воздействия? Дело в том, что, с одной стороны, каждый человек неповторим, неповторима его судьба, его личность, с другой стороны, мы все очень похожи — у нас одни и те же страсти, недостатки и достоинства, просто они носят индивидуальный характер. А в творении преподобного Андрея Критского вспоминается вся Священная история в примерах крайних состояний падения и, наоборот, в примерах высочайших добродетелей, которые можно найти как в Ветхом, так и в Новом Заветах. Таким образом, канон становится неким зеркалом, в которое может посмотреться душа человека и увидеть саму себя, увидеть как раз в примерах, приводимых преподобным Андреем. Он находит удивительно глубокие по силе своего воздействия на наше христианское сердце слова. Бывает так, что человек приходит в храм, и он даже не знает, что такое канон Андрея Критского, а просто слышит, как хор поет ирмос «Помощник и покровитель», слышит припев канона: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя», первые слова, и вдруг чувствует, что плачет, сам даже не зная, почему. Просто его душа, совершенно какая-то забитая, забытая со всеми ее потребностями и нуждами, вдруг начинает оживать, как бы оттаивать. Ведь пост зачастую сравнивается с духовной весной, а весной тает снег, лед, бегут ручьи, и та жизнь, которая была скована этим льдом и снегом, начинает выбираться на поверхность. И вот точно так же Великим постом все, что было в человеческой душе задавлено, заморожено, вновь рвется к жизни, точнее, к источнику жизни — к Богу. И как раз первое, что заставляет встрепенуться, — это канон преподобного Андрея Критского.
Труд против фастфуда
Любому человеку, который хочет по-настоящему понять каждый тропарь, каждое слово канона, имеет смысл его прочитать до богослужения. Сегодня текст канона нетрудно найти в Интернете, да и практически во всех церковных лавках он бывает накануне Великого поста. Однако одна из проблем непонимания канона заключается не только в том, что человек рассеивается во время молитвы, но и в том, что канон насыщен примерами из Священного Писания, с которыми сегодня мало кто знаком. И как раз этот богослужебный текст является одним из ответов на вопрос, надо или не надо переводить богослужения на современный русский язык. Вот, переведи канон преподобного Андрея Критского, и все равно все останется непонятным, не говоря уже о том, насколько он потеряет в поэтичности и глубине своего звучания. Для того чтобы понимать, надо знать контекст, знать историю Священного Писания Ветхого и Нового Заветов. Однако не стоит думать, что люди способны переваривать только уже приготовленную и разжеванную для них пищу. На самом деле человек — это существо первоначально ищущее, крайне пытливое, стремящееся во всем дойти до самой сути. Если кому-то из нас сегодня это стремление не присуще, то это, скажем так, некое свидетельство об общей деградации человечества. Но не обязательно по пути деградации идти дальше, с него всегда можно вернуться к тому лучшему, что в нас есть, что вложено в нас Богом, то есть к этому состоянию искания. Сегодня есть масса людей, которые предпочитают питаться фастфудом, притом что он очень вреден. Это быстро, порою не то чтобы очень вкусно, но кажется таковым, потому что вкусовая гамма, хоть и примитивная, зато достаточно яркая. И есть столь же много людей, тяготеющих все-таки к нормальной пище, на приготовление которой надо тратить время и силы, которую надо, в конце концов, пережевывать. Челюстно-лицевые мышцы современного человека совершенно отличны от мышц наших предков, живших 100−200 лет назад, потому что сегодня люди пищу не жуют, а глотают, а это очень вредно.
То же самое касается и пищи духовной. Ошибочно считать, что, просто проглотив ее в готовом виде, можно получить пользу. Для усвоения необходим труд. Поэтому когда человек приходит в храм и слышит в каноне преподобного Андрея Критского неизвестные ему имена, указания на какие-то события, по большей части незнакомые, то он должен заинтересоваться, о чем вообще идет речь. На самом деле, разобраться в этом не так уж и сложно. Можно начать с чтения Закона Божьего, где Священная история представлена в более сжатом виде.
И потом, знание истории Ветхого и Нового Заветов необходимо не только каждому верующему человеку, но и всякому, кто хочет быть культурным, образованным, интеллигентным. Сегодня, к сожалению, люди зачастую не стремятся ни к культуре, ни к образованию, а богослужения Церкви это стремление делают необходимым и естественным.
Стояние и путь
Великий покаянный канон Андрея Критского после прочтения по частям на первой седмице поста повторяется целиком на пятой седмице. Это достаточно продолжительная по времени и непростая для постящегося уже не одну неделю человека служба, которую именуют Стоянием Марии Египетской. И суть даже не в том, что канон читается целиком, а в том, что он дополняется чтением жития преподобной Марии. В чем смысл этой традиции? История Церкви содержит в себе массу примеров восхождения человека от самых бездн греха до высочайших вершин святости. Но нет, наверное, другого такого жития, где настолько разительным был бы этот переход — от состояния крайнего падения к жизни равноангельной. Девушка, которая буквально с самых юных лет предавалась неистовому служению блуду, достигает величайшей святости и чистоты, так, что пришедший к ней преподобный авва Зосима — человек, который, наоборот, с юности до старости пребывал в жизни добродетельной, понимает, что он не смог достичь даже малой меры преуспеяния вот этой грешницы. Она, почувствовав однажды милость Божью к себе и возможность найти прощение, удалилась в пустыню и весь свой труд со всею решимостью положила на то, чтобы стать совершенно иной. И хотя даже в дикой безлюдной пустыне ее страсти и прежние греховные навыки долго и жестоко терзали ее, она не отступилась. Этот труд — противостояния самому же себе ветхому, своим привычкам, своим порокам — необходимо подъять каждому человеку, стремящемуся перейти от греха к добродетели.
Такое совершенно естественное, необходимое дополнение к канону преподобного Андрея Критского позволяет нам пережить благодатное побуждение к покаянию и увидеть образец для подражания — путь, которым человеку по силам следовать.
Вскарабкаться и удержаться
Каждый день Святой Четыредесятницы и Страстной седмицы совершенно неповторим. И хотя чинопоследование богослужений в своей основе одно и то же, одни и те же слова в песнопениях, но мы каждый год разные, и совершенно по-разному на то, что мы слышим, отзывается наше сердце.
К Великому посту всегда приступаешь со смешанными чувствами. С одной стороны, есть ощущение, что он, невзирая на подготовительные недели, приходит внезапно. Это — напоминание о том, насколько быстро, незаметно наша жизнь завершится. И это чувство немного грустное, ведь, как ни пытаешься вырваться из суеты, а все равно в нее все время оказываешься погружен. А с другой стороны, преддверие Великого поста приносит чувство радости, потому что предстоящий подвиг — возможность заставить свою душу пробудиться. Неслучайно поется Великим постом кондак: «Душе моя, душе моя, восстани, что спиши? Конец приближается».
А еще время Великого поста немного пугает, потому что это время напряженного труда и подвига, на который надо и решиться, и понести его. Это как входить в холодную воду: чем с большей готовностью и решимостью ты входишь, тем скорее она становится для тебя и приятной, и привычной. Но наша огромная ошибка заключается в том, что мы если и собираемся Великим постом, и подвизаемся хотя бы чуть-чуть по мере своих сил, то потом, как только наступает время Пасхи, мы расслабляемся и теряем приобретенные дары. А человек, вскарабкавшись благодаря великопостному подвигу на какую-то ступеньку, должен на ней удержаться, к следующему Великому посту — подняться еще на одну ступенечку, пусть микроскопическую, а не соскальзывать вниз. И это тот урок, который нужно всегда иметь в своей памяти и стараться все-таки делать шаги вперед, а не назад.
Фото Николая Вакатова
Газета «Православная вера» № 4 (504)
Записала Инна Стромилова
