Лучше поздно, чем никогда

Бывший охранник Германа Геринга признался, что передал ему ампулу с ядом

Бывший рабочий металлопрокатного предприятия в Калифорнии, а ныне 78-летний пенсионер Герберт Ли Страйверс, признался, что это именно он помог уйти от возмездия Герману Герингу, «наци номер два». И все потому, что почти 60 лет назад не оставлял своим вниманием хорошеньких немок.

15 октября 1946 года Геринг, приговоренный к повешению Нюрнбергским трибуналом, за два часа до казни принял яд. Он оставил предсмертную записку, в которой утверждал, что хранил у себя цианид в течение всего судебного процесса.

За прошедшие с тех пор годы возникло множество версий, объясняющих, как военный преступник смог покончить с собой несмотря на то, что его камера находилась под круглосуточным наблюдением.

Говорилось, что Геринг мог прятать яд во рту под золотой коронкой или в дупле зуба, или же под своими гладко зачесанными волосами, или в пупке, или еще где-нибудь на теле. Или же подкупил кого-то из охранников и тот передал ему смертоносное зелье.

Как утверждает Стайверс, состоявший в 1946 году в роте охраны в Нюрнберге, его никто не подкупал. А он стал лишь невольным соучастником самоубийства преступника.

19-летний Стайверс действительно служил в почетном карауле трибунала, который сопровождал нацистов в зал заседаний суда во Дворце правосудия. И стоял у них за спиной. Охранникам разрешалось разговаривать с подсудимыми. С Герингом, который неплохо говорил по-английски, он беседовал не раз.

В свободное время охранникам делать было абсолютно нечего. Они устраивали вечеринки и флиртовали с девушками. Однажды Страйверс на улице встретился с симпатичной молодой немкой по имени Мона. Разговорились, познакомились. Страйверс признался, что работает в охране и каждый день видится с заключенными — военными преступниками. Девушка ему очень понравилась. Он решил любыми способами завоевать ее расположение.

Как-то Мона, сказала, что хочет познакомить молодого солдата с интересными людьми. И свела Страйверса с двумя мужчинами, которые представились ему как Матиас и Эрих. Они посетовали на то, что сидящий в тюрьме Герман Геринг «очень болен», а необходимых лекарств не получает.

Страйверс дважды передавал Герингу от этой парочки записки, которые закладывались в авторучку, а в третий раз пронес в ней какую-то капсулу. Ему сказали, что если лекарство подействует — а на это уйдет около двух недель — Страйверсу выдадут еще одну порцию. Охранник вручил «лекарство» преступнику, после чего вернул авторучку Моне.

Больше охранник девушку не видел, а ровно через две недели Герман Геринг покончил с собой. Страйверс был потрясен, однако о своем проступке никому не сказал, опасаясь, что его будут судить.

Рассказать о происшедшем он решился только сейчас, по настоянию дочери — «Ты же попадешь в историю». И когда узнал, что срок давности за совершенное им преступление давно истек. Хотя проверить, что все сказанное им правда, не представляется возможным. Страйверсу можно верить или не верить.