 |
| Однако | Бахтияр Ахмедханов | 04.01.2014 |
Глобальное восприятие не делает различий между исламистами-прагматиками и исламистами-боевиками. Хотя сама структура «Братьев-мусульман» не похожа на структуру революционной организации, скорее, она заточена под плавные и, если угодно, демократические методы борьбы.
Долгие годы культивируемый в египетском обществе страх перед исламизмом позволял государству с однопартийной системой препятствовать появлению светской оппозиции. Что и привело к тому, что, в конце концов, самым крупным оппозиционным движением страны стали именно «Братья-мусульмане». И притом что большинство египтян — это или светские либералы или религиозные консерваторы, не разделяющие радикальных идей. Этот тезис подтверждают последние события в Египте, где против правления «Братьев-мусульман» выступают как сторонники светского пути развития, так и религиозные консерваторы.
«Братья-мусульмане» были основаны в 1928 году в городе Исмаилия школьным учителем по имени Хассан аль-Банна. Это было первое в мире организованное движение исламистского толка, хотя собственно исламизм как идеология развивался с конца XIX столетия. «Братья-мусульмане» сформировались как общественное движение за возрождение ислама в стране и за её пределами. И это в то время, когда в арабском и мусульманском мире царили идеи светского национализма, причём левого толка.
«Братья-мусульмане» быстро вышли за рамки благотворительной и образовательной деятельности, превратившись в политическое движение. Основу идеологии «Братьев-мусульман» составили взгляды самого Аль-Банны, представлявшие собой сплав исламских ценностей с западной политической мыслью. Аль-Банна отвергал как традиционные религиозные взгляды, так и вестернизацию как таковую.
Идеология «Братьев-мусульман» была первым организованным выражением модернистского течения в мусульманской религиозно-политической мысли, которое вбирало в себя, в том числе, и национализм, напрочь отвергаемый чистым исламом.
Говоря о джихаде как вооружённой борьбе, «Братья-мусульмане» ограничивались признанием необходимости освобождения от иностранной оккупации — британской в случае с Египтом и израильской — в Палестине. Но они говорили о джихаде и в более широком понимании — как об интеллектуальном пробуждении и политической мобилизации масс. Идеи «Братьев-мусульман» приводили к ним всё больше сторонников, движение быстро набирало силу. К концу 1940-х годов оно насчитывало уже более миллиона членов.
В конце 1930-х годов на руководство движения оказывали весьма сильное давление некоторые активисты, требовавшие создания военного крыла организации — для вооружённой борьбы с британскими оккупантами. Но лидеры «Братьев-мусульман» боялись, что такой шаг навредит движению, призывавшему к постепенным общественно-политическим изменениям через создание социальных служб и профессиональных организаций юристов, врачей, инженеров и т. д.
И всё же руководители «Братьев-мусульман», хотя и неохотно, но согласились на создание тайной военизированной организации, которая скоро начала осуществлять акции, не санкционированные Хассаном аль-Банна и другими лидерами.
Вплоть до конца 1940 годов «Братья-мусульмане» существовали в Египте совершенно легально. Но уже очень скоро монархия стала рассматривать их как главную угрозу своему существованию — особенно учитывая оппозиционность БМ англичанам и всем, кто сотрудничал с оккупационными силами. «Братья-мусульмане» были в первых рядах во время массовых забастовок и маршей националистов, они же участвовали (правда, безуспешно) в выборах 1945 года.
Во время Второй мировой войны «Братья-мусульмане», хотя и объявили о своем нейтралитете, сотрудничали с нацистской Германией, воевавшей против Великобритании. Затем они принимали участие в арабо-израильской войне 1948 года, и в том же году боевики из военного крыла БМ убили судью, приговорившего к тюремному заключению члена движения, участвовавшего в нападении на английских военных.
Именно тогда монархия окончательно решила покончить с движением. Начались массовые аресты лидеров «Братьев-мусульман». Репрессии окончательно развязали руки боевикам, которые могли теперь проводить акции без оглядки на лидеров. Поворотной точкой в истории движение стало убийство премьер-министра Нокраши-паши.
Аль-Банна осудил это убийство и даже постарался дистанцировать руководство БМ от боевиков, но вскоре (в 1949 году) был убит сам — предположительно агентами правительства.
После Аль-Банны лидером движения стал известный в Египте судья Хассан аль-Худайби, который хотя и не был членом движения, но был убеждённым сторонником и поклонником Аль-Банны. Это назначение вызвало множество внутренних конфликтов и усугубило и без того обостряющиеся противоречия между верхушкой «Братьев-мусульман» и всё более обособляющимися боевиками.
Тем временем принятое в октябре 1951 года решение египетского правительства аннулировать англо-египетский договор 1936 года вызвал мощную волну протестов против британского правления. Повсеместно начались вооружённые стычки между английскими военными и египтянами. В них принимали участие и боевики «Братьев-мусульман», хотя лидеры движения держались в стороне от конфликта.
В 1952 году, на пике нестабильности, произошёл переворот под руководством Гамаля Абдель Насера. Монархия пала. «Братья-мусульмане» поддержали переворот, рассчитывая, что в благодарность новая власть поделится с ними местами в правительстве. Однако сердечные отношения между режимом «Свободных офицеров» и «Братьями-мусульманами» длились недолго: военный режим не желал делиться властью с движением, видя в них угрозу новому государству.
Сначала военные упразднили все политические группировки кроме «Братьев-мусульман». Насер, желая использовать их влияние в своих целях, пригласил их войти в «Союз освобождения» — первую политическую структуру, созданную новым государством. Но попытки кооптировать БМ оказались безуспешными, и тогда Насер решил уничтожить движение.
Началось с того, что Аль-Худайби начали всё чаще критиковать за то, что он превратил «Братьев-мусульман» в элитную группировку, которая занимается лишь озвучиванием политических заявлений, а также за авторитарный стиль руководства, проводимый с помощью лояльных ему людей. Но Аль-Худайби устоял. А «Братья-мусульмане» упразднили своё военизированное крыло, боевики которого были изгнаны из движения.
В 1954 году египетские власти решили, наконец, поставить «Братьев-мусульман» вне закона, обвинив их в заговоре с целью свержения правительства. По стране прокатилась волна арестов, арестовали и самого Аль-Худайби.
Но военный режим сам начал испытывать трудности из-за внутренней борьбы за власть между Насером и генералом Мухаммедом Нагибом, который стал первым президентом новой республики (1953−1954). Насеру удалось одержать верх только после того, как он заручился поддержкой Аль-Худайби — в обмен на обещание освободить всех арестованных членов «Братьев-мусульман» и легализовать движение.
Но правительство не выполнило своего обещания — многие арестованные так и остались в тюрьмах. Это сильно осложнило и без того непростые отношения между Насером и Аль-Худайби и позволило изгнанным было из движения боевикам вновь обрести влияние. «Братья-мусульмане» потребовали прекратить военное правление и вернуться к парламентской демократии. Тем временем Каир объявил о заключении нового соглашения с Лондоном по Суэцкому каналу, которое «Братья-мусульмане» во главе с Аль-Худайби подвергли критике, поскольку, по их мнению, оно делало Египет вассалом Великобритании.
Это привело к новым репрессиям против движения, которые сопровождались активной кампанией в прессе.
Тем временем боевики из секретного подразделения «Братьев-мусульман» окончательно вышли из-под контроля руководства движения. Своё изгнание из рядов движения они объявили изменой и решили противостоять режиму самостоятельно. Некоторые из них предположительно участвовали в попытке покушения на Насера в октябре 1954 года, что дало толчок для начала новой кампанию против движения. Тысячи членов движения, включая Аль-Худайби, были приговорены к длительным срокам заключения и подвергнуты пыткам.
В этот период возникла новая фигура, ставшая одним из главных идеологом движения. Это был Сайид Кутб, высокообразованный человек и гражданский служащий, присоединившийся к «Братьям-мусульманам». Кутб также отбыл длительный срок и подвергался пыткам, что только радикализировало его взгляды. Он написал множество трактатов, а один из них, названный «Вехи», стал исключительной по силе влияния работой — причём даже не столько внутри самого движения, сколько среди нового поколения более радикально настроенных исламистов.
Кутб был казнён в 1966 году по обвинению в попытке государственного переворота. Именно его идеи вдохновили первых джихадистов. Появилось новое поколение крайне радикальных исламистов, разочаровавшихся в идеях движения. Эти люди, основавшие первые в мире джихадистские ячейки, считали, что «Братья-мусульмане», которые воспринимали западные идеи, шли на компромисс и предавали таким образом принципы ислама. Радикализма им добавило поражение арабов в войне с Израилем 1967 года и формально объявленный в 1970-м отказ «Братьев-мусульман» от насилия.
Анвар Садат, пришедший к власти после смерти Насера в 1970 году, несколько облегчил положение «Братьев-мусульман», хотя и не отменил запрета на деятельность движения. Возможно, Садат пытался использовать их для сдерживания роста левых оппозиционных настроений.
После почти двух десятилетий репрессий со стороны государства «Братья-мусульмане» оказались в тени гораздо более радикальных группировок — «Тандхим аль-Джихад» и «Гамаа (Джамаа) аль-Исламийа», которые приобрели особое влияние в 1980—1990 годы. Значительную роль в усилении этих организаций сыграла помощь со стороны Саудовской Аравии, стремившейся к сдерживанию насеризма как светской националистической идеологии.
Все годы пребывания у власти Садата «Братья-мусульмане» пытались восстановить своё влияние. Богатая история помогла им сохранить статус основного исламистского движения, как, впрочем, организационную структуру и даже присутствие в гражданских институтах Египта. Они вернули себе утраченные позиции к концу 1990-х, когда наследнику режима Садата Хосни Мубараку удалось сокрушить джихадистские группы.
«Братья-мусульмане» прошли как через период монархии, так и новой республики. Всё это время они старались вести политическую деятельность в рамках закона, что, впрочем, удавалось далеко не всегда. Первый период репрессий против движения пришёлся на конец 1940-х годов, второй — на середину 1950-х (время правления Насера) и третий на середину 1960-х, когда главным идеологом движения был Сайид Кутб.
Вскоре после возрождения движения в Египте оно распространилось на другие регионы арабского мира. Сирийская ветвь «Братьев-мусульман», основанная в конце 1930-х — начале 1940-х годов, стала более радикальной, чем материнская организация, полностью приняв идеологию вооружённой борьбы. Это привело к жёстким мерам, принятым в отношении сирийских «Братьев-мусульман» президентом Хафезом Асадом в 1982 году. Тогда были убиты десятки тысяч участников движения.
В Иордании всё получилось иначе. «Братья-мусульмане» пошли на сотрудничество с монархией Хашемитов, стали легальной организацией и образовали политическую партию.
До войны 1967 года палестинская и иорданские ветви «Братьев-мусульман» составляли одну более или менее единую организацию. Затем, уже в начале 1980-х, «Братья-мусульмане» из Газы основали ХАМАС, которое строило свою деятельность, основываясь на двух принципах: политического прагматизма (во внутрипалестинских делах) и вооружённой борьбы (с Израилем). ХАМАС возник также и на Западном берегу, но здесь это движение было не столь многочисленное, как в Газе.
В странах Аравийского полуострова, Ираке и Северной Африке существует ряд оппозиционных партий, которые, хотя и не называют себя «Братьями-мусульманами», но являются их идеологическими последователями. Между всеми ними существуют связи, но каждая организация автономна и проводит независимую друг от друга политику.
Несмотря на совершаемые членами движения силовые акции, египетские «Братья-мусульмане» всегда оставались прагматиками. Что же касается настоящих египетских боевиков-джихадистов, то они отвергают прагматизм «Братьев-мусульман». За десятилетия до появления «Аль Каиды» с её транснациональным джихадизмом египетские власти боролись с не менее чем пятью различными джихадистскими группировками, возникшими как раз на почве отрицания идеологии «Братьев-мусульман». Две из них стали очень сильными: «Тандхим аль-Джихад», стоявшая за покушением на Садата и «Гама (Джамаа) аль-Исламийа», которая в 1990-е годы провела множество кровавых акций, включая убийства иностранных туристов.
В конце концов, джихадистское движение в Египте было подавлено, а «Тандхим аль-Джихад» и «Гамаа аль-Исламийа» отказались от насилия, хотя некоторые из бывших участников этих группировок присоединились к «Аль-Каиде» и международным джихадистам.
Между тем глобальное восприятие не делает различий между исламистами-прагматиками и исламистами-боевиками, особенно после 11 сентября и в связи с опасениями, вызванными успехами ХАМАСа и «Хизбаллы». Более того, в глазах западного человека «Братья-мусульмане» всегда были самыми радикальными радикалами, и мало кто задумывается над тем фактом, что большинство тех, кого называют исламистами, — не джихадисты, а политическая сила. Сама структура «Братьев-мусульман» не похожа на структуру революционной организации, скорее она заточена под использование плавных, демократических методов борьбы.
Кстати, в США и Европе существуют силы, которые упорно хотят провести разделительную черту между исламистами-прагматиками и исламистами-радикалами. Представители этих лобби более чем десятилетия усиленно ищут умеренных среди «Братьев-мусульман» и других исламистских групп в арабском и мусульманском мире, чтобы иметь представление о том, что делать с настоящими радикалами и как реагировать на изменения, которые наступят вместе с неизбежным крушением дряхлеющих арабских режимов.
За последние годы американцы приобрели некоторый опыт взаимоотношений с исламистами. Например, в Турции, где к власти пришла Партия справедливости и развития или в Ираке, где в попытках (правда, не очень успешных) создать постбаасистскую республику американцам пришлось иметь дело с исламистами-суннитами (иракский вице-президент Тарик аль-Хашеми долгие годы был видной фигурой в иракском ответвлении «Братьев-мусульман», которое называлось Иракской исламской партией) и исламистами-шиитами (премьер-министр Нури аль-Малики, лидер Высшего исламского совета Ирака Абдель Азиз аль-Хаким, Муктада аль-Садр и др.)
И наконец, самый свежий пример: недавний визит Обамы в Египет и его заявления о том, что с Мурси можно и нужно плодотворно сотрудничать.
Сегодня египетские «Братья-мусульмане» вступили в полосу очередного кризиса. Он связан с тем, что, придя к власти, движение оказалось неспособным этой властью воспользоваться. К тому же «Братья-мусульмане» далеко не монолитны, в их рядах существуют противоречия между представителями разных поколений. Старая гвардия старается не допустить размывания идеалов, а более молодые активисты (в диапазоне от 35 до 55 лет) в качестве идеала видят турецкую АKP.
К тому же «Братья-мусульмане» не пользуются монополией на истину в последней инстанции. Множество религиозных консерваторов в Египте не разделяют их взглядов, в стране много больших и аполитичных салафитских общин. И наконец, большая часть представителей многочисленного класса ученых-теологов, группирующихся вокруг университета «Аль-Азхар», вообще не поддерживают ни «Братьев-мусульман», ни другие исламистские движения.
В Египте есть исламисты как более прагматичные, так и более радикальные, чем БМ. Например, отпочковавшаяся от них «Хизб аль-Уасат» хотя и не имеет статуса оппозиционной партии, но является намного более прагматичной группировкой. То, что осталось от «Тандхим аль-Джихад» и «Гамаа аль-Исламийа», представляет собой более радикальный фланг, а есть еще ячейки настоящих джихадистов, что усложняет и без того непростую картину.
Падение режима Мубарака дало «Братьям-мусульманам» историческую возможность, которой они не сумели воспользоваться. Им не помогло даже то, что они обращались с властью предельно осторожно, избегая резких движений и радикальных проявлений. Кстати, возможно, именно поэтому Мурси и свергли. За время правления он не сделал ничего — ни плохого, ни хорошего. Разве что увеличил количество чиновников и набрал кредитов от таких арабских стран, как Саудовская Аравия и Катар. При нём Египет перестал быть стабильно развивающейся страной, чего сограждане ему не простили.
