Завещанием Петра Первого воспользовался Гитлер

280 лет назад, не оставив ни последней воли, ни преемника, умер первый русский император

В ноябре 1724 года у селения Лахты, что в устье Невы, Петр Первый бросился в ледяную воду спасать севший на мель бот с солдатами, женщинами и детьми. В результате он заболел и уже не поправился. 8 февраля (28 января по старому стилю) 1725 года император, полководец, реформатор, мореплаватель и плотник умер, оставив вместо завещания два слова — «Отдайте все.» С тех пор — от поляков и Наполеона до Гитлера — волю императора каждый трактовал в своих интересах.

«Голландская болезнь» и имидж России

Легенды и домыслы о причинах и обстоятельствах смерти Петра Великого возникли, наверное, в тот же день. Их обсуждают почти триста лет. Приближенные царя Петра — камер-юнкер Бухгольц и Феофан Прокопович, на основании данных «Походного журнала», фиксировавшего каждый шаг Петра, заявили о смерти императора от воспаления мочевого пузыря. Такого же мнения придерживались историки медицины, писавшие о смерти царя-реформатора в своих сочинениях — В. Рихтер, Н.Куприянов. В то же время, французский посол при российском дворе граф Кампредон, поспешил отправить в Версаль донесение, в котором сообщил французскому двору, а значит и всему миру, что «сведущий итальянский доктор» под большим секретом сообщил ему, Кампредону, будто задержание мочи, которым страдает царь, «является следствием застарелой венерической болезни», а именно — «плохо вылеченный сифилис».

Вскоре тайна смерти Петра стала достоянием широкой общественности. Масла в огонь подлил польский историк Казимир Валишевский. Его перу принадлежит серия романов о жизни российских монархов. В частности, в своей книге «Петр Великий» он писал: «8 сентября 1724 года диагноз болезни выяснился окончательно: это был песок в моче, осложненный возвратом плохо залеченного венерического заболевания».

В советские времена профессор Михаил Покровский дополнил изыскания Валишевского, исключив из диагноза болезнь почек и оставив в нем один сифилис: «Смерть преобразователя была достойным финалом этого пира во время чумы. Петр умер, как известно, от последствий сифилиса, полученного им, по всей вероятности, в Голландии и плохо вылеченного тогдашними врачами». При этом ссылок на исторические источники Покровский не приводит.

В 1970 году Центральный кожно-венерологический институт в Москве, сделал официальное заключение о заболевании Петра Первого. Это был уникальный случай — правительство СССР и Академия наук, обеспокоенные отрицательным воздействием исторической сплетни на имидж страны, поручили светилам венерологии провести закрытое исследование истории болезни императора. Комиссия в составе профессоров А. Студницына, Н. Смелова, доктора медицинских наук Т. Васильева и кандидата медицинских наук О. Никонова пришла к однозначному выводу: «Петр I умер не от последствий сифилиса. По имеющимся данным можно сделать вывод, что он страдал злокачественным заболеванием предстательной железы, или мочевого пузыря, или мочекаменной болезнью». Следует отметить, что большинство историков и биографов Петра Первого придерживаются именно этой версии.

«Удивительная беспечность в законодательстве»

Петр скончался, не оставив завещания и не успев назначить наследника. Не стало царя в стране, где вся власть сосредоточивалась в его руках, и не было никого, кто бы мог его достойно заменить. Напомним, что у Петра было восемь сыновей, троих родила ему Евдокия Лопухина, пятерых — Екатерина. Но из всех наследников мужского пола в живых остался только внук — Петр Алексеевич, который жил в семье царственного деда и был внешне похож на него. Правда, были четыре наследницы по женской линии. Дочери: крошечная Наталья, которая пережила отца всего на несколько недель, средняя — Елизавета, взбалмошный подросток, таршая — Анна, просватанная за герцога Голштинского, и жена — «царица сердца» Екатерина. Кого видел Петр I накануне смерти своим преемником? Коронованную в мае 1724 года «императрицей, самодержицей Всероссийской» Екатерину, доверие к которой пошатнулось в связи с нашумевшим делом ее фаворита Виллима Монса? Девятилетнего сына царевича Алексея — Петра Алексеевича? Одну из своих дочерей — Анну или Елизавету? Или же еще какое-то лицо, согласно уставу о престолонаследии: «Кому оный (т.е. император — ред.) хочет, тому и определит наследство…»?

Незаконченность фразы петровского завещания — «Отдайте все…» — спровоцировала многолетнюю жесткую политическую борьбу, которая с течением времени обрастала новыми слухами и домыслами. Франсуа Вольтер в книге о русском императоре, написанной по заказу русского правительства, и не раз, начиная с 1759 года, публиковавшейся в Западной Европе, писал: «Многие думали, да и напечатали, будто бы император в духовной своей назначил супругу свою Екатерину наследницею престола, но то истинно, что он духовной не сделал или, по крайней мере, никто оной не видел. Удивительная беспечность в законодательстве, и которая явно показывает, что он не считал болезнь смертельной».

В середине XVIII века по Европе ходил призрак завещания Петра Первого. По мнению историков, у истоков легенды о завещании стоял французский дипломат и по совместительству шпион кавалер-девица д’Эон, который в биографии, составленной с его/ее слов Ла Фортелем, представлял раздел Польши 1772 года как реализацию «излюбленного плана Петра Великого, страстно желавшего приблизить свои границы к Германии, чтобы играть там серьезную роль». Д’Эон утверждал также, что якобы еще в 1757 году предсказал это в представленном министру меморандуме. Позже эта легенда породит один из вариантов знаменитой подделки завещания Петра I, где излагается план покорения Европы.

Свою версию выдвигает Казимир Валишевский, который в монографии «Царство женщин» писал, что «Петр составил завещание при отправлении в персидскую кампанию (1722 год — ред.) и назначил себе преемницей Екатерину, но тут случилось дело Монса и завещание было уничтожено».

«Русская угроза» и судьба завещания

Свою роль в распространении легенды о завещании Петра и, следовательно, о «русской угрозе» сыграл даже Наполеон. Готовясь к походу на Россию в 1812 году, император Франции по всем правилам военной науки использовал пропаганду и контрпропаганду. Как пишет биограф Петра Первого профессор Николай Павленко, именно по заданию Наполеона историк Лезюр опубликовал книгу «О возрастании русского могущества с самого его начала и до конца XVIII столетия». Следуя указаниям Наполеона, Лезюр уверял, что «в частных архивах русских императоров хранятся секретные мемуары, написанные собственноручно Петром Великим, где откровенно изложены планы этого государя».

В 1836 году появилось и само «завещание», согласно которому Россия должна непрерывно вести завоевательные войны и неустанно расширять свои пределы к северу и к югу вдоль Черного моря. Преемникам предписывалось «возможно ближе продвигаться к Константинополю и Индии», а программа-максимум состояла в покорении Европы.

Интерес к этому псевдодокументу усилился в 1854—1855 годах, когда англичане и французы вели войну в Крыму и пытались объяснить свои действия необходимостью предупреждения захватнических планов Петра и его преемников. В 1876 году завещание понадобилось в связи с началом освободительного движения балканских народов.

В ХХ веке о завещании дважды вспоминали в Германии. В годы 1-й мировой войны с подачи немцев оно было опубликовано в иранских газетах с целью посеять недоверие к России на Ближнем Востоке. В годы 2-й мировой в 1939 году в той же Германии появилось исследование Генриха Дерриса «Русское вторжение в Европу в эпоху Петра Великого». Эта книга представляет собой достаточно тенденциозную попытку оправдать агрессивные планы Гитлера, его русофобию и напомнить наполовину завоеванной Европе о «русской угрозе». В ноябре 1941 года в период битвы под Москвой и провала «блицкрига» «завещание» было опубликовано еще раз под заголовком «Большевики выполняют завещание Петра Великого о мировом господстве».

В конце ХХ века о «русской опасности» друг вспомнили в благополучной Франции. В 1979 году в Париже появилась монография Анри Труайя «Петр Великий». Французский историк посчитал свои долгом поведать миру об извечном варварстве и агрессивности России.

За 280 лет, прошедших после смерти Петра Первого, ни в российских, ни в зарубежных архивах, никакого завещания обнаружено не было. Царь его просто не успел написать. Петр правил 42 года и, по словам Радищева, «славнея быть, вознесся сам и вознеся отечество свое, утверждая вольность частную». Как писал автор 29-томной «Истории России» Сергей Соловьев, после смерти императора наступило время проверки на прочность всех петровских реформ: «Железной руки, сдерживавшей врагов преобразований, не было более. Русские люди могли теперь свободно распорядиться, свободно решить вопрос, нужен ли им новый порядок, и ниспровергнуть его в случае решения отрицательного». Проверка временем показала, что стараниями Петра Россия благополучно перешла «из одного возраста в другой, из древней истории в новую».

8 марта 1725 год Петр Первый был похоронен в Петропавловском соборе в Петропавловской крепости.