27 января 2005 года — это день 60-летия освобождения узников Освенцима советской армией. Это и день памяти 209 советских солдат, павших при освобождении 7 000 еще остававшихся в живых узников концлагеря.
Поэтому сегодня было бы странно, встречаясь с военным духовенством, не вспомнить эту дату, в которой горечь о погбишим совмещается с радостью об освобожденных.
Мировая и российская пресса полна материалами на эту тему. Но, полагаю, ни одна газета не обратит внимание на то, сколь необычными путями попадали некоторые люди в этот лагерь смерти.
Из одного миллиона ста тысяч жертв Освенцима миллион — это евреи (еще там были десятки тысяч поляков, цыган и, конечно, советских военнопленных). Но достаточно ли просто сказать — «миллион погибших евреев» и не уточнять далее разннообразие этих людей?
Сейчас я возьму в руки публикацию одного поразительного документа.
14 февраля 1967 г. чешские ремонтники нашли в Терезине, на чердаке дома N 15 по ул. Готвальда (Длоугой), черную женскую кожаную сумочку. В ней лежали три записные книжки и отдельные исписанные листы. Содержимое сумочки: 1. Карманный календарь на 1942 год, размером 10×12.5 см. Содержит ежедневные записи за 1942 год; 2. Вторая часть дневника, с 1.1.1943 по 21.5.1943, на 59 отдельных листах, сшитых в тетрадь, 7.5×11 см; 3. Третья часть дневника с 22.5.1943 по 22.9.1944, на отдельных листах. По будним дням записи в дневнике делались на иврите, по субботам — на чешском языке.
Этот дневник вел человек, погибший в Освенциме 23 сентября 1944 года. Последние годы своей жизни он провел в Терезине — в городке, в котором нацисты устроили еврейское гетто.
Имя автора дневника — Эгон (Гонда) Редлих. До нацистской оккупации Чехии он был членом сионистской организации «Макаби хакаир» и работал в качестве инструктора курсов переквалификации, которые были организованы для желающих переселиться к Палестину.
Этy деятельность он продолжил и после оккупации Чехословакии, когда нацисты — следуя своим соглашениям со Всемирной сионистской организацией (ВСО) — еще допускали переселение видных сионистов за море.
Против нацистского плана переселения евреев с так называемой «исторической территории немецкого расселении» сионисты не возражали, поскольку Адольф Эйхман (главный нацистский «ликвидатор») обещал им, что евреи «спокойно переживут войну» в своих гетто. Сионисты будут руководить собственными органами самоуправления гетто и воспитывать и перевоспитывать молодежь (и взрослых евреев) в духе сионизма. Так будут они готовить евреев к грядущему «переезду» в еврейское rocударство, котopoe нацисты посулили им создать после победы «Третьего peйхa».
О переговорах, которые от имени сионистов военная организация «Xaгана» вела с Адольфом Эйхманом, дневник Редлиха упоминает 3 марта 1942 года так: «Состоялся интересный разговор с Якубом (имеется в виду Якуб Эдельштейн — руководитель Еврейского Совета старейшин). Он сообщил нам о переговорах между евреями и немцами весной 1940 года. Немцы требовали от евреев посреднического содействия в Америке, с тем чтобы Соединенные Штаты не вступали в войну на стороне Англии. Переговоры были прерваны летом 1940 года, после крупной победы немцев во Франции. Тогда в США зародилось широкое движение за неучастие в войне, и немцы стали полагать, что еврейское посредничество уже не потребуется. На переговорах немцы предлагали отвести под еврейское государство или Аляску, или Родезию, или Мадагаскар. Немцы не были едины лишь в вопросе о том, каким должно быть это государство — аграрным или промышленным».
Якуб Эдельштейн (вместе с представителями чехословацких сионистов Отто Цуккером и Франком Вельдманом) вел также переговоры и конкретно о судьбе чешской еврейской общины. Эти переговоры привели к конкретному результату: был заключен договор о создании еврейского гетто в Терезине (с нацистской стороны переговоры вел шеф управления по переселению евреев в Праге Зигмунд Зайдль) .
Деятели из ЕСС поверили нацистской пропаганде, возвестившей, будто «фюрер даровал евреям город», который будет их временным домом. Многие из них ехали в Терезин, видя в нем прообраз земли обетованной.
И в самом деле — нацисты предоставили возможность создания в Терезине хотя бы видимости еврейского самоуправления. Руководство гетто состояло из самих евреев. О том, как управление жизнью интернированных евреев нацисты осуществляли через еврейских же лидеров, в дневнике Редлиха говорится так: «20.1.1943 Транспортируют словно мелкий скот. Гурты везут и везут, и погонщики у этих гуртов тоже овцы. Это тоже евреи, которые угнетают евреев».
И сам Редлих был назначен на свою должность — начальника Управления по делам молодежи при ЕСС в Терезине — представителями сионистской верхушки ЕСС Якубом Эдельштейном и Отто Цуккером.
Кроме того, в Терезинском гетто 25-летний Редлих стал членом апелляционной Koмиссии, которая обсуждала и решала в последней инстанции вопрос о включении людей в список подлежавших депортации (или об исключении из этого списка) в Освенцим. Именно от решения этой комиссии зависело — кто именно из жителей гетто отправится эшелоном смерти в Освенцим, а кто еще останется жить… На основе примерных цифр, спускавшихся нацистскими властями, руководство гетто само готовило списки лиц, подлежавших отправке на восток и тем решало вопрос о жизни и смерти людей.
Конечно, тут были и слезы, и мольбы, и «связи». Но — как явствует из дневника Редлиха — был и еще один критерий, который держали в уме члены Комиссии при определении того, кого именно оставлять в списке смерти, а кого вычеркивать. «15 марта 1942. Исключение хаверим из списков — трудное и ответственное дело». Хаверим — букв. «друзья», почти технический термин для обозначения «соратников», членов сионистских организаций.
Напротив, — «27.1.1942: «Прибыл Эйхман, и мы ожидаем важных решений. Я слышал, что уже составляются списки христиан, которые покинут Терезин».
Итак, евреи не были равноценны в глазах Редлиха и иных руководителей гетто. «20.2.42: «Два христианских ребенка катались на санках. Одна еврейка сказала, когда увидела этих детей на санках: Им живется лучше, чем нашим детям. Она права. И я принимаю ее упрек, хотя я в этом не виноват».
Были более ценимые жизни — это евреи, практикующие иудаизм и разделяющие сионистские идеалы. И были «отмершие ветви» — ассимилированные чешские евреи, иудео-христиане, «выкресты». Именно из них и составлялись прежде всего списки смерти.
Немцы при «окончательном решении еврейского вопроса» не делали различия между евреями-христианами и евреями-иудеями. Но это различие, оказывается, делали их пусть и подневольные, но все же помощники из руководства сионистских организаций.
Дневник Редлиха напоминает о том, что еврей, принявший христианство, в глазах иудеев вызывает довольно негативную реакцию. К нему относятся хуже, чем просто к христианину из язычников (также и у нас, русских: мое отношение к татарину, исповедующему ислам, одно, но к русскому, принявшему ислам, оно будет болезненное). Талмудическая норма говорит о выкрестах: «Еврей-вольнодумец, то есть тот, который совершает богослужение акумов… убивать всех таких — доброе дело. Когда есть власть убить их всенародно мечом, тогда пусть это совершится; если же нет, то их надо опутывать всячески, дабы причинить им смерть. Например, когда увидишь, что один из них упал в колодец и в колодце стоит лестница, тогда спеши вытащить ее, говоря: «Вот у меня забота, — надо снять моего сына с крыши, и я тебе сейчас принесу ее обратно» и т. п.» (Хошен га-мишпат 425−5).
Столетия штудирования подобных текстов в иудейской среде способствовали появлению таких, как Редлих.
После Холокоста стало принято расширительно толковать понятие ответственности. Вина не только на конкретном злодее. Вина еще и на тех, кто его воспитал, кто создал атмосферу терпимости к его публично совершаемому злодеянию. Стало принятым говорить об «исторической вине христианства» в еврейской катастрофе. Мол, веками происходившая демонизация иудеев в конце концов сделала европейское сознание равнодушным к боли евреев. Наверно, не без этого. Но традиция «богословия ненависти» была взаимной как в христианской традиции, так и в иудейской. И эти традиции привели к тому, что христиане (не все и не всегда) равнодушно смотрели на еврейскую катастрофу. Но эта же традиция привела к тому, что иудеи (тоже не все и не всегда) также не считали вполне своей боль выкрестов.
Это значит, что говоря о жертвах Освенцима, недостаточно упоминать их национальность. Среди евреев, чья жизнь была оборвана в Освенциме, были тысячи христиан. Именно их христианская вера была причиной того, что смерть пришла к ним раньше, чем к их соседям.
И, значит, Освенцим — еще и земля христианских мучеников. В конце ХХ века мы стали узнавать и признавать мучеников советского ГУЛАГа. Но отчего же замалчиваются христианские мученики нацистского Освенцима?
Тексты дневника Редлиха и фактическая основа моего выступления взяты из публикации: Богатка И. В подручных у нацистских душегубов (когда заговорил дневник сиониста). // Сионизм — правда и вымыслы. Сборник статей. М., Прогресс, 1978. Полностью текст дневника опубликован в: Восемьдесят дней из жизни гетто (31.7.1942 — 17.10.1942) в описании Эгона Редлиха и Ружены Вайнбергеровой. Перевод с иврита и чешского: Елена Макарова // Солнечное сплетение. N 20−21
http://www.plexus.org.il/texts/TEREZIN_otpub.htm; а также: Макарова Е., Макаров С., Неклюдова Е., Куперман В. Крепость над бездной. Терезинские дневники, 1942−1945. — М.: Мосты культуры, 2003. См. также публикацию на «Центральном еврейском ресурсе» интернета:
http://www.740.ru/anti/holokost/1396/index.shtml?print=1
Реакцию «демпрессы» см.: Панюшкин В. Как закалялся дух. Православные священники прошли армейскую школу // Комерсантъ. 28.01.2005.
http://www.kommersant.ru/doc.html?docId=542 625
