 |
| Вера-Эском | Ольга Иженякова | 17.10.2013 |
Дорога на родину Матроны пролегает не только через поля, леса и болота, но и… через приступы лени, неподходящую погоду, неотложные дела. И я уже почти забыла, как сначала всё казалось легко: села и поехала…
…Однажды наступил-таки момент, когда очереди в Покровском монастыре перестали казаться длинными — стоило прочитать акафист-другой, и я уже оказывалась у раки со своей бесконечной просьбой: «Помоги, вразуми, научи!» Потом я получала от послушницы в подарок обязательный цветочек, а иногда и целую охапку и, окрылённая, бежала дальше по житейским делам. За то время, которое я живу в Москве, Матрона стала мне родной.
Когда мы только переехали в Москву, я познакомилась с официанткой. Девушка призналась, что жить ей совсем не хочется, одни проблемы. Я посоветовала сходить к Матронушке. И что же? В следующую нашу встречу она выглядела вполне спокойной и даже умиротворённой, только и повторяла: «Как там классно!»
Но есть и те, кто после встречи с Матроной уходит разочарованным. Люди, начитавшись о чудесах, идут к старице с конкретными просьбами: «Чтобы машину поменять к такому-то числу», «Дочку замуж выдать», «Съездить в Египет"… В очереди то тут, то там разными мелодиями заливаются мобильники, только и слышно: «Я тут в очереди у Матроны стою, всё нормально будет!» При этом забывается самое главное — возможность начать исправлять свой жизненный путь. А иногда бывает и так, что исправиться-то вроде бы и хочется, но пусть житейские тяготы на себя возьмёт кто-то другой. Этот другой пусть молится о нас утром и вечером, а желательно — непрерывно, соблюдает посты, кладёт поклоны, творит добрые дела, а мы посочувствуем где-нибудь в сторонке. И тогда начинаются бесконечные походы по монастырям, старцам, чудотворным иконам… Господи, вразуми!
Я так привыкла к Матроне, что даже не интересовалась её земной жизнью, родственниками, окружением. Но, к счастью, наступило время, когда захотелось узнать её поближе. Первый раз я озвучила эту мысль, стоя в очереди у стен всё того же Покровского монастыря. «Ну, конечно, деточка, езжай в Себино», — услышала от рядом стоящей женщины.
Познакомились. Моя собеседница Нина, приехавшая из Минска, рассказала, что, когда денег не хватает на свечи, молится Матроне и та ей всегда посылает то свечи, то деньги… Да, мне бы такую горячую веру!
Так началась моя дорога в Себино.
Дома, когда всё уже было собрано, оказалось, что банковская карточка, на которой деньги лежат, заблокирована. Пришлось брать в долг. Но этому предшествовало невероятное смятение, которое прошло после слёзной молитвы Матроне. Ехать решилась я в два часа ночи, когда дороги пустынны, чтобы успеть к утренней службе в храм, где когда-то молилась святая…
Разогрела машину, включила акафист в автомагнитоле и тронулась в путь. И надо же такому случиться! — именно в ту ночь возле нашего микрорайона ремонтировали дорогу! Везде таблички с указателями объезда. В результате я наматываю около сорока километров лишних, выезжаю на кольцевую дорогу и чувствую, что машина как бы приседает на переднее правое колесо. Выхожу, смотрю: ну да, оно начало спускать. «Матронушка, помоги!» А что ещё остаётся делать, в воскресенье, в три часа ночи?
Акафист звучит умиротворяюще. Над полями стелется туман. Кажется, вся земля окутана пуховым одеялом, чтобы случайно ей не простыть от ветра. Что-то есть неповторимое в предрассветной тишине. А где-то в это время уже звучит полунощница…
Вскоре добротная трасса заканчивается, машина начинает «приседать» по очереди на все четыре колеса. Выходит из строя проигрыватель, акафист заедает. Выключаю его, еду медленно. От неожиданной встряски хочется спать. Останавливаюсь, выхожу, умываюсь утренней росой и уже изо всех сил прошу святую помочь мне.
Через несколько километров меня останавливают патрульные постовые — в такое-то раннее время! Спрашиваю: «Что случилось?» Отвечают: «Ничего… Проверяем документы у иногородних». Снова летит к Небу мой вздох: «Матрона, помоги!» Постовые долго, будто нарочно, просматривают водительское удостоверение, переписывают номер страхового полиса и, зевая, как бы между прочим, спрашивают, куда я держу путь. Мой ответ — «В Себино!» — словно преображает их: они начинают шептаться, отдают мне документы и показывают короткую дорогу.
Себино находится в удивительных местах: от него всего-то несколько километров до Куликова поля — название, которое сразу вызывает в памяти имена Сергия Радонежского и Дмитрия Донского. Как я позднее узнала, вот уже несколько лет 1 июня, в день памяти благоверного князя Дмитрия Донского, от Успенского храма села Себино совершается крестный ход на Куликово поле — это 18 километров, а на Красном холме Куликова поля служится заупокойная лития павшим русским ратникам. По дороге же, которой я еду, войска шли на битву. Что видели русские воины, шедшие на битву, что чувствовали? Наверно, видели этот лес, слушали кукушку, смотрели на звёзды. Они, конечно же, понимали, что многим не суждено вернуться домой. Если судить по летописи, о гибели тогда не думали как о конце — это была встреча с Богом. Войска шли защищать родную Русскую землю.
Тульская земля много дала миру славных имён, во всех энциклопедиях приводится длинный список. А вот имени Никоновой Матроны Дмитриевны среди них нет. Всё-таки что-то очень важное мы утратили…
Свежий воздух прогоняет сон, пою отрывки акафиста, которые запомнила. Пересекаю реку с характерным названием Осётр: мелкая-то какая, вряд ли сейчас царская рыба в ней обитает. А ведь обмельчали не только реки, но и наша жизнь и мы сами. Воины, шедшие на битву, каждое утро начинали с молитвы, когда входили в город, первым делом служили благодарственный молебен в местном храме, а я часто забываю про утреннее и вечернее правила, перед обедом осенить себя крестным знаменем в присутствии невоцерковлённых коллег стыдно. И понимаешь всё это, но, вместо того чтобы совлечь с себя ветхого человека и стать настоящим, продолжаешь, мельчая, свой жизненный путь, как та река Осётр, сохранившая от первоначала одно лишь имя.
Когда едешь среди бескрайних полей, приходит умиротворение, а вместе с ним какое-то другое понимание жизни. Начинаешь задавать себе вопросы, которые в домашней обстановке обычно в голову не приходят. Так и я в очередной раз поражаюсь жизни Матроны, её урокам. Ну хотя бы такому: родившись слепой и духом провидя собственный жизненный путь, она не только безропотно несла свой крест, но даже не пыталась облегчить его. А ведь могла бы вымолить у Бога себе лучшие условия быта, а не спать на кулачке, примерзая волосами к стенке.
Когда мама, жалея её, говорила Матронушке: «Дитя ты моё несчастное!» — та удивлялась: «Я-то несчастная? У тебя Ваня несчастный да Миша» (её братья, которые вступили в партию, став активистами). Она понимала, что ей дано от Бога гораздо больше, чем другим. На семнадцатом году жизни у Матроны внезапно отнялись ноги: она шла по храму после причастия и знала, что к ней подойдёт женщина, которая отнимет у неё способность ходить. Но Матронушка сказала: «Я не избегала этого — такова была воля Божия». До конца дней своих она была «сидячей», но не роптала из-за своего недуга, а смиренно несла этот крест.
Или вот это: в 40 лет Матрона перебралась в Москву, и всё время жизни там — 27 лет — у неё не было столичной прописки, а значит, она не могла получать пенсию со льготами, как полагается инвалиду с рождения… И, наконец, всецело служа Богу, она оставалась при этом мирской, не принимая монашеский постриг. Лишний раз подчеркнула этим Матронушка, что спастись может всякий, нужно только всецело довериться Богу.
…Поворот на село Бучалки. Прямо у дороги — памятный знак жертвам авиакрушения 24 августа 2004 года. А ведь пассажиры, всходя на трап в Москве, были уверены, что сойдут в Волгограде. Всё в руках Божиих. А прежде, уже больше века назад, в Бучалках находился детский приют князей Голицыных. В него нуждавшаяся и уже немолодая чета Никоновых решила определить своего четвёртого, не рождённого ещё, ребёнка. Но незадолго до рождения Матроны мать её увидела вещий сон: птица с человеческим лицом и закрытыми глазами прилетела и села ей на правую руку. И решено было дитя в приют не отдавать. Осталась Матронушка с родителями. Интересно, как звали её в детстве?..
С этими мыслями я въезжаю в Себино и… глазам не верю. Перед храмом много машин. Люди приехали не только со всей округи, но, судя по номерам машин, и из других регионов. А всё затем, чтобы помолиться в том месте, где много лет лилась горячая молитва святой. Всё-таки жива благодарность в русском народе. Я всматриваюсь в лица… Многие земляки довольно схожи с Матроной, если судить по её прижизненным фотографиям. Храм старинный, в нём сохранилась та неповторимая атмосфера, когда хочется любоваться красотой богослужения, забыв обо всём. Даже начинает казаться, что пульс бьётся в такт песнопению.
Немного придя в себя, решаюсь подать записки, как всегда — о здравии и об упокоении. Легко справившись с первой, я в поминальную пометку вношу имена Наталии и Димитрия. Тут меня посещает небывалое смятение, ведь среди моих усопших родственников и знакомых нет таких имён. Вычёркивать? Что-то внутри говорит, что не стоит. Кто они: Наталия и Димитрий? Не подавать же записки с неизвестными мне людьми. И тут меня осеняет. Отчество Матроны — Дмитриевна, а её мать звали Натальей…
В тот день я причастилась, мне подарили веточку вербы (как раз было вербное воскресенье), а ещё большую просфору. Поговорила с прихожанами. Оказывается, дом Матронушки не сохранился, его ещё в войну «разметало», теперь на этом месте растут берёзки. Кругом нищета. В селе нет даже магазина, три раза в неделю приезжает лавка с продуктами. Но странно, нет чувства уныния — наоборот, откуда-то появляются силы. Как рассказали мне, согласно преданию, на месте села Себино Дмитрий Донской собирал совет дружин перед решительным сражением (до Куликова поля отсюда двадцать километров). Всевозможные предания у меня обычно не вызывают и тени доверия, а тут я неожиданно для себя поверила: почему бы и нет, ведь место-то удобное.
Ах да! Забыла, возвращаюсь в храм. Прошу разрешения сфотографировать купель, в которой окунали при рождении Матронушку. Дело в том, что при крещении случилось с Матронушкой первое чудо в её жизни. Когда священник опустил дитя в купель, присутствующие увидели над младенцем столб благоухающего лёгкого пара. Иерей Василий, которого прихожане почитали как праведника и блаженного, был изумлён. «Я много крестил, но такое вижу в первый раз. Этот младенец будет свят», — сказал он. И вот — та самая купель, чудом сохранившаяся. А может, не она? Просто подменили? Моё смятение прерывает солнечный зайчик, внезапно появившийся возле купели. Делаю снимки…
В овраге возле храма разрослась крапива. Вспомнила эпизод из детства Матронушки, как деревенские дети стегали крапивой, полагая, что она не знает, кто именно её обижает. Откуда в сердцах невинных деток такая жестокость? Почему уже в младенчестве одни так далеки от Бога, что им в радость обидеть слепую сверстницу, а других Господь избирает Себе в «ближний круг» от рождения? «Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя», — говорил Бог святому пророку Иеремии. Вот только часто избранничество оказывается путём крестным…
Дорога обратно кажется лёгкой. Вон заброшенный храм, а чуть поодаль другой, величественный, но он, похоже, уже действующий. В прудах плавают гуси, деревушки имеют довольно ухоженный вид, возле дороги таблички с объявлениями о продаже молока, картошки, яиц и даже живой рыбы… Интересуюсь: карась, карп, толстолобик. А осётр? Размечталась…
На подъезде к Московской области появляется слабость, я вспоминаю, что не ела, не спала и забыла таблетки. «Только бы дотянуть до дома», — пульсирует мысль. Вижу по дороге кафе. С одной стороны, не хочется нарушать пост, с другой — упаду ведь за рулём. «Матрона, помоги!» Вхожу, а мне кассирша: «Вам постное, наверное? У нас тут как раз осталась порция гречки».
Живая вера в Бога — это дар. Его обладатели жизнь на пустяки не меняют, живут главным. Вот и Матронушка предпочитала находиться там, где она больше всего была нужна. Переехав из Тулы в Москву во время гонений, она смогла многих исцелить, но, пожалуй, главное — несчётное число людей вдохновила жить. Так и сейчас после посещения раки с её мощами приходит чувство радости, вдохновения. Святые, которых мы почитаем, помогают нам не только в дороге, но и в жизни. Сразу по приезде домой стали устраиваться дела, на которые я давно махнула рукой. И до сих пор нахожусь в недоумении: разве я заслуживаю той милости, которую Господь мне так щедро посылает? Конечно же, по молитвам Матронушки.
