Государство и революция в Украине

Итак, революция в Киеве завершилась. Или ее не было? Может, там просто подвели итоги слишком бурной избирательной кампании? Или был организован госпереворот?

Конечно, большое видится хотя бы на некотором расстоянии. Большевики довольно долго — до конца гражданской войны — называли взятие Зимнего дворца в октябре 1917-го переворотом. Лишь когда стало ясно, что власть у них не отберут, появилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Таким образом, революция — это удавшийся на долгосрочную перспективу переворот, тогда как переворот — неудавшаяся революция (Джозеф Пристли).
Революция, по моему определению, это успешное решение вопроса о власти в свою пользу оппозиционной политической силой за пределами существующего правового поля с подключением организованных масс населения, прежде всего в столице. Новая власть при этом считает себя получившей легитимность именно из рук восставшего народа, тогда как формально-юридические основы легитимизации играют уже вспомогательную роль (как большевики больше 70 лет выводили истоки своей власти из революции, а не из решений II съезда Советов). В Украине это очень наглядно проявилось во время инаугурации Виктора Ющенко, когда на майдане Незалежности революционные оранжевые цвета явно доминировали над государственными желто-голубыми. В условиях революции внешне правовые решения принимаются под давлением организованных масс на улицах, а также событий, носящих неправовой характер. А проигравшая сторона не считает победившую легитимной. Если следовать этим критериям, то происшедшее в Украине в определение «революция» вписывается.

Власть, пришедшая на волне революции, имеет ряд особенностей. Прежде всего она гораздо больше себе может позволить. Она способна на более решительные шаги, она меньше склонна оглядываться на мнения противостоящей ей элиты или населения. Это значит, например, что новая власть способна на экономические реформы, которые Украине действительно необходимы, коль скоро страна по многим параметрам остается менее рыночной, чем даже Россия.
Только революционная власть способна была назначить премьером Юлию Тимошенко. Она действительно наиболее волевой и энергичный украинский политик, пользующийся, однако, не лучшей репутацией в Украине, чем Анатолий Чубайс в России. И к тому же под следствием в «вечном стратегическом партнере», как назвал Ющенко Россию во время переговоров с Путиным (замечу, Тимошенко более пророссийская фигура, чем многие другие в «оранжевой» коалиции). И только в революционных условиях ее кандидатуру утвердит Верховная Рада, обычно относившаяся к ней крайне критически.
Революционная власть способна на дипломатические прорывы, которые в обычных условиях невозможны из-за инерции внутриполитического и бюрократического сопротивления. Ющенко может гораздо дальше продвинуться в отношениях с Западом, чем Леонид Кучма, особенно учитывая эйфорию в отношении нового президента Украины в европейских и американских политических кругах. Членство Украины в НАТО более чем вероятно в ближайшие 3 — 4 года. Безусловно, Москва сделает все, чтобы предотвратить такое развитие событий, что не сможет не отразиться на двусторонних отношениях.
Но парадоксально: Ющенко способен и гораздо дальше продвинуться в отношениях с Россией, чем Кучма. Новый лидер вне подозрений насчет способности предать украинские национальные интересы в угоду Кремлю. Ему никому не надо доказывать свою приверженность идеалам суверенитета и независимости, что Кучма вынужден был делать постоянно. Напрашивается аналогия: в свое время только такой ярый американский антикоммунист, как Ричард Никсон, мог начать политику разрядки с СССР и Китаем, так как его-то никто не мог упрекнуть «в предательстве» интересов США.
В то же время революционная власть имеет и слабые стороны. Она должна больше опасаться оппозиции со стороны той части населения, которая не считает ее законно избранной. В Украине эта ситуация усугубляется еще и тем, что эта часть населения имеет четкую географическую привязку — восток и юг страны, всегда готовые взорваться протестом. Полагаю, раскол Украине не грозит. Там нет сил, работающих на отделение какого-то региона, а если появятся — будут задавлены самыми революционными методами. Но и не учитывать протестные настроения — крайне небезопасно. Визит в Россию в качестве первого шага нового президента — осознание этой реальности. Как и того обстоятельства, что на Россию приходится 60 процентов украинской внешней торговли, а другие рынки пока не просматриваются.
Настоящей ли была «оранжевая» революция, мы узнаем скоро: по тому, начнет ли она, как всякая уважающая себя революция, пожирать собственных детей. Например, не начнет ли Юлия Тимошенко чем-то напоминать товарища Троцкого. Тот тоже был главным творцом и мотором революции, первоначально получил от Ленина предложение возглавить правительство, но потом оказался слишком сильным для остальных.
Революции в принципе могут нравиться двум категориям лиц: революционерам и идеалистам. Очень справедливо замечал Джордж Бернард Шоу: «Революции никогда еще не облегчали бремя тирании, а лишь перекладывали его на другие плечи».
Или Украина окажется первой в мире страной, которая это правило опровергнет?