Сколько антисемитизма в России? Взгляд из Вашингтона и Москвы

 — Сам по себе факт появления всемирного мониторинга антисемитизма, безусловно, позитивен. Во-первых, важность этого документа в том, что он ставит проблему борьбы с антисемитизмом в центр политической и общественной дискуссии. Не секрет, что во многих странах мы видим сейчас попытки представить антисемитские преступления как банальное хулиганство невежественных молодчиков. Это подход, с которым мы никогда не согласимся, потому что помним, к какой страшной катастрофе для всего человечества привело такое «хулиганство». Кроме того, публикация мониторинга антисемитизма должна помочь сообществу цивилизованных стран выработать единую позицию, единую политику противостояния этому позорному явлению, которому нет места в XXI веке.

— А что Вы можете сказать о той части доклада, которая посвящена России?

 — Мне она кажется достаточно сбалансированной. Мы сами в России об этом много говорим, и представители власти об этом не стесняются говорить вслух. Кстати, как я понимаю, у авторов доклада есть понимание того, что положение евреев в России улучшается и что появилась готовность властей содействовать в борьбе с антисемитскими акциями и заявлениями.

Другое дело, что для нас важно не только то, что есть в этом документе, но и некоторые вещи, которые доклад не затрагивает — просто потому, что его авторы не ставили себе такой задачи. Доклад перечисляет имеющиеся проблемы, и это очень важно. Но для нас не менее важно представлять себе, как эти проблемы решать, и видеть динамику.

— Что Вы имеете в виду?

 — Менее поколения назад в Советской России был государственный антисемитизм. После распада СССР и обретения Россией независимости государственный антисемитизм исчез. Это был важный шаг вперед. Но тогда власти, которые сами уже не были антисемитскими, не понимали нашей позиции, что с антисемитизмом надо последовательно и неустанно бороться. Для них это была всего лишь одна из многих проблем, наряду с уличной преступностью, финансовыми пирамидами или, скажем, наркоманией.

Несколько лет назад федеральная власть уже поняла, что мы имеем в виду, когда говорим об особой опасности антисемитизма — что это влечет за собой фашизм. Еще один шаг вперед. Но Россия — очень большая страна. То, что поняли на федеральном уровне, далеко не сразу дошло до региональной или, тем более, местной власти. То есть в Москве делались правильные декларации, а в провинциальных городах продолжали относиться к антисемитским преступлениям как к «проделкам недорослей, которым делать нечего».

Только в самое последнее время мы видим, как активные действия против антисемитизма начинаются на местном уровне. В большинстве регионов запрещена экстремистская организация РНЕ. Только в последние месяцы арестовали хулиганов, которые пытались разгромить еврейский общинный центр в Ульяновске; осудили журналиста-антисемита в Новгороде Великом; в Москве прокуратура опротестовала условный приговор издателю «Майн Кампф». Можно привести еще примеры. То есть мы не можем сказать, что положение нас везде и полностью удовлетворяет, но мы видим направление развития ситуации, и считаем это направление верным.

И еще одно. В России, где всего 15 лет назад не было никаких еврейских организаций, существует обратно пропорциональная зависимость между размерами антисемитизма и силой еврейской общины. Поэтому главное, чего мы добиваемся от действующей власти, это не только чтобы правоохранительные органы более действенно реагировали на уже совершившиеся антисемитские акции, но чтобы власти также создавали условия для быстрого и динамичного развития еврейских общин на своей территории. Антисемит в России — это всегда маргинал: когда он видит слабых евреев, он ведет себя нагло, когда еврейская община сильна, антисемит боится с ней связываться. В условиях России именно в этом заключается профилактика антисемитизма. И именно в этом направлении, я считаю, у нас достигнуты неплохие результаты — достаточно посмотреть, сколько каждый год строится синагог, еврейских школ и общинных центров.

— В докладе госдепартамента упомянут ряд российских политиков, позволяющих себе антисемитские высказывания. Насколько, с Вашей точки зрения, они опасны?

 — Во-первых, надо видеть вещи в должной пропорции. Речь идет не о заявлениях министров или представителей правящей партии, а о депутатах, делающих себе карьеру на дешевом популизме и крайних высказываниях. Многие из них — бывшие коммунисты, которые никак не могут забыть государственного антисемитизма, который существовал в СССР. Но их время прошло. Кроме того, не так важно, что говорит или думает тот или иной политик, сколько то, существует ли общественный спрос на неприемлемые для нас идеи. Сегодня по крайней мере на политическом уровне никто не пытается разыгрывать антисемитскую карту. Может быть, сами политики-юдофобы они не изменились, но антисемитизм сегодня в России не тот лозунг, на котором можно заработать голоса. Думаю, что публикация доклада госдепартамента заставит многих политических деятелей не только у нас, но и во всем мире придержать язык.

— А как Вы оцениваете размеры угрозы, которую несут для евреев скинхеды, также упоминаемые в докладе?

 — Проблема молодежных экстремистских группировок в России стоит достаточно остро, как и в Западной Европе кстати. «Скинхеды» они или не «скинхеды» — это я не знаю, нет такой зарегистрированной организации, но проблема есть. Правда, российские экстремисты видят главную цель в нападениях на выходцев из стран Азии и Африки, а не на евреев. Но мы, евреи, ощущаем эту опасность, как свою. Если образуются молодежные банды, которые начинают за кем-то гоняться и кого-то бить на улицах, потому что эти «кто-то» отличаются от нападающих — это угрожает и нам, потому что мы тоже отличаемся от членов молодежных банд. И мы будем стараться убеждать власти жестко бороться с молодежным экстремизмом, вне зависимости от того, есть в нем антисемитская составляющая или нет.