 |
| Православие и современность | Валерий Теплов | 30.05.2013 |
29 декабря 1930 года на окраине города Вольска расстрельная команда местного отделения ОГПУ по Нижне-Волжскому краю казнила 68-летнего протоиерея Матфея Карманова, настоятеля Казанского собора в Хвалынске, и 71-летнего казначея этого собора Григория Рауткина. «Трупы убраны в яму размером 2 метра глубины и 1−½ метра ширины с южной стороны города Вольска» — это из акта о расстреле.
Вряд ли кто-то найдет теперь место захоронения мучеников. Но память о них не должна умереть.
Матвей Иванович Карманов родился в 1862 году в Петровске Саратовской губернии в семье старообрядца поморского согласия местного мещанина Ивана Ивановича Карманова. Дед его был крестьянином деревни Вшивка. В мае 1878 года Матвей Карманов окончил курс в Петровском уездном училище со званием начального народного учителя и затем женился на Анне Ивановне Слепышевой, дочери крестьянина села Чернавка. О дальнейшей жизни Матвея (Матфея) Карманова известно из его послужного списка, который сохранился в клировых ведомостях Свято-Николаевской церкви г. Саратова.
В мае 1887 года Матвей из поморского раскола был присоединен к Святой Православной Церкви. В том же месяце по решению совета епархиального Братства Святого Креста он стал помощником миссионера, а через год, в 1888-м, утвержден и епархиальным миссионером. 15 декабря 1889 года по представлению совета Братства епископом Саратовским и Царицынским Павлом (Вильчинским) был рукоположен во диакона.
3 мая 1891 года епархиальный диакон-миссионер отец Матфей Карманов пишет прошение на имя епископа Саратовского и Царицынского Авраамия (Летницкого), в котором сообщает следующее: «Вот уже около полутора года я в сане диакона веду святое дело миссии, к чему и до сего время имею душевное благорасположение. А так как святое дело миссии — дело Апостольское, то, по моему крайнейшему разумению, оно более приличествует священнику, чем диакону или мирянину, так как в глазах слушателей — православных и раскольников, слово священника миссионера более действенно и влиятельно; а иногда слушатели обращаются к миссионеру за духовными пастырскими советами, что тоже более приличествует и располагает к сану священства.
А потому всепокорнейше прошу Вас, Преосвященнейший Владыко, — благоволите рукоположить меня во священника…". Тем же числом последовала резолюция владыки Авраамия: «Отец Карманов может быть посвящен во священника». 5 мая, как сказано в формуляре, «Преосвященным Авраамием, епископом Саратовским, по его личному усмотрению» Матфей Карманов рукоположен во иерея с причислением к саратовскому Александро-Невскому кафедральному собору.
25 февраля 1896 года иерей Матфей назначен священником к Покровской церкви села Сосновая Маза Хвалынского уезда, а 28 июля 1898 года перемещен к Крестовоздвиженской церкви Хвалынска — с тем, чтобы вести противораскольнические беседы, какие вел в селе Сосновая Маза. По предложению хвалынского тюремного комитета и по благословению епископа Саратовского и Вольского Иоанна (Кратирова) священник Матфей Карманов два с половиной года вел религиозно-нравственные беседы с арестантами.
В 1901 году епископ Иоанн (Кратиров) своим распоряжением командировал священникамиссионера в раскольнический черемшанский скит австрийского толка для собеседования с раскольниками. Сохранился рапорт отца Матфея на имя епископа Иоанна о поездке. В нем он сообщает следующее: «Черемшанские скиты мною посещены не более трех раз в 1887- 9 годах. Убедился я, что ездить туда с св. делом миссии бесполезно, пользоваться же их подачками и обедами я не желаю; боюсь Бога правды быть причастником нечестивых жертв. Черемшанские же обитатели только и ведут задушевную дружбу, как и все раскольники и всегда, с исполняющими их желания и приемлющими их жертвы. Но, несмотря на это, от черемшанских же лжемонахов мне известно все, что делается в черемшанских скитах.— Религиозных волнений там никаких нет <> Но они, большинство, без всякой веры. Они живут в черемшанских скитах для удовольствия и по другим причинам, как-то проторговавшиеся торговцы-купцы и им подобные. Большинство из них приписываются в хвалынские мещане, чтобы им свободнее жить в черемшанских скитах. А так как в Хвалынске все дела в руках раскольников, то их, желающих поступить на Черемшан в монахи, с радостью причисляют в мещане.— Современные раздоры между черемшанских обитателей открылись и идут из-за наживы. В виду такой деятельности раскола в Хвалынске, да и в его уезде, необходимо увеличить деятельность церковноприходских школ — увеличить в них преподавание Закона Божия и церковнославянской грамоты с церковным пением, что простой народ, еще глубоко любящий церковность, весьма желает».
28 февраля 1904 года отец Матфей резолюцией святого священномученика Преосвященнейшего Гермогена (Долганева), епископа Саратовского и Царицынского, по его личному усмотрению, перемещен к СпасоПреображенской единоверческой церкви Саратова для лучшей постановки «богослужебного и духопросветительного дела в сказанном приходе».
Помимо этого отец Матфей был законоучителем в нескольких учебных заведениях: в земской школе (с 1896 по 1898 год), в третьем женском начальном училище г. Хвалынска (с 1898 по март 1904 года), в Крестовоздвиженской церковноприходской школе г. Хвалынска, в церковноприходской школе деревни Подлесной Хвалынского уезда, в элементарной школе г-жи Косолаповой в г. Саратове (с 1904 по 1906 год), в Поздеевском приюте-школе Саратова; с 12 апреля 1907 года (видимо, до отъезда из Саратова) отец Матфей стал и заведующим этого приюта.
Как пишет сам отец Матфей, в церковных школах Хвалынска и Подлесной, как и в Поздеевском приюте-школе Саратова, он трудился бесплатно; в «смутное время») во все воскресные и праздничные дни он вел днем противосектантские, а вечером религиозно-патриотические беседы.
В 1905—1906 годах при содействии и пожертвованиях церковного старосты Ф.А. Валова и саратовского купца, а также председателя церковного попечительства Т.Д. Тименкова изысканы в приходе средства на полное обновление — ремонт всего Спасо-Преображенского единоверческого храма, со всею его утварью. Как пишет отец Матфей: «Не только св. храм и ограду, а и самый приход я принял в развалинах, в расстроенном состоянии. <> В девять лет моего, при помощи Божией, служения, слава Богу, приход успокоен, в приходе моем тишина, мир и любовь; св. храм и ограда в достойном их святости благолепии».
8 января 1911 года отец Матфей также становится благочинным единоверческих церквей Саратовской епархии (кроме Саратова) и заведующим в Подлесническую школу ездил, нанимая подводы на свои средства. Две первые церковные школы приняты им как школы грамоты, а когда они возросли — одна с 20−30 до 120 учащихся, а вторая с 15−20 до 50 учащихся, — тогда по усмотрению Саратовского епархиального училищного совета они были переименованы в церковно-приходские школы.
По распоряжению епархиального начальства и по просьбе священников отец Матфей выезжал в разные села и города епархии — вести беседы «с выдающимися раскольническими начетчиками». 12 октября 1905 года он был назначен сверхштатным членом миссионерского отдела Братства Святого Креста. В селе Сосновая Маза и Хвалынске по воскресным дням он вел противораскольнические беседы с приезжими из-за Волги сектантами. Следует подчеркнуть, что его миссионерская и просветительская деятельность не оплачивалась. В 1905—1912 годах (как отец Матфей прямо писал — канцелярией единоверческих дел при Саратовском епископе. А с 11 декабря в его ведении стали находиться и единоверческие храмы Саратова.
Преосвященнейший Гермоген (Долганев) горячо поддерживал патриотические движения, которые начинались в гуще народной жизни. По его инициативе 30 мая 1907 года была создана саратовская правомонархическая организация «Православный всероссийский братский союз русского народа». Почетным его председателем был епископ Гермоген, а председателем Главного губернского совета — священник Матфей Карманов; товарищами председателя — священник Сергий Ледовский (будущий деятель обновленчества) и И.И. Богатов. К декабрю 1907 года насчитывалось до 7025 членов этого союза, число его отделений по Саратовской губернии к весне 1910 года доходило до 47. Своей целью Союз определял «религиозно-нравственное просвещение русского народа, развитие национального русского самосознания и прочное объединение русских людей всех сословий для защиты и охраны непоколебимости и блага: а) Всероссийской Православной Христовой Церкви…; б) Русского, Царского Самодержавия…; в) преимуществ православной русской народности». Устав исходил из позиции превращения Церкви в лидера «народного ополчения в борьбе за веру».
Епископ Гермоген в большинстве случаев присутствовал на собраниях Союза. Часто партийные собрания совмещались с религиознонравственными чтениями, инициатором которых в Саратове также был епископ Гермоген. В 1907—1911 годах владыка и его ближайшие сотрудники по Союзу провели несколько крупных публичных выступлений против современных им писателей, театральных деятелей и явлений общественной жизни, причем наиболее резкой критике было подвергнуто творчество Л.Н. Толстого. Союз был закрыт 6 апреля 1913 года решением саратовского губернского по делам об обществах присутствия после того, как его почетный председатель епископ Гермоген был уволен от должности епархиального архиерея и выслан в Жировицкий монастырь.
В связи с внезапным отстранением от Саратовской кафедры епископа Гермогена и назначением на нее в 1912 году епископа Алексия (Дородницына) в судьбе многих пастырей произошли перемены. Не стал исключением и отец Матфей. Согласно прошению прихожан, недовольных деятельностью отца Матфея как единоверческого священника, он 1 мая 1913 года перестает быть единоверческим благочинным и удаляется от должности священника единоверческой церкви.
Вот что пишет отец Матфей об этом конфликте на имя архиерея: «Враждующие на мое недостоинство уверяют Вас, что им нужна объединенная работа на благо всего единоверия г. Саратова и, особенно, кладбищенской церкви с богадельнями ее. А, по их убеждению, я удерживаю это их начинание. Дай Бог, чтобы это были их не слова вражды, а слова дела. Если, по их убеждению, без меня их намерения и обещания исполнятся ими на деле, да будет им Господь-Сердцевидец помощником…».
«Я же ничего не предпринимаю со своей стороны, переношу все с терпением и молитвою за обидчиков. Для успокоения себя, читаю жития св. угодников Божиих и усердно прошу св. Божиих молитвами своими утвердить меня в спасительном терпении».
26 июля 1913 года резолюцией епископа Алексия священник Матфей Карманов перемещен на священническое место к Ново-Никольской церкви Саратова и 6 сентября утвержден законоучителем церковноприходской школы при храме. Содержания от казны отец Матфей не получал, он пользовался только братским кружечным доходом.
У отца Матфея с супругой Анной Ивановной было четверо детей: Георгий (род. 18 августа 1891 года), окончивший курс Саратовской духовной семинарии и пошедший по отцовским стопам — ставший священником, Александр (род. 23 февраля 1894 года), учившийся также в семинарии, Зинаида (род. 11 октября 1897 года), обучавшаяся в Саратовской Министерской гимназии г-жи Куфельд, Елизавета (род. 5 сентября 1902 года), обучавшаяся в саратовской гимназии. В семье жила также теща отца Матфея Параскева Ивановна Слепышева. В 1914 году отец Матфей был переведен в Хвалынск. Семья поселилась на улице, которая сейчас носит имя художника Петрова-Водкина, в доме № 36.
По семейному преданию, предоставленному нам Людмилой Александровной, супругой внука отца Матфея, Виталия Борисовича Сумарокова, в годы Гражданской войны отец Матфей укрывал и белых, и красных. В этот период он неоднократно подвергался арестам, но его освобождали благодаря заступничеству одного советского начальника, которого он спас во время Гражданской войны. Как служитель культа, Матфей Карманов оказался в категории лишенцев: был лишен избирательных прав, продуктовых карточек, обложен повышенным налогом. По воспоминаниям дочери священника Сергия Самуилова, Софии, в смутное время 1922 года, когда инспирированное большевиками Временное церковное управление (ВЦУ) лживо заявляло о передаче ему церковной власти Патриархом Тихоном, отец Матфей примкнул было к «Живой Церкви», но быстро раскаялся и исправил свою ошибку.
В историческом исследовании Алексея Наумова «Земли Хвалынской храмы» указано, что после кончины настоятеля Казанского собора Хвалынска священника Евгения Васильевича Пиксанова, который был благочинным хвалынских городских церквей, соборным протоиереем становится отец Матфей Карманов.
В соборе он организовал сестричество, которое, в частности, занималось уборкой храма. При храме также была библиотека с церковной литературой, которая распространялась среди прихожан, устраивались чтения. Первоначально сестричество возглавляла учительница Ксения Дмитриевна Петрова. К 1929 году в сестричестве состояло около 15 человек, возглавляемых выборной руководительницей Верой Александровной Агальцевой. Известно, что отец Матфей оказывал материальную поддержку «раскулаченным» крестьянам.
30 августа 1929 года протоиерей Матфей Карманов Вольским окружным отделом ОГПУ был арестован и заключен в Вольский исправтруддом — по подозрению в том, что «он выражал недовольство политикой соввласти и в связи с этим проводил антисоветскую агитацию, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 10 Уголовного Кодекса».
Поводом послужил донос о том, что на Пасху 1929 года отец Матфей в частном разговоре рассказал случай, произошедший с одним комсомольцем; последний оказался в больнице Хвалынска из-за того, что они вместе с товарищами-комсомольцами решили расстрелять икону и одна пуля, срикошетив, попала в стрелявшего. Также в доносе содержались сведения о том, что члены сестричества «поддерживают религию».
4 октября 1929 года отцу Матфею было предъявлено обвинение, и, по просьбе помощника уполномоченного ВО ОГПУ, поскольку «большая часть свидетелей по данному делу проживают не в пределах Вольского округа», срок следствия продлили. Вскоре, однако, дело было за недостаточностью улик прекращено, и протоиерей Матфей вернулся к служению у престола Божия в родном Казанском соборе. Но недолго хвалынцам оставалось слышать слова с амвона своего вдохновенного благовестника.
6 апреля 1930 года по инициативе отца Матфея после утренней Божественной литургии православные христиане Хвалынска из приходов Казанского и Крестовоздвиженского храмов (по данным ОГПУ, 500 человек) прибыли к горсовету с единственной просьбой — разрешить в городе колокольный звон на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы. Были собраны подписи многих горожан с просьбой об отмене запрета и возвращении звона. Дело в том, что еще весной 1926 года наркоматы юстиции и внутренних дел всем облисполкомам разослали инструкцию «О порядке пользования колокольнями». Инструкция гласила, что колокольный звон, нередко не связанный с отправлением культа, «нарушает нормальное отправление общественного правопорядка». Постановлением Секретариата ВЦИК от 15 декабря 1929 года «право регулирования колокольного звона» предоставлялось горсоветам и райисполкомам. Поход к горсовету результата не дал, звонить не разрешили. Отец Матфей удержал свою паству от нарушения распоряжения власти: многие предлагали звонить, невзирая на запрет. Однако это народное волеизъявление не осталось без последствий.
1 августа 1930 года состоялся обыск в Казанском соборе у казначея причта диакона Иоанна Александрова, и были обнаружены серебряные и медные монеты, принадлежавшие духовенству Казанского собора, в сумме 39 руб. 49 коп. В этот же день был совершен обыск у казначея собора Григория Степановича Рауткина, у которого были обнаружены монеты разного достоинства в сумме 192 руб. 86 коп. Эти суммы и стали значимым поводом для обвинения в удержании денег в храме, то есть в сознательном недопущении их в государственный оборот. Но этим обвинение не ограничилось.
Председатель хвалынского колхоза, допрошенный в качестве свидетеля, указал на священника как главного виновника колхозных бед: «Как пред[седатель] колхоза заявляю, что в хвалынском колхозе религиозников слишком много и вот подобной накачкой т. е. восстановлением Кармановым темную религиозную верующую массу против сов[етской] власти и коммунизма действительно влияет на строительство сов[етской] власти и колхоз[ное] строительство. Пример и повод к этому следующий, как религиозный праздник, то масса не выходит на работу, а идут в соборную церковь, где и является служитель религиозных обряд[ов] некий Карманов…».
По делу в качестве обвиняемых помимо протоиерея Матфея были привлечены еще двое: уже упомянутый здесь Григорий Степанович Рауткин и другой казначей храма, Дмитрий Яковлевич Разуваев. 6 августа 1930 года им было предъявлено обвинение по ст. 58 п. 10. Помощник уполномоченного Вольского окружного отдела ОГПУ, рассмотрев дело, нашел, что «означенные гр-не изобличаются в том, что они по предварительному между собой сговору совершали контрреволюционные вредительские действия, т. е.: Карманов занимался организацией сектантства „сестричества“, был организатором массовки женщин во время проведения закрытия церквей, имеет тесную связь с раскулаченными, проводит среди них вредительство в колхозе г. Хвалынск. Как руководитель соборной церкви способствовал сокрытию мелкой серебряной и медной монеты от оборота; Разуваев и Рауткин как пособники Карманова, активно принимали участие в содеянном выше». Все трое были арестованы 6 августа 1930 года и заключены в Вольский исправтруддом.
Григорию Степановичу Рауткину, ветеринарному фельдшеру и казначею Казанского собора, шел 72-й год, происходил он из крестьянской семьи с. Шалкино Павловского района Кузнецкого округа. Был женат. ОГПУ ему была дана следующая характеристика: «Активный участник белого движения в 18−19 годы в Хвалынске. Два сына Рауткина служили в старой армии в чинах подполковника и в том же чине добровольцами в белой армии. Один из них в настоящее время находится в Харбине».
Казначею Крестовоздвиженского храма Дмитрию Яковлевичу Разуваеву было 56 лет. Как вспоминала его внучатая племянница, известная саратовская архивистка и сотрудница епархиальной комиссии по канонизации Ольга Константиновна Пудовочкина († 2012), Дмитрий Яковлевич родился 26 октября 1874 года в Хвалынске. Переняв ремесло отца — Якова Антоновича, он занимался пошивом обуви (кустарь-сапожник). В 1914 году его призвали на фронт, где он вскоре попал в плен. Только в начале 1920 года он вернулся из бывшей Австро-Венгрии в Хвалынск с подорванным здоровьем. В трудные для него годы он часто посещал службу в Крестовоздвиженской церкви, где его когда-то крестили, где он венчался с супругой Пелагией Тимофеевной; стал членом приходского совета, а затем казначеем этой церкви. Дмитрий Яковлевич собирал подписи о возобновлении колокольного звона в Хвалынске и был среди организаторов похода к горсовету.
2 августа 1930 года состоялся единственный допрос отца Матфея, касавшийся только наличия мелких денег в храме. Отвергая обвинение в злом умысле, отец Матфей, недоумевая, сказал: «Если бы были мной замечены те или иные недоразумения, то во всяком разе я бы со своей стороны принял соответствующие меры, как настоятель собора».
10 августа 1930 года уполномоченный Вольского окружного отдела ОГПУ, рассмотрев дело, нашел, что «материалы следствия вполне устанавливают факт содеянного преступления», и постановил: следствие по делу считать законченным. В обвинительном заключении, составленном 11 сентября, сказано следующее: «Из поступивших сведений в Вольский Горотдел ОГПУ стало известно, что гражд. Карманов, Рауткин и Разуваев среди верующих религиозного культа ведут антисоветскую агитацию, направленную к срыву мероприятий Соввласти, организовали кружки религиозных женщин, под названием „уборщиц церкви“, через которых проводили свою к-р деятельность и подготовляли, а затем и руководили антисоветскими массовками, организовали денежную помощь раскулаченному элементу, в целях вербовки такового в к-р группировку умышленно и в явных целях подрыва денежного обращения удерживали в церкви мелкую разменную монету с заведомой целью не выпустить ее в обращение на рынок… В моменты колхозного строительства и проводимых хозяйственно-политических кампаний в г. Хвалынске и его районе, группа религиозников, во главе с настоятелем собора попом Кармановым, объединенная между собой по своему прошлому и а/с убеждениям общностью интересов, повели систематическую а/с деятельность среди прихожан религиозников, направленную против партии и соввласти». Отца Матфея обвиняли в том, что он выступал в проповедях против партии и советской власти, в том, что он готовил приход к контрреволюционным выступлениям, «вербуя около себя актив единомышленников в лице казначея соборной церкви Рауткина Григория Степановича, через которого свою контрреволюционную деятельность перебрасывает в более крупный приход Крестовоздвиженской церкви. Рауткин <> в свою очередь вербует члена церковного совета — казначея Крестовоздвиженского прихода Разуваева Дмитрия Яковлевича..».
Утверждалось, что Разуваев обязывал одного священника выступать в проповедях против партии и советской власти; этот священник стал основным свидетелем обвинения. По его словам, «существующий кружок при соборной церкви целиком и полностью ведет антисоветскую работу и способствует соборному духовенству и настоятелю собора Карманову развивать религиозный дурман». Отцу Матфею и Разуваеву ставилась в вину поддержка раскулаченных В.П. Ширшина, Ф.Е. Демина и И.С. Артюхина.
Бывший тюремный храм во имя Архангела гавриила в советские годы был упразднен и стал частью Исправтруддома г. Вольска, где содержались перед расстрелом протоиерей Матфей Карманов и григорий Степанович Рауткин
Ни один из подследственных никакой вины за собой не признал. Дело в отношении обвиняемых было направлено в Особую тройку ПП ОГПУ для внесудебного разбирательства. Согласно выписке из протокола № 77, на заседании тройки ПП ОГПУ по Нижне-Волжскому краю от 19 декабря 1930 года, на котором слушали дело №-4083, постановили: Карманова Матвея Ивановича и Рауткина Григория Степановича — расстрелять. 29 декабря 1930 года, с особыми мерами предосторожности, приговор был приведен в исполнение.
Третий проходивший по этому делу Д.Я. Разуваев был в тот же день, 19 декабря осужден на пять лет заключения в концлагерь. Могила Дмитрия Яковлевича находится на одиннадцатом участке Воскресенского кладбища Саратова. По словам О.К. Пудовочкиной, он оказался в саратовской тюрьме (вероятно, с этапом), где у него обострилось заболевание почек, и его отправили в 1-ую Городскую («Советскую») больницу. В конце декабря (точный день смерти неизвестен) 1930 года он умер в больнице.
26 апреля 1989 года все осужденные по этому делу были реабилитированы Саратовской областной прокуратурой по указу Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года.
Сын отца Матфея священник Георгий Карманов служил в церкви села Малая Федоровка, а когда храм был закрыт, некоторое время оставался счетоводом в этом селе. К нему в Федоровку приезжал один из трех расстреливавших отца Матфея. Он рассказал, что во время казни старец-священник молился и благословлял их.
После расстрела настоятеля богослужение в Казанском соборе Хвалынска совершалось менее года. По данным А.В. Наумова, в ноябре 1931 года он был закрыт, в 1936 году был сброшен огромный соборный колокол, а в следующем году храм был разобран на кирпичи для школы № 3. Сейчас на месте, где возносил молитвы протоиерей Матфей Карманов, где молилось несколько поколений жителей Хвалынска, разбита клумба, прикрывающая остатки фундамента бывшего главного православного храма города. Но хвалынчане не забыли свой собор! 4 ноября, в день Казанской иконы Божией Матери, от Крестовоздвиженской церкви был совершен крестный ход к месту разрушенного собора. В 2012 году в крестном ходе участвовало около четырехсот человек: духовенство Хвалынского благочиния, прихожане храмов, жители города.
Авторы выражают благодарность священнику Кириллу Краснощекову, протоиерею Михаилу Воробьеву, А.В. Наумову за помощь в сборе материалов об отце Матфее.
Источники: Прошение миссионера-диакона Карманова М. о рукоположении его в сан священника // ГАСО. ф. 135. Оп. 1. Д. 4027; Клировые ведомости Свято-николаевской церкви г. Саратова за 1906−1916 годы. 1913 г. // ГАСО. ф. 135. Оп. 1. Д. 9332; Решение консистории по прошению миссионера-священника М. Карманова о представлении ему места в селе Сосновая Маза хвалынского уезда // ГАСО. ф. 135. Оп. 1. Д. 4534; Решение консистории по рапорту благочинного хвалынских городских церквей г. Дроздова о посылке в черемшанский раскольнический монастырь православного миссионера М. Карманова. 1901 год // ГАСО. ф. 135. Оп. 1. Д. 5072; Дело о перемещении священника единоверческой церкви города Саратова М. Карманова к Свято-николаевской церкви города Саратова // ГАСО. ф. 135. Оп. 1. Д. 7167; Архив УфСБ Рф по Саратовской области. Дело № Оф 23 715; Самуилова С.С., Самуилова Н.С. Отцовский крест. [Кн. 1.]. Острая Лука (1908−1926). СПб.: Сатисъ, 1996. С. 289, 291, 318; Наумов А. В. земли Хвалынской храмы. Саратов, 2004; Сведения, предоставленные Людмилой Александровной Малышевой и Виталием Борисовичем Сумароковым.
http://www.eparhia-saratov.ru/pages/2013−05−30−01−10−57-molyas
