Исторический анекдот

ИМЕННОЙ УКАЗ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИЗАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ

Ея императорское величество изволило указать именным своего императорского величества указом:
Завтрашнего числа, то есть сея страстной седьмицы в пятницу, также и впредь повсегодно, в оный день при дворе ея императорского величества во всех кухнях, ни для кого кушания не приуготовлять и для того столовых припасов, как на кухни, так в порцию, потомуж и питей к поставцами в комнаты и в другие места, на тот день ничего в отпуск не производить, и на кухнях, в кофишенках и в других местах огня и дров не иметь, а на погреба никому не ходить и одним словом ни для кого ничего не отпускать.

ГОРОДНИЧИЙ — ЭКУМЕНИСТ

22 марта 1801 года борисоглебский городничий Рудников прислал тамбовскому губернатору Бахметьеву рапорт, в котором выражал жалобу на борисоглебских священников, что они «во время случившегося Великого поста отказывались исповедать и причащать католиков и татар городской штатской команды». В заключение городничий испрашивал указания: как ему впредь поступать в подобных случаях? И не будет ли он отвечать за вышеозначенных инвалидов, если те не исполнят закона относительно исповеди и св. причастия, особенно в случае тяжких болезней?
На этот оригинальный рапорт Бахметьев отвечал следующим ордером:
«Получив ваш рапорт, коим вы, к крайнему моему удивлению, протестуете против священников, что они не исповедуют и не приобщают св. Тайн состоящих в вашей команде католиков и татар, просите разрешения, как вам поступить в разрешении сего при случае их болезни — а также где и кому погребать на случай смерти, должен вам сказать, чтобы вы впредь с такими нелепыми представлениями входить не осмеливались, и когда вы, будучи христианин, не знаете правил церкви, воспрещающих иноверцев сподоблять приобщения св. тайн, то обязаны были, не относясь ко мне, попросить тех самых священников, на коих вы представляете, чтобы они преподали вам христианское наставление».

ПРОГУЛКА МАЛЕНЬКОГО НЕМЦА ПО НЕВСКОМУ ПРОСПЕКТУ

Находящееся под ведомством Министерства Внутренних дел Строительное училище в 40-х годах было организовано на военную ногу. Воспитанники его, строго подчиненные графу П.А.Клейнмихелю, разделялись на роты, утром молодых людей будил барабан, одним словом вся училищная обстановка имела характер военного заведения. Состав учеников отличался разноплеменностью: кроме русских здесь учились поляки, козаки, остзейские немцы и и.д. К числу последних принадлежал некто Т*, мальчуган 11−12 лет со скудным запасом русского языка, не имевшим никаких понятий о быте православной церкви.
Случился храмовый праздник в Строительном училище. По этому случаю воспитанники были отпущены в увольнение. Каждый отпускник получал билет за подписью ротного командира. По заведенному гр. Клейнмихелем порядку этот билет должен находится на видном месте, между второй и третьей пуговицей мундира, чтобы начальство могло убедиться как в его личности, так и в законности его свободы. Немчик Т* отлично знал эти порядки: билет торчал у него в законном месте, ноги и руки прекрасно выполняли должный «решпект» при встрече с генералами.
Немчик спокойно шел по Невскому прспекту, когда услышал громкий голос:
 — Стой!
Немчик обернулся и увидел пред собой генерала высокого роста и величественной наружности. Т* вытянулся в струнку. На сурово-благородном лице генерала показалась улыбка.
 — Ты из Строительного училища?
 — Та, тошно так, отвечал мальчик, выдавая акцентом свое остзейское поисхождение.
 — Я встретил многих твоих товарищей. Что у вас за гуляние сегодня? Верно праздник? Какой?
 — Пох именинник, ответил наивно немчик.
 — Что? Что такое? Бог именинник?
 — Тошно так, именинник.
 — Ты немец? Лютеранин? — спросил генерал и, получив утвердительный ответ потребовал у Т* отпускной билет. Прочитав его и удостоверившись, что мальчик не лжет, генерал положил билет в свой карман и ласково сказал:
 — Можешь гулять до положенного времени. Гуляй, непременно гуляй! Билет же твой останется у меня и, если у тебя спросят, где он, отвечай: «отдал государю». Понял?
 — Понял! — флегматично ответил немчик, удостоенный разговором с императором Николаем I.
Государь удалился, а Т* с аккуратностью, свойственной немцу, все гулял да гулял и явился в училище не прежде ни после назначенного срока. На вопрос фельдфебеля, где билет, Т* отрапортовал, что билет у государя-императора. Разумеется фельдфебель сообщил об этом ротному, тот доес дальше по начальству. Произошел страшный переполох. Все смутились, торопливо объясняя немчику его ошибку, и укоряли в незнании местного праздника; все со страхом ожидали, чем разразится гроза, когда гр. Клейнмихель узнает о встрече государя с маленьким вольтерианцем.
Но никакой грозы не последовало. Через день поступила бумага с волей императора, чтобы ученики-лютеране, пользующиеся полной свободой совести, все-таки были ознакомлены с значением главнейших праздников Православной церкви, «дабы впредь не отвечали так странно: — Бог именинник!». Билет Т* был возвращен с императорской печатью.