И уму, и сердцу

Любой, кто хоть раз осмысленно проходил в Церкви через Великий пост, был вынужден сконцентрировать свое внимание на имени святителя Григория Паламы: ему посвящена вторая великопостная неделя. Но почему? Что это значит для нас — простых людей?

Святой Григорий Палама (1296−1359) был сыном знатного сенатора в Константинополе, изучал философию у лучших преподавателей своего времени. Но вдруг юноша, которому прочили блестящую светскую карьеру, удаляется от мира и становится монахом на Афоне. Не случайно — именно монашеский путь, уединение и упражнение в молитве, а не путь городского священника или управляющего епархией епископа. Молитва всегда была в центре христианской жизни святителя Григория. Ради нее он оставил свет. И с ней же — вошел в историю.

Первое, что связано в истории Церкви с именем Григория Паламы, — загадочное слово «исихазм»: практика «умной молитвы». Суть в огрубленной формуле выражается так: цель христианина — становиться все ближе и ближе к Богу, а значит, молитва — как главный путь достижения такой близости — должна быть постоянной. Но как этого достичь, если молиться нужно внимательно, а ум наш от природы пребывает в рассеяности и мысли разбегаются в разные стороны? Как «собрать ум»? Как сосредоточиться на молитве всецело? Как сделать ее постоянной? Исихасты предложили практические способы. Один из них — дисциплина дыхания: можно сочетать молитву «Господи, помилуй» со вдохами и выдохами, так она станет в прямом смысле слова естественной, как воздух — ведь дышит человек постоянно. Следует молиться, опустив голову подбородком на грудь и направляя взгляд на собственный пуп. В этой позе ничто не отвлекает зрительно, возникает естественный ритм вдохов и выдохов — и на него можно нанизывать молитву. Это — крайне огрубленная формула исихазма, лишь внешний контур. Главное в практике — «внутреннее делание», а не внешняя поза. К такой молитве нужно быть духовно подготовленным. Повторять прочитанное в домашних условиях — опасно и бессмысленно.

Святитель Григорий Палама не придумал исихазм, но — так уж вышло — стал его главным защитником. Он вообще-то не собирался писать девять (!) трактатов «В защиту священнобезмолвствующих». И сделал это не от писательского зуда, а сугубо в полемике с Варлаамом Калабрийским. Этот итальянский монах греческого происхождения, однажды увидев константинопольских и фессалоникийских исихастов, ничего в них не понял, возмутился, обозвал их «пуподушниками», счел сумасшедшими еретиками с «чудовищными и абсурдными верованиями» — и написал об этом едкий трактат. Святителю Григорию пришлось в вежливой форме вступиться за братьев. Но двигало им не только чувство солидарности. Тут было нечто другое — принципиально больше и важнее. Дело в том, что богословской сердцевиной полемики с Варлаамом стал вопрос о возможности богопознания. И вот тут высокое богословие смыкается с жизнью каждого из нас — обычных верующих.

В философском и богословском языке слово «познание» подразумевает не просто получение информации, но соединение с объектом познания. Варлаам считал, что Бог — как потусторонний Абсолют — в этом смысле в принципе не познаваем грешным человеком, нечего даже пытаться: Он — там, мы — тут, между «там» и «тут» — пропасть, поэтому забудьте, люди, потуги стать к Богу ближе и живите себе, не напрягаясь. А вот Григорий Палама утверждал обратное: Бог познаваем. И средство познания, а значит, соединения с Ним — умная молитва. Та самая, которой так дорожат исихасты (оттого Григорий их и защищал). Это соединение не нужно понимать примитивно (как растворение сахара в чае) или мистически (как спиритический сеанс). Нет, это в основе своей очень просто и понятно: в сосредоточенной молитве ум и сердце отворачиваются от всего сиюминутного и суетного и, как следствие, оказываются лицом к лицу с вечным — с Богом.

В полемике победил святитель Григорий Палама, Константинопольский Собор 1341 года подтвердил его учение и осудил Варлаама, который покаялся, но в тот же вечер отплыл в Италию, был рукоположен в епископы папой римским и, видимо, не найдя применения своим богословским талантам, впоследствии преподавал греческий язык великому Петрарке. А святителю Григорию Паламе теперь посвящена вторая неделя каждого Великого поста в Православной церкви. Палама доказал: опыт богопознания открыт любому, потому что открыт человеку как таковому. Это напоминание нам, обычным верующим, что глубокая и вдумчивая молитва — удел каждого христианина, а совсем не только монахов-исихастов. Да, мы не достигнем их духовной высоты, но и цель наша не в этом, а в том, чтобы с помощью молитвы становиться ближе к Богу. Это доступно тем, кто готов работать сердцем. И Великий пост создает для этого все условия.