Слово и дело — «Собор»

«Собор Державный». Главы из книги

Мы чтим русский язык как основу нашего самобытного бытия и независимой, то есть суверенной государственности. В этом почтении надо прислушаться к некоторым основополагающим словам, спрашивая себя об их смысле, задавая простейшие вопросы.

Итак — СОБОР. Вот в чем вопрос!

Краткое, но фундаментально-основательное, веское в самих звуках, его составляющих, слово говорит очень о многом верующему сердцу и пытливому уму русского человека. Мысленным взором охватывая безкрайние земли и безчисленные родственные лики державно-братских племен нашего Отечества, с благодарностью вспоминаешь о подвиге предков, мужественно собравших всё это в единое целое, именуемое Россией. Их великий собирательный труд Промыслом Божиим был начат еще во времена языческие, когда всепроникающий свет Христовой Истины только-только брезжил над просторами Древней Руси.
Поиск надежной основы для могучего единства национального духа в одно время привел Киевского Государя Великого Князя Владимiра из поколения Рюрикова к устроению столичного пантеона всевозможных языческих божеств народов Земли Русской. Даже в этом нечестивом деянии усматривается благое намерение собирания восточнославянских земель, проглядывает чаяние державной соборности.
Некогда первый Император Рима Август Октавиан пытался вдохновить и сплотить народ своей мiровой державы строительством Пантеона — храма всех «богов». Его проектировали и строили около трехсот лет. Но еще при жизни Августа в далекой римской провинции, в городе Вифлееме, родился Спаситель мiра. Рождество Царя царей и Сына Божия предсказывали Императору римские пророчицы-сивиллы. В честь Него Император возвел на одном из семи столичных холмов Алтарь мира, посвященный неведомому мiру Помазаннику. На этом алтаре не приносились кровавые жертвы, но только совершали возлияние драгоценного елея. Оба капища — и Пантеон, и Алтарь мира в конце концов стали христианскими храмами.
Промысел Божий в значительно меньший срок, чем трехсотлетняя череда Римских Императоров, вразумил Князя Владимiра, что невозможно возвести государственное здание на зыбком фундаменте разноплеменного многобожия и языческого суеверия. Искренний выбор им веры — единственной для Руси, для русского народа — Православной Веры в Иисуса Христа привел к тому, что Князя — в прошлом закоренелого язычника, Святая Церковь давно уже именует Святым Равноапостольным Великим Князем Владимiром, а народ прибавляет — Красное Солнышко.
Именно соборный, общинный дух христианства оказался наиболее близким сердцу Великого Князя Владимiра Святославовича во время судьбоносного выбора вер. Одним из первых после Крещения Руси духовно-державных деяний Князя-Христианина было возведение соборной церкви Пресвятой Богородицы как раз на месте прежнего столичного пантеона. Церковь была построена очень быстро, потому что Князь повелел выделять на ее созидание и впоследствие на содержание и дальнейшее благоукрашение десятую часть всех своих даней и прочих доходов, а также призвал киевлян поступать по его примеру. Вследствие этого Собор стал именоваться Десятинным, он был центром не только церковной, но и княжеской власти Древней Руси. От этого храма и пошли все соборные церкви нашего Отечества.
Софийские соборы в Киеве и Великом Новгороде, Троицкий собор во Пскове, Успенские соборы Владимiра и Московского Кремля, Покровский собор Василия Блаженного являют в самосознании нашего народа образцы могучего храмоздательства, представляют собой исчерпывающий художественный очерк общенационального искусства — архитектуры, живописи, словесности, музыки, пластики, всех сущих некогда рукодельных ремесел. Сама тысячелетняя история Руси отображена в этих вещественно-невещественных воплощениях соборного национального духа.
По особому, отличному от приходских церквей, великолепному соборному служению Единому в Троице споклоняемому Богу, по соборному сослужению высокопоставленного духовенства, Великих Князей, Царей, Императоров и верующего народа издревле стали именовать эти храмы соборными. И уже по сему учиненному образцу соборами со временем стали называться кафедральные церкви во всех епархиях, главные храмы в лаврах и крупных монастырях, высочайше учрежденные особо значимые престолы в столицах — в Москве, Санкт-Петербурге. Столичные соборы символизировали не только духовные центры нашего Отечества, но являли собой зримые устои и символы русской православной державности. И в губернских городах главными зданиями, олицетворявшими собой лицо города, были кафедральные соборы.
Именно поэтому слово «собор» в русском сознании в первую очередь связывается с могучим храмом, построенным общими усилиями, в котором собирается весь окрестный и приезжий народ по самым главным церковным торжествам.
Весьма и весьма дороги верующему народу российскому и другие значения слова «собор».
«Собрание молящихся на другой день после Великаго Праздника, для прославления того лица, которое было главным участником в Празднике. Например на другой день Рождества Христова — Собор Пресвятой Богородицы, на другой день Крещения — Собор Иоанна Предтечи, на другой день Благовещения — Собор Архангела Гавриила» (1).
Соборами в русской церковной традиции называются также праздники в честь сонма местночтимых святых и угодников Божиих, например: Собор Карельских святых, Собор Оптинских святых, Собор Волынских святых, Собор преподобных отцев Киево-Печерских, Собор Радонежских святых и т. д.
«Этим словом в богослужебных книгах часто называется всенощное бдение, совершаемое многими священнослужителями, отчего богослужение является более торжественным» (2).
Но пожалуй самым главным, самым возвышенным значением этого слова для нас является:
«Собор — собрание пастырей и учителей Церкви для утверждения истин веры и правил благочиния церковнаго. Обычай решать церковные дела собором утвержден на словах Христовых о Церкви и на примере Апостолов, державших собор в Иерусалиме. В первые три века соборы были поместные. Их них важнейшими были те, на которых рассуждалось о времени праздника Пасхи, о крещении еретиков, о принятии падших, о ересях. С 4-го века, кроме поместных, стали собираться соборы Вселенские. Ряд Вселенских Соборов в Православной Церкви окончен 7-м Вселенским Собором» (3).

В чём уясняется происхождение и внутренний смысл слова СОБОР?

Ближе всего в русском языке с этим словом соотносятся слова «собрание», «собирать», «сбор». Эти слова означают соединение, объединение, выявление, концентрацию кого-либо, чего-либо из общего разнообразия и многообразия по роду, по типу или какому-либо другому общему свойству в качественно новое целое. Слово же «собор» выражает всецелостность, исключительную полноту(4).
Ближе всего к понятию «собор» находится более широкое понятие «собрание». Эта взаимосвязь не случайна, она имеет духовное значение, поскольку «собрание иногда значит церковь, где христиане собираются к славословию Божию, к молитве общей, к слушанию Священного Писания и пения, к отправлению таинств новозаветных. Не оставляюще собрания своего, якоже есть неким обычай, но друг друга подвизающе (Евр. 10, 25), то есть не переставайте собираться вместе с братиею своею христианами. Будеши в собрании языков (Быт 28, 3) — да будешь родоначальником многочисленных племен» (5).

Одинаковы ли по значению слова «собрание» и «Собор»?

И да, и нет. Понятие «собрание» по своему качеству значительно шире, оно может определять явления совершенно недуховные и даже низкие, тогда как «Собор» в правиле имеет исключительно духовный, непременно христианский и возвышенный характер. Невозможно сочетать слово «собор» с чем-то обыденным, суетным и нечестивым. К последним двум мы скорее отнесём созвучное, но сразу отрицательно звучащие слова «сборище» или «соборище».
Название самой Церкви как «собрания» имеет греческое происхождение. Понятие «Церковь» в греческом языке преимущественно, практически повсеместно обозначается словом «Екклесия», что по-гречески собственно «собрание» в самом широком смысле и есть.
Но русский и церковно-славянский язык более «привязан» к слову «соборность» и «собрание», чем, скажем, греческий. Так, девятый член Символа Веры «Верую во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь» по-гречески звучит: «EaiV Maian, UaAgaian, Kaqolikhn kaai AApostolikahn uaEkklhsaian» — где церковно-славянскому определению Церкви «Соборная» соответствует «кафоликен», то есть «кафолическая», «вселенская», что, безусловно, связано в церковно-славянском языке и самосознании с духовно «неразрывным» словосочетанием «Вселенские Соборы», в котором для Русской Церкви наиболее ярко выразилась кафоличность, вселенскость Православной Церкви (6).
Вместе с тем в греческом языке собственно Соборы как собрания пастырей — Вселенские и Поместные — обозначались совершенно иным словом, не имеющем даже общих корней с «кафоликен» или «екклесиа», а именно — «синодос».
Так же церковно-славянскому собору-празднику в греческом соответствует слово SunaxiV (синаксис), которое можно было бы истолковать как «содостойные». Тем же словом «синаксис» по-гречески называются собрания монастырских старцев для решения важнейших вопросов, связанных с жизнью обители.
Кафедральные соборы у греков называются Kaqedriko Nao, где «нао» — просто «храм», будь то языческий или христианский, либо — Mhtropolh — «митрополи».
Как видим, то, что в русском языке обозначается одним словом «собор», в греческом, наиболее близком нам церковном языке, выражается различными по звучанию, значению и этимологии словами. В этом ничего противоестественного или чрезмерного нет. Таковы языковые законы, эти примеры отнюдь не свидетельствуют о бедности или богатстве одного языка в сравнении с другим.
Так например, в языках северных родственных между собой народов России существуют многие десятки различных по звучанию и корням наименований льда и снега, но нет одного, которое, переводилось бы просто как «снег» или «лёд». Мы же, напрягая память, наберем к ним от силы три синонима: «наст», «фирн», «шуга» — при том явно заимствованные. Разнообразие свойств снега или льда у нас выражается определениями и другими выразительными средствами.
Так и в случае с «собором». Здесь скорее обнаруживаются специфические свойства русского национального характера, который выделяет как главное в этих различных явления свойство СОБИРАНИЯ, соединения разрозненного в качественно новое целое — неслиянное и нераздельное.

1. Справочный богословский преимущественно церковно-исторический словарь. Составил Протоиерей Леонид Петров. СПб., 1889, репринт — М., 1996, с. 238−239.
2. Полный Церковно-Славянский словарь. Составил Священник магистр Григорий Дьяченко. М., 1993, с. 627.
3. Справочный богословский преимущественно церковно-исторический словарь… М., 1996, с. 238.
4. Это слово выражает особую динамику пространственной принадлежности и свойственной близости, сопричастности и концентрации, координации и взаимного расположения, качества структуры, конструкции и процесса синтеза, противостоящего энтропии, распаду. В слове «собор» заключена динамика интеграции, соединения, обобщения, универсальное качество специфически целого. В этом слове выражается сам метод системного и образного обобщения, особого взаимодействия всей твари в своих частях, взаимосвязи их между собой и общей для них связи с Творцом. В данном понятии максимально выражены онтологические свойства иерархичного устроения всей твари-Вселенной (библейского добра из «Шестоднева»). Слово «собор» выявляет симфоническую постепенность, иерархичность Божьего творения по образу, по подобию, по роду (Быт. 1, 25−26). При этом слово «собор» всегда содержит исключительно духовное значение всеобщности, вселенской обобщенности, оно немыслимо вне Христианства, вне иерархии, увенчанной Пресвятой Троицей — высшего проявления соборности Божества.
Как справедливо отметил современный исследователь: «Понятия Собор и Соборность — явления исключительно христианские, и означают они не просто действо сообща, общими усилиями, но действо прежде всего согласное, согласованное, максимально способствующее единению разрозненного. Аналога этому явлению в других нехристианских традиционных и нетрадиционных религиях нет». (Буркин А.И. Знамение единства. // Десятина, N 17−18, сентябрь 1999).
5. Полный Церковно-Славянский словарь. Составил Священник магистр Григорий Дьяченко. М., 1993, с. 627.
6. Выпускник Киевской Духовной Академии, Протопресвитер Михаил Помазанский на занятиях в Джорданвилльской семинарии (Русская Зарубежная Церковь) так истолковывал свойство Церкви — Соборная: «Неограниченная никаким местом, временем или народом, для всех людей, всех времен, всех мест. Высшая степень всеобщности, целостности, полноты. Поставил Его главою Церкви, Которая есть тело Его, полнота Наполняющаго всё во всём (Еф. 1, 22−23)».