 |
| Радонеж | Сергей Белозерский | 22.03.2013 |
Как сообщают новостные ленты, Минрегион планирует создать в десяти крупнейших городах России центры веротерпимости, которые работали бы как информационные площадки для проведения встреч, направленных на укрепление толерантности граждан. Также сообщается о том, что сами граждане реагируют на эту инициативу с немалым раздражением. Название центров довольно неудачно. Слово «терпимость» имеет в русском языке некоторый негативный оттенок — терпят что-то плохое, угнетение, болезнь, несправедливость. Но проблема не только в названии. Дело в том, что на фоне тех проблем, которые существуют у нас в области межэтнических отношений, усилия по воспитанию терпимости действительно выглядят издевательством и вызывают крайнее раздражение.
Социально активные граждане, общающиеся в сетях, постоянно натыкаются на публикации из криминальной хроники, в которых сообщается о тяжких насильственных преступлениях. При этом деятельность правоохранительных органов по борьбе с этими преступлениями предстает — в тех же сообщениях — не просто неэффективной, а в ряде случаев просто неохотной. При этом у людей складывается впечатление, что представители некоренных для данной местности этнических групп оказываются, во-первых, более склонными к совершению преступлений, во-вторых, сталкиваются с гораздо более мягким преследованием со стороны государства — если сталкиваются вообще. Иногда такая привилегированность получает совершенно конспирологические объяснения — мол, власти хотят вообще избавиться от русских. Иногда — более правдоподобное: у сплоченных национальных диаспор больше возможностей для того, чтобы произвести впечатление на правоохранителей своей влиятельностью и великодушной щедростью.
Трудно понять, насколько такое представление обосновано; у нас нет достоверной статистики, чтобы делать выводы. Но представления людей о мире и формируются не на основании статистики — а на основании отдельных ярких случаев, когда местные оказываются кругом виноваты в конфликтах с пришлыми, а пришлые, напротив, выходят невиноватыми в ситуациях, когда русские за аналогичные дела отправились бы на нары.
Люди, естественно, глубоко встревожены таким положением дел — ведь речь идет об их безопасности и безопасности их близких. Их просто пугает, что государство (насколько у них складывается впечатление) не может и не хочет обеспечить их безопасность, и даже встает на сторону тех, кто им угрожает.
И тут — из самых лучших соображений — людям говорят, о том, что сейчас в них будут воспитывать терпимость. Реакция оказывается предсказуемо негативной. «Терпимее надо быть, толерантнее» — не самый подходящий ответ на очередное бьющее по нервам сообщение из криминальной хроники. Людям трудно быть терпимыми к перспективе подвергнуться убийству, насилию или грабежу. Едва ли можно надеяться, что какие-нибудь центры по воспитанию это изменят.
Рассказывать, на этом фоне, какие у представителей той или иной этнической группы зажигательные народные танцы, довольно бессмысленно. Мирный обыватель итак ничего не имеет против танцев, народных сказок или этнической кухни. Его беспокоит криминальная хроника, почитав которую он хватается за голову и думает, что пора уже созывать народное ополчение. В этой ситуации акции демагогов, обещающих как-то бороться с угрозой, неизбежно растут.
Что же можно сделать? Прежде всего, правильно определить проблему. Центры терпимости в самом своем названии подразумевают предпосылку «русские люди нетерпимы, их надо перевоспитать». Люди нетерпимые и враждебные есть и среди русских — но в целом расизм совершенно не свойственен русскому народу. Проблема вовсе не в том, что русские склонны ненавидеть людей с другими оттенком волос и кожи — это просто не так.
Проблема в том, что люди видят реальность этнической преступности, и не верят в способность и желание государства их защитить. Еще раз, чтобы оценивать именно работу правоохранительных органов нужна подробная статистика — и мы сейчас не об этом, а о том, как проблема выглядит в общественном восприятии.
Недоверие людей к правоохранительным органам (и государству в целом) может быть заслуженным или нет — но факт тот, что оно существует. Попытки запретить упоминать происхождение преступников приводят только к росту этого недоверия. Организация центров веротерпимости его не снизит.
Поэтому прежде всего, стоило бы правильно обозначить проблему — низкий уровень доверия к государству. И наметить пути его решения — как показать людям, что у них есть государство, которое заботится об их безопасности, есть энергичная полиция и неподкупные суды. Когда пойдет на спад этническая преступность, пойдет на спад и этническая напряженность — а проповедники этнической вражды будут лишены своей главной питательной базы. А без этого устроение «центров веротерпимости» останется благонамеренным, но, увы, абсолютно неэффективным начинанием.
