Церковь не армия. или армия?

Часто приходится слышать: «Церковь это воинство Христово, кругом идет духовная война и мы на ней солдаты». Не менее часто говорят и обратное: «Церковь не армия, командовать в ней нельзя». Так армия или нет? Отвечают протоиерей Максим ПЕРВОЗВАНСКИЙ из Москвы и протоиерей Виктор ПОТАПОВ из Вашингтона

Фото ИТАР-ТАСС

Протоиерей Максим Первозванский, клирик храма Сорока Севастийских мучеников, главный редактор журнала «Наследник»:

Церковь сама себя называет «воинствующей». Мы уподобляем себя воинству, и в священном предании есть достаточно много эпитетов, говорящих о том, что мы воюем. Апостол Павел говорит: «наша брань не против плоти и крови, а против духов злобы поднебесной». Христианин — это воин Христов, и об этом прямо говорится в молитвах чина крещения. Эта война ведется как на личностном фронте, так и организованно. Поэтому вполне можно сказать, что церковь подобна армии в духовном смысле.

И так же Церковь подобна армии своей достаточно жесткой иерархической структурой. Хотя само подчинение иерархии — это свободный выбор людей, которые самостоятельно решили принять Православие. Правда, миряне сегодня, в отличие от дореволюционных времен, в меньшей степени подчинены священноначалию. Миряне могут ходить в любой храм, свободно выбирать себе священника и самостоятельно выбирать степень связи с ним — насколько они будут слушаться или не слушаться своего духовника. И все равно при этом будут оставаться членами Церкви. А священнику, например, чтобы поучаствовать в Литургии в другом храме, нужно разрешение от своего епископа.

Хорошего священника и хорошего военного также объединяет идея служения. Нормальные военные люди объединены идеей служения Отечеству. Военные также сознают себя своего рода отдельной кастой или орденом, и это выражается во внешнем виде и поведении — форма, ритуалы, воинское приветствие. И когда они видят подобное в Церкви, видят что это тоже определенное общество людей, объединенных идеей служения, имеющее свою внешнюю атрибутику и свою дисциплину, то конечно они быстро находят с ним общий язык. Наверное поэтому так хорошо всегда складываются отношения на личном уровне у большинства военных с духовенством.

Особенно в силу того, что для Руси идея служения, совместного общего тягла, была движущей идеей развития страны. Служили все — от царя до последнего казака. Постепенно эта идея разрушалась. Сначала с освобождением дворянства, потом с отменой крепостного права.

В советском обществе идея служения ненадолго вернулась в общество, но последние 20 лет она снова размывается. Сохранилась идея служения в очень немногих видах деятельности: в Церкви, в армии, ну и еще, пожалуй, в медицине и в педагогике.

Хотя во все эти корпорации и пытаются внедрить идею «предоставление услуг за деньги». Это и идея наемной армии, и идея образовательных и медицинских услуг, это и представление о Церкви как о закрытом акционерном обществе, предоставляющем духовные услуги. Все это, безусловно, идет вразрез с исходной идеей служения.

Протоиерей Виктор Потапов, настоятель собора св. Иоанна Предтечи в Вашингтоне, бывший религиозный редактор передач «Голоса Америки», благочинный южного округа Восточно-Американской епархии РПЦЗ:

Церковь это не армия. Это, все-таки, неудачное сравнение. Конечно, Церковь называют воинством Христовым, и мы ведем невидимую брань со злом и все должны быть вооружены духовным орудием. Но когда мы ведем борьбу с лжеучителями и людьми нехристианских взглядов, мы все-таки не должны прибегать к каким-то агрессивным словам и действиям, а бороться должны прежде всего духовным орудием — словом убеждения и молитвой.

Да, в Церкви, как и в армии, есть своя четкая Иерархия. Когда идут военные действия, дисциплина должна быть беспрекословной, и такая дисциплина в Церкви есть. Но это всегда должна быть дисциплина любви, дисциплина во Христе, с учетом, что мы свободны во Христе. А в армии по-другому. Там может быть жесткий генерал, который будет дисциплинировать воинов только ради дисциплины, а не потому, что он их уважает и любит. Мы же в Церкви всегда можем апеллировать к Любви, к Евангелию, к нашей свободе во Христе.

Мы все: священники, иерархи и верующие миряне — члены тела Христова, и мы обладаем свободой. В моей практике, я конечно не знаю, как в России, я там никогда не жил, всю жизнь я мог свободно общаться с архиереем, высказывать свое мнение и не соглашаться со священноначалием. Даже по каким-то крупным вопросам.

Я никогда не чувствовал, что вот, передо мной стоит генерал, и я не смею ничего ему сказать, или в чем-то не согласиться. Но при этом архиерей имеет полноту власти в Церкви, и я должен подчиниться его решению, даже если я с ним несогласен. При этом я могу громогласно о своем несогласии говорить, и никогда за это никаких наказаний для меня не последует. Во всяком случае, такова моя практика.

Безусловно, воинство мы в Церкви уважаем и любим, потому что воины готовы положить жизнь за други своя. Мы за воинство всегда молимся и всегда поминаем его на литургии. И когда воин умирает, он продолжает именоваться воином в поминальных молитвах.

Так что сравнение Церкви и армии напрашивается, но, все-таки, между ними есть существенная разница. Мы руководствуемся Евангелием, и самое главное у нас это все-таки любовь, в том числе в наших дискуссиях с иерархами. Надеюсь, что они это тоже помнят и всегда будут этим руководствоваться.

Кирилл Миловидов

http://www.nsad.ru/articles/cerkov-ne-armiya-ili-armiya