Между орками и «розовым христианством»

На прошлой неделе написал я конспирологический этюд — о том, куда катится мир, чего хочет «новый мировой порядок» (он же — Система), и почему в свете всего этого православные активисты, вышедшие лупить ЛГБТ-активистов, оказались жертвами провокации. Такой вот взгляд сверху, в максимальном масштабе. В комментариях к колонке мне справедливо заметили, что Система Системой, геополитика геополитикой, а вот с православной точки зрения как ко всему этому относиться? Кто более прав — герои, из чисто православных соображений разбивающие лица женщинам, или герои, из чисто либеральных соображений вышедшие защитить адептов однополой любви от «православных орков»?

Все неправы. Но должен сразу пояснить: это такая история, в которой нет простых и легких решений — при том, что именно простые решения тут сразу лезут в голову.

Вот, например, как все просто у «вышедших на площадь» православных активистов: есть богомерзкие извращенцы, растлевающие своей пропагандой наших детей, Священное Писание называет содомию страшнейшим грехом, а значит, надо руками и ногами сокрушить зло, «освятить кулак свой ударом» (тут следует ссылка на Николая Угодника, «заушившего» нечестивого еретика Ария). После чего и расцветет счастье: извращенцы убоятся и навсегда спрячутся в темные норы, а на нашей улице наступит праздник.

Столь же просто и ясно видят ситуацию те христиане, что называют брутальных активистов «орками» и морально поддерживают другую сторону. В Священном Писании сказано «подставь щеку», сказано не судить, никакое насилие в защиту веры недопустимо, христианство — религия любви, гневу в нем нет места, свободу слова зажимать нельзя, содомиты вправе как угодно воспевать свой образ жизни, а нам, просвещенным православным, осуждать сие никак нельзя (тут следует ссылка на преподобного Антония Великого: «Антоний, себе внимай»). В общем, то, что еще полтора века назад с подачи Константина Леонтьева назвали «розовым христианством».

Мне обе позиции кажутся примитивными, неглубокими. В обеих есть, конечно, какая-то правда, но — частичная. Зато есть изрядная доля лжи.

Начну, пожалуй, со второй позиции, «либеральной». Поскольку чисто эмоционально мне она ближе, то тем более стоит разобрать ее поглубже.

А если поглубже — мы немедленно упираемся в сложнейший вопрос: допускает ли христианское учение применение силы ради защиты высших ценностей? Сказать «не допускает» — значит признать толстовское «непротивление злу силой». То, что подобное непротивление лишь паразитирует на христианской терминологии, а на самом деле основано на совсем другом мировоззрении, только ленивый не писал. Даже если не вспоминать евангельский эпизод с Христом, выгоняющим торговцев из Храма (а почему, кстати, не вспоминать?), то уже того достаточно, что нигде ни в Евангелии, ни в апостольских посланиях, ни в последующих творениях отцов Церкви христианам не запрещается воинская служба — то есть не запрещается применять силу. Да, «несть наша брань к плоти и крови», но брать в руки оружие вполне допустимо. Что требовал, кстати, Иоанн Предтеча от приходивших к нему воинов? Всего лишь чтобы не притесняли мирное население. Пацифизм он не проповедовал. Да и слова Христа «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13) — это о чем? В каких обстоятельствах можно было «положить душу за друзей своих» в то (да и в любое) время? Самое первое, что приходит в голову — в бою, в сражении, и нигде Евангелие не ставит под сомнение такой контекст.

Значит, можно? Но стоит абсолютизировать эту мысль, и начинается… христианину воином быть можно? Говорите, да? А инквизитором? А палачом? Если можно с оружием в руках противостоять злу на поле брани — то почему нельзя казнить еретиков? Ведь если стоять на последовательных христианских позициях, то еретики несут зло, куда большее, нежели все захватчики-оккупанты вместе взятые. Те максимум что могут — убить тело, а еретики убивают душу, отравляют ее и тем самым обрекают на вечные муки.

Современному человеку, даже симпатизирующему христианству, это осознать трудно, но и в античные, и в средневековые времена это понимали прекрасно. Здесь уместна такая аналогия: некий «целитель» обещает излечить онкологических больных водкой и постным маслом, говорит убедительно, народ валом к нему валит, верит, что исцелится, поэтому к медикам не обращается и, естественно, умирает от непролеченных опухолей. «Целитель» физически никого не режет, не насилует, не грабит — он просто говорит слова. Слова, отвращающие больных от единственно реальной помощи. Для полноты картины представьте, что на агитацию «целителя» повелись ваши близкие родственники — и погибли. Не возникнет ли у вас мысль придушить мерзавца?

Вот так же рассуждали и христиане прошлых веков. Поэтому были и казни еретиков, и пытки, и преследования иноверцев, и погромы, и много всего такого, за что нам, современным христианам, сейчас приходится оправдываться.

Так можно ли христианину противостоять злу силой, оставаясь христианином? Как быть, если на одном полюсе — переставший быть христианином Толстой со своим непротивлением, на другом — люди, не только не осужденные Церковью за свою жестокость, но даже прославленные в лике святых (Юстиниан, например, или Иосиф Волоцкий)? Оставим сейчас вопрос, за что именно они были прославлены — за казни еретиков или за что-то совсем иное, просто примем как факт, что среди наших святых есть и те, кто с отступниками не миндальничал, кто костров не гнушался.

Тут, повторюсь, все сложно. Ясно, что на каком-то уровне физическое, силовое противостояние злу еще допустимо, а на каком-то — уже нет. Провести четкую, безусловную границу невозможно. Как свет фонаря плавно, постепенно перетекает во тьму и растворяется в ней, так и здесь.

Но все-таки искать эту границу надо, потому что жизнь постоянно подкидывает нам такие задачки, ставит в ситуации, когда приходится решать. Когда при тебе избивают священника — можно драться? А когда спиливают крест? Когда обливают чернилами икону? Когда забираются на амвон и выплясывают там канкан? Когда на улице поют оскорбительные частушки про Церковь? Когда устраивают кощунственную выставку? Когда пропагандируют содомию?

Вот и пришли к тому, с чего начали. Можно или нельзя? А это каждый раз надо решать отдельно. Решать, исходя и из соображений ума, и из голоса совести. Но вот на что, решая, следует обратить внимание:

Прежде всего, с каким именно злом нам хочется подраться? Со злом, применяющим физическую силу, или со злом, проявляющимся в словах? Если в первом случае всё достаточно очевидно (по-моему, противостояние именно такому злу и подразумевается в словах Христа о том, чтобы положить душу свою за друзей своих), то во втором — всё более чем сложно.

Далее: если речь идет не о физическом зле, но кроме как силой с ним не справиться — то кто может применять силу? Каждый отдельный оскорбившийся православный активист — или все-таки государственная власть посредством своих силовых структур — полиции, армии? Здесь ведь полная аналогия с самосудом в делах уголовных. Суд и закон, конечно, инструменты весьма несовершенные, но альтернатива им — кровавый хаос, жестокие расправы. Если ты считаешь допустимым пойти и набить морду тому, кого считаешь негодяем — не удивляйся, когда вдохновленные твоим примером другие люди, не столь, может, кристально чистые, как ты (ты же кристально чистый, да?) возьмут арматуру и пойдут бить тех, кого сочтут негодяями. Может быть, тебя.

И вот тут уже пора обсудить позицию «православных активистов», которые такими тонкостями, конечно, не заморачиваются, а считают себя «боевым отрядом Церкви» и вообще бичами Божиими. О том, какой вред они своей деятельностью наносят Церкви, как невольно участвуют в антицерковной провокации, я уже говорил и повторяться не буду. Но у меня есть вопросы к уму и к совести этих людей.

Начну с ума. Ребята, а как вы себе представляете конечный результат? Вы всерьез думаете запугать своими кулаками ЛГБТ-активистов? Они ведь такие же, как вы! Они тоже за идею готовы кровь пролить! И свою, и вашу. Сегодня вы их отметелили, завтра они вас. Помните Шарикова? «У самих револьверА найдутся». Я уж не говорю, что прищемить вас с помощью закона как нечего делать, а средств на адвокатов у них заведомо больше, чем у вас. Переводя противостояние из идейной плоскости в силовую, вы однозначно проиграете. Причем проиграете и на юридическом поле, и на идеологическом. Вы боретесь за умы молодежи, вы хотите, чтобы она верила вам, а не активистам с другой стороны? Так другая сторона уже представила вас «православными орками», а орков молодежь не любит. Заметьте: не боится, а презирает.

Теперь вопрос к совести. Ребята, а с чего это вы сочли себя вправе не просто махать кулаками, а делать это, позиционируя себя как православных, церковных людей? Вы испрашивали на свою деятельность благословение у Святейшего Патриарха (не забыли, что он московский архиерей и любые публичные внехрамовые акции в Москве только тогда могут считаться церковным делом, если получат архипастырское благословение)? Вам не кажется, что на церковном языке всё это называется самочинием и что в этом каяться надо? И кстати, а только ли воспаленная совесть руководила вашими действиями? Не примешивалось ли просто желание сбросить накопившуюся агрессию? Не произошло ли с вами классическое «раззудись, плечо, размахнись, рука?», которое вы и сами для себя, и для окружающих залакировали православной фразеологией? Уверены, что ваши мотивы были столь чисты, что не в чем и каяться?

Ну, а теперь уже не об активистах, а о здравомыслящих церковных людях. Все эти скандальные дела — несомненный вызов нам. Кто его нам посылает? Кто на том конце провода? Да какая разница, закулиса ли, Система ли, враг ли рода человеческого? В любом случае надо реагировать правильно. Правильно — то есть не попасть ни в ловушку «православного активизма», ни «розового христианства».

Да, мы, христиане, считаем, что содомия как «ориентация» — тяжелейшее повреждение человеческой природы, некая духовная инвалидность (преодолеваемая, однако же, искренним обращением ко Христу), а содомия как сексуальное поведение — тяжелейший грех, совершенно несовместимый с верой во Христа. Пропаганду содомии в качестве нормы мы считаем злом, разрушающим и конкретные человеческие души, и все общество в целом. Мы отказываемся быть толерантными к этому злу и считаем себя вправе и индивидуально, и публично обличать его.

Но при этом мы отказываемся от применения физической силы по отношению к содомитам. Мы не считаем допустимым затыкать им рты. Наша аргументация против их греха — аргументация христианская, и если они не христиане, то мы тут ничего поделать не можем. Назвать грех грехом, объяснить, чем он грозит им в вечности — это наш долг. Но тащить их в рай на аркане нельзя. Не только потому, что живем в светском государстве, которое сие воспрещает — но прежде всего из духовных соображений. Если мы начнем силой перекраивать их души — то очень скоро разрушим свои.

А самое главное — вся эта «пропаганда гомосексуализма» может оказаться опасной лишь тем подросткам и молодым людям, у которых в душе пустота, которым жить скучно (и потому их тянет на «остренькое»). Если мы сумеем наполнить сердца наших детей высшими ценностями, то для извращений там попросту не станет места.

Но это ж работать надо, а не на площадях зажигать…

http://www.foma.ru/mezhdu-orkami-i-rozovyim-xristianstvom.html