Русская линия / Библиотека периодической печати / «Сии грозные бури обратятся к славе России..»

В чем главный контраст Черногории? Перед вами — экзотические средиземноморские красоты, пальмы, западные туристы, ряды шикарных яхт у пирсов, короче говоря, все приметы модного заграничного курорта. И вдруг — у набережной видишь бюсты адмиралов-черногорцев, служивших в Российском флоте, общаешься с местными жителями, православными славянами, доброжелательными, прямо-таки родственными. Более того, погружаясь в историю, с изумлением узнаешь, что когда-то, в начале XIX века, Черногория вообще была российской территорией! А в 1920-х к здешним берегам причалили корабли с тысячами русских изгнанников времен Гражданской войны.

Прошлое и настоящее скрестились здесь, на русском кладбище в Герцег-Нови: офицерские могилы из белого камня, храм святого адмирала Федора Ушакова, у входа в который лежат корабельные якоря, поднятые со дна бухты Боки Которской, звонница с колоколами, отлитыми в Воронеже. Староста храма и директор кладбища — Александр Борисович Беляков. В Герцег- Нови он уважаем и известен, как человек незаурядной редкой судьбы.

Недавно, 13 декабря 2012 года, в день памяти апостола Андрея Первозванного, в Москве, в Большом Кремлевском дворце чествовали лауреатов Международной премии Фонда Андрея Первозванного «За веру и верность». Одним из лауреатов стал художник, иконописец, строитель и староста храма Святого Федора Ушакова, председатель церковного совета Старого города Герцег-Нови А.Б. Беляков, награжденный «за неустанный труд на поприще православного искусства, за укрепление культурных и духовных уз братских славянских народов».

В ходе торжественной церемонии было оглашено приветствие лауреатам и участникам церемонии от имени Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. «Преданным быть легко тогда, когда-то, чему ты должен хранить верность, не имеет изъяна и пользуется всеобщим почитанием. Значительно сложнее, когда ты должен быть верным тому, что вдруг оказалось или даже только показалось не таким совершенным: болеющим родителям, стареющим супругам, ослабленной Родине, трудоемкому делу. Именно в таких обстоятельствах проверяется сила человеческого характера, его умение проявить стойкость. Подвиг верности в том и состоит, что человек не сворачивает с пути тогда, когда сложно», — подчеркнул Патриарх.

Вспоминаются черногорские встречи и разговоры с Александром Борисовичем Беляковым в уютном приходском домике на кладбище, возле храма.

— Как вы узнали о русском кладбище в Герцег-Нови? Кому и когда пришла в голову мысль о его восстановлении?

— Я еще не жил в Черногории, только приезжал. И мне одна здешняя бабушка сказала, что есть тут заброшенный русский погост… Решил посмотреть, и лишь с третьего раза его нашел. Картина была удручающая. Остатки могил, обломки крестов. Земля здесь зыбкая, наползала на могильные камни. Трава выше человеческого роста, не пройдешь… Помойка. Ржавые стиральные машины валялись, холодильники, металлоконструкции. Мерзость запустения.

Конечно, видели мы подобное и в России. Но, понимаете, охватила тоска. Ведь узнал я, что похоронены были здесь в 1920—1940-е наши эмигранты. Двенадцать генералов, среди них начальник Управления Генштаба Н.К. Кальченко, комендант Севастополя Н.К. Никитенко. Полковники, в том числе Генерального штаба, Донского казачьего войска, 7-го гусарского Белорусского полка. Инвалиды Первой мировой.

Заброшено кладбище было в 1950-е, после того, как пошло известное обострение отношений между Советским Союзом и Югославией, между Сталиным и Тито. Тогда в Югославии все, что было связано с Россией, с русскими, всячески закрывалось, пресекалось, уничтожалось. Оставшиеся эмигранты и их потомки покидали страну. Сейчас здесь практически никого из них нет. Знаю только — живут недалеко, в Которе, отдаленные потомки коменданта Севастополя. Потом уже я запрашивал материалы в архивах, кое-что собрал. Некоторые документы хранятся у отца Момчило Кривокапича, настоятеля церкви Святителя Николая Чудотворца в Которе.

А ведь наши соотечественники, которые прибыли сюда, спасаясь от красного террора, были люди высокообразованные, они заметно подняли здесь культурный уровень. Работали в Герцег- Нови преподавателями, врачами, музыкантами. Оставили здесь глубокий благотворный след.

Герцег-Нови, это общепризнанно, стал самым культурным городом в Черногории.

Приведу только один пример. В городской музыкальной школе на почетном месте висит диплом Петербургской консерватории Маргариты Лысенко. Дворянка из рода Бибиковых, жена генерала, она в 46 лет вместе с мужем оказалась здесь, в эмиграции. Великолепная пианистка и педагог, она воспитала в Герцег-Нови целю плеяду прекрасных музыкантов. Жила бедно, но с талантливых ребят из неимущих семей платы не брала.

— А сколько русских прибыло тогда в Черногорию?

— Только с ноября по декабрь 1920 года на берег Черногории высадилось около 12 с половиной тысяч беженцев. Одна волна той эмиграции ушла на Белград, другая дальше, в Европу. Кто-то остался здесь. Жили, работали, умирали.

К самой идее восстановления порушенного кладбища, сразу скажу, я отношения не имел. Не надо писать, что я выступил с такой инициативой, один на амбразуру кинулся. Начало положило Общество русско-сербской дружбы во главе с Горданой Булатович. Поначалу им сказали, что эта часть городского кладбища восстановлению не подлежит, все здесь бульдозер сравняет с землей, после чего продолжатся новые захоронения. Общество, а всего-то в нем в Герцег-Нови несколько человек, не сдалось и добилось через суд решения о временной консервации этой территории. Так они помешали окончательному уничтожению кладбища.

Общество русско-сербской дружбы организовало посещение кладбища представителями нашего посольства, потом сюда приехала делегация Государственной Думы, они походили здесь, посмотрели… В этом я уже и сам участвовал, приехал сюда на жительство в 2005 году. А инициатором восстановления стал российский генеральный консул Владимир Эльбаздукович Ваниев. Он и достал первые 15 тысяч евро, пришел ко мне, сказал: Саша, больше никого из русских для такого дела тут нет, я тебе дам эти деньги. Хоть прочистить бы все, привести в порядок. Появился уже и проект строительства храма. Я говорю: ну, почистим… А дальше уж все, прямо скажу, легло на меня. Вскоре я стал директором русской части городского кладбища Савина монастыря.

По списку здесь значилось около 270 установленных могил. Но было захоронений, конечно, гораздо больше. Ведь хоронить было негде. Мне рассказывали старожилы: приходилось выкапывать гробы тех, у кого не осталось здесь родственников, кости высыпали в колодцы. Эти два колодца были заполнены полностью.

Начали выкапывать колодцы. Подняли оттуда 75 скелетов, это я считал по целым черепам, а побитых сколько там было. Мой друг из Москвы художник Сергей Присекин, о нем я еще скажу, с самого начала участвовал в восстановлении, все фиксировал на фото. Я уже не знаю, сколько отрыли мы гробов. Открывали, доставали кости, мыли, чистили их от грязи, складывали в погребальную костурницу. Там и волосы, и одежда, загребали все руками в корыто, поднимали вверх из колодца. Потом священник отпевал усопших.

— Кто еще принимал участие в этой работе?

— Мой друг, серб Ратко. Поначалу вызвались помогать человек 25. Даже из Сербии четверо приехали. Но когда первое же корыто достали с костями, волосами и прочим, высыпали, количество помощников стало уменьшаться. Несколько человек сразу подошли: «Давай мы по 100 евро дадим, Саша, извини, не можем смотреть просто». С двумя женщинами плохо сделалось, одной «скорую помощь» вызывали.

Мы вели раскопки по всему кладбищу. Иногда чисто интуитивно вижу место около неестественно искривленного дерева, и там действительно находим погребение.

— Как же судьба привела вас в Черногорию? Это было связано с предшествующей службой, работой?

— В Сербии я служил несколько лет, неплохо узнал страну и людей. Но даже во сне не мог представить, что сюда поеду жить. У меня после увольнения из Вооруженных сил был неплохой бизнес в Москве, в строительстве. Потом, правда, от столицы устал, мегаполис все-таки не предназначен для нормальной жизни. Уехал в Калининград. Здесь раскрутил финансово-строительную компанию. Все наладилось. И тут появилась у нас информация о продаже н в Черногории едвижимости. Совершенно не собирался я ею заниматься. Но один мой товарищ предложил: «Саша, может съездим, ты все там знаешь, языком владеешь». Что ж, говорю, съездить можно. Поехали, посмотрели здешние красоты. Товарищ загорелся — давай купим. У меня денег таких не было. Я говорю: «Ну, покупай». — «А кто будет этим заниматься? Помоги». Я говорю: без благословения духовника ничего не делаю. И поехал за благословением к архимандриту Иоанну (Крестьянкину), в Псково-Печерский монастырь. Было это в 2004 году.

Рассказал старцу о своих делах. Отец Иоанн болел, не вставал, мне говорит: это твое, езжай. Я в шоке был, конечно, от такого благословения. Вышел, думаю — как езжай, может, просто надо съездить туда, а я не так все понял. Попросил отца Августина: «Батюшка, спроси у отца Иоанна, как мне быть — уезжать, жить там или как…»

— Это вы не первый раз к отцу Иоанну приезжали?

— Нет, конечно. В Печоры я начал ездить еще в 1990-е. В Москве наша компания участвовала в восстановлении храмового комплекса Сретенского монастыря. (В те годы Александр Борисович получил награду Русской православной церкви — медаль святого благоверного князя Даниила Московского. — А.Т.). Я познакомился с монахами обители — отцами Августином, Адрианом, Иоасафом. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин), всем в православном мире известный старец, стал моим духовником. Довелось мне издавать книгу его «Писем».

Так вот, я попросил отца Августина уточнить все обстоятельства, он пошел к отцу Иоанну, потом звонит мне: Саша, благословил тебя забрать семью, оставить все в Калининграде и ехать в Черногорию…

Вот это да! Ну, раз старец благословил — все. Товарищу оставил я свой бизнес, бросил все. Собрался. Жена у меня человек верующий. Она тогда на шестом месяце беременности была… Мы приехали сюда, в Герцег Нови.

— А сейчас никакого бизнеса здесь нет?

— Картины и иконы пишу по заказу. Был представителем российской Торгово-промышленной палаты, но это на общественных началах, без зарплаты. Евгений Максимович Примаков оказал мне моральную поддержку на первое время. Ничем не торгую, никуда ничего не поставляю.

— И вот кладбище приведено в божеский вид. Тогда и возникла идея строительства храма?

—Давным-давно, еще в 1920-е, русские изгнанники мечтали, что здесь будет часовенка. Ведь многие тогда, в эмиграции, поняли, что быть русским — это значит прежде всего быть православным. В церкви и молились, и встречались, и узнавали о родных и близких. И мы начали строить часовню. Благословение первое было на часовню Михаила Архангела. И когда начали закладку, фундамент освящался именно так. Освящал сербский батюшка из Савина монастыря.

Но у меня, прямо скажу, всегда, в любом деле, есть тяга к максимализму. Посмотрел, говорю — надо строить алтарь (который часовне не положен). Сам сделал расчеты, нарисовал алтарь прямо на земле и начали копать яму, заливать фундамент. Но, конечно, просил через отца Августина благословения у отца Иоанна на строительство этого храма.

Затем начались жаркие споры: как же так, вы строите храм, а вам разрешили построить только часовню. Я оппонентам задавал вопрос: чем отличается храм от часовни? Отвечают: храм большой, а часовня маленькая. Говорю: да ничего подобного, площадь храма святого Леопольда, который здесь недалеко — всего 60 квадратных метров, а Сикстинская капелла в Ватикане — всего лишь часовня.

Главное: в храме есть алтарь, служба ведется постоянно. И когда мы сделали алтарное помещение, пришел митрополит Амфилхий и говорит: какая же это часовня, это храм!

— Как зародилась идея именно о храме святого праведного воина Федора Ушакова?

— Идея появилась как бы ниоткуда. По-моему, Ваниев опять же первым ее высказал. Ведь все знаменитые боевые действия русской эскадры происходили рядом, в этом районе Средиземноморья. Здесь не забыты имена адмиралов Федора Ушакова и Дмитрия Сенявина. В 2004 году праведный воин Федор Ушаков был прославлен Русской православной церковью в лике общецерковных святых. Патриарх Алексий II сказал тогда: «Впервые в святцах появится имя человека, служившего на русском военном флоте, к которому в молитве будут обращаться воины-моряки». И мы приняли решение. Здесь воевали русские моряки, и на самом кладбище в основном лежат наши офицеры. Все — храм будет святого Федора Ушакова! Причем никто не митинговал, не писал письма… Все само собой решилось. По воле Божьей.

— Суховато иногда пишут о подвигах адмирала Ушакова. А начинаешь углубляться в тему — не устаешь удивляться. Самого адмирала Нельсона корежило от зависти, когда прогремели на всю Европу победы Ушакова в Средиземноморском походе (1798−1800 гг.). Тогда была взята и считавшаяся неприступной крепость Корфу. Адмирал освобождал православных греков «от зловредных и безбожных французов». Вполне подходят и для наших отношений с черногорцами слова очевидца того, как встречали греки русских моряков: «Тут всякий мог удостовериться, что ничто так не сближает два народа, как вера, и что ни отдаленность, ни время, ни обстоятельства не расторгнут никогда братских уз, существующих между русскими и единоверцами их..» На Корфу и сейчас есть улица адмирала Ушакова.

В десятках сражений святой адмирал не имел ни одного поражения, более того, не потерял ни одного корабля! «И пленными ни один человек из наших служителей неприятелю не достался"… Непостижимо прямо-таки.

Кстати говоря, в 1930-х наши безбожники снесли часовню над адмиральской могилой в Санаксарском монастыре, осквернили прах. Но в годы Великой Отечественной пришлось вспомнить непобедимого адмирала, создателя морской «науки побеждать», учредить орден и медаль его имени.

На иконах святой изображен со свитком в руках, на котором — его слова, сказанные в 1812 году, во время наполеоновского нашествия: «Не отчаивайтесь! Сии грозные бури обратятся к славе России». И для нас ведь сказано.

- Малоизвестен в России, да и здесь подзабыли тот факт, что Черногория — это же была русская территория! В 1805 году, после фиаско под Аустерлицем, Австрия, которой до того перешли эти балканские земли от Венеции, была вынуждена отдать их Наполеону — сюда вступили французы. Права черногорцев были попраны. Россия, воевавшая с Францией, призвала черногорцев к сопротивлению. Первые русские солдаты высадились в Которе. Началась совместная борьба против наполеоновских войск. Всюду развевались Андреевские флаги. Более 10 000 черногорцев у монастыря Савина поклялись сражаться вместе с русскими единоверцами. 16 марта 1806 года вождь черногорского народа митрополит Петр был принят на флагманском корабле русской эскадры адмирала Д.Н. Сенявина. Местные жители приняли российское гражданство! Было решено объявить область составной частью Российской империи. Боевые действия развивались успешно… Но затем начались политические игры, было приказано отдать Боко-ди-Каттаро Франции. Адмиралу Сенявину черногорская делегация тогда вручила прошение, где были слова: «…Услыша, что государю императору угодно область нашу отдать французам, мы именем всего народа объявляем: не желая противиться воле монарха нашего, единодушно согласились, предав все огню, оставить отечество и следовать всюду за твоим флотом. Пусть одна пустыня, покрытая пеплом, насытит жадность Бонапарте..» И Сенявин вопреки воле императора продолжил боевые действия! Затем обстановка вновь поменялась, решение адмирала было признано в Петербурге правильным. В 1806 году черногорцы и русские моряки громили части наполеоновского генерала Мармона. В сухопутных сражениях русская армия тогда терпела поражения, а здесь, на море, адмирал Сенявин действовал блестяще.

Однако политические игры завершились тем, что при подписании Тильзитского мира в 1807 году Александр I в секретных статьях уступил Наполеону все завоевания адмиралов Ушакова и Сенявина. В один день пришел указ: все оставить.

— В 2011 году, к 300-летию установления официальных отношений между Россией и Черногорией в Москве на русском и сербском языках была издана книга Аллы Сироткиной «Чтобы не быть друг от друга далеко..» Из этой работы можно узнать удивительные исторические сведения.

В 1711 году, во время русско-турецкой войны Петр I отправил своих посланцев в Черногорию, чтобы поднять единоверцев на борьбу с османами. И они поднялись на восстание! Война та, как известно, для России сложилась неудачно. И восстание в Черногории было жесточайшим образом подавлено турками. Вообще местный народ, малочисленный и бедный, всегда отличался вольным воинским духом, вел с оккупантами вечную войну, двое из трех мужчин здесь погибали в бою. Побывавший в этом краю в 1970-е Владимир Высоцкий написал в своих «Черногорских мотивах»: «Не уважали черногорцы проживших больше тридцати…». Кстати говоря, принимали здесь нашего барда замечательно, а в столице страны Подгорице даже поставлен ему памятник.

Петр I затем послал сюда учиться в знаменитую мореходную школу 17 бояр, а также охотно принимал местных моряков на русскую службу. Один из них Матия (Матвей Тимофеевич) Змаевич в Гангутской битве командовал правым крылом нашего флота, дослужился до полного адмирала. Царь подарил Змаевичу Андреевский флаг, который и сейчас хранится в музее города Пераста.

- Как известно, в русской армии и на флоте служили 30 генералов и адмиралов — выходцев из Черногории. Можно вспомнить хотя бы легендарного храбреца, генерала Михаила Милорадовича — кавалера всех российских орденов, любимца Суворова, героя Бородина. Ни разу не раненного в боях, а убитого, как известно, декабристом Каховским на Сенатской площади…

— Да, много было сделано для того, чтобы мы забыли богатейшую историю российско-черногорских отношений.

И вот получилось так, что вы, военно-морской офицер, стали старостой воинского храма Федора Ушакова. А где вы родились, учились? Где служили?

— Родился в Петропавловске-Камчатском. Отец, Борис Владимирович Беляков — военно-морской офицер. Потом переехали в Балтийск. После школы закончил Калининградское высшее военно-морское училище, штурманский факультет. Ходил в походы на крейсере «Свердлов», командовал боевой частью большого противолодочного корабля «Бдительный», руководил центром подготовки по рукопашному бою военно-морской базы Балтийск. Последняя должность на флоте — штурман крейсера «Октябрьская революция». Однако затем меня направили в Москву, в Академию. И я оказался в Главном разведывательном управлении. В качестве помощника военно-морского атташе работал во многих странах, краткосрочные командировки были во Францию, в Чад, Заир, Анголу. Но основные, по времени пребывания, места службы — Браззавиль, столица Народной Республики Конго, и Белград.

— Довольно тяжелая, наверно, служба была в Африке?

— Ну, как сказать? Да нет, вообще-то. Нормально.

— Жара же там.

— 40 градусов.

— Малярия.

—12 раз малярией переболел.

— Но об этой работе, наверное, рассказывать нельзя.

— Нельзя. А последнее место службы — Белград, 1991−1994 годы, как раз вся война, от звонка до звонка. В Сербию был отправлен наш миротворческий батальон… Сам я в боевых действиях не участвовал, не стрелял, но в гуще всех событий был, и на фронте, и везде.

— Свист пуль слышать доводилось?

— Доводилось, конечно. Был и ранен довольно тяжело. При прохождении рамки в аэропортах осколки звенели.

— А какие впечатления остались от страны, от людей?

— Страна замечательная. С сербами сложились самые дружеские отношения.

— И потом, наверно, приезжали в Сербию на отдых?

— Отдыхать я сюда ни разу не приезжал. Но, как уволился, каждый год День Победы 9 мая я всегда отмечал здесь. Почему? В Белграде достойно отмечают праздник, помнят нашу Победу, знают историю. Ведь, как вы помните, в России в те годы верхам нашим было не до Победы…

Очень много сербов участвовало в Великой Отечественной войне, очень много было погибших. Кладбища наши воинские содержатся в идеальнейшем состоянии. Понимаете, даже в тот период, самый гнусный, когда страну бомбили натовцы, все было чистеньким, все покрашено. Это показывает отношение людей к истории. Нет, не забыли они Вторую мировую, не забыли.

Что касается войны 1990-х, она, так скажем, была искусственно создана. Сербы с хорватами, с мусульманами мирно, нормально жили. Да, была большая жестокость в годы Второй мировой, но период мирной жизни выровнял межнациональные отношения. Это была великолепная мирная страна. Но тут «просел» Советский Союз. Американцы боялись разваливать СССР, потому что никто не знал, чем это кончится. И был проведен эксперимент по развалу Югославии — многонационального государства, по дроблению его на маленькие территории с установлением жесткого экономического и военного западного контроля. Это был своего рода полигон.

И вот началось… Сначала шло по плану. Народы переругались, всплыли противоречия и пошло-поехало, все всколыхнулось. Но конца края нет… Полилась кровь. Поэтому в России все делалось более осторожно. Но это, конечно, отдельная тема.

— Храм святого Федора Ушакова находится в юрисдикции Сербской православной церкови?

— Да. Освящал храм, подписывал антиминс митрополит Черногорский и Приморский Амфилохий, храм непосредственно подчиняется ему. Но поскольку это русский мемориальный комплекс, официальное название —русский храм святого Федора Ушакова.

— Все больше русских приезжает отдыхать в Черногорию, приходят ли они сюда?

— Конечно, люди из России, особенно в сезон, в июне-июле, приходят на кладбище, в храм — и сами, и с экскурсиями. Бывают очень интересные, памятные встречи, беседы. Меня особенно поразили наши кадеты, мальчишки и девчонки 12−15 лет. Они приезжают из Москвы, делегациями человек по 40, с капитаном во главе. Честно говоря, я в Москве таких ребятишек не видел. Одеты они не в форму, но все исключительно выдержаны, воспитаны. В храме, на кладбище — никаких обычных детских шалостей. Видно, что ребята — верующие. Молча пишут записочки о здравии или упокоении своих родственников, зажигают свечи, потом строятся, поют гимн своего кадетского корпуса, «Отче наш», вычитывают псалмы, утренние молитвы, если утром пришли. Когда уходят, выстраиваются цепочкой. Я сначала не понял, зачем. А они идут к выходу цепочкой, что-то поднимают с земли. Смотрю: это они окурки, бумажки, ветки, весь мусор собирают. Раз — и как пылесосом все очистили! Просто великолепное от этих ребят впечатление.

—А русские туристы в целом какое на вас производят впечатление?

—Да по-всякому бывает. Есть и такие, которые хотят здесь помянуть, а это в их понимании — поддать, устроить пьянку. Заходили и бандиты, я их вывел отсюда. Но большинство приходят просто помолиться… Паломников очень много.

На освящение храма приезжала делегация из Государственной Думы, возглавляла ее Л.К. Слиска. Тогда речь даже шла о выделении специального бюджета на содержание кладбища. Но пока это не сделано.

— Кто же реально больше всего помог?

— Помогают по мере своих возможностей настоящие верующие люди. Иногда и 100 евро последних отдают. Есть и богатые люди, один банкир из Москвы порядка 50 тысяч евро дал.

Колокола, например, к нам пришли из Воронежа. Помог Воронежский колокольный завод, директор — Валерий Анисимов, он сюда приезжал.

— Сколько денег нужно в месяц на весь комплекс?

— Где-то полторы тысячи евро. Это оплата электроэнергии, воды, всего, что нужно для службы в храме. Батюшки служат сербские, из храма Михаила Архангела, денег не берут вообще. Они зарабатывают только, когда есть крещение, отпевание. Сколько дали люди, столько дали.

Вообще сербам, черногорцам наш храм очень нравится.

Штатных работников здесь нет. Помогают мои друзья. Сторожит комплекс сосед, за небольшую плату наблюдает, ходит ночью.

— Сколько же человек в вашем приходе?

- Постоянно приходят человек 15. На большой праздник — до 200. И сербы, и русские, которые здесь купили жилье. Например, один наш бывший капитан дальнего плавания из гражданского флота. Приходит с женой на службы, денежкой помогает.

— Местная власть, мэр Герцег-Нови как к вам относятся?

— С мэром у нас очень хорошие отношения. Деян Мандич — человек доброжелательный, образованный, культурный. Бывает у нас на службах. Помогает. Здесь довольно сложная система получения разрешительной документации: если надо что-то выкопать, провести проводку, канализацию и так далее, то будешь долго собирать необходимые документы. А если мы обращаемся к мэру, он молча подписывает, и — стройся дальше.

— Интересно, как вас, приехавшего из России на постоянное жительство, приняли местные жители?

- Замечательно приняли. Как-то ночью маленький сын у меня заболел, так сосед-врач пришел и до утра у нас остался, пока ребенок не уснул.

Люди здесь отзывчивые, простодушные, наверно, и мы, русские, такими были когда-то.

— И православные паломники, и туристы со всего мира стремятся в Черногории посетить монастырь в Остроге, где покоятся мощи святителя Василия Острожского, митрополита Захолмско-Герцеговинского, одного из самых почитаемых святых Сербской православной церкви. Если на Руси уходили в леса, на Север, то здесь в XVII веке построили этот монастырь на почти отвесном склоне громадной горы. В скальную нишу врезаны два белокаменных храма. Если ехать туда на машине по серпатину в один ряд, то глядеть в окно страшновато, сразу за колесом — пропасть.

В этой обители святитель Василий творил свои духовные подвиги во времена жесточайшего турецкого ига, когда мусульмане вырезали целые села, убивали сербских священников, сжигали святые мощи. Злобствовали свои предатели-потурченцы, активно плели интриги католики-иезуиты.

4а.jpg — Очень мне нравится здесь такой обычай, как Слава. Так в семьях чтут тот день, когда их предки когда-то, очень давно, приняли Православие. Как правило, они Православие принимали на день какого-то святого. И с того времени в семье хранится его икона. В этот день каждый год приходят священник, служит молебен, родичи накрывают столы, празднуют, славят.

— Как сейчас местные жители относятся к России? Как-то на улочке Котора подошел ко мне серб средних лет, спросил: «Рус?» и после утвердительного ответа решительно просил меня передать российскому президенту что-то крайне резкое о своем отношении к НАТО.

- В целом Россию здесь поддерживают. Хотя политикой, прямо скажем, интересуются мало. Но свои интересы отстаивают, во всяком случае, мусульманин здесь землю вряд ли сможет купить. Нет здесь ни этнических банд, ни организованной проституции.

Люди заняты своими повседневными делами — недвижимость, туризм. Промышленности тут нет практически никакой. Но экология замечательная. Все сельскохозяйственные продукты чисты, вкусны. И стоят недорого.

— Ностальгия по России вас не тревожит, домой не тянет?

- Честно говоря, нет. Мой дом — здесь. К тому же, в России, в Калининграде у отца, я бываю регулярно. Ко мне сюда приезжают друзья. Если же вдруг появляется ностальгия — новости по НТВ посмотрю и этого достаточно. В принципе же телевизор почти не включаю.

Вот вы упомянули о книге по истории российско-черногорских отношений. И я процитирую из нее несколько строчек — из дневника великого князя Константина Константиновича, известного нашего поэта, посетившего Черногорию в 1899 году. Он пишет: «Я здесь утопаю в блаженстве: чудный по красоте, солнцем прогретый край. Народ там родной, православный, слышна речь, близкая к родной. Все мало, но есть какая-то благородная простота и достоинство. Давно мне не случалось за границей не радоваться возвращению в Россию».

— Довольно часто в Герцег Нови приезжает ваш друг — академик живописи, народный художник России Сергей Николаевич Присекин, автор многих известных картин, одна из них «Кто с мечом к нам придет — от меча и погибнет» размещена при входе в Георгиевский зал Большого Кремлевского дворца. Я и сам побывал в Черногории благодаря его проникновенным, красочным рассказам об этой стране…

- Сергей очень много сделал для храма, в каждый свой приезд он жертвует нам церковную утварь, иконы, книги. Он, как вы знаете, работает в Студии военных художников имени М.Б. Грекова в Москве. Меня с ним связывает очень многое. Давно уже, в 1985 году, я решил повесить дома зеркало, для которого отреставрировал старинную раму. Долго искал по всей Москве большое зеркало, но найти так и не смог. Что делать? Задумал вместо зеркала написать картину и повесить на это место. Никто не верил, что я, никогда искусствам не обучавшийся, смогу что-то нарисовать. Но я завелся — нарисую и все! Поехал в художественный салон — краски купить. Но нет ни красок, ни кисточек, ни холста. Ничего нет, время дефицита было, как вы помните. И тут один мой приятель говорит: у меня есть знакомый художник, Сережа Присекин. Я тебя с ним познакомлю, отличный мужик. Он тебе даст и кисточки, и краски. И все объяснит. Ну, поехали. Приехали в мастерскую к Сергею, пообщались, как-то сразу поняли друг друга. Ему понравился мой, прямо скажем, дерзкий замысел и он щедро насыпал мне несколько коробок красок, я до сих пор ими пользуюсь. Дал и кисти, и холст. Все объяснил, все рассказал. И я дома написал первый свой пейзаж «Лунная ночь». Как говорят, неплохо получилось. Так я начал рисовать, так и пошла наша дружба с Сергеем. Он стал моим учителем в живописи. А потом в Белграде я уже выставки устраивал в Сербской академии художеств, продавал картины, влет все уходило, прямо на удивление. За один аукцион в Белграде, помню, заработал 37 тысяч немецких марок. Потом гуляли всем посольством.

И здесь, в Черногории, пишу картины — пейзажи, портреты на заказ, иконы для своего храма.

С мастерской Сергея Присекина началось и мое воцерковление. Уже в 1992 году был у него в гостях, беседовали, вдруг выяснилось, что я некрещеный. Один из товарищей Сергея, Андрей Миланович, тогда говорит мне: как же ты снова поедешь в Сербию, под пули, без ангела-хранителя? Андрей и привел меня в известный московский храм Николы в Кузнецах, где меня и крестили. Ну, а дальнейшее я вам вкратце уже рассказал. Все идет по воле Божьей.

***

Сказочный открывается вид на Адриатику с площадки у мастерской Александра Белякова — высокая роскошная пальма, руины австрийской крепости, синева Которского залива в дымке. А в уютной мастерской вполне органично звучат записи песен афганской и Великой Отечественной войн. «Слушать могу их бесконечно», — признается хозяин. Скуповат он на слова, самоироничен, может ввернуть в разговор и соленую морскую шутку, но, присмотревшись к тому, как ведет он беседу с прихожанами, цитируя в нужный момент Священное писание и святых отцов, спрашиваю — не было ли у него в роду священников? И узнаю, что по материнской линии Александр Борисович — наследник старинной дворянской фамилии Приклонских, где были и батюшки, и офицеры еще Петровских времен, и учителя.

Рядом с мастерской строится внушительное здание Русского культурного центра, которым тоже предстоит заниматься Белякову. В апреле 2011-го здесь побывала делегация Фонда Андрея Первозванного во главе с председателем попечительского совета Фонда и Центра национальной славы, президентом ОАО «Российские железные дороги» В.И. Якуниным и президентом Фонда и Центра С.Е. Щеблыгиным. Группа писателей и художников, в которую входил и автор этих строк, прибыла из Москвы вместе с членом Попечительского совета Фонда Аллой Юрьевной Кожиной. Делегация побывала на торжественном молебне в храме святого Федора Ушакова, возложила венки к могилам соотечественников, побывала в городе Цетинье, где прошла встреча с митрополитом Черногорским и Приморским Амфилохием, которому был вручен его портрет (на фото) работы народного художника России С.Н. Присекина. А на одном из мероприятий чествовались капитан корабля «Святой Стефан II» П. Весович и президент компании «IMK» Д. Радович, которыми была проведена эвакуация российских железнодорожников из охваченной войной Ливии.

В составе делегации был и председатель Союза писателей России, глава правления Центра Фёдора Ушакова В.Н. Ганичев, автор книги «Ушаков», неоднократно переизданной в серии «Жизнь замечательных людей». Владыке Амфилохию российский писатель вручил принятый с благодарностью только что изданный по найденной рукописи полный текст «Тихого Дона» Михаила Шолохова.

Вспоминаются слова сербского владыки: «Церковь существует вне границ различных государств и имеет вселенскую миссию. Она объединяет, а не разъединяет. Православная Церковь по самой природе своей Церковь мучеников. Не убелила ли великая Русская Церковь кровью миллионов новомучеников бескрайние просторы России? И о мученичестве Сербской Церкви сегодня известно всем. Откуда это мученичество? История свидетельствует, что Православная Церковь была и есть гонимая Церковь. Как ни парадоксально, но это самое сильное доказательство того, что она Церковь истинная..»

Думается, всем тогда в Герцег-Нови было очевидно подвижничество Александра Борисовича Белякова в строительстве мемориального комплекса и храма на черногорском берегу. Это и предопределило вручение ему в Кремле высокой премии Андрея Первозванного «За веру и верность».

Сколько же вложено им в избранное дело сил («Встаешь, думаешь, как это надо сделать, как-то, заказать крепления, колокола вешать…»). Да и собственных средств («По православию великий грех, если люди выполнили работу, а ты им не платишь. Как им смотреть в глаза, ты знаешь? Их кормить надо. Поэтому нахожу возможности, плачу»). А сколько сделали для кладбища и храма его друзья — только благодаря полному доверию к надежному слову Саши Белякова.

Воистину велико есть благословение псково-печерского старца Иоанна Крестьянкина.

http://www.stoletie.ru/slavyanskoe_pole/sii_groznyje_buri_obratatsa_k_slave_rossii₅₉₉.htm