ОСНОВЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Сам термин «национальная безопасность» был изобретен в Соединенных Штатах, и американцы впервые наполнили его каким-то осмысленным содержанием. Произошло это сразу после Второй мировой войны, когда США оказались на положении великой мировой державы, с огромными возможностями воздействия на мир во всех его уголках: от Японии до западных рубежей Советского Союза. Они стали осмысливать, какие же у них главные задачи, что им делать с этим огромным трофеем, который свалился им в руки. Вот тогда-то они и поручили группе ученых политологов разработать категорию национальной безопасности, вычленив из нее главные задачи, на которые должна быть ориентирована вся политическая, экономическая, социальная жизнь страны. За несколько лет они выработали концепцию национальной безопасности, затем на ее базе разработали доктрину госбезопасности, которая дает основное направление для всех действий госаппарата. Американцы пошли и дальше: кроме доктрины, они приняли закон о национальной безопасности, который обязывает все государственные структуры вести строго определенную политику. Тогда же они ввели государственную должность — специальный помощник президента по национальной безопасности. Киссинджер, Бжезинский прошли через этот пост — это главные советники президента США по вопросам национальной безопасности. Конечно, их доктрина была сплошь тогда подчинена военно-политическому противостоянию с Советским Союзом и с блоком государств Варшавского договора.
Совсем недавно, в 90-м году, американцы пересмотрели свои основные установки национальной безопасности, заявив, что теперь отпала военная угроза Соединенным Штатам и их союзникам, поэтому они положили совершенно иное основание в понятие национальной безопасности. Теперь у них гвоздем является экономика — борьба за обеспечение преимущественного положения американцев и их компаний во всех местах земного шара. Если суммировать все научные разработки США в этом направлении и все, что было сделано политологами европейскими и восточными, то создается определенная модель доктрины национальной безопасности, которая, на мой взгляд, у нас в России, у нынешнего руководства, не получила адекватного восприятия.
Мы продолжаем изобретать велосипед: в декабре 1997 года Борис Ельцин подписал концепцию национальной безопасности России — документ, который был опубликован в паре небольших газет, но он не получил широкого хождения. Мне кажется, исследователи, которые работали над этим документом, пошли по неправильному пути: они стали тщательно перечислять все угрозы, которые сейчас висят над тонкой шеей России. Спектр этих угроз бесконечен. Нам может грозить масса всяких опасностей, к тому же могут появиться новые: кто знал о СПИДе 20 лет назад, кто из широких кругов знал об озоновой дыре 20 лет назад, что будет сейчас с проблемой потепления, что из этого следует для России — трудно представить. Поэтому лучшие умы, работавшие над этой темой, пожалуй, исходили концептуально из другого понятия. Надо определить, что надо защищать, а уж от чего… От всего, что посягает на это что. Речь идет о том, чтобы определить ту сумму ценностей, ради которых мы готовы будем мобилизовать все силы госаппарата, все общественные и интеллектуальные силы нашего народа. Если идти по этому пути, то представляется совершенно естественным и доступным для нормального понимания очертить границы национальной безопасности.
Я выделяю четыре основных колонны национальной безопасности, разрушение которых грозит гибелью государству и народу, в нем живущему.

ПЕРВАЯ КОЛОННА — ТЕРРИТОРИЯ
Первая колонна — это территория государства. Территория является, во-первых, историческим наследием каждого народа, и, во-вторых, главным его богатством. Хотя у нас около 70% территории находится в зоне вечной мерзлоты, и кажется, она никому и не нужна, но вы же знаете, что никто не может сказать, что таит в себе эта земля: завтра это будут алмазные россыпи, послезавтра — нефть, газ. Мы отлично знаем, что шельф Ледовитого океана — это богатейшая кладовая. Рисковать территорией и тем более терять ее нельзя ни при каких обстоятельствах. В Соединенных Штатах этому предается конституционное значение. За все время существования Соединенных Штатов — это вот уже более 220 лет — Америка не потеряла ни одного квадратного сантиметра. Этого же принципа придерживаются все нормальные государства. Отстаивать свою национальную территорию как главный принцип суверенности и независимости государства — это дело святое. А как обстоит дело у нас в России?
Пройдемте по периметру наших границ, и вы увидите большие, колоссальные сложности, которые мы испытываем в связи с проблемой территориальных споров. Прежде всего, Южные Курилы — это российская территория или не российская? Вроде бы администрация там еще российская, еще стоит трехтысячный гарнизон наших ВС, еще ведется рыбная ловля под нашим флагом. Но фактически Россия уже потеряла Южно-Курильские острова. Начиная с 1990-го года, мы начали уступать Японии в этом вопросе — сначала Горбачев, а потом Ельцин в двух визитах в Японию допустили фразу, которая звучала примерно так: «В отношениях между Японией и Советским Союзом есть нерешенные территориальные проблемы». Как только вы произносите эти слова, вы по существу отказываетесь от убеждения, что эта территория ваша и ничья больше, вы допускаете двойное толкование, вы ставите свой суверенитет под вопрос. А дальше пошло уже развитие правительственной мысли. В 91-м году Ельцин выдвинул так называемый поэтапный план решения этой проблемы, т. е. путь демилитаризации, совместного экономического освоения, а затем постепенной передачи Японии (только пусть будущее поколение это сделает). Это полная капитуляция. Японцы уже по телевизору не стесняясь показывают свою новую карту, на которой государственная граница Японии проходит севернее спорных островов. Если говорить нормальным человеческим языком, а не птичьим, то не обсуждается ни на каких государственных переговорах только один вариант, который бы означал, что Россия остается суверенной хозяйкой этих островов.
У нас даже с братской Украиной сейчас нет возможности провести государственную границу. Мы уперлись в дележку Азовского моря, а в районе Таманского и Керченского пролива есть и спорные острова, которые украинцы никак не признают за Россией, а мы, естественно, не признаем их как украинскую собственность. Ширина этого пространства очень небольшая и носит стратегическое значение для судоходства — это же связано с нашей волго-донской системой и со всей системой нашего речного транспорта.
Возьмем Калининградскую область. Сепаратистские настроения там все время крепнут. Калининградская область при нынешнем развитии обстановки, при сохранении нынешних тенденций в политике российского руководства обязательно отделится. Шесть литовских партий уже выдвинули письмо-платформу с предложением передать Калининградскую область под управление ООН и направили это письмо Генеральному секретарю ООН, правительству Литвы, в европейские политические структуры. Мотивировка простая — эта область нежизнеспособная, очень маленькая (15 тыс. кв. км). Она больше, чем карликовые государства Европы, такие как Лихтенштейн, Монако, но втрое меньше, скажем, Эстонии — Эстония имеет 45 тыс. кв. км. Среди прочего, налицо большая оторванность от России, при том, что имеются тесные связи с Западом, и ситуация, конечно, все время развивается в одном направлении. В политике надо смотреть на динамику, на тенденцию развития ситуации, а тенденция эта является абсолютно отрицательной для России. Калининградская область — первая среди субъектов РФ по количеству смешанных акционерных обществ с иностранным капиталом: их там около 1200, причем, скажем, ФРГ упорно направляет туда всех этнических немцев, которые раньше жили на территории России (Поволжье, Казахстан); они российские граждане с российскими паспортами, но немцы по своему этническому происхождению. И вот ФРГ ведет среди них работу на предмет переселения именно в Калининградскую область. И они переезжают, пользуясь правом свободной миграции, именно туда. Сейчас их там около тысяч, но Германия именно этому сектору немцев оказывает огромную материальную помощь. 40% всей ее помощи по гуманитарной линии идет тем немцам, которые селятся в Калининградской области. Поэтому там возникают, как они теперь говорят, «элементы немецкой культуры», т. е. строятся, к примеру, здания в чисто немецком духе: особняки, производственные помещения. Идет постоянное онемечивание вот таким, я бы сказал, элегантным путем.
Можно привести и множество других примеров. Если мы посмотрим на ситуацию в свете этих конфликтов (я ведь другую мелочь не беру, потому что у нас и на китайской границе есть проблемы, есть и с прибалтами кое-какие шероховатости), то мы должны сказать, что границ собственного государства не знаем, и в этом отношении являемся уникальным государством. Нормальное государство так существовать не может: в конституциях обычно указаны государственные границы, потому что это и есть основная, фундаментальная часть национальной безопасности.

ВТОРАЯ КОЛОННА — НАСЕЛЕНИЕ
Вторая колонна национальной безопасности — это население государства. Как бы ни были велики территории, они значимы только тогда, когда населены, освоены, потому рейтинг каждого государства измеряется более всего категорией населения, параметры которой определяются способностью народа генерировать мировой прогресс, экономический и научно-технический. Если мы в этом плане посмотрим, скажем, на Соединенные Штаты, то заметим, что забота о своем населении носит исключительный характер. Американцы могут десятилетиями искать человека, похищенного какой-нибудь террористической организацией типа «Хезбаллах». Если у них погибли летчики во Вьетнаме, они будут копать, копать и копать до тех пор, пока каждая косточка каждого солдата не будет поставлена на место. Ведь у них хватило и средств и упорства, чтобы установить имя каждого погибшего во Вьетнаме, более 55 тысяч человек. Поэтому американцам кажется странным, что мы не знаем, сколько у нас в Чечне погибло, и почему мы даже не могли опознать около тысячи убитых солдат.
Я не буду называть суммы, выделяемые на медицинское обслуживание в Соединенных Штатах, потому что это на порядок больше, чем в России. Супруга президента США уже в течение длительного времени является руководительницей общенациональной кампании по борьбе с наркотиками. Предпринята поголовная проверка всей армии, государственных чиновников и учащихся на СПИД и наркотики. Американцы уже достаточно хорошо представляют пределы распространения наркотиков и не жалеют ничего для борьбы с этим злом, в том числе и на внешнем фронте: они готовы воевать, скажем, с Панамой, с тем чтобы захватить Норьегу — главного наркотрафиканта в западном полушарии. Мы же и не знаем истинных размеров тех бедствий, которые развиваются в недрах нашего народа: наркотики, туберкулез, алкогольный геноцид.
У нас нет других, кроме как полицейских, методов борьбы с этим страшным бедствием, которое ведет к вымиранию нации. Наше же государство, по существу, бросило своих граждан на произвол судьбы, оно поставило их один на один с бушующей стихией рыночной экономики, и человек старается выжить в этой ситуации, опираясь только на свою семью, на ближайшее рабочее окружение. Защиты у государства гражданин не получает практически никакой. И людям даже и неизвестно, в какие структуры обращаться.
Мы находимся на стадии вымирания, физиологического сокращения нации. Вместо поощрения деторождения у нас ведется кампания, чтобы семья всячески планировалась, т. е. сокращалась. Мадам Лахова проповедует максимальное сокращение деторождения, но это приведет к тому, что мы потеряем самое главное: нация не будет иметь будущего.
Когда-то, будучи в Болгарии, мы задали вопрос: как удалось Болгарии за 500 лет турецкого ига сохранить свою культуру, язык, идиосинкразию. Болгары ответили: «У нас не было тогда государства, у нас не было никакой собственной идеологии, которая бы нас научила, как выжить, но был какой-то почти инстинктивный порыв — болгарская семья должна иметь не менее пяти детей: одного обязательно забирали в янычары турки, но четверо оставались».
Ежегодно темп сокращения русского населения составляет примерно миллион-миллион двести тысяч. Вымирание компенсируется в какой-то степени миграцией из тех стран ближнего зарубежья, где русские оказались в состоянии апартеида, сегрегации: у нас ушла почти вся русская диаспора из Закавказья, почти вся диаспора из Средней Азии, идет постоянный отток из Казахстана, но, наверное, эти резервы уже исчерпаны.
Что касается образования, то требование, на котором политолог Френсис Фукуяма делает особый упор — цивилизационный уровень населения. Я думаю, что все, кто работает несколько десятилетий, чувствует падение подготовленности, работоспособности, заряженности на исследовательскую работу нынешних студентов.

ТРЕТЬЯ КОЛОННА — МАТЕРИАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКОЕ БОГАТСТВО
Третья колонна национальной безопасности — это материально-техническое богатство государства. Оно начинается с подземных кладовых, которые Господь Бог дал нам, с лесов, рыб и зверей; оно включает в себя все достижения человеческого разума, все, что создано руками: заводы, фабрики, дороги, университеты, науку со всеми ее атрибутами, научно-исследовательскими центрами и конструкторскими бюро. Во всем мире признано, что никакое правительство не имеет право разрушать это материально-техническое богатство. А что происходит у нас? Без войны, без какого-либо мора, без естественных катастроф мы в течение 13 лет отчаянно разрушаем свое материально-техническое богатство. И когда мы доработаем потенциалы, унаследованные от некогда великой империи, то превратимся в державу даже не второго, а третьего, четвертого класса.

ЧЕТВЕРТАЯ КОЛОННА — ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Четвертая — последняя колонна, несущая национальную безопасность. Можно ее сформулировать так: образ жизни народа, самобытность народа, его цивилизация. Обществоведы, политологи выделяют в мире шесть мировых цивилизаций. Каждая из них окрашена каким-то своим религиозным колером.
Первая цивилизация, которая сейчас чрезвычайно агрессивна, — западная, то есть Западная Европа и Америка. Морально-нравственный тон ей задает протестантизм с его рационализмом, жесткостью, с его определенной доктринарной свободой, но при этом большой экономической сжатостью. Ее условно можно назвать протестантской, хотя в нее входят и католические страны. Но доминантами современного западного мира являются, конечно, преимущественно протестантские США, Германия, Англия, вся северная Европа.
Вторая цивилизационная группа, или вторая цивилизация, — латиноамериканская. Она развивалась на стыке, на соединении двух величайших культур. Это был синтез культур Европы: Испании, Португалии — и местной, аборигенной культуры ацтеков, инков.
Третья мировая цивилизация — это наша с вами, восточно-европейская. Некоторые наши малограмотные политики говорят, что пора нам включиться в общество цивилизованных народов. Между тем, весь мир признает нас одной из величайших цивилизаций. Россия всегда была ее центром. Наше наследие, духовное и научное, столь велико, что оно признается во всем мире абсолютно однозначно. К сожалению, эта цивилизация подвергается наибольшему эрозионному воздействию тех враждебных факторов, которые наваливаются на нас и с Запада и с Востока. Пожалуй, это единственная цивилизация, которая сейчас находится в глубокой обороне и несет наибольшие потери. Это касается югославских событий, это касается и других славянских стран, прежде всего, конечно, России.
Четвертая цивилизация — арабская, особый мир, особая культура, особый этнический тип. Пятая цивилизация — на Индостане, буддийская. И последняя — дальневосточная, конфуцианская.
Каждый народ живет в своей цивилизации, он обладает своим набором духовных ценностей, спецификой формирования человека. Разрушение этой особенности является признаком разрушения национальной безопасности. Потеряв государственную оболочку защиты (ту, которая имела форму, если хотите, наших военных блоков, или, если хотите, форму какой-то идеологической бронезащиты), мы оказались уязвимы для всех микробов, воздействующих на нашу цивилизацию со стороны всех других. Поэтому кришнаиты у нас стали появляться, и католичество наползает на нас без всяких особых проблем, секты плодятся всякого рода. За одно историческое поколение мы потеряли свой национальный облик. Мы теряем то, что всегда было присуще только русскому народу, только нашей восточно-европейской цивилизации, в которой мы были стержневым участником, и эта потеря самобытности народа является одной из самых страшных угроз для нашей безопасности.