Друг семьи, или что делать тем, кто усыновить не может

«Акт Димы Яковлева» вызвал бурю возмущения в обществе, и это хорошо: уж во всяком случае, к проблеме усыновления детдомовских детей теперь гораздо больше внимания. Но что характерно, и сторонники запрета на иностранное усыновление, и его противники в пылу спора применяют один и тот же приём: «возьми сам». «Ты, негодяй, хочешь отдать наших русских детишек на съедение америкосам? Говоришь, наши не усыновляют инвалидов? Ну так возьми сам двоих-троих». Или «Ты, животное, лишаешь детишек единственного шанса! Им из-за тебя в детдоме прозябать! Сам бы взял двоих-троих!»

Совершенно очевидно, что ни те, ни другие никого не усыновят, и все эти грозные баталии в интернетах — очередное сотрясение воздуха. Но… Меньше всего я хотел бы осуждать этих людей. Потому что взять на воспитание ребенка из детдома способен далеко не каждый, и дело чаще всего не только в моральных аспектах. Усыновление (равно как опека, патронат, приемная семья) требует не только высокой этической мотивации, но и всего прочего: достаточного уровня доходов, достаточных жилищных условий, достаточного состояния здоровья, достаточного времени на воспитание детей, согласия близких родственников, наличия некой инфраструктуры (что особенно важно в случае детей-инвалидов). Я уж не говорю о том, что и психологически не всякий может потянуть воспитание детдомовского ребенка (и речь даже не о людях с отклонениями, а о вполне здоровых, адекватных). Не говорю и о том, что не всякому хватит воли и упорства, чтобы собрать многочисленные документы, получить все разрешения в инстанциях.

И вот тут встает очень важный вопрос: а что же делать тем, у кого душа болит за несчастных детдомовских сироток, но кто реально, объективно не может усыновить? Возникает ощущение, что единственная альтернатива — дать денежку. На лечение конкретного детдомовского ребенка, или вообще в какой-то благотворительный фонд, или непосредственно конкретному детдому. Не то чтобы это было неправильно, но — этого мало. Тут у меня сразу срабатывает литературная ассоциация из «Братьев Карамазовых»: «Сказано: „Раздай все и иди за Мной, если хочешь быть совершен“. Алеша и сказал себе: „Не могу я отдать вместо „всего“ два рубля, а вместо „иди за мной“ ходить лишь к обедне“». (Мимоходом замечу, что два рубля в те времена были суммой куда более серьезной, чем-то, что многие из нас кидают сейчас на яндекс-кошелек в помощь очередному бедолаге).

Так вот, есть ли что-то среднее между «раздай всё» и «двумя рублями»? Между высоким подвигом и ничего не стоящей мелочью?

Я думаю, да. Не готовы усыновить сами — станьте другом семье, которая усыновила. Просто общайтесь и помогайте тем, что реально можете. Посидеть с детьми, пока папа вкалывает на трех работах, а мама бегает по инстанциям, выбивая положенные льготы. Подтянуть ребенка по математике. Сводить в зоопарк. Починить испортившуюся электропроводку. Подкинуть контакт хорошего, надежного врача. Или адвоката. Или психолога. Бросить клич по своим знакомым, если потребуется более серьезная помощь. В конце концов, просто поработать «жилеткой» для уставших, забеганных и задерганных родителей. Это подчас куда более важно, чем помочь рублем. Далеко не всегда ведь окружающие правильно относятся к усыновителям. Нередко над ними потешаются, считают сумасшедшими (особенно когда у усыновителей есть и родные дети), подозревают в корысти, а то и в чем похуже. Соседи, коллеги, персонал в детской поликлинике, чиновники в собесе и опеке… От такого отношения руки опускаются куда сильнее, чем от внешних трудностей. И если рядом есть человек, который понимает, который выслушает, поддержит, посоветует что-то разумное — это, поверьте, дорогого стоит.

Вот такая идея под кодовым названием «Друг семьи». Разве это непосильно? И кстати, разве это относится только к семьям с усыновленными детьми? Точно так же можно стать другом для любой семьи, нуждающейся в помощи: многодетной, с детьми-инвалидами, с матерью-одиночкой, с материальными или психологическими проблемами. Может быть, именно ваша помощь, ваше участие поможет сохраниться этой семье, предотвратит попадание детей в жернова российского «сиротпрома».

Речь, конечно, о полной добровольности — и в этом, при некоторой внешней схожести, отличие моей идеи от внедряемого сейчас властью «социального патроната», где отказ семьи от навязываемых ей услуг приравнивается к пренебрежению родительскими обязанностями и влечет букет неприятностей вплоть до лишения родительских прав. Нет, должно быть иначе: человек добровольно решает помогать семье, а семья добровольно принимает его участие — или не принимает. Без обид и последствий. Всё без какого-либо вмешательства государства, всё на личных отношениях. Никого нельзя принудить к дружбе.

Разумеется, не все так гладко, как на бумаге. Первый же вопрос, который тут возникает: а каким образом потенциальные «друзья семьи» узнают о семьях, которым могли бы помочь? Не всегда же такие семьи находятся в поле нашего зрения. Да и если находятся — не так ведь просто прийти к ним и сказать: «Здравствуйте, я Иван Петрович, давайте дружить». И не всякая семья согласится принять дружбу и поддержку незнакомого человека. Подумают: а вдруг здесь какой-то подвох, мошеничество? Кто за него может поручиться?

Вот поэтому, чтобы идея заработала, нужен некий посредник, которому доверяют и та, и другая стороны. В церковном приходе это может быть священник, особенно если и «шефы», и «подшефные» опекаются у него. На более глобальном уровне — епархиальный или Синодальный отдел по делам благотворительности. В светском же обществе, где горизонтальных связей и авторитетов меньше, за такое посредничество могут взяться благотворительные фонды, родительские сообщества, правозащитные организации, которым люди реально доверяют. И, конечно, пресса, без помощи которой идею раскрутить невозможно. Надеюсь, если идея пойдет в массы, то и наш журнал в ее раскрутке поучаствует.

Посредничество в таких вещах, кстати, тоже должно быть продуманным. Ведь если просто собирать сведения о проблемных семьях и выкладывать их контакты в общий доступ — не избежать проблем с ФЗ-152 «О защите персональных данных». Надо как-то умнее, грамотнее. Я не знаю, как, но думаю, эти технологии давно отработаны и прекрасно известны профессиональным волонтерам и благотворителям. В любом случае, это обсуждаемо.

Ну и напоследок, предчувствуя неизбежный читательский вопрос: да, я помогаю семье, у которой двое своих детей и которая взяла из детдома еще двоих. Поверьте, это вовсе не страшно.

http://www.foma.ru/drug-semi-ili-chto-delat-tem-kto-usyinovit-ne-mozhet.html