 |
| Православие.Ru | Священник Сергий Говорун | 23.06.2004 |
ВСТУПЛЕНИЕ
С того времени, когда на христианском Западе, под влиянием главным образом франков, начала формироваться цивилизация, духовные установки которой оказались чуждыми традиционной православной цивилизации, для последней особую актуальность приобрела задача ограждения себя от западных влияний и защита своей самобытности и аутентичности. История Церкви на протяжении последнего тысячелетия проходила под знаком непрестанного богословского осмысления духовной самобытности Православия на фоне латинизированного западного христианства — осмысления в разные эпохи в различной степени успешного, — а также защиты этой самобытности.
Не был исключением и восемнадцатый век, который ознаменовался новой фазой развития западной цивилизации, вступившей в эпоху «Просвещения». Распространение идей Просвещения заставило православных богословов во всей православной ойкумене заняться оценкой этих идей с точки зрения традиционных православных ценностей, а также защитой этих ценностей от западного влияния. Зародилась целая письменность, посвященная данному вопросу.
Новая идеология, возникшая во Франции, проникала и в Османскую империю, оказывая влияние в том числе и на ее православный этнос. Пути проникновения были различные. Один из самых распространенных — через тех православных, которые уезжали в Западную Европу на учебу и становились там адептами Просвещения. Об этом свидетельствует, например, Иерофей Дендринос, который пишет: «Безбожествуют те, которые учатся во Франции и после своего возвращения вводят в безбожие и других"[2]. Также Анастасий Гордиос (†1729) сообщает: «Если кто из восточных едет во Францию либо для учебы, либо для торговли, когда возвращается назад, становится другим, с растлившимися либо умом, либо нравами, либо и тем и другим"[3].
Адепты Просвещения из греков часто становились ревностными проповедниками новых идей, заимствованных ими в Европе. Благодаря им возник особый феномен греческого Просвещения, которое, хотя и было однородным своему западноевропейскому аналогу, все же имело некоторые особенности.
ГРЕЧЕСКОЕ «ПРОСВЕЩЕНИЕ»
Почти все представители греческого Просвещения были клириками[4]. Вообще, характерной особенностью греческого Просвещения, отличавшей его от западноевропейского, была лояльность по отношению к религии как таковой, которая, однако, сопровождалась тенденцией перестройки традиционной веры по принципам Просвещения.
Среди греческих «западников» и сторонников западноевропейского Просвещения были: иеромонах-святогорец Вениамин Лесбосский (1759−1824), иеромонах Стефан Дугас (кон. XVIII ст. — 1830), Афанасий Псалидас (1767−1829), Константин Кумас (1777−1836), Неофит Вамвас (1770−1855), греческий «Феофан Прокопович» архимандрит Феоклит Фармакидис (1784−1860) — автор антиканонической автокефалии Элладской Церкви (1833), Феофил Каирис (1784−1853) и т. д. Однако символом греческого Просвещения и его главным действующим лицом можно с полным правом считать Адамантиса Кораиса.
АДАМАНТИС КОРАИС
Адамантис Кораис родился 27 апреля 1748-го года в городе Смирна, в семье состоятельного торговца. Учебу проходил в Евангельской школе Смирны. В этот период он был связан с пастором Голландского консульства в Смирне Бернардом Keun’ом и иезуитами, которые помогали ему в освоении европейских языков. В 1771-м году он по торговым делам отправился в Голландию. Здесь перед ним открылась «свободолюбивая» Европа, очаровавшей молодого Кораиса на всю жизнь.
Вскоре, однако, его торговые дела пошли неудачно, и в 1778-м году он был вынужден возвратился на родину. В 1782-м году он опять приехал в Европу — как оказалось, навсегда. Здесь, в Montpellier, он начал изучать медицину, причем средствами ему помогал св. Макарий Нотарас[5]. Он же помог Кораису напечатать его первый перевод — «Катихизис» митрополита Платона Московского, — который вышел в Лейпциге в 1782-м году. Затем были изданы два собственные его богословские произведения: «Синопсис Священной Истории и Катихизис» (Венеция, 1783) и «Малый Катихизис» (Венеция, 1783).
В Montpellier Кораис начал преподавать медицину, написав перед этим две диссертации. В 1788-м году он переехал в Париж и на протяжении приблизительно десяти лет занимался переводом медицинской литературы.
В 1798-м году, в возрасте пятидесяти лет, он проявил интерес к публицистической деятельности, издав свое главное идеологическое произведение — «Братское учение» (Adelphiki didaskalia). Оно было написано в ответ на книгу св. Афанасия Париоса «Отеческое учение». Он начал издавать различные политические брошюры.
Основной идеей его публицистических произведений было то, что греческое общество должно как можно быстрее сбросить с себя турецкое иго и начать развиваться по пути, указанному освобожденной Францией.
В одном из своих стихотворений он пишет:
Когда имеем мы французов,
Друзей свободы
И спасенья греков,
Кто нужен нам еще?
Французы и греки,
Связанные дружбой,
Не греки уж и не французы,
но суть один народ: грекофранцузы[6].
Кораис был одним из отцов и ревностных проповедников так называемой «теории метакиносиса», согласно которой европейская цивилизация, через Ренессанс, имеет в своей основе древнегреческую культуру, которая теперь должна, в интерпретации европейского Просвещения, вернуться на свою историческую родину, то есть в Грецию.
Он также пишет на богословские темы, которые касаются в основном способа реформирования Церкви, а именно: ограничения служб и постов, брачного епископата, постепенного уничтожения института монашества и т. п. В общем, как его точно охарактеризовал Дмитрий Цаконас, Кораис был «идеальный тип просвещенного грека перед революцией 1821 года: умный, образованный, любознательный. Предпочитал западную шляпу варварскому тюрбану, изучение физических наук религии и грамматике, разговорный язык архаичному греческому, учебу в Западной Европе обучению в православных монастырях, переводы трудов западной мысли октоиху и псалтыри, свободных каменщиков (масонов) монахам святогорцам и подобных им, философскую полифонию человеческого слова богословскому одноголосью догматического Православия, то есть, одним словом, воскресение Древней Греции воскресению Византии"[7].
Умер Кораис в Париже 6 апреля 1833-го года.
КРИТИКА ПРОСВЕЩЕНИЯ В СРЕДЕ ПРАВОСЛАВНЫХ ГРЕКОВ
Как уже было сказано, у новой идеологии среди греков были не только последователи, но и критики, считавшие ее чуждой христианским принципам и ведущей общество в тупик.
Множество церковных и общественных деятелей православного этноса Османского государства пыталось ограничить влияние этих идей на своих единоверцев и предостерегало от увлечения идеологией Просвещения. Первенствующую роль в процессе осмысления процессов, происходивших в Европе в то время, сыграли монахи-«колливады». Именно они, в наибольшей степени воплощая в своей жизни идеалы православной духовности, оказались способными дать наиболее адекватный ответ вызову, брошенному христианству французской революцией и деятелями Просвещения. Основным полемистом идей Просвещения был один из главных представителей колливадского движения, святой Афанасий Париос. Прежде чем приступить к анализу его полемической деятельности, приведем краткие сведения о нем самом.
СВЯТОЙ АФАНАСИЙ ПАРИОС
Святой Афанасий Париос был первым сыном Апостола Тулиоса и его жены Анастасии. Родился он в селении Костос на острове Парос (отчего и получил прозвище «Париос») в 1721 (1722) году. Начальное образование получил в семье, а затем поступил в школу на острове Андрос.
В 1745 году, как лучший ученик, он был принят в одно из самых известных в то время учебных заведений Османской империи — «Евангельскую школу» города Смирны. После семилетнего обучения здесь, в 1752-м году он отправился на Святую Гору, где записался в Афонскую богословскую школу, так называемую «Афониаду». В то время во главе школы стоял Неофит Кавсокаливит (предположит. 1713−1784) — один из первых колливадов. Неофит преподавал здесь грамматику, а другой выдающийся ученый и богослов эпохи — Евгений Вулгарис[8] - философию. В этой школе Афанасий тоже был первым учеником. Проучившись три года, он остался здесь преподавать. Между тем, в Солунской народной школе освободилось место директора, и ему было предложено занять эту должность. В то время он был уже диаконом. Должность директора Солунской школы он занимал на протяжении двух лет — с 1757-го по 1758-й годы. В 1760-ом году он переехал на остров Керкира, где преподавал в школе известного богослова, философа и натурфилософа Никифора Феотокиса[9]. Однако это продолжалось недолго. Близкий друг Афанасия и коллега по преподаванию в Афонской школе, Панайот Палама (1722−1803)[10], основатель так называемой «паламитской школы» в Мессолонге, предложил ему стать преподавателем в его школе. Афанасий принял его предложение, однако и в Мессолонге ему не удалось обосноваться надолго, потому что в 1767-м году он переехал опять в Салоники.
В 1771-м году Константинопольский патриарх Феодосий II (1769−1773) назначил его ректором Афонской богословской школы. Тогда св. Макарием Нотарасом он был рукоположен в сан священника. На Афоне Афанасий принял активное участие в движении колливадов, за что через некоторое время был изгнан со Святой Горы. Однако, его признанный уже авторитет в области образования вновь не позволил ему остаться не у дел, и ему тут же была предложена должность директора народной школы в Салониках, которую он уже занимал. На этой должности он пробыл с 1776-го по 1786-й год. После этого патриарх Гавриил IV (1780−1785) попросил его стать ректором Патриаршей Академии в Константинополе — самого авторитетного на то время греческого учебного заведения[11]. Тогда же ему была предложена хиротония в епископы. Он отказался и от первого, и от второго предложения. На это время приходится пик его писательской активности.
В конце осени 1786-го года Афанасий отправился навестить свой родной остров Парос. В то время в Эгейском море проходили военные действия русско-турецкой войны, из-за которых корабль, на котором плыл св. Афанасий, был вынужден задержаться на острове Хиос. Здесь местные жители, через св. Макария Нотараса, Хиосского митрополита Гавриила и других влиятельных людей, долго уговаривали его остаться ректором местной школы. Тот сначала отказывался, а затем согласился, но на условии быть лишь преподавателем риторики. Здесь он пробыл до 1811-го года. В этом году он оставил преподавание и поселился в монастыре св. Георгия Ревстон на том же острове, где и умер 24 июня 1813-го года.
В 1994 году он был причислен Греческой Церковью к лику Святых.
ВЗГЛЯДЫ СВ. АФАНАСИЯ НА ПРОСВЕЩЕНИЕ
Среди многих исследователей прошлого было распространено убеждение, что св. Афанасий является образчиком нездорового церковного консерватизма и зилотства. Его часто обвиняли в «манихейском поляризме"[12], то есть в том, что он видит в цивилизации лишь зло. Однако под цивилизацией при этом в лучших традициях паневропеизма подразумевался только западный ее вариант, сложившийся в Европе в XVIII веке. В последнее время подобные оценки исчезают из научных публикаций, посвященных той эпохе вообще и св. Афанасию в частности. Святой Афанасий все чаще предстает как защитник национальной, культурной и религиозной самобытности греков, готовый признать лучшее как в античной культуре, так и в самой западной цивилизации, если это не противоречит христианским принципам.
Исходя из христианских принципов, св. Афанасий подвергал неумолимой критике общественные устои, которые начали формироваться на Западе в восемнадцатом веке. Во-первых, он обвинял Европу в том, что она утратила связь со святоотеческой традицией в религиозной и социальной сферах. Особенно это выразилось в движении Просвещения, которое, согласно св. Афанасию, породило новую, страшнейшую опасность — безбожие. Таким образом, Европа скатилась «до хаоса и гибели».
Французская революция стала для св. Афанасия «пробным камнем» в оценке новой Европы. Главным признаком этой Европы для него стало «безбожие». Европа пришла в конце концов к отвержению христианства, «от которого, однако, и до этого так называемые христиане не имели никакой пользы».[13] По св. Афанасию, Французская революция была логическим следствием развития западной цивилизации и непосредственным детищем латинства.[14]
Много внимания св. Афанасий уделил разбору лозунга Французской революции: «свобода, равенство, братство». Он не отвергает его, как он есть сам по себе, но пишет, что эти понятия были извращены революционерами. В частности, он указывает, что свобода, понимаемая истинно, не противоречит послушанию[15], тогда как лжесвобода французских революционеров делает человека рабом своих страстей[16].
По поводу равенства св. Афанасий говорит, что общественное равенство должно основываться на принципах равенства христианской общины, как она описана в Деяниях Апостолов (гл. 2 и 4)[17]. А эти принципы чужды идеалам французской революции.
В современной греческой социологической мысли эту тему продолжает Хр. Яннарас. Он, в частности, говорит, что разница между двумя общественными моделями: христианской и просвещенческой — видна уже из этимологии слова «общество» в греческом языке: «koinonia» — и латинском: «societas», которое перешло и в европейские языки: англ. «society», фр. «societe», нем. «Gesellschaft» значит на уровне семантики то же, что и «societas».
Греческое «koinonia» происходит от глагола «koinono» — «общаться», «находиться в связи друг с другом». В свою очередь, в основе этого глагола лежит слово «koinos» — «общий». То же самое происходит в случае русского «общество»:
общество ← общение ← общее
Таким образом, общение есть участие людей в общем опыте, их общность как следствие этого общения. В христианском обществе это должно быть участие прежде всего в общем опыте Богообщения. Отсюда вывод, что основой христианского общества должна быть вера. Об этом пишет и св. Афанасий Париос[18].
С другой стороны, слово «societas» значит «со-членение», «со-существование членов общества». То же самое немецкое «Gesellschaft» — от «die Geselle»: «коллега» — значит «корпорация коллег». Западное общество, таким образом, предстает как корпорация индивидуумов, сосуществующих друг с другом и живущих не общностью опыта и связью друг с другом, но сбалансированностью взаимных прав и обязанностей[19].
Также исходя из Евангелия, св. Афанасий занимает свою позицию в отношении политической власти. Для него самой большой ценностью является вера. И поэтому хорош тот строй, который прежде всего способствует сохранению веры.
В связи с этим св. Афанасий представляет собой достаточно редкий в Греции случай человека, который не одобрял освободительную борьбу греческого народа против турок. Турецкое господство он считал неким консервантом, в котором Православие могло развиваться по своим самобытным путям, не испытывая на себе чуждых — прежде всего латинских — влияний. Св. Афанасий разделял мнение, что захват Византии турками в эпоху латинствующих Палеологов был промыслительным и способствовал предотвращению унии и сохранению самобытных устоев Православия.
Св. Афанасий был против освободительной борьбы также потому, что не считал христиан в праве насильственно свергать власть над собой: ученики Христовы «не поднимают руки на своих господ». Наоборот, «добродетель рождается в скорби"[20]. Он считал, что побеждать тиранов нужно мученичеством[21].
Идеи св. Афанасия, что для греков предпочтительнее было оставаться под игом турок, чем становиться независимой европейской страной, были охарактеризованы некоторыми как «проповедь рабской покорности», «туркофильство"[22]. Тем не менее, св. Афанасий в своем мнении по этому вопросу был не одинок. То же самое говорил, например, св. Козьма Этолийский[23].
Убийство короля Людовика XVI во Франции (1793 г.) св. Афанасий считал антихристовым деянием: «Христос говорит нам: отдавайте кесарю кесарево, — а эти (французские революционеры — С.Г.) и словами и в книгах вооружают десницы подданных убивать кесарей. И это христиане? Не суть ли они явные антихристы?"[24]
Св. Афанасий беспощадно критикует идеи Просвещения. Он пишет, что учение «новых философов» «не только не является необходимым,. но суетным, вредным».[25]
Св. Афанасий не отвергает философию вообще, но отличает истинную философию — философию Отцов и Священного Писания — от ложной — философии просветителей. Чтобы подчеркнуть отступнический и лжепросвещенческий характер последней, он называет ее не философией, а «филозофией» (philozophia). Фонетически это слово совпадает с латинским «filosophia». Однако в греческом языке имеет другое значение: «filia tou zophous» — «любовь к тьме».
Тем не менее, наибольшую опасность для Греции, согласно св. Афанасию, представляли не Европа и европейцы, но греки, принявшие идеи Просвещения и ставшие их ревностными проповедниками. Для св. Афанасия это «безбожнейшие либертинцы», «псевдолибертинцы"[26]. Он с иронией говорит, что как только кто-нибудь «начинает царапать на галицком диалекте, сразу же хочет стать вторым Вольтером».[27]
Таким образом, идеи французского просвещения и деятельность греческих адептов новой идеологии встретили достойную критику со стороны многих православных богословов второй половины восемнадцатого — первой половины девятнадцатого века и, главным образом, колливадов. Колливады стали в некотором смысле прообразом русских славянофилов девятнадцатого века. Они также дали толчок к критическому осмыслению опыта развития западноевропейской цивилизации, выражая в полемике с ней принципы существования православной цивилизации.
[1]Яннарас Х, Orthodoxia kai Dysi sti Neoteri Ellada (Православие и Запад в новейшей Греции), Афины, 1966, 188 (далее: «Яннарас»).
[2]Мисиодакос, Иосиф, Apologia, Вена, 1770, 166. Цит. по: Металлинос, Г., протопресв., Paradosi kai Allotriosi (Традиция и отчуждение), Афины, 41 998, 333 (Далее: «Металлинос»).
[3]Цит. по: Металлинос, 333. Прим. N 230 и 231.
[4]Яннарас, 210.
[5]Св. Макарий (Нотарас), митрополит Коринфский (1731−1805) — один из наиболее ярких представителей движения колливадов. Составитель «Добротолюбия» и других душевнополезных книг. См. о нем: Пападопулос, С., Agios Makarios Korinthou. O Genarchis tou Philokalismou (Святой Макарий Коринфский. Родоначальник филокализма), Афины, 2000.
[6]Цит. по: Яннарас, 217.
[7]Цаконас, Д., Istoria tis neoellinikis logotechnias (История новогреческой литературы), Афины, 1981, 292.
[8]Евгений Вулгарис по праву считается самым знаменитым греческим богословом и вообще ученым монахом восемнадцатого века. Родился он в 1716-м году на острове Керкира. Богословие изучал в Падуе. После учебы начал преподавательскую деятельность сначала в Яннине, затем в Козани, Афониаде и Патриаршей Академии в Константинополе. В 1772-м году был приглашен Екатериной II в Россию, где стал библиотекарем и советником императрицы. Был рукоположен в епископы на Херсонскую кафедру, которою через некоторое время — в 1779-м году — оставил в пользу своего соотечественника Никифора Феотокиса. Сам же стал членом Императорской Академии Наук в Петербурге. Умер в Александро-Невской Лавре. Вулгарис был представителем либерального богословия, а также «первым и ведущим, — по замечанию Х. Яннараса, — представителем идей Просвещения в Греции» (Яннарас, 161). Как пишет о нем Димарас, «он представляется больше похожим на либеральных католических аббатов той эпохи, чем на Афонского монаха» (Istoria tis neoellinikis logotechnias (История новогреческой литературы), Икарос, 41 968. См. о нем: Palmieri, A., Bulgaris Eugene в Dictionnaire de Theologie Catholique, II, 1236−1241. Здесь же библиография.
[9]Никифор Феотокис — еще один выдающийся греческий богослов восемнадцатого века. Родился в 1731-м году на о. Керкира. Изучал в университетах Болоньи и Падуи философию, медицину, физику и математику. После окончания учебы преподавал на Керкире, в Патриаршей Академии и в Академии города Яссы в Румынии. Последнюю часть своей жизни провел в России. Умер в 1800-м году в Москве и погребен в Даниловском монастыре. См. о нем, например: Яннарас, 162−165.
[10]До того, как основать свою собственную школу в Мессолонге, Панайот Палама преподавал в Константинополе и Афониаде. Среди его учеников были св. Козьма Этолийский и Евгений Вулгарис.
[11]См. о ней: Грицопулос, Т., Patriarchiki Megali tou Genous Scholi (Великая Патриаршая Академия), тт. 1−2, Афины, 1966−1971. Здесь же полная библиография по вопросу.
[12]Петрос, И., Ekklisia kai politiki (Церковь и политика), 106.
[13]Antiphonisis, (Ответная речь), Триест, 1802, 38.
[14]Последнее положение принимается многими исследователями. См. об этом: Металлинос, Г., протопресв., I Galliki Epanastasi sto laiko kirigma tou XIX aiona (Французская революция в народной проповеди девятнадцатого века), в книге: Ellinismos meteoros (Эллинизм между небом и землей), Афины, 1992, 184 и дальше.
[15]Apologia Christianiki (Христианская апология), Константинополь, 1798, 19.
[16]Там же, 14, 15, 138.
[17]Там же, 29.
[18]См.: Металлинос, 335.
[19]См. также: Франк, С.Л., Духовные основы общества в: «Русское зарубежье. Из истории социальной и правовой мысли», Л., 1991. Особенно глава V: Иерархизм и равенство.
[20]Apologia Christianiki (Христианская Апология), 40. Цит. по: Металлинос, 335.
[21]Там же.
[22]Иконому, Хр., O Korais os ethnikos paidagogos (Кораис как национальный педагог), Афины, 1928, 386.
[23]Козьма Этолийский, Didaches (Поучения), Афины, 1979, 270.
[24]Antiphonisis (Ответная речь), 70.
[25]Там же, 40.
[26]Apologia Christianiki (Христианская апология), 14.
[27]Там же, 113.
