 |
| Православная газета г. Екатеринбург | Леонид Решетников | 07.11.2012 |
Национальная идея русского народа и тех народов, которые входят в ареал русского народа, — мусульман, буддистов, это идея религиозная. И пока мы к пониманию этого не придем, не будет ни России, ни русского народа.
Слишком много заблуждений.
— С чем Вы приехали в Екатеринбург?
— Екатеринбург — важный центр Урала и вообще России. У Российского института стратегических исследований есть свой информационно-аналитический центр в Екатеринбурге. Я по работе здесь нередко бываю. А сейчас приехал на форум, который вместе с администрацией области проводит Екатеринбургская митрополия, — «Единство — оружие нашей победы».
Многие говорят: нет понимания, что национальную идею рождает нация. Она рождается в толще народа, и когда она появляется, то появляются и люди — эксперты, политики, философы, ученые, которые обобщают родившуюся в сознании нации идею, приводят ее в состояние доктрины, стратегической концепции. И потом вождь — руководитель, президент, царь — эту идею оглашает. Вот, якобы, так рождаются национальные идеи.
Может, собраться и разработать что-то (например, программу коммунистической партии Советского Союза) таким образом и реально, но национальную идею так не разработать.
Нас в последнее время все время подталкивают к такой искусственной толерантности — мол, надо говорить только о том, что объединяет. На мой взгляд, время сейчас раздельное, надо четко и ясно определить позиции, а уж потом думать об объединении. Самим определиться, ведь у нас много заблуждений, в том числе и у православных. Доходит до православного сталинизма, православного социализма, православного коммунизма. Один батюшка сочинил даже слоган, выражающий, по его мнению, национальную идею, — «Александр Невский, Сталин, Достоевский». Это попытка совместить мучителей с мучениками, дьявола с Божественным. То есть даже наши православные люди не понимают, что это практически отречение от Христа. Но, к сожалению, такое происходит, поэтому нам, православным, надо четко и ясно сказать: мы с Иисусом Христом! Господь сказал: «Я есмь истина». А раз мы носители этой истины, то мы не можем выстраиваться в один ряд с теми, кто эту истину или не знает, или полностью отрицает.
Знаете, часто говорят: давайте все объединимся, вот мы тут собрались — социал-демократы, коммунисты, националисты, вон даже православные есть, даже монархисты православные, но вы пока посидите тихо, ребята, вы только сейчас не говорите про Православие, ну ради объединения, потом, потом как-нибудь скажете.
Мы, православные, не можем это делать, мы должны везде и всюду исповедовать Христа, нести ту истину, которой, как мы считаем, владеем.
А сейчас такое объединение, даже этот форум, на мой взгляд, должен называться «Единство во Христе — русское оружие победы». Другого единства, которое приносило бы победу нашему народу, нет. Вот в программе форума написано: посвящено 1150-летию Российской государственности, 400-летию прекращения Смуты и воцарение династии Романовых, и 200-летию победы в Отечественной войне 1812 года. Все они были одержаны благодаря единству во Христе. «Не нам, не нам, а имени Твоему» — так Александр I отчеканил на памятной медали, так написано на памятнике русским солдатам в Софии в честь победы над турками в 1878 году. Великие слова: «Не нам, не нам, а имени Твоему», — а мы строим огромные памятники человекам. Нам, православным, самим надо четко и ясно определиться, потому что если уже наши отдельные батюшки говорят так, ну, господа, мы куда придем? Разве Александр Невский сопоставим со Сталиным?
У нас еще беда в чем, в том числе и у православных? У всего народа секуляризированый ум — светский ум. Говорят: Александр Невский — наш герой. Но большинство не понимает, что Александр Невский, прежде всего, боролся за веру Христову, что у него, глубоко верующего человека, выбора не было: допустишь орден — потеряешь веру. Вера своего народа — вот высочайшая ценность. Не простая независимость, или, как сейчас говорят, Великая Россия, и каждый вкладывает в это понятие свое. Кто-то десятки, сотни заводов, танков, ракет, кто-то — Россия, как подножие Престола Божия, как говорил святой праведный Иоанн Кронштадтский. Это же разные вещи.
Вот Сталину действительно было все равно — вера или не вера, дух — не дух, важно, что он строит империю, и человеческая жизнь не имела значения.
Достоевский. Как его можно поставить рядом со Сталиным? Федор Михайлович в дневнике написал, почти точно цитирую: «Русский не православный — дрянненький человечишко». Так и есть.
Весь наш народ трудно назвать русским, потому что в своем большинстве это не православный народ. Что мы сейчас творим? Детские дома переполнены, аборт за абортом, пьянство, убиваем, давим — дрянненькие человечишки, как сказал Достоевский, а он не просто писатель, он все-таки был пророк.
Или, посмотрите, такая логика: «Сталин хотел возрождения исторической России, в сущности, это царь, красный царь, у нас была империя» — это говорят люди, которые в то же время почитают Святого Страстотерпца Царя Николая, не понимая, что Господь дал нам Царя Святого и антипода — слугу дьявола. Некоторые ухитряются креститься перед иконой Царя-мученика и восхищаться Сталиным, то есть совмещают Божественное с дьявольским, не задумываясь, что в результате реформ при Николае II Россия к 1913 году достигла высоких показателей, очень высоких. Все западные эксперты считали, что в середине ХХ века Россия станет первым государством Европы, если она так будет идти.
Просто поражаешься исследователям, которые пытаются сопоставлять аграрную реформу 1906 года, которая была рассчитана на двадцать пять лет, и до Первой мировой войны прошел только ее начальный этап, с коллективизацией. Это даже стыдно сопоставлять — аграрная реформа не только не потребовала человеческих жертв, она привела к тому, что люди стали жить лучше. А сталинская коллективизация потребовала просто отстрела целого крестьянского сословия, которое называли кулаками. У меня как исследователя рука не поднимается сопоставлять.
Я не так давно выступал на одном интернет-ТВ с лекцией на тему, ее надо как можно чаще, эту тему, освещать везде: история Российской империи — самая оболганная история в мире. Пока не восстановим правду, мы не сформируем наш патриотизм.
Мне один азербайджанский исследователь сказал: «Леонид Петрович, неужели Вы не понимаете, что на одной Великой Отечественной войне, какой бы она героической ни была, нельзя строить национальную идею, патриотическое воспитание народа, вы ее замызгаете, затрете, и все умрет. Нельзя. Россия не родилась ни в 1991 году, ни в 1917 году». А у нас та история оболгана.
Трудно быть альтернативой
Все ищут национальную идею. А она лежит в храме. Наша национальная идея была религиозной идеей. Мы, русский народ, получили от Господа миссию нести свет Божественный в мир, быть альтернативой другому миру, не христианскому уже, секуляризированному, светскому, прагматичному протестантскому миру.
Если подумать, и любой серьезный ученый согласится, до Петра I Русь вообще была государство-Церковь, через черточку. Государство было в Церкви, Церковь была в государстве, все было взаимосвязано. Когда Александр Невский принимает схиму, нынешние люди просто не понимают, что это такое. А тогда это естественный выбор — князь, умирая, постригается в монашество: он действовал по поручению Бога, все сделал в этой жизни и теперь полностью уходит на служение Господу.
Да, с Петра I внесли элемент протестантизма, западноевропейского представления о величии государства, Церковь отдельно — вспомогательный инструмент, а мы вот строим Великую Россию. Но все равно, идея Святой Руси — наша идеальная цель. Таковой она оставалась вплоть до 1917 года.
Да, образованное общество отходило от веры, от Бога, это и послужило основной причиной революции, но все равно миссия Святой Руси — представлять альтернативу цивилизации, нынешней. Почему нас и не любят.
Был такой американский политолог С. Хантингтон, он умер в 2008 году. Он в 1979 году сказал: «Марксисты и либералы — одного корня. Мы, конечно, спорили по идеологическим вопросам, но у нас предмет спора был один и тот же — равенство, братство, свобода. Но, не дай Бог, в России придут к власти традиционалисты, тогда никакой разговор невозможен». Конечно, невозможен, мы в другой плоскости, в духовной.
Когда мы говорим в Екатеринбурге и вообще в России о Царе-мученике и его убийстве, почему-то такая злоба в отношении нашего последнего Царя. Злоба, клевета, постоянная попытка очернить. Сколько лет прошло, а все продолжается такое агрессивное отношение. Мы не задумываемся, что Николай II был самый последовательный, я бы сказал, самый выдающийся выразитель нашей национальной цивилизационной идеи. В XIX веке она то затухала при Александре II, то приподнималась при Александре III, но классический выразитель служения Христу до свидетельства о Христе до смерти — вот она, наша национальная идея — Николай II.
Страшное противление вызывает сама мысль, что возможна другая жизнь, другое отношение к жизни, другое отношение к Родине, к политике.
Я, когда только пришел в Церковь, так Господь устроил, буквально через несколько месяцев, где-то в мае 1991 года, попал чудесным образом вместе с супругой в княжеский Покровский монастырь на окраине Софии в Болгарии. Нас приняла игумения Серафима, в миру светлейшая княжна Ольга Андреевна Ливина. Это прибалтийская ветвь Рюриковичей, а по маме это Орловы, Давыдовы и Васильчиковы. Статная, красивая женщина лет семидесяти трех. Она говорила на таком русском языке, что я через две минуты решил молчать, потому что мне было страшно неудобно, так как я употреблял слова, которые, видно, вызывали у нее удивление.
На мой вопрос: «Матушка, как сделать, чтобы ты постоянно находился в диалоге с Богом?». Она говорит: «Леонид Петрович, вы научитесь каждый день начинать с Церкви. То есть не ходить в церковь, а с веры, каждый день, каждое утро. Заставляйте себя думать, молиться, и вы увидите, как потихоньку войдете в духовный мир. Вы из него будете выпадать, в силу своих страстей, ошибок, но будете всегда возвращаться».
А у нас что получается часто, особенно у политиков, государственных деятелей? По воскресеньям православные, все остальные дни — как все.
Нам не хватает состояния русского человека, который ежеминутно находился в Боге, и Россию он любил в Боге, и был патриотом в Боге, а не просто он любил Россию — березки, речки, холмики, мощные предприятия, Т-34.
Национальная идея религиозна, духовна, другой нет, и другой не придумаешь. И когда говорят, что «как же быть, она не получается», это неправда — она есть, в этой национальной идее живет часть нашего общества, я имею в виду русских православных людей. Что же вы нападаете на Церковь? Она к чему призывает? Она воспитывает православного патриота Родины. Церковь ничего, кроме одного, — люби Господа Бога нашего Иисуса Христа и свое Отчество, не говорит на политические темы. Как на Литургии — за народ, за Отечество, за власть, за армию, больше ни к чему она не призывает. А нападки страшные на Церковь.
— Потому что она призывает не грешить.
— Нет, это-то прощают, пусть призывает не грешить, все равно народ будет грешить.
Страшные нападки вызывает то, что Церковь всегда патриотична, никогда не выступала против своего Отечества, это и беспокоит врага, отсюда все нападки. Наше общество должно прийти к тому, что национальная идея — в храме, зайдите в храм и ее возьмите, придите к Богу и ее возьмите. Тысячу лет она была стержнем нашего государства, смыслом жизни, отказ от национальной, религиозной идеи привел к страшным потрясениям, к Великой Отечественной войне. Как сказал наш Патриарх: «Надо на войну смотреть как на наказание за богоотступничество, за предательство веры».
— Получается, уроков не выучили, выводов не сделали…
— Уроки не выучили, к сожалению. Это трудно, потому что все-таки семьдесят с лишним лет были уроки лжерелигии, ереси. Это первое. Второе — наши люди, отказавшись от веры, очень трудно учат уроки, ведь исчезает критерий истины, через который ты смотришь на все. Если же ты приходишь в храм, становишься верующим, молишься Господу, ты получаешь этот критерий, Господь его дает, так все понятно.
— На медали, где надпись «Не нам, не нам, а имени Твоему», изображено еще Всевидящее око.
— Да.
— Я имею в виду, что люди под этим оком ходили, они знали, что есть Всевидящее око, а перестали туда смотреть, и собственные глазки замутились.
— И ничего не видим, ничего не понимаем. Сегодня у меня спрашивают: «Разве можно строить на основе Православия национальную идею, а как же мусульмане, иудеи, буддисты?». И они на основе своей веры тоже будут строить, встраиваться в нашу национальную идею. Встраиваться, да.
Вот есть специально придуманная формулировка, что наша страна многоконфессиональная. Во-первых, все страны в мире многоконфессиональные, точнее, в каждой стране есть две-три конфессии. К нам слово «многоконфессиональная» не подходит, по-русски «много» — это десять, двадцать, тридцать. Человек не очень образованный подумает, что у нас тридцать, пятьдесят, сто религий, а тут почему-то Православие выделяют. По всем документам, принятым нашим государством, в стране четыре ведущих конфессии — Православие, ислам, буддизм и иудаизм. Под слово «много» четыре, кто знает русский язык, не подходит.
Потом, говорят, мы — многонациональная страна. Тоже превратное впечатление. Да, у нас много национальностей, но 80% - это русские. Никто не говорит, что остальные народы должны иметь подчиненное положение, но есть ведущая сила во всем. Так устроил Господь, это не мы себя назначили, Он назначил нас. 80% нации — ответственность на нас лежит, мы должны стать государствообразующей силой, если, конечно, вернемся к своим истокам и станем на путь Православной веры.
Как только мы ослабеваем, как мы веру покинули, из Храма ушли, вакуум создался, это пространство занимают салафиты, ваххабиты, сектанты — да кого только нет! Потому что ослабевает ведущая сила.
Мне многие представители северокавказских народов, только вот недавно общались, прямо говорят: «Давайте, русские, возвращайтесь к своим корням, и мы идем за вами, но вы ведите». А мы же никуда не ведем. Сейчас наш народ в таком состоянии, что он никуда не ведет. Когда он вел, и вел к светлому, то и другие шли, и мусульмане шли, не отказываясь от своей веры, и буддисты.
Сейчас, потеряв свою духовную силу, мы, конечно, не являемся примером. Я одного генерал-полковника (он — боевой офицер, раненный в Чечне, был в свое время советником Кадырова-старшего, верующий, церковный человек, ему уже под шестьдесят) спросил: «Как вы пришли к вере?». А он мне говорит: «Мы взяли одного боевика в первую чеченскую войну, молодой парень, связали его по рукам и ногам, а он все кричит: «Аллах акбар» и прокусывает мне берцы зубами с этим вот воплем. И я стою с прокусанной ногой и думаю: «А мы что закричим, когда пойдем в атаку? Где наша сила, в чем наша сила?». Вот так он пришел к вере, через понимание, что идешь на смерть, — а с чем ты идешь?
Я знаю ребят, которые в Афганистане заглянули смерти в лицо. Сейчас они церковные люди, помогают монастырям и церквам, кто-то священником стал. Если появится понимание у наших людей, что наша сила не в комфорте, а «наша сила в правде», как сказал Александр Невский, вот тогда мы пойдем по пути возрождения нашей национальной идеи, которая есть. Она дана Богом.
Византия передала нам этот факел, мы его подхватили. А если мы окончательно его выпустим из рук, есть кому подхватить этот факел? Нет, никто не может. Только русский народ и Россия могут удержать факел Православной веры, который мы получили из Константинополя.
