Московская церковь св. великомученицы Варвары находится близ Кремля на одноименной улице Китай-города, Варварке. Храм построил в 1514 году сам итальянский архитектор Алевиз Фрязин, построивший кремлевский Архангельский собор. В церкви хранился чудотворный образ св. Варвары Великомученицы, прославившийся во времена Ивана Грозного. В советское время с 1933 года улица носила имя Степана Разина — именно этой дорогой в июне 1671 года его везли на казнь к Васильевскому спуску. А еще раньше, в 1380 году по этой дороге возвращался в Кремль Дмитрий Донской с битвы на Куликовом поле. В честь славной победы над Мамаем повелел князь основать здесь церковь Всех Святых на Кулишках, отчего эта улица до постройки в самом начале XVI века Варварской церкви называлась еще Всехсвятской. Варвара, святая мученица III — IV веков нашей эры, была дочерью знатного и богатого Диоскора из финикийского города Илиополя. Во время гонений на христианство она приняла святое крещение и была за это посажена под стражу собственным отцом. Затем Диоскор и вовсе выдал дочь правителю города Мартиану. Св. Варвару заточили в темницу и жестоко пытали, но сам Спаситель явился ей ночью и уврачевал раны. Раз Варвару вывели на улицу, и из собравшейся толпы одна христианка по имени Иулиания во весь голос стала обличать мучителей. Ее схватили и обезглавили вместе с Варварой в 306 году. Как и Параскева Пятница, св. Варвара почиталась в Москве как покровительница торговли, поэтому ее церковь возвели в самом сердце московского торгового посада. Еще с глубокой древности здесь, около кремлевской восточной стены, селились ремесленники и купцы и прямо у Кремля кипела оживленная торговля. На главной площади города разместился тогда самый крупный в первопрестольной торг, и от него эта площадь поначалу так и называлась Торговой. Только в XIX веке, сменив еще несколько названий (Троицкая, Пожарная), она стала официально именоваться Красной. А уже в 1534—1538 гг. г., через 20 лет после возведения здесь первой Варварской церкви, повелением матери Ивана Грозного, великой княгини Елены Глинской весь московский торговый посад обнесли каменной крепостной стеной Китай-города, также по проекту итальянского мастера Петрока Малого, построившего в Кремле Успенскую звонницу. Предполагают, что столь необычное для московского языка название — «Китай-город» — произошло от связок — жердей, называвшихся кит, использовавшихся при строительстве стены. Другая версия связывает название «Китай» со словом «средний», то есть расположенный между Кремлем и Белым городом. В стене были проездные ворота, названные по главным улицам Китай-города, на которые они вели: Никольские, Ильинские, Варварские — а те в свою очередь были названы по стоявшим на них церквям. Именно у Варварской башни вспыхнуло известное московское восстание во время страшной эпидемии чумы 1771 года. В далекую старину здесь, в торговом Китай-городе, стояли дома знатных и богатых, и даже высочайших лиц Московского государства — именно на Варварке находились палаты бояр Романовых. С середины XIX века Китай-город стал только деловой частью города, чем-то вроде московского Сити. Здесь выросли здания магазинов и банков, вытеснив почти все жилые дома. И днем в Китай-городе, как и в наши дни, кипела деловая жизнь, а с приходом вечера этот уголок в самом центре Москвы становился пустынным и тихим. Но «городом в городе» Китай-город стал с самого начала своего появления именно благодаря торговле и своей собственно торговой специализации. На территории между Варваркой и Москворецкой набережной, в том числе и на месте гостинцы «Россия», находилось древнее Зарядье, означавшее «за торговыми рядами», которые в огромном множестве стояли в Китай-городе вплоть до Тверской улицы, включая знаменитый Охотный ряд. Здесь, в Зарядье, согласно научным изысканиям историка Москвы Петра Сытина, находилась первая известная в Москве улица по имени Великая, которая появилась еще в 1468 году. И здесь же, в древнем Зарядье жили богатые торговые люди, или, как их называли в старину, гости — т. е. купцы, занимавшиеся иностранной или оптовой торговлей. Именно такие гости, богатые сурожане с колоритными старорусскими именами-прозвищами Василий Бобер, Федор Вепрь и Юшка Урвихвостов (говорили, что это были родные братья) просили построить на посаде храм св. Варвары и дали на него средства. И на правой стороне улицы от Кремля в 1514 году сам итальянский архитектор Алевиз Фрязин, построивший кремлевский Архангельский собор, возвел каменную церковь св. Варвары. Эта посадская церковь под кремлевскими стенами строилась с явным участием и одобрением московской власти, следившей за своим посадом. Купец Юшка, кстати, надолго остался в памяти Москвы: именно его имя до самой революции носил один из китай-городских переулков — Юшков, ныне Никольский, где стоит известный храм Николая Чудотворца «Красный звон». Вскоре Варварская церковь стала одной из самых чтимых в Москве. Расположение ее в ту далекую старину указывалось как «за торгом, против Панского двора» — где стоял Панский двор с жившими в нем поляками, или по другой, недостоверной версии, — там, где проживали просто богатые люди. В церкви хранился чудотворный образ св. Варвары Великомученицы, прославившийся во времена Ивана Грозного. Церковь стала сенью всей торговли Китай-города. Более древняя церковь св. Параскевы Пятницы находилась за его пределами, и значит, Варварскую церковь построили только для кремлевского посада, заимевшего свой собственный посадский храм. Позднее близ Гостиного Двора была построена китай-городская церковь Параскевы Пятницы, но ее разобрали задолго до революции. Первоначально на Торгу стояли длинные деревянные ряды, каждый для особого товара. Названия некоторых из них до сих пор сохранились в именах китайгородских переулков — Рыбный, Ветошный… А были тут и серебряный, и медный, и квасной, и лапотный, и даже иконный ряды. Кстати, иконы в Москве никогда не продавали — это считалось святотатством, — а только «выменивали» и не торговались о цене. Если же приобретавший икону считал назначенную цену слишком высокой для обмена, то хозяин говорил ему, что это — «божеская» цена. В первой половине XVI века царь решил как-то упорядочить торговлю, которая раскинулась почти что под его окнами, и приказал построить особое здание, чтобы перевести лавки под крышу. В 1547 году на месте древних торговых рядов между Ильинкой и Варваркой был построен знаменитый Гостиный двор — далекий предок современного Гостиного Двора и ГУМа, с названием, произошедшим от слова «гость». Частью этого огромного двора были будущие Верхние и Нижние Торговые ряды, в конце XIX века объединенные в единый торговый комплекс (в советское время — ГУМ). Только для Нижних рядов было построено отдельное здание. (В 1626 году Гостиный двор сгорел и был выстроен заново, получив название Нового Гостиного двора, еще перестроенный царем Алексеем Михайловичем). А вскоре рядом с церковью появился и Английский двор (дом N4) — одно из древнейших гражданских сооружений Москвы, дожившее до наших дней. Установив в 1552 году торговые отношения с Англией, Иван Грозный пожаловал эти старинные палаты английским купцам. Через сто лет, по указу Алексея Михайловича, возмущенного казнью английского короля Карла I во время Английской революции («короля своего Карла до смерти убили»), купцы покинули Россию, и Петр I открыл здесь «цифирную» (математическую школу). Около церкви в старину располагался еще судебный приказ, где учиняли дознание. Отсюда сложилась поговорка «Идти к Варваре на расправу». В конце XVIII века алевизовская церковь св. Варвары была разобрана, потому что митрополит Платон (Левшин) считал ее недостаточно красивой и «нимало благолепию на таком особливо месте не соответствующей». К тому же в 1730-х годах в ней случился пожар, хотя она после этого была возобновлена императрицей Анной Иоанновной и вновь освящена. О строительстве новой красивой церкви еще просили майор артиллерии И. Барышников и московский купец 1 гильдии Н. Самгин — их тяжелобольные жены чудесно исцелились от мощей св. Варвары. Они же и дали средства на ее постройку. И тогда архитектор Родион Казаков, однофамилец и ученик прославленного московского мастера, возвел прекрасное здание Варварской церкви в стиле классицизма, сохранившееся до нашего времени. (Среди работ Родиона Казакова, много строившего в Москве, можно еще назвать дивную церковь Мартина Исповедника в Таганке и усадьбу Баташовых на Яузской улице, где сейчас находится 23-я городская больница.) Новая церковь вышла настолько изящной, что этому храму стали подражать в других постройках. Так, один помещик построил в своем селе Михалеве точную копию Варварской церкви. Тогда же, на рубеже XVIII — XIX столетий, был перестроен в современном виде и Гостиный двор. Архитектор Джакомо Кваренги, строивший Гостиный Двор на Невском проспекте в Санкт-Петербурге, получил заказ на постройку в Москве точь-в-точь такого же здания, по образцу столичного. После пожара 1812 года Гостиный двор был отреставрирован и перестроен архитектором О. Бове. Вместе древних торговых рядов здесь появились линии с торговыми лавками. Поначалу еще Уложением 1649 года в Гостином дворе вели только оптовую торговлю, оставляя розничную для торговых рядов. Московский Гостиный двор под сенью святой Варвары прославился в первопрестольной еще тем, что подарил городу знаменитое выражение «остатки сладки», а также опыт оптовой распродажи товаров по сниженным ценам. Было это так. Однажды торговец Ножевой линии Гостиного двора шел в конце трудового дня по улице, и его остановил разносчик с изюмом: «Купите, сударь, остатки, дешево отдам для вечера». Изюм тому был не нужен, но разносчик не отставал и уговаривал: «Возьмите, сударь, остатки ведь! Дешево и сердито!» Тот не выдержал и повернулся к нему: «Ну, показывай свой остаток!». Однако остатков изюма оказалось много — 7 фунтов (около 3,5 кг). «Что ж, остаток, как и положено быть остатку!» — оправдывался продавец. А покупателя вдруг осенила гениальная догадка о продаже дешевых остатков: «Продажа остатков таких-то товаров по самым дешевым ценам». От покупателей не было отбою… Отсюда и пошла поговорка — «остатки сладки», видимо с намеком на вкус того самого изюма. Потом эта практика вошла в официально установленное правило — устраивать подобную распродажу остатков товаров оптом в первый день недели после Пасхи — на Фомин Понедельник. Скоро коммерческое открытие Китай-города охватило всю Москву. «Остаточной» лихорадкой заболели даже шикарные французские магазины Кузнецкого моста. Один торговец и вовсе выдумал торговать «литературными остатками», устроив… распродажу книг в своей лавке по сниженным ценам. Над ним хорошо посмеялись… Вообще китайгородские купцы обладали большим чувством юмора, и многие их шутки остались в памяти старой Москвы. Объектом таких невинных развлечений были в основном покупатели. Так, приметив в толпе любителя поторговаться, купец из суконной лавки отправлял к другим продавцам посыльного мальчишку с вопросом: «Краснить или зеленить будем?». Допустим, сговаривались «краснить». Ни о чем не подозревающий покупатель входит в лавку и просит показать материал серого цвета — жене на платье. Купец с добродушной улыбкой раскидывает перед ним рулон красной ткани и долго расхваливает ее глубокий серый цвет. Разозлившись на выжившего из ума продавца, бедолага отправляется во вторую лавку, в третью… Везде повторяется та же история. В итоге покупатель в ужасе убегает, решив, что у него проблемы со зрением, а то и еще похуже — с головой. В 70−80-е годы в Москве были только булочные, овощные и табачные продовольственные магазины, и поэтому за каждой мелочью приходилось посылать в «город», то есть в Гостиный двор. Перед лавками Гостиного двора стояли мальчики — зазывалы, которые приглашали зайти внутрь. Отовсюду раздавались их крики: «Вакса, личная помада, духи „Сирень“ — прямо из сада!» или «Сходно продаем, премию в сувенир даем!». Купцы Гостиного двора часто посылали своих мальчиков за покупателями и на Красную площадь, вручив им образец товара, например, пару сапог. Такие мальчики (а часто и зашедшие оттуда покупатели) назывались «площадными». Здесь же на Варварке, были не только торговые, но и питейные заведения. На углу с нынешним Никольским переулком стоял, судя по названию, старинный питейный дом «Ветошная истерия», искаженное от латинского слова «аустерия» — так при Петре называли трактиры, гостиницы и питейные дома. «Ветошный» же исходило от Ветошного ряда, где торговали поношенными вещами, отчего и одни из переулков Китай-города до сих пор называется Ветошным. По поводу обилия подобных увеселений появилась забавная песенка «Как на улице Варваринской спит Касьян, мужик камаринский». Хотя не только в кабаки ходил на Варварку развлекаться китай-городский люд. О том гласит милейшая старомосковская частушка: Шел я улицей Варваркою Со знакомою кухаркою, По причини воскресеньица Завернул я в заведеньице, Заказал чайку две парочки Для себя и для кухарочки. «Заведениями» назывались и обычные трактиры, где посетителям предлагали чай в двух больших чайниках — для кипятка и для заварки. Один из самых известных московских трактиров — знаменитый Трактир Бубнова стоял в том же Ветошном переулке. А перед Варварской башней Китай-города прежде находился водозаборный фонтан, где водовозы наполняли свои бочки. Этот фонтан поставлял воду всей Москве, и долгое время использовался в ней в качестве водопровода. Храм св. Варвары был закрыт в советское время и частично разрушен — сломан верх колокольни и снесена глава с крестом. Внутри сначала устроили склад, а потом здание храма отдали под конторские учреждения. В 1920-х годах 20 века снесли и почти всю стену Китай-города, и все Зарядье, на месте которого построили гостиницу «Россия». История пощадила только Варварскую церковь. Она уцелела как памятник архитектуры и как определенная архитектурная доминанта улицы. Впоследствии в ней помещалось отделение Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, и проводились краеведческие выставки. В 1991 году церковь св. Варвары возвращена верующим.
