В старой Москве существовало множество церквей с приделами, освященными во имя чтимого на Руси св. мученика Иоанна Воина, почитавшегося покровителем в битвах за Отечество. И только один- единственный московский храм, что на Большой Якиманке, был построен в честь этого святого. Святой Иоанн жил в IV веке от Рождества Христова. Он совершил свой подвиг во времена правления императора-язычника Юлиана Отступника, который вновь начал гонения на христиан уже после того, как христианство было признано государственной религии Римской империи наравне с язычеством. Св. Иоанн служил тогда в войске императора и должен был преследовать христиан, но вместо того тайно помогал им — предупреждал об опасности, освобождал схваченных, устраивал побеги. Узнав о том, Юлиан арестовал самого св. Иоанна и заточил его в темницу. Только после смерти императора в 363 году св. Иоанн вышел на свободу и до самой кончины вел благочестивую жизнь, помогая ближним. Умер он в глубокой старости — год его смерти остался неизвестен. Долгое время не знали, и где был похоронен святой, пока он сам не явился одной благочестивой христианке и не указал, где находится его могила. Тогда были обретены его святые мощи и с благоговением положены в церкви св. апостола Иоанна Богослова, где у них получили исцеление множество людей. На Руси св. Иоанн почитался покровителем военных и помощником ратников в битвах за Отечество. Оттого и первая, деревянная церковь в Москве, освященная во имя святого, была выстроена в замоскворецкой местности, связанной с военным делом — там, где в начале XVII века была старая Стрелецкая слобода. Ведь и сама история Замоскворечья началась с того, как Иван Грозный поселил здесь, на правом берегу Москвы-реки, своих стрельцов. Задолго до образования слободы тут стоял Крымский Двор. В 1612 году на этом месте казаков из ополчения князя Трубецкого уговаривали присоединиться к войску князя Пожарского, потом освободившего Москву. И сама местность, где была выстроена церковь, в то время называлась «Малыми Лучниками» — здесь жили мастера, изготовлявшие военные луки для русской армии. А «Малыми» это замоскворецкое поселение называлось в отличие от других «лучников» — в районе Лубянской площади, где и сейчас один местный переулок называется Лучниковым. Его старинные жители тоже делали этот вид оружия. А Иоанновская церковь документально известна с 1625 года. Однако эта деревянная церковь стояла не там, где сейчас, а посреди улицы ближе к площади. К петровскому времени она уже сильно обветшала и порушилась. А однажды во время весеннего половодья сильно разлившаяся Москва-река затопила ее вместе со всей местностью. Весною 1708 года по Большой Якиманке ехал сам Петр I. Увидев полуразрушенный храм, кругом стоявший в воде, к которому подъезжали на лодках, государь громко спросил прохожих, как называется этот храм, и, узнав, что он посвящен св. Иоанну Воину, молвил: «Это наш патрон, скажи священнику, что я желал бы видеть новый каменный храм на возвышении». В это время шла Северная война — Россия воевала с Швецией. Обычно считается, что новая красивая каменная церковь Иоанна Воина была построена в честь победы в Полтавской битве, состоявшейся летом 1709 года — именно тогда начались работы по воплощению петровского замысла, и возведение в Москве праздничной, нарядной церкви было приурочено к победоносной баталии. Одни полагают, что храм был выстроен на средства прихожан, другие — только на вклады самого Петра I. Царь действительно первым сделал взнос на строительство храма. По преданию, он и сам выбрал новое место для строительства храма — на правой стороне Большой Якиманки, и собственноручно составил ее эскиз-чертеж, хотя иногда считают, что государь только самолично утвердил представленный ему план. В одном историки и искусствоведы согласны полностью и безоговорочно называют архитектором церкви, или мастером, воплощавшим петровский эскиз, знаменитого зодчего Ивана Зарудного — видного мастера московского стиля «петровского барокко». Он подарил Москве и прекрасный собор Заиконоспасского монастыря на Никольской, и Меншикову башню, а в Санкт-Петербурге именно построил иконостас собора Петропавловской крепости. Строительство велось много лет. На том месте, где стояла прежняя деревянная церковь, возвели часовню, которая украшала Калужскую площадь до 1928 года. Новая блестящая церковь была освящена в 1717 году. В ней хранились уникальные московские святыни: образ св. великомученицы Варвары с частицами ее святых мощей и образ Спаса, по преданию, надвратный с главной Фроловской башни Московского Кремля — прежде он находился над этими кремлевскими воротами, которые в честь него и были вместе с самой башней названы Спасскими. А в 1791 году архитектор Василий Баженов исполнил иконостас для этой церкви, но не его видят сейчас прихожане, а другой, тоже уникальный иконостас, в 1928 году перенесенный в храм из разрушенной Трехсвятительской церкви у Красных ворот. Сама Иоанновская церковь не закрывалась в советские годы, и сохранился ее великолепный старинный интерьер, поражающий воображение каждого, кто переступает порог храма. После революции была уничтожена другая московская церковь с приделом св. Иоанна Воина, что на Старой Божедомке (улица Дурова). Там с незапамятных времен находился «убогий дом», давший название местности. В таких домах, расположенных обычно на далеких городских окраинах, находились первые московские морги и кладбища, где хоронили безвестных, безродных и неопознанных людей — странников, нищих, умерших во время эпидемий, насильственной смертью или самоубийц. Рядом с убогим домом стоял мужской Крестовоздвиженский монастырь с деревянной соборной церковью, упомянутой в московской летописи еще в 1539 году. В конце XVII века ее выстроили каменной, потом освятили в ней придел св. Иоанна Воина, а после упразднения монастыря в XVIII столетии церковь обновили и обратили в приходскую — но не совсем обыкновенную. В обязанностях ее священника было отпевание покойников убогого дома и совершение положенного поминовения по усопшим и погребенным там: в Семик, то есть в четверг седьмой недели после Пасхи туда приходили с крестным ходом из Высоко-Петровского монастыря, отпевали всех умерших и хоронили новых покойников. Обычно это совершалось дважды в год — второй раз под Покров. Такой порядок существовал до 1763 года, пока не был закрыт последний в Москве убогий дом, находившийся именно на Старой Божедомке. А в начале XX века один удачливый человек по фамилии Веденеев выиграл 200 тысяч рублей — и сразу же пожертвовал большую сумму на ремонт и благоукрашение храма. На эти средства в 1908 году была красивая, стройная шатровая колокольня, стилизованная под допетровскую старину и значительно расширена сама церковь. Но грянула революция — и от древней московской церкви не осталось и следа. В 1935—1936 гг. г. ее разрушили и выстроили на том месте здание гостинцы Центрального Дома Советской Армии. Придел во имя святого ныне существует и в Предтеченской церкви на Пресне. И в Москве по-прежнему осталась одна-единственная церковь св. Иоанна Воина, где можно вознести Богу молитвы и благодарение за ее спасение.
