Причина рассеянности — нехватка любви к Богу

Почему мы так часто бываем рассеяны во время богослужения? Почему так трудно с этим бороться? Вот только что — слушал, вникал, был сосредоточен. И уже думаешь о ремонте квартиры, скажем, или о конфликте на работе. Спохватываешься, делаешь усилие, чтобы себя собрать, вернуть, вслушаться, присоединиться к молитве, к славословию. И вновь какой-то моментальный провал памяти, утрата внимания. Со многими это происходит. Что делать? Разговор с ключарем Свято-Троицкого собора в Саратове священником Александром Домовитовым помог понять: наша рассеянность в храме — это не болезнь, а только симптом. Нельзя бороться с этой рассеянностью как с неким отдельно стоящим явлением: нужно задуматься о себе и своей жизни в целом.

— Отец Александр, Ваши прихожане часто жалуются Вам на рассеянность и невнимательность в храме? Или это беда немногих, каких-то особенно проблемных личностей?

— Это свойственно каждому человеку в той или иной мере, это болезнь души человеческой: рассеянность мысли и блуждание помыслов. Это касается не только нашей церковной жизни, нашего внутреннего состояния во время богослужения. Если человек внимательно присмотрится к себе, он увидит именно это: отсутствие постоянства в сознании, стихийность, непроизвольность тех мыслей, фантазий, картин воображения, которые занимают его голову. Не удивительно, что мы не достигаем сосредоточенной, нерассеянной молитвы в храме. Мы сможем научиться ей, только если будем трудиться, стараться, следить за своими собственными мыслями, за своим вниманием. Если человек будет себя в этой своей стихийности останавливать, укорять, понуждать, он постепенно научится молиться иначе. Святые отцы, угодники Божии говорили, что нерассеянная молитва — дело всей жизни человеческой. Современный христианин очень часто сетует, что у него «ничего не получается», не получается стать другим, хотя он и кается в своем грехе; но ведь в одно мгновение ничего получиться не может! Внимание в молитве, внимание к богослужению — всегда плод труда.

— Но как же бороться с этой стихией в собственном сознании, с этим коловращением помыслов?

-Начинать надо с малого. С той самой домашней молитвы. Пусть несколько слов — но со вниманием их прочитай и в смысл их вдумайся. Ту же молитву Иисусову — «Господи, помилуй меня, грешного, по великой милости Твоей» — произнеси про себя по-настоящему. Потом понемногу приучай себя к большему, заставляя свои мысли вращаться вокруг главного: вокруг Христа, Его крестной жертвы, спасения души.

— Значит, наше состояние во время богослужения — это всего лишь отражение нашего состояния во всей остальной жизни?

— Да. Ведь мы все свои проблемы, все свои беды приносим сюда, в храм. Мы не становимся здесь другими людьми автоматически, но мы, безусловно, призваны здесь изменить себя. Не хотелось бы никого осуждать, но — это беда, если человек не меняется. Беда, если он ходит в храм не один десяток лет, а внимания к себе, внимания к службе не имеет. Спрашивается: зачем ходит? Потому что это в привычку вошло.

— Иногда ведь мы заслужить себе надеемся что-то регулярным выстаиванием служб. Будто галочку где-то там нам поставят.

— Такие галочки мы ставим — только сами себе. Сами себе вменяем в заслугу хождение в церковь, сами себе за это прощаем грехи, потому что видим в этом какой-то подвиг. Но это не подвиг, это необходимость для нас. Участие в богослужении должно стать насущной потребностью души: без богослужения жизнь человека неполноценна. Божественная литургия в храме делает нас соучастниками общей благодарности Церкви — Богу; ведь Евхаристия — это благодарение. А благодарение Богу — не прошение, а именно благодарение — есть высшая форма молитвы. Мы слышим ангельскую песнь во время Литургии верных — «Свят, свят, свят Господь Бог..», и это означает, что мы уподобляемся Ангелам, которые беспрерывно благодарят Бога. Литургия есть Божественный пир, а когда мы приходим накануне вечером на всенощное бдение — мы готовимся к этому пиру, мы одеваем наше сердце, нашу душу в брачные одежды (см.: Мф. 22, 11−12), чтобы оказаться достойными Божественной трапезы. Ведь даже и к обычному земному празднику — когда нас приглашают на свадьбу, скажем, или на день рождения к друзьям — мы готовимся, принаряжаемся, выбираем подарок. Можем ли мы прийти на праздник, в котором небесное соединяется с земным, вот так — не подготовившись: принимай меня, Господи, таким, как я есть? Господь-то, конечно, принимает, но человек при этом не чувствует своей ответственности и не чувствует полноты радости от богослужения.

— Мне все же представляется, что одна из главных причин рассеянности, нерасположенности, может быть, к тому труду, о котором Вы говорили выше, — маловерие. Внутренний холод, неотзывчивость души — разве не от него?

— Да, люди нередко сетуют на свое маловерие и спрашивают: как мне веру свою приумножить? А ответ простой, он есть у апостола Иакова: вера, если не имеет дел, мертва сама по себе (Иак. 2, 17). Чем больше совершаемых по вере дел, тем она крепче. А чем больше человек укрепляется в вере, тем больше он любит Бога. Господь говорит: кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня (Ин. 14, 21). Соблюдая заповеди, поступая так, как, по Своей любви, просит нас поступать Господь, мы совершаем труд, который укрепляет нас в любви к Господу. Рассеянность во время Литургии, во время службы в храме действительно указывает нам на наше маловерие, на лень и — мы видим, как все здесь взаимосвязано, — на недостаток любви к Богу.

— Когда я только начинала, а вернее, пыталась ходить в церковь, служба казалась мне долгой, непонятной, далекой от меня, от моих жизненных ситуаций и состояний. Но однажды случилось так, что я пришла в храм, совершенно раздавленная грехом, раскаянием. И вот здесь-то — странное дело! — служба совсем не показалась мне скучной. Все звучало иначе, все поражало, все имело самое непосредственное отношение ко мне. Почему так?

— Когда человек приходит к Богу — не с требованиями и не с «предложениями по обмену» (я Тебе — отстою сейчас эту службу, а Ты мне..), а с сокрушенным сердцем, он приходит действительно в правде своей. Он сам признает ту правду, что он — грешник, недостойный милости Божией. Как признавали это царь Давид, апостол Петр после отречения от Христа. Человек, осознающий свою греховность, просит у Господа одного только — милости, то есть жалости. «Господи, помилуй» означает «пожалей». И тогда он чувствует эту жалость, эту милость, присутствие Бога в своей жизни. Исчезает гордыня, самомнение, надменность, готовность обойтись без Бога. Поэтому все, происходящее в храме, воспринимается иначе.

— Стало быть, еще одна причина — или, скажем так, еще одна грань причины невосприятия человеком богослужения, неотзывчивости к нему и рассеянности — гордость?

— Конечно. Если бы у нас было достаточно смирения — мы бы уже святыми угодниками были все. Но у нас его нет.

— Вы уже сказали о том, что богослужение — это соборная, общая молитва. Но современный человек — большой индивидуалист, он обособлен. Нередко приходится слышать нечто вроде: «Мои отношения с Богом — это нечто глубоко личное, никто не должен в них вторгаться, я не могу обращаться к Нему вместе с кем-то еще, не могу молиться в толпе, мне не нужны посредники, вообще никто не нужен» — и тому подобное.

— За этим стоит та самая человеческая гордыня. Человек уверен в своем превосходстве над всеми окружающими людьми и в том, что его отношения с Творцом должны быть какими-то особыми, отдельными, не как у всех. Такого человека очень трудно в чем-то переубедить. Избавиться от своего состояния он может лишь посредством страданий, посредством скорбей. Когда скорби и лишения сокрушат его гордыню, как сокрушили гордыню блудного сына, он придет в себя, увидит свою ошибку и поймет, куда ему нужно теперь идти.

— При всем том, что сказано выше, разве не мешает нам простое незнание богослужебного Устава, непонимание того, что и почему происходит сейчас в храме? Невозможно ведь быть внимательным к тому, чего не понимаешь.

— Это действительно так, и человек должен здесь сам потрудиться, сам поинтересоваться составом и ходом богослужения — Господь ему только помощник. Потому что если в храме все это рассматривать и разъяснять, то мы будем только этим и заниматься, времени не хватит на богослужение. Для этого нужно читать святых отцов, конечно, а из более близких к нам во времени авторов я бы рекомендовал книги митрополита Вениамина (Федченкова) и митрополита Антония Сурожского. Могу также порекомендовать недавно вышедшую в издательстве Саратовской митрополии книгу Алексея Кашкина «Устав православного богослужения». По основному своему назначению это учебник для семинаристов, но она может сослужить хорошую службу и мирянину тоже.

http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=61 443&Itemid=3