 |
| Крестовский мост | Юрий Стародубов | 12.10.2012 |
Николай Шувалов — создатель и директор известного на 
всю страну колокольного завода в Тутаеве, под Ярославлем. Сегодня он единственный в России льёт колокола по особой, древней технологии, которая является «секретом фирмы». Путь к ней был долгим и трудным.
Печь подарил священник
В конце 80-х Николай с большой семьёй переехал жить в старинный Романов-Борисоглебск (в 1918 году большевики переименовали его в Тутаев в честь местного красноармейца).
— Начали мы работать, помогать настоятелю, отцу Николаю Лихоманову (сейчас он епископ Рыбинский и Угличский Вениамин), — рассказывает Николай Александрович. — Однажды возник вопрос: нужен колокол. Деньги у собора имелись, а вот потратить их в те годы было невозможно. Всё по распределению — ни одной доски не купишь! Решили заказать. На моторном заводе нам отказали сразу, хотя там есть литейка, а в местном кооперативе мучились полгода, но тоже ничего у них не вышло. Тогда настоятель посоветовал съездить к одному священнику, который занимался отливкой колоколов. Он очень хорошо нас встретил, показал, как сделать плавильную печь, а потом и говорит: «Забирай всё оборудование! Я священник, должен служить, а не производством заниматься». И благословил.
Старец Павел: «Трудись!»
Первую плавильную печь соорудили прямо у себя во дворе. Но оказалось, что современная технология фасонного литья для колоколов не подходит.
— Внешне получалось всё красиво, а звука нет! — вспоминает Николай Александрович. — А тут ещё новая напасть: лопнул тигель — котёл для плавки меди. Расплавленный металл вылился на землю, а брызги фейерверком полетели выше крыши — чуть не спалили весь дом! После этого родители запретили нам экспериментировать вблизи дома. Пришлось срочно искать помещение. А городок маленький — в одном месте не дают, в другом просят большие деньги. Что делать? Сидим мы как-то с нашим старцем, архимандритом Павлом (Груздевым), и он заметил мою печаль, спросил, что случилось. Я отвечаю, что заниматься колоколами больше не буду: вроде никому это не надо, проблемы одни. А он говорит: «Не отчаивайся, всё получится, главное — трудись!» Сразу после этого разговора я узнал, что сдаётся помещение в бывшей «Сельхозтехнике». Нам выделили уголок, потом цех. А сейчас здесь уже целый завод.
Всё начинается с расчёта
Несколько лет мастера трудились, пытаясь отлить колокол, подобный дореволюционным образцам. И наконец решили: главное — вернуться к старой технологии, неукоснительно следовать традиционным рецептам.
— Мы сравнивали свои колокола с теми, что лили ещё на знаменитом заводе Оловянишниковых, — рассказывает Николай Шувалов. — Кое-где в ярославской глубинке такие «старожилы» ещё сохранились. В архивах, библиотеках искали технологии старинного литья. Оказалось, всё дело в литейной форме! Её в прежние времена делали вручную из глины, добавляя толчёный кирпич, квасное сусло, коровью шерсть и даже конский навоз. Пропорции в источниках не указаны. Нам пришлось методом проб и ошибок это выяснять. Только через шесть лет внешний вид и звон нашей продукции стали неотличимы от старинных.
Создание колокола начинается с расчёта. Учитываются вес, нота, которая требуется заказчику. Чтобы изготовить литейную форму, мастерам надо сделать нечто вроде глиняного «слоёного пирога» из трёх частей — причём всё вручную!
Центральная часть — «болван» — повторяет внутреннюю форму колокола. На неё из глины наносят «фальшивый колокол» — внешне он точно такой же, каким будет настоящий. Высохший фальшколокол обмазывают полужирной глиной. Когда она застывает, получается третий слой — «рубашка». Все три слоя делают очень долго, каждый наносят вручную. Окончательная форма обжигается, фальшколокол разбивают и в образовавшуюся пустоту заливают расплавленный металл.
В чём главная тайна
На изготовление маленьких колоколов, весом в несколько килограммов, уходит до месяца, а вот тысячепудовый (16 тонн) могут делать и полгода. Секретом фирмы остаётся состав формовочной глины и её происхождение.
Сегодня на заводе Николая Шувалова льют колокола весом от шести килограммов до 16 тонн. Звонят они в Дивееве, в Александро-Свирском монастыре, в храме на Бутовском полигоне, в московском Покровском монастыре и ещё в десятках обителей по всей России.
