«Воспитание любви к истории — дело государственное»

В сентябре 1812 года, после Бородинского сражения, наполеоновские войска вошли в оставленную русской армией Москву и пробыли в ней около месяца. Все это время французские солдаты и офицеры занимались грабежами и мародерством и в самой Первопрестольной, и в ее окрестностях. От неприятелей пострадали не только дома москвичей и их загородные имения, но и многочисленные монастыри и храмы, причем их очевидная древность и историческая ценность захватчиков нисколько не смущала. К числу храмов, в истории которых навсегда запечатлены трагические события 1812 года, относится и храм Преображения Господня в подмосковном поселке Большие Вязёмы, некогда возведенный по приказу Бориса Годунова в его вотчине.

О храме, его прошлом и настоящем, о том, что и кто может привить детям интерес к истории Отечества, мы беседуем с настоятелем вязёмского храма протоиереем Павлом Карташевым.

 — Храм в Больших Вязёмах имеет богатую историю. Одна из самых заметных ее страниц связана с Отечественной войной 1812 года. Усадьба оказалась на пути Наполеоновской армии, двигавшейся к Москве после Бородинского сражения. Как эти события отразились на жизни вязёмского прихода?

 — Французы и пришедшие с ними народы, эти условные «двунадесять языков», не были первыми среди иноплеменных захватчиков, оставивших след в истории храма. Еще в Смутное время он подвергался частичному разорению. Следы пребывания поляков — граффити на латыни и на польском, с именами и датами, оставленные на церковных стенах прямо поверх росписей. Они сегодня представляют ученым-историкам богатый материал для исследований. Примечательна одна из этих надписей, гласящая, что здесь «молился пан Ежи из Кракова». Молиться хорошо, только вот зачем было это подобным образом увековечивать?

Отечественная война 1812 года тоже непосредственно затронула Вязёмы. С конца XVIII и до середины XIX века Вязёмами владели братья князья Борис и Димитрий Голицыны -герои этой войны. Оба были боевыми генералами и участвовали в Бородинской битве. Кроме того, на протяжении более чем двадцати лет — с 1820 по 1844 год — князь Димитрий Владимирович Голицын занимал пост военного генерал-губернатора Москвы и руководил восстановлением древней столицы после пожара.

В 1812 году при приближении врага некоторые святыни Преображенского храма были вывезены в Москву и там скрыты в земле. Дворец Голицыных в Вязёмах после Бородинского сражения на одну ночь стал местом пребывания главнокомандующего русскими войсками фельдмаршала князя М.И. Кутузова. Думаю, что Кутузов, будучи глубоко верующим, вряд ли мог миновать Преображенский храм и не помолиться в нем перед советом в Филях, решившим судьбу Москвы и — отдаленно — исход войны. Сутки спустя Вязёмы заняла французская армия, и Наполеон поместился на ночь в той же зале — в голицынской библиотеке, где до него ночевал Кутузов.

Неприятельские войска в общей сложности провели в Вязёмах более месяца: в усадьбе размещались инженерные части Великой армии. Воины Наполеона мало чем отличались от поляков в своем отношении к храму: на стенах оскверненного и разоренного церковного здания появились новые надписи, уже на французском языке, — в основном это выцарапанные каракули известного содержания: «Здесь был…»

Третий слой «граффити» относится уже к советскому времени, и он самый «острый» — с ненормативной лексикой. «Кривая» граффити ясно свидетельствует об обмирщении посетителей: от «Здесь молился.» до. сами понимаете.

 — А что здесь было в советское время?

 — Сначала столовая, затем лаборатория и склад. В 50-х годах XX века снесли трехъярусную колокольню, была уничтожена уникальная белокаменная корона под купольным крестом, венчавшим центральную главу. И много еще чего было безвозвратно утрачено в это время. Одновременно на протяжении 30 лет велась «реставрация». Заключалась она, среди прочего, в том, что во внутреннем помещении верхнего храма, по нашему национальному обычаю, сначала соорудили леса. Вероятно, отчитались о начатой работе. И оставили верхний храм легко доступным для мальчишек и предприимчивых любителей древнерусской живописи.

В советское время в Вязёмах появились свои новомученики: последний настоятель храма священник Василий Горбачёв, диакон Николай Запольский, церковница Елизавета Александровна Тимохина. Все они расстреляны в 1938 году в Бутово. Современными иконописцами созданы иконы новомучеников Вязёмских, которые находятся в нашем храме.

Первая попытка возобновить богослужения предпринималась в середине 1950-х годов, но, увы! безуспешно. Храм вернули верующим лишь в 1992 году. Я служу в Больших Вязёмах с января 2006 года, но поскольку до этого 14 лет служил в другом храме нашего благочиния, то хорошо помню, как осваивался храм в Вязёмах после десятилетий запустения.

 — В настоящее время Преображенский храм — одна из главных достопримечательностей Подмосковья. Как складываются отношения действующего храма и музея, которым теперь стала усадьба Голицыных?

 — Если подходить объективно и непредвзято, то храм — самая большая ценность среди достопримечательностей округи, хотя бы по своей древности, по тому, как этот памятник впитал события прошлого. Конечно, главный голицынский дом 1754 года тоже многое видел на своем веку. Но все-таки храм, построенный как домовая церковь Бориса Годунова, видевший Лжедмитрия I, Марину Мнишек, царя Алексея Михайловича, Петра I, весь род Голицыных, начиная от воспитателя императора Петра, и многих других — и, между прочим, даже Пушкина, который, как известно, «наше всё» (предполагают, что и Гоголь бывал здесь) — все-таки такой храм имеет особое значение. Все музейные экскурсии начинаются с храма. Мы с музеем мирно сосуществуем.

Вызывает, правда, недоумение ряд «креативных» решений деятелей культуры, а именно: в усадебном парке врыли в землю большой валун, на котором высечено: «В память остановки русской и французской армий в августе 1812 года». Вот такое «братство». А ведь даже на Бородинском поле у нас нет совместных памятников, именно общих. И нет ни одного камня в России, на котором было бы написано: «В память остановки советской и немецко-фашистской армий в каком-нибудь сентябре 1944 года.» Одна из комнат голицынского особняка «французам отдана» — после недавней реставрации: там портрет Наполеона и два манекена, изображающие французов. Но главное не это. После реставрации в голицынском доме появилась «масонская комната». Хочется спросить: зачем? Ради исторической достоверности? Но историческая достоверность — область огромная. Всякий историк, пишущий, говорящий о прошлом (или его экспонирующий), прошлое интерпретирует, то есть исполняет идеологическую и воспитательную миссию. На мой взгляд, в концепции современного вязёмского музея те силы, которые потерпели поражение в 1812 году, все-таки заявили о себе, втерлись, отвоевали пядь земли — пока одну комнату. Далекие потомки русских героев их галантно пустили. Ну и, в конце концов, не было масонской комнаты в доме князей Голицыных. И не пугали гостей усадьбы чучела французских офицеров!

А впрочем, я — сопредседатель Содружества «Музей и Церковь», учрежденного между Московской епархией Русской Православной Церкви и Министерством культуры Московской области. Мы стараемся во всех вопросах достигать взаимопонимания. Но нам приходится постоянно над этим трудиться.

 — На ваш взгляд, что можно сделать для того, чтобы у молодого поколения сохранялось живое чувство патриотизма и любовь к истории Отечества, чтобы события того же 1812 года не были для молодежи неким отвлеченным понятием? Способны ли в этом помочь, например, воскресные школы?

 — Проблема образования, просвещенности молодого поколения или его удручающей во многих случаях неосведомленности — не та проблема, которую по силам решать воскресным школам. Это все равно что спрашивать у муравья: как изменить русло реки? Это — вопрос государственный. Государственная политика складывается из многих компонентов: из того, что сейчас происходит со средней школой, из того, что творится в СМИ. Надо учитывать, что государство может, а что оно не может сделать, будучи частью тех глобальных процессов, которые нас пронизывают, как электромагнитные волны.

Я прихожу в школу и каждый раз вижу: вот это во власти учителя, а на это он не способен, исходя из той программы, которую ему спускают. Учителя сейчас новой генерации, многие из них не болеют той болью, какой болею я — человек другого поколения. По образованию я — педагог, закончил МГПУ и понимаю, что отчасти «своя рука — владыка»: можно писать ожидаемые отчеты в разные инстанции в соответствии с предъявляемыми требованиями, а самому преподавать детям то, что считаю нужным, по совести. Но это будут личные усилия одного человека, не способные изменить общей картины.

Повторюсь, воспитание патриотического чувства, любви к истории, равно как и нравственное воспитание гражданина, — это дело государственное. Я бы сказал так: главное — это семья как органическая часть общества, потом — государство, помогающее или мешающее семье растить граждан, а уж потом воскресная школа, которая предоставляет семье дополнительный способ воспитывать своих детей, в том числе прививать любовь к истории. Педагоги воскресной школы встречаются с детьми на полтора-два часа в неделю, при этом некоторых учеников родители сдают сюда как в некое исправительное заведение. В семье может не выключаться телевизор, могут постоянно вестись разговоры о деньгах, карьере, путешествиях на курорты, и при этом ребенка отправляют в воскресную школу, чтобы он еще что-то благочестивое про ангелов и Божию Матерь послушал. Представляете, какая каша у него в голове и двойственность в сердце?

У себя в приходе мы постоянно проводим работу с родителями и говорим им: «Если воскресная школа воспринимается вами только как источник информации или полезных знаний, то лучше вообще детей сюда не водить, потому что демоны, например, информированы намного лучше нас, но при этом они совершенно злы. Детям необходимо участвовать посильно в литургической жизни Церкви. Слышать пение, видеть молящимися своих родителей, внимать проповеди — только не какой-нибудь ангажированно-злободневной (если и актуальной — то в свете вечности). И главное — иметь общение со Спасителем Христом».

Вообще достичь серьезных значимых результатов в воспитании молодежи — той, которая называет себя православной, — можно только в сочетании двух энергетических потоков: усилий государства, не забывающего о роли православного христианства в нашей истории, и стараний семьи, внутренний климат которой определяется верой и любовью.

С протоиереем Павлом Карташевым беседовала Ольга Кирьянова

http://www.pravoslavie.ru/guest/56 608.htm