 |
| Православие.Ru | Анастасия Рахлина | 04.10.2012 |
Настоятель храма св. вмч. Георгий Победоносца,
расположенного у подножья Эльбруса, иеромонах Игорь (Васильев) рассказал о предыдущем настоятеле, убитом в день памяти свт. Игнатия Брянчанинова, епископа Кавказкого, о раскаявшемся разбойнике, который стал монахом, о своем служении и фильмах, в которых показана дорога наверх.
«Мы так грешны, что мир, окружающий нас, соприкасаясь с нами, стал таким. Мы несчастны, что даже не замечаем этого», — писал 14 августа 2009 года в своем дневнике Андрей Головко. Ему оставалось жить совсем недолго, — в лазарете колонии строгого режима под Нальчиком умирал раскаявшийся разбойник.
Еще недавно он был убийцей. Не каким-нибудь рядовым, а таким, что вызывал тошнотворный ужас даже у своих. Уже почти что не человеком. Когда его посадили — на 20 лет, — он бился в неволе и рвался наружу со всей мощью, на которую был способен сидевший в нем зверь. И вдруг заболел — раком.
Огромная опухоль, обосновавшаяся на левом плече и несколько лет тянувшая из него жизненный сок, стала в итоге крылом, на котором он улетел в вечность. Разбойник покаялся. Мало того, — выпущенный из колонии умирать, он принял монашеский постриг.
Я смотрю на монитор. На экране, с трудом ступая по обледенелому тротуару босыми ногами, обутыми в шлепанцы и бережно поддерживаемый какой-то женщиной, монах Фаддей обходит вокруг храма святого великомученика Георгия Победоносца в Тырныаузе.
Что ж, пора представить всех героев этой истории.
Монах Фаддей — уже не здесь, — бывший киллер Андрей Головко. Женщина, бережно ведущая его — матушка Екатерина, вдова убитого в этом храме иерея Игоря Розина. Автор фильма «Разбойник» — иеромонах Игорь (Васильев), настоятель храма, преемник убитого иерея.
Он сидит на горе и смотрит вниз, на город, узкой серой лентой протянувшийся на дне Баксанского ущелья. Сегодня на перевале Каяарты он служил молебен Божией Матери о мире в этих горах, где нет-нет, да и найдут схрон со взрывчаткой, а год назад, на Преображение Господне, — Божественную Литургию на вершине Эльбруса. Уже одиннадцать лет иеромонах Игорь — настоятель единственного храма в городе с советской историей, жизнь которого была, казалось бы, была такой предсказуемой, пока резко не изменилось в 1990-х.
Утопавший в зелени городок Тырныауз, стоящий вдоль реки Баксан, берущей начало из ручейков, сбегающих с Эльбруса, возник во второй половине 1930-х, когда здесь обнаружили залежи молибдена и вольфрама. Советским танкам была нужна крепкая броня, — сталь укрепляли здешним молибденом. Производство развивалось — до 90-х годов большую часть бюджета Кабардинско-Балкарской АССР составляла прибыль вольфрамо-молибденового комбината. А затем его закрыли. И пришло время оглядеться.
«И тогда люди стали задумываться, что не так все в жизни устроено, как показывали по телевизору. Начала складываться община. Бабушки собирались, молились. Сперва — в комнатке в женском общежитии. Приезжал священник, — когда раз в несколько месяцев, а когда и чаще. И так продолжалось несколько лет», — рассказывает мой далекий собеседник. Мы говорим с отцом Игорем (Васильевым) по скайпу. Фоном из густой октябрьской тырныаузской ночи вдруг резко сигналит шальная машина.
В этом некогда русском городе, чье население сократилось после перестройки на треть, никогда не было ни православного храма, ни общины, и когда в 1999 году был рукоположен первый за всю историю Тырынауза города иерей, то администрация передала ему разбитый барак, одно из немногих зданий, сохранившихся с 30-х, — времен первой застройки города.
В здании не было ни окон, ни дверей, ни полов. В недавнем прошлом альпинист и спасатель, отец Игорь Розин служил в маленькой комнатке, и всю свою недолгую священническую жизнь, — менее двух лет, — так в ней и прослужил. Храм, освященный в честь святого великомученика Георгия Победоносца, перестроили из барака уже позже, — после того, как отца Игоря Розина убили.
«Он не просто догадывался, что его убьют — он знал это»
«В Кабардино-Балкарии объявлен режим КТО», — в очередной раз сообщили вчера новостные ленты. КТО — контртеррористическая операция. Когда одиннадцать с половиной лет назад на Северном Кавказе прямо в своем храме после литургии был зарезан священник, режим КТО никто не объявлял, — тем более, что через несколько часов убийца сам сдался властям.
Будущий иеромонах Игорь был тогда у о. Игоря алтарником. Они были очень близки, — зная это, мнешься на пороге вопроса, словно боясь задеть бинт, присохший к подживающей ране.
Но голос, звучащий в ответ на мой вопрос из тырныаузской ночи, преисполнен покоя. «Конечно, ему угрожали. Я помню, как однажды мы шли с ним по улице — а у него были длинные седые волосы, собранные в косичку, — и вот из проезжавшей машины донеслось: „Вот бы взять его за эту косичку и голову отрезать!“».
А за несколько недель до случившегося к машине о. Игоря Розина подбросили убитую собаку, — и, в общем, не трудно догадаться, что это означало в контексте местных понятий: не уберешься отсюда, будешь убит — вот именно как собака.
«Так что он не просто догадывался, что его убьют — он знал это. Больше того, — он даже назначил себе день смерти», — говорит иеромонах.
Это было так. 6 мая 2001 года человек, впоследствии ставший убийцей отца Игоря, вошел в храм св. вмч. Георгия Победоносца. Был воскресный день и престольный праздник, — на службе было полно народу. Тот человек (мой собеседник так ни разу и не назовет его по имени, словно не желая что-то осквернить) направился к отцу Игорю. «Приходи через неделю, мы с тобой поговорим», — сказал ему священник.
«И всю эту неделю он понимал, что живет последние дни. Ему было очень тяжело. Крайне тяжело. Особенно накануне, в последний день. Я видел это», — кажется, слышно, как падают слова, вобравшие в себя часть этой тяжести.
По мирской логике тут бы следовало спросить, почему отец Игорь Розин не пошел в милицию, но я не спрашиваю, — все равно мирской логики во всем этом нету.
О том, что произойдет, знала и жена иерея Игоря, матушка Екатерина. Муж сказал ей, что боится. Боится, что в последний момент не выдержит, — побежит или станет сопротивляться. Что было бы нетрудно для мастера спорта и неоднократного чемпиона Советского Союза по альпинизму, но о. Игорь Розин ничего не сделал для своей безопасности, когда ровно через неделю тот человек вернулся.
«Это тоже был воскресный день, — 13 мая 2001 года, память святителя Игнатия Брянчанинова, епископа Кавказского, которого отец Игорь очень почитал. Обычно после службы я всегда оставался в храме, а тут он отпустил меня — „иди, иди, сегодня я сам все сделаю“», — и только алтарник пришел домой, как через несколько минут ему позвонили: батюшку зарезали. Он побежал в храм. Не успел немножечко, — когда прибежал, только-только душа отошла.
Свидетелем смерти отца Игоря стала женщина, помогавшая в храме, — она была в другом конце домика и когда, заслышав какой-шум, прибежала, отец Игорь был еще жив. Убийца склонился к нему, нанося последний удар. «В руки Твои, Господи, предаю душу мою», — такими были последние слова отца Игоря Розина.
«Валентину убийца отца Игоря не тронул, — оттолкнул и ушел, а через несколько часов сам явился в милицию и сказал, — вот, я убил попа, за это в рай пойду. Его признали невменяемым, однако в постановлении суда черным по белому написано, что он исповедовал крайний ислам, что у него была соответствующая литература, что он посещал собрания, готовился и убил отца Игоря за то, — и это его прямая речь, — что он проповедовал веру Христову, а здесь должны жить мусульмане».
Вскоре общине предложили место для строительства храма, но они решили не уходить из бывшего барака, со временем перестроив его в церковь.
«Наш храм — настоящий храм на крови. И вот что еще очень важно, — может быть, это немножко пафосно прозвучит, но тем не менее: отец Игорь своим сознательным мученичеством за Христа показал, что и в стремительно наступившем третьем тысячелетии есть люди, способные идти за Христом до конца. Идти, несмотря ни на что, — ведь у него была мать, жена и пятеро детей. Понимаете, — у него был выбор».
Благоразумный разбойник
«Я шел туда, куда звали меня страсти этого мира, шел путем греха и злобы. И благодаря Господу и моему Ангелу Хранителю я под конец своего пути снова вернулся на путь, предназначенный мне Господом. Сейчас я прекрасно понимаю тяжесть своего падения и понимаю, что желание искреннее стать монахом — это не мое, но от Господа. Я надеюсь, что это Он призывает меня. Ведь Он пришел в этот мир не ради здоровых, а ради больных. А кто может быть больнее и грешнее мя, грешного? Господи, помилуй мя и укрепи! Чувствую сильную слабость, надеюсь, что в последние свои дни я не буду никому в тягость», — писал в своем дневнике 17 февраля 2009 года бывший разбойник Андрей.
«Дракон», как он называл раковую опухоль, разраставшуюся на его левом плече, страшно его мучил. Мы могли бы написать, «но терпеть оставалось недолго», если бы могли представить себе, что ему приходилось терпеть.
Многие, посмотрев «Разбойника», умываются слезами.
«Сейчас многие смотрят фильм и плачут, но нужно понимать, что Андрей представлял из себя. Он же серийный убийца был. Киллер. Его боялись и ненавидели даже такие же, как он. У него срок был — 20 лет. И вот как Господь должен был коснуться его сердца!» — говорит иеромонах Игорь.
Он познакомился с Андреем Головко, когда в середине 2000-х начал ездить в колонию строгого режима под Нальчиком. Болевший одновременно диабетом и раком Андрей к тому моменту уже не мог ходить. О. Игоря позвали исповедовать его и причастить.
«У него было глубокое и самоотверженное покаяние — такое редко такое встречается. Этим он меня удивил. У меня в то время появилась камера, — я собирался снимать фильм об о. Игоре Розине, — и предложил Андрею в течении нескольких лет последить за его жизнью. „Все будет только с твоего разрешения, — сказал я ему, — если будешь жить, значит, сам будешь распоряжаться этим материалом. Нет, — значит, если позволишь, мы сделаем фильм обо всем, что с тобой произошло“».
И Андрей согласился. Когда фильм «Разбойник» был закончен, его уже не было в живых.
«Отец Игорь, Андрей… Почему, откуда такие темы? На этих примерах мы можем попытаться понять, чего это стоит нам на самом деле — спасаться. Насколько это тяжело», — говорит мой собеседник, и главным в этой фразе звучит слово «насколько».
«Сколько нужно приложить воли, труда. Вот мы читаем Евангелие: Царство Небесное нудится, и только нужницы восхищают его, — а на самом-то деле как это тяжело, прожить земную жизнь для того, чтобы не лишиться Царствия Небесного! Сейчас какое-то такое время непонятное. В том смысле, что ХХ век стал веком мученичества, исповедничества, — люди были закаленные; а сейчас о чем говорят христиане? О чем угодно, только не о спасении и о том, что нужно понести каждому из нас. Представляете, если современного человека по-настоящему чего-нибудь лишить? Чтобы он один раз в день не поел? Или чтобы хотя бы пару раз, например, померз? Эти примеры — они крайне важны для того, чтобы современный христианин помнил: спасение — это дело нелегкое, сложное, — отец Игорь снова роняет слова, как тяжелые зерна, — это дело трудное. Но его нужно делать. Потому что если не сделаешь, будет вечно темно и страшно».
Возведу очи мои горе
У меня остался последний вопрос к отцу Игорю.
— Зачем вы служите в горах? — спрашиваю я его. Зачем это? Молебен и даже Божественная литургия.
«Как это попытаться объяснить-то», — он замолкает, и я пытаюсь расслышать, как звучит в далеком городке незнакомая ночь.
«Все основные события, о которых мы читаем в Евангелии, происходили на горах, — наконец говорит он, — Нагорная проповедь, молитвы, которые Господь возносил после того, как целый день общался с людьми, Преображение Господне, Голгофа, Вознесение Господне с Елеонской горы. Все ключевые события происходят на горах. И это не случайно. Все свое служение в земной жизни Господь совершал на горах, показывая тем самым, что восхождение в Царствие Небесное требует подвига. Требует самоотвержения. Усилия. Преодоления самого себя.
Сейчас паломники летают в комфортабельных самолетах, но на гору-то им все равно приходится пешочком идти, — на Синае, например. Это не просто — подниматься на гору. Это подвиг.
Когда человек находится внизу, он видит только то, что происходит в двух шагах от него или максимум в нескольких десятках метров. А когда поднимаешься в гору, то одновременно видишь очень многое. Так, как Господь-Вседержитель видит нас всех в одно мгновенье во всех наших местах, земных, и не только земных, но и горних, то некоторым подобных образом и человек, поднявшись в гору, тоже видит гораздо больше, чем находясь внизу.
Собственно, об этом тот фильм, который, если Бог даст, должен появиться".
На этом разговор наш заканчивается. Отцу Игорю звонят из той самой колонии строгого режима под Нальчиком, где отбывал свой срок Андрей Головко, — на днях он снова поедет туда исповедовать и причащать заключенных. Слышно, как его просят привезти книжечки о подготовке к исповеди, — «да-да, я посмотрю, есть ли они у меня», отвечает он, а я думаю о том, что мне, чтобы купить хоть сто таких книжечек, достаточно неспешно прогуляться до угла.
