Тайна чугунных головастиков

… В 1985 году я познакомился с Галиной Львовной Левинсон, еврейкой, которая всей душой приняла Православие и умерла уже в 90-х в монашеском постриге с именем Мария. Она была чудесный, исключительно честный и верующий человек. Порой еврею, даже русской культуры, нелегко принять христианство в простоте сердца: очень часто его томит просветительско-учительский зуд, ему, войдя в Церковь, кажется там многое «неправильным», он стремится это поправить и научить всех «как надо». Покойная мать Мария была совершенно лишена этой традиционной черты, а лучше сказать — выжгла это качество из своей души совершенно. Несмотря на чисто интеллигентское происхождение, она стяжала ту простоту ума и отношения к людям, такое чистое, растворённое слезами, покаяние, какое не часто встретишь и в священнических родах. Она действительно всю душу свою, без остатка, предала Христу, ничего себе не оставив для самости. Обратилась она в Православие ещё в 70-х годах и, работая редактором, стала исправлять в корректурах слово «бог» на «Бог», за что её с элитной работы вычистили тут же, с волчьим билетом. Окружение природное её отвергло совершенно, бедствовала она очень, т.к. на работу её не брали. Но даже и в таком положении, при любой возможности, она старалась любому человеку помочь, непременно накормить и т. д.

И вот та история, которую она мне ещё в 80-х гг., когда о закате советской власти не было и речи, а о том, что такое масонство не знали даже специалисты-историки, поведала.

В 1966 году её, и ещё одну молодую девушку еврейку, как выпускниц филологов, направили на помощь и опеку умирающему от рака их единокровнику Илье Эренбургу. Стоит напомнить, что последними его значимыми (и с моей точки зрения — лучшими) трудами были «Люди, годы, жизнь», тома которых стали выходить в хрущёвскую оттепель, над которыми он тогда и работал. Собственно говоря, сейчас все уже забыли, что сам термин «оттепель» так же ввёл Эренбург: так называлась его повесть изданная после смерти Сталина в 1954 г., по которой и было дано название всему периоду конца 50-х — начала 60-х.

Писать Эренбург тогда уже не мог, он мог только диктовать с большим трудом (у него был рак горла, т.к. он всю жизнь фрондёрски курил, трудно найти его портрета без трубки). И вот теперь, когда он мог что-то произнести, — дежурившие девушки должны были сидеть рядом и стараться успеть это записать. Надо сказать, что и ранее (он был лауреат 3-х Сталинских премий) и в тот момент — власть его берегла совершенно особо.

И вот, в один из тех дней, когда болезнь «отпустила», он и раcсказал молоденькой Гале Левинсон, что его, в 1913 г. одновременно с самим Владимиром Ильичём Лениным — принимали в масонскую ложу в Париже. Что девушка аккуратно записала и запомнила, не имея представления о том, что это вообще такое было.

Признаюсь, когда в 80-х Галина Львовна мне это раcсказала — я ахнул, т.к. понял слишком многое: целый ряд вопросов вдруг разом получил на себя ответы.

В молодости я также много читал по истории и к тому времени «Люди, годы, жизнь» Эренбурга конечно тоже прочёл. И тогда страшно недоумевал — концы с концами никак не сходились.

Во первых, сам Илья Григорьевич, по рождению и метрике Элиягу Гершевич, — всё-таки ни малейшего отношения к «угнетённому пролетариату» не имел. Его отец, купец 2-ой гильдии, был директором Хамовнического пивзавода в Москве. Приняв участие в уличных хулиганствах в 1905—1907 гг. юный Илья попал таки в тюрьму, но был освобождён до суда как несовершеннолетний (ему не было 17). После этого у него на революцию началась отрыжка, и Октябрь 1917 он принял в итоге враждебно. А пока, в 17 лет, свалил от борьбы за освобождение рабочего класса в более тёплую и уютную Францию, которая надолго становится его родиной и любимым местом («Увидеть Париж и умереть» — вот становится его кредо).

И вот здесь то, в Париже, слоняясь от одного кафе в художественную студию и обратно — он и знакомится с Лениным. Причём в мемуарах Эренбург живо описывает, как он, юный шкет, запросто заходит к ним в дом и Надежда Крупская кормит его супом, потому что он голодный. И парадоксальнее всего как раз то, что совершенно очевидно, что их связывает нечто совсем иное, чем «большевизм»: богемный юноша ведёт роскошную салонную жизнь и видал большевизм в гробу в белых тапочках. Единственно, чему он сочувствует — это БУНДу. Но эта гоп-стоп компания тоже с большевиками тогда в контрах (да и с остальными), «любовь-морковь» у них начнётся лишь летом 1917, когда Ленин получит немецкое золото, а они поставят «управляющим процессом» своего Свердлова. Тогда что же, спрашивается, может Ленина и Эренбурга объединять?

А во-вторых, ничуть не меньшие вопросы — сопровождают и вообще всю остальную жизнь Ильи Григорьевича. Возникает ощущение, что для него вообще не существует понятия государственных границ, причём — нигде (!). Надо сказать, что сами эти воспоминания действительно чрезвычайно интересны и даже важны для того, кто захочет понять дух эпохи, хотя и, понятно, многое читатель увидит весьма своеобразно. Конечно, Эренбург очень сильно хвастает и постоянно «подаёт себя», этого не отнять. Но его характеристики исторических лиц порой хороши и глубоки, да и вообще он действительно глубоко чувствовал эпоху, это действительно есть. Но понимая действительность тех лет нельзя, постепенно, не начать понимать и иное: не мог в те годы человек столь свободно и самозабвенно жить «для себя», степень несвободы была слишком высока, значит — есть ещё некий план, который писатель всегда оставляет за кадром.

Нечего и говорить об его полной и нелогичной неуязвимости. С Ильи Григорьевича, близкого друга Н. Бухарина и Бриллианта-Сокольникова (оба разстреляны), не то, что волоска не упало — ему и пальчиком никто не погрозил. Когда начинается «антисемитский период» Сталина (1949−1952) и был разгромлен ЕАК (Еврейский антифашистский комитет) в котором Эренбург играл одну из самых заметных ролей — он не только не пострадал (13 руководителей ЕАК были разстреляны в 1952), напротив: с 1950 становится вице-президентом Всемирного Совета мира и депутатом Верховного Совета СССР. А если учесть тогдашнюю шпиономанию — то Эренбург был едва ли не единственный (кроме Жукова) на то время, награждённый французским орденом Почётного Легиона. И — ничего.

Видимо не совсем верно думать, что лишь в СССР у Эренбурга было такое «особое» положение. Можно предположить, что некие кураторы ему помогали заработать мировой авторитет «сливая» то, что они в будущем собираются устроить. Так, вышедший в 1922 году его роман «Хулио Хуренито» как раз и содержит ряд таких «пророчеств» о будущем Европы и мира, которые, исполняясь, поддерживают к творчеству, а главное — к самой персоне Эренбурга, неугасающий интерес.

История прошедшего века не оставила нам многих документов. Но это не значит, что невидимые нити, связывающие события и их участников, нельзя достроить при отсутствующих артефактах.

Не осталось документов о роли Свердлова и его связях. Лишь известно, что когда рабочие одного из заводов на митинге «простудили» завравшегося сокола революции гаечными ключами и он издох в вагоне своего шикарного поезда (говорят — это был царский поезд), ещё не доехав до Москвы — Ленин бегал по кабинету и плакал. И понятно: он остался один, и осуществлять связь с зарубежными заказчиками стало не через кого. Вот откуда его слова, что Свердлова ему никто не может заменить. «Мы опустили в могилу, — плакался он на похоронах 18 марта 1919, — пролетарского вождя, который больше всего сделал для организации рабочего класса, для его победы» (?!?). Для справки, кто не знает: Ленин познакомился со Свердловым в апреле 1917 (!), а в ноябре — Свердлов становится главой ВЦИК, т. е. формальным руководителем РСФСР. Всё ясно? Но уже в 1919 все связи, контакты и устные договорённости Янкель Мовшевич унёс тогда с собой, в Аид. [Унёс, правда, не всё: «В 1994 году в бывшем архиве политбюро было обнаружено письмо Генриха Ягоды к Сталину от 27 июля 1935 года, в котором Ягода сообщал, что на складе коменданта Кремля обнаружен личный сейф Свердлова, который не вскрывался все 16 лет, прошедшие с его смерти. Там оказались золотые монеты царской чеканки на астрономическую сумму (108 525 рублей), свыше семисот золотых изделий с драгоценными камнями, множество бланков паспортов и заполненных паспортов на имя самого Свердлова и никому не известных лиц, облигации царского времени и пр.» (д.ю.н. А. Ваксберг «Из ада в рай и обратно») Без комментариев] Можно не сомневаться: если бы Орловские пролетарии не разъярились бы тогда на митинге — история Совдепии выдала бы ещё и не такие фортели, и сколько бы ещё ради «миговой гэволюции» пролили русской крови? — Бог весть.

Также, мы ничего не можем сказать по документам и о роли писателя Ильи Эренбурга. Мы лишь понимаем, что имеем перед собой явление необычное, потому что здесь такое пограничное состояние само за себя говорит о многом: он был кому-то очень нужен.

Предположить, что о принятии Ленина в масонство говорила неправду монахиня Мария — я не могу: не тот человек.

Предположить, что говорил неправду Эренбург? Теоретически возможно, но: зачем?

Во-первых перед смертью обычно люди говорят правду, ситуация уже не такова, чтобы чего-то бояться или что-то выдумывать. Но главное — в другом.

Просто так позволить кому попало писать о том, что я ходил к Ленину есть суп?! Нет, это слишком! При каком угодно обласкивании любого писателя в то время — всё равно оставалась цензура. И позволить прикасаться к мумии даже в воспоминаниях, «просто так» — не могло быть позволено никому! Это был самый трепетный вопрос коммунистической религии. Это не просто табу — это сверх-табу, мега-табу! Это должно быть столь серьёзно подтверждено и проверено, что только многолетние и безусловные подтверждения такого факта могли позволить некоему проверенному лицу вожделенную «близость к телу». Т.ч. про их отношения в Париже — врать Эренбург не мог: они точно были и проходили именно так. Иначе бы 1 том «Люди, годы, жизнь» не был бы напечатан в СССР никогда.

Некоторые современные изследователи считают советский режим «боровшимся с масонством», указывая на некоторые публичные партийные выпады в их адрес, а Сталина, порой, изображают чуть ли не как победителя масонской гидры. Однако, такое восторженное мнение представляется едва ли серьёзным.

Действительно, на II конгрессе Коминтерна в 1920 г. коммунистам было запрещено состоять в масонских ложах, а на IV в 1922 г. на масонов обрушился Троцкий. Это было связано с положением во Франции и французской компартии. Коминтерн распорядился ликвидировать ФКП все связи с масонами [масонство тогда похихикало в кулак и много левых масонов-коммунистов вышло из ФКП, предпочтя «ночное братство» борьбе за свободу пролетариата, всё логично]. Но по большому счёту — всё это была игра на публику для отвода глаз.

Указание на убийство солдатнёй видных масонов-кадетов Шингарёва и Кокошкина, которых так оплакивали масоны, не говорит ни о чём. Их безславная смерть связана с простым отсутствием в то время мобильных телефонов. А знаменитые «масонские знаки» руками той уголовной урле, что вооружили большевики, которая их и удавила — подавать было совершенно безполезно: показывай, сколько хочешь, хоть руки вывихни. То зверьё понимало лишь «режь, грабь, стреляй и насилуй», т.ч. в данном случае «награда нашла героев» совершенно по заслугам.

Точно также разстреляли в 1938 и масона ген.-лейт. Джунковского, который став шефом Жандармского отделения Империи развалил всю систему политического сыска и открыл безопасную дорогу заговорщикам Февраля. Его несколько «арестов» ВЧК в начале 20-х напоминают театр абсурда: людей стреляли сотнями тысяч, а начальника «кровавой» царской охранки (!) — оправдывает пролетарский суд! Он 20 лет живёт припеваючи, пишет воспоминания, свободно (!) переписывается с Западом; согласно официальным данным — просто «консультирует» НКВД, а по другим сведениям — является кадровым чекистом в звании. Это всё что: борьба Сталина с масонством? Картина маслом.

На самом деле на всём протяжении советской истории верхушка СССР имела постоянный контакт с инициаторами и финансистами «Великого Октября». Конечно, без какого бы то ни было объяснения происходящего рядовым коммунистам — то не их ума было дело. Для этих — «пятилетка в четыре года».

Как тогда Эренбургу — дверь в СССР всегда была открыта американскому миллиардеру еврею Арманду Хаммеру (председатель ТНК «Occidental Petroleum»), ограбившему культурные сокровища Российской Империи как никто другой. Если история донесла до нас клочки бумаг времён Гражданской, на которых «красноармейцу (чаще — чекисту). имярек) разрешается социализировать столько-то женщин», то «ярлык», который получил от Ленина в 1921 году этот 23-х летний «американец» был поинтереснее: ему было разрешено из всех музеев и усадеб (!) забирать то, что ему понравится, а для обезпечения его безопасности и собирания краденого товара — ему был выделен целый поезд с красноармейской охраной. Видимо можно предположить, что из этого юнца, прикормив его, Ленин надеялся вырастить нечто вроде Свердлова, для обезпечения связи с нужными кругами. Здесь он просчитался: такие убеждённые сатанисты, как Свердлов — товар штучный, и на первой попавшейся грибнице не вырастают. Хаммера до конца жизни так и интересовало одно «бабло», а про его скупость в Штатах ходили легенды. Последние десятилетия он «зарабатывал» на том, что привозил на Запад из СССР огромное количество картин-фальшивок и продавал, выдавая их за подлинники. Более мерзкой личности по части купить-продать произведения искусства в ХХ веке было, пожалуй, не сыскать: Хаммер не брезговал ничем и лично заказывал у мошенников-копиистов фальшивки, безпрепятственно вывозя их из Союза. Впрочем, за близость к Ленину и выполнение многих теневых делишек, он получил от советской власти любопытное для западной акулы капитализма звание «друг Советского Союза», которое в позднее советское время стало едва ли не официальным. О его масонстве — упоминать излишне, и так всё ясно.

Нужно сказать (хотя это и не имеет отношения к теме), что любить и облизывать тов. Хаммера советской партверхушке было за что: по мнению серьёзных источников именно он был тот, кто разработал и на практике осуществлял самые различные, столь милые теперь кое-кому, операции по «отмыванию денег». И если бы не его безценный и обширный опыт, которым он щедро делился с нашими вождями из ЦК и спецслужбами (собственно — работая часто по их прямому заданию), то они и не смогли бы осуществить того грабежа России, который осуществили впоследствии, после развала ими СССР. Про его работу на большевиков в Штатах было известно, и много лет дело на него в ФБР вёл лично Гувер, но и он потом махнул рукой видя, что масонского прохвоста всё равно «отмажут», какие бы обвинения ему не предъявлялись.

Нечего и говорить, что он также имел и орден Почётного Легиона, и советский «Дружбы народов», и израильскую премию Лидерства и даже. выдвигался на Нобелевскую премию.

Интересно, кстати, отношение этого «друга» к своему патрону. В 70-х, прилетев в очередной раз в СССР на своём самолёте ночью, он заявил встретившим его лицам у трапа с машиной, чтобы они везли его в мавзолей. Те повиновались. Но, приехав к мавзолею, он потребовал впустить его внутрь. Растерявшаяся охрана стала уверять, что нельзя, третий час ночи, уговаривая отложить встречу с любимым до утра. На что. Хаммер вынимает и протягивает записку со следующим текстом: «Товарища Хаммера пропускать ко мне в любое время дня и ночи. В.И. Ульянов (Ленин)».

С одной стороны — ситуация юмористичная. А с другой? Для такого практичного типа, каким был Хаммер — что-то сложно поверить в некое сентиментальное «излияние чувств-с», вдруг нахлынувшее на доброго дедушку. А вот в то, что мавзолей энерго-физически представляет из себя отнюдь не простую «пирамиду из камней» — такую мысль этот пример более всего косвенно подтверждает. Может быть и дорос Хаммер к старости до тех «глубин», которые имели ближайшие ленинские соратники — кто знает?..

С Лениным ясно всё, и давно. Беда в другом: что же хотят, чего ждут от него и его «наследия» те русские люди, которые сейчас, когда всё это давно известно, называют себя коммунистами и вопят о том, что на их любимую и ненаглядную мумию покушаются злодеи? М.б. найдутся и такие, кто, прочитав эту статью, завопят, что это «очередная жидовская пропаганда» по очернению великого вождя, и «как можно верить какой-то там жидовке»? Возможно и такая реакция будет, не вем.

Но хочется услышать хоть сколь-нибудь внятный ответ: в какое же «светлое будущее» можно идти с мумифицированным идолом Ленина и всей сворой этих его чугунных головастиков, тычущих в пространство лапкой на площадях наших городов? Куда русскому человеку идти с тем, кто так ненавидел Россию? Или в том будущем она вообще не запланирована? И что происходит с головами умеющих читать и, всё-таки, думающих о чём-то людей? Какой механизм или какие силы не дают взрослым людям вырваться из этого уже настоящего, а не выдуманного застоя, в котором упрямое повторение старых штампов не даёт уму сделать свою главную работу: отличить добро от зла и свет от тьмы?

Такое ощущение, что выбор впереди лежит один: стать человеком, думающим и свободным, или — остаться «коммунистом-ленинцем». И час этой окончательной развязки и выбора — всё ближе.

http://www.vozvr.ru/tabid/248/ArticleId/1863/tayna-chugunnykh-golovastikov.aspx