Грянул майский гром

«Из гроба тогда император, очнувшись, является вдруг; на нём треугольная шляпа и серый походный сюртук», — так в мою шестилетнюю жизнь, через стихотворение Лермонтова, вошёл Наполеон. Чуть позже, разобравшись в деталях гардероба императора, я забил один из углов подушки вовнутрь и нахлобучил получившуюся треуголку на голову. Уже значительно позже были книги Тарле и Манфреда, торт «Наполеон», настоящий коньяк «Наполеон», подделки под коньяк «Наполеон», а также наполеоновские планы. Наверное, у многих из нас есть свой внутренний Наполеон, иногда подзуживающий на горделивые и циничные поступки, а иногда, в трудную минуту, ведущий вперёд… Посему можно сказать, что размышление о Наполеоне — дело насущное

На моём рабочем столе стоит маленький Наполеон — гипсовый, худощавый, купленный отцом в Париже. Похоже, что это Наполеон времени первого консульства или самого начала Империи. Он заложил руку за борт шинели и задумчиво смотрит перед собой. За ним стоит металлическая Эйфелева башня — тоже кто-то из друзей привёз из Франции; справа опирается на щит рыцарь, а слева — фотография церкви святого Дмитрия Солунского на Благуше, резная нарядная церковка-теремок. Такой вот маленький наполеонов городок. Смотря на него, я думаю, сколько же бюстов, бюстиков, скульптур в треуголке с рукой за отворотом стоит во множествах квартир и домов, чуланов, сараев — в большинстве своём сувениры, не связанные с «идеологией» императора, ведь Наполеон давно уже стал романтическим героем, символом, почти фантазией, раскольниковским бредом на чердаке, чем угодно, — и очень сложно увидеть за этими треуголками и «тварью дрожащей или право имею» худощавого корсиканца Наполеоне Буонапарте. Того самого, который, подобно Чиполлино (с такой же огромной «луковой семьёй» принцев-принцесс), постоянно ввязывался в разные истории, был больше шалопаем, чем государственным деятелем — и тогда ему везло, как никому; который при заключении брака с Жозефиной указал в качестве единственного имущества свою военную форму и шпагу, а потом, постеснявшись, вычеркнул.

Два человека знали, как спасти окружённого бунтующей толпой Людовика XVI, и это были молодой офицер-артиллерист, будущий император Наполеон, и Шарль Морис де Талейран-Перигор, предложивший королю свою помощь. Эта странная связка людей, тогда не имевших друг о друге никакого представления, станет «движущей силой» французской империи и одновременно предвестьем её финала — Талейран, воспитанный на «реальной политике», оставит обезумевшего императора, как некогда он вышел в ночь от нерешительного добряка, обречённого короля Франции.

История Наполеона полна странностей, оживших легенд — вот он и российский император Павел Первый вознамерились покорять Индию — такие же сумасброды, как Александр Македонский. И непременно бы дошли, если бы не бунт пьяных гвардейцев, умело направленный англичанами, и безвременная кончина русского гроссмейстера Мальтийского ордена. Потешна его попытка устроить «монархический оркестр» из своих забавных итальянских и креольских родственников и превратить всю Европу в большую шумную пиццерию. Драматично его желание остаться с Жозефиной, которая не смогла родить ему наследника, и для этого разыграть её ложную беременность. Пара, ставшая символом Франции — корсиканец и креолка с острова Мартиника… Закат Наполеона начался, когда «он бросил свою старуху», как неодобрительно ворчали ветераны Старой Гвардии, во имя признания «серьёзными политиками» и продолжения рода — и то, и другое оказалось блефом, мифом, дымкой на горизонте. Иногда кажется, что образ Наполеона существует как-то сам по себе, как разделилось посмертное бытие Геракла на Олимпе и его образа, души, сошедшей в Аид и озирающейся по сторонам в тщетной надежде найти весомую цель для своих стрел (смотри «Столп и утверждение истины» Павла Флоренского). Так Бонапарт шествует в рассказе Ивана Савина «Плен», видясь больному тифом белогвардейцу: «По серому больничному одеялу шагал крошечный Наполеон. Помню хорошо, вместо глаз у него были две жёлтые пуговицы, на треугольной шляпе красноармейская звезда, а в левой, крепко сжатой в кулак руке виднелась медная проволока. Наполеон шагал по одеялу и тянул за собой товарные вагоны — много, тысячи, миллионы буро-красных вагонов…»

Античную тематику можно продолжить: в сущности, поединок Наполеона и Кутузова «накладывается» на образы Зевса и Кроноса, когда бесконечно растянутые, ведущие почти обособленное от обыденности существование призрачные пространство и время русской Гипербореи губят Наполеона-громовержца, виртуозно владеющего артиллерией, как боксёр владеет кулаками. И кажется плоской и нелепой байка о «генерале-морозе», когда ощущаешь это затягивание нашествия (Наполеон много раз хотел, но не мог остановить продвижение на Восток) в пучину пространства-времени, где в самой глубине, почти на грани этого умопостигаемого мира поседевший в бесчисленных битвах фельдмаршал Кутузов предстаёт Кроносом, берущим реванш.

* * *

Наполеон — как мальчик-луковка, с него бесконечно можно снимать личины или примерять на него новые. Первый герой романтизма, сделавший, на самом деле, практически всё возможное, чтобы Европа стала более плоской, однообразной, лишённой оригинальности и поэзии. Ещё до того, как наполеоновские полчища нависли над оставленной русской армией, Москвой он подмял под себя Венецию — ту самую, существовавшую почти со времён Римской Империи, устроив там какой-то пошлый филиал республиканской лавочки. Он утверждал: «Для ведения войны мне необходимы три вещи: во-первых — деньги, во-вторых — деньги, и в-третьих — деньги»; «Солдаты — цифры, которыми разрешаются политические задачи». После Наполеона всему (и даже делу контрреволюции, которая в сражениях Суворова и Ушакова, в борьбе Жоржа Кадудаля достигала высот истинной поэзии) был дан свой размер и ранжир, в сущности, именно «Священный союз» стал колыбелью рассудочного позитивизма XIX века, и, наверное, не случайно, что один из его творцов, русский император Александр Первый сам убегает от своего детища, от канцелярской мистики, на Валаам, где, как старый солдат, ест с кожурой монастырскую репку, или, потом, согласно легенде о старце Фёдоре Кузьмиче, тайно уходит из Таганрога в Сибирь. Так кончаются наполеоновские грозы — вынужденными и добровольными изгнаниями, странничеством.

На смертном одре острова Святой Елены Наполеон говорит о Франции и армии — его последние слова именно о них. Однако Наполеон, раз за разом, бросает собственные армии — в песках Египта, в снегах России. Он оставляет «ворчунов» Старой Гвардии во дворе Фонтенбло, пусть торжественно, пусть красиво, и уезжает на остров Эльбу. После разгрома под Ватерлоо он бросает разрозненные остатки армии и едет в Париж. И хоть любые сопоставления приблизительны и неточны, хочется вспомнить старенького фельдмаршала Суворова, вместе со своей армией штурмующего заснеженные высоты Альп, адмирала Нахимова, который не мог представить взятие Севастополя, так и погиб — на пушках, вместе со своими моряками; того самого бессребреника Павла Степановича Нахимова, который искренне удивлялся, что молодой флотский офицер хочет потратить деньги на развлечения, а не, например, выкрасить за свой счёт флотскую шлюпку. Фридриха Великого, который сам вёл в бой «косой боевой порядок» и не представлял жизни после потери армии и родины; Николая Первого, собственной самонадеянностью жестоко и фатально загубившего плоды многолетних дипломатических трудов, — и он тоже, больной гриппом, переходящим в пневмонию, в стужу провожал войска, уходящие из Петербурга в Крым, на войну. И как-то неудобно говорить о «вере в свою звезду», о каком-то «военном гении» (хотя в отношении Наполеона это, безусловно, справедливо) перед этими людьми, которые, словно толстовский Холстомер, зажав узду зубами, делали тяжёлое, доставшееся им дело.

В Наполеоне больше всего поражает даже не государственный ум, не полководческий талант, а какое-то легкомыслие, то ли ощущение, что и так всё сложится, то ли желание, чтобы всё сложилось по его первому слову. Известно, что приказы Наполеона по армии редактировал его начальник штаба Бертье, приводя в логический строй иногда довольно путаные распоряжения императора (Бертье погиб незадолго до битвы при Ватерлоо, что, как считают многие, стало причиной хаоса в перемещениях французских войск). В кампании 1812 года Наполеон несколько раз меняет план войны, а в Бородинском сражении, которое нужно было выиграть любой ценой, ограничивается жесточайшей фронтальной атакой без намёка на какой-либо манёвр. Тыловые службы постоянно находятся в печальном состоянии, а при отступлении армейские склады в Смоленске частично опустошены двигавшимися к армии маршевыми батальонами, частью разграблены отступающими — в итоге голод и гибель становятся неминуемы. В 1813 году Наполеон рассовывает гарнизоны по всем мало-мальски значимым городам Германии, пытаясь сохранить за собой это «лоскутное одеяло». В итоге он проигрывает битву при Лейпциге, отступает из Германии, и значительная часть гарнизонов дожидается капитуляции — например, маршал Даву, храбро, но бессмысленно обороняющий Гамбург, в тот момент, когда войска союзников приближаются к Парижу и каждый штык на счету.

Как известно, 1814-й год считается временем блестящих побед Наполеона — он, как юный генерал Буонапарте в Итальянскую кампанию, носится со своими «мариями-луизами», безусыми солдатами-малолетками (прозванными так в честь его австрийской жены), разбивая то один, то другой союзный корпус и словно бы не замечая, что на Францию наваливаются стотысячные армии и дело, в сущности, уже проиграно… До самого конца он верит, что всё решит сражение, не может принять своё поражение, заняться политикой — к тому у него ещё были шансы. И тут Наполеон напоминает отнюдь не Раскольникова, размышляющего, «имеет ли он право», о нет, он, подобно Коле Красоткину с его пушечкой, убеждён в этом своём праве; да и кто они — этот лукавый византиец Александр, эти скучные монархи, эта прусская королева Луиза, платье которой (из крепа с серебряной нитью) он снисходительно похвалил в Тильзите, а потом похвастался в письме к Жозефине, что немка перед ним кокетничала, а он остался твёрд. Кто они все перед ним, который всё создал сам, — перед новым Карлом Великим и даже больше; перед Наполеоном Бонапартом, его звездой, его гением. Перед ним, который, как кит на мелководье, лёг на водоразделе двух эпох, и вся Европа идёт в будущее по его торчащим рёбрам!..

* * *

Он совершенно одинок — об этом пишет в своей книге «Душа Наполеона» Леон Блуа: «Он был одинок, беспредельно, ужасающе одинок, и на одиночестве этом лежит печать вечности. Знаменитые христианские отшельники древности беседовали в своих пустынях с Ангелами. Эти святые были одинокими, но не единственными, и иной раз даже встречались друг с другом. В истории им несть числа. Наполеон, подобно доисторическому чудовищу, уцелевшему после исчезновения вида, был совершенно одинок, он не имел сподвижников, способных понять и поддержать его, не видел Ангелов и, возможно, даже не верил в Бога, хотя как знать?.. Он был один среди приближённых, сотворённых им из грязи и смрада и вернувшихся в исходное состояние, как только солнце его закатилось; он был один среди бедных солдат, которые не могли ему дать ничего, кроме своей крови, но уж на неё они не скупились…Но нигде не был он столь одинок, как с самим собой, блуждая, точно прокажённый, в огромном и пустынном чертоге своей души. Вечно одинокий, как гора или океан!..»

И вот в Фонтенбло вокруг императора, низенького, в сером сюртуке (так выделявшем его из им же созданной сиятельной толпы), собираются золочёные долдоны-маршалы, некогда безропотные исполнители его воли. Они убеждают Наполеона отречься, он призывает идти к Парижу: «Мы их разобьём», — но командиры устали от войны, они, как один из севастийских мучеников, пытаются сбежать от судьбы (у маршала Нея это так и не получится, но почётное право умереть от пороха и свинца придётся выкупить ещё одним предательством — теперь уже короля). Наполеон низвергнут, хотя дальше будет ещё Эльба, высадка во Франции, позволения на которую он, как вежливый сын, спросит у мамы. Потом Ватерлоо, где усталый и лишённый всякого желания командовать, воевать, даже просто внимательно смотреть на бельгийское раскисшее поле Наполеон проиграет сражение недалёким, но напористым, как бульдоги, англичанам, которые, как известно, из всех сражений обязательно выигрывают последнее. И вот он на корабле, уходящем к берегам Святой Елены; на одной из посвящённых этому событию картин Наполеон стоит в шинели возле борта, мрачный, глядящий вдаль. Накатывают волны, поодаль, за спиной, перешёптываются офицеры и штатские, а между ними, ровно посередине, стоит замечательный английский мальчик-юнга, в безразличии повернувшийся ко всему этому великолепию спиной.

* * *

Его кроватка была маленькая, словно детская, у него был больной желудок, и если вы найдёте список великих людей, болевших астмой, то встретите там Наполеона. Перед смертью он осторожно, словно бы крадучись, с чёрного хода, вернулся в лоно Католической Церкви, исповедовался, соборовался, но не причастился — уже не мог глотать. Когда император умер, в самом начале мая, над Святой Еленой бушевала гроза, вырывая с корнем деревья, как некогда в стихах Мандельштама: «Шумели в первый раз германские дубы, Европа плакала в тенётах, квадриги чёрные вставали на дыбы на триумфальных поворотах…» Англичане запретили писать на памятнике «Наполеон», а «Бонапарт» не захотели французы; так и лёг он в безымянную могилу на острове святой равноапостольной царицы Елены, в Долине герани, между потухшими кратерами вулканов, в тёплую землю, пахнущую эвкалиптом и кипарисом, — со шпагой и крестом, положенным на грудь. И, продолжая своё посмертное существование, его образ, в своём неизбывном одиночестве, при треуголке и шпаге, поднимается на летучий корабль, отправляясь к дальним берегам — к русскому офицеру в кавказских горах, английскому лорду в Лондоне, ко многим другим, которые пленяются его мерцающей, яркой, обманчивой звездой. Но мне хочется удержать в памяти не эту невысокую серую тень, а живого, худощавого юношу с волосами, спускающимися на воротник, и торчащим носом, сына бедного корсиканского семейства, лейтенанта королевской армии со смешным для французского уха именем Наполеоне Буонапарте; человека, который умел действовать артиллерийскими орудиями, как боксёр кулаками, и где-то, в неведомом нам пространстве, во всю его ширь, с облачных круч и ныне слышится их торжествующий майский гром.

* * *

Но закончить статью лучше всё-таки иначе. Я хочу написать о том, как серебряным морозным утром, таким тихим утром, что кажется, что всё в этом мире уже произошло, сквозь мелкий падающий снег я подходил к Бородинской панораме. Сбоку была тяжёлая статуя Кутузова, выше, по ступенькам — круг здания панорамы, где, как в замершем, вставленном в башню вечности хронометре, замер один миг Бородинской битвы. Там кирасиры атаковали сквозь высокую траву, увозили смертельно раненного генерала Багратиона, который только что кричал «браво» мужественно наступавшим на флеши французским гренадерам. Я слышал шелест воинских знамён, которые в тот день лихо и отчаянно трепетали по ветру, накрывая ряды солдат, словно епитрахиль на исповеди. Я вспоминал о том, как крестьяне, забритые в рекруты, по которым обычно плакали, как по мёртвым, в 1812 году плясали от радости — они будут сражаться! «Матушку несут, Заступницу, Смоленскую», — оттуда, с Бородинского поля слышатся голоса солдат и ополченцев, бегущих к церковному шествию с иконой Богородицы, и Михаил Илларионович Кутузов преклоняет колени перед святыней в чаянии удивительной, подлинной, голгофской Победы.

* * *

Наполеон (Наполеоне Буонапарте) родился 15 августа 1769 года в городе Аяччо на острове Корсика, который годом ранее был отдан Генуей Франции за долги.

Учился в Парижской военной школе, в 1785 году получил звание младшего лейтенанта королевской артиллерии.

Первый успех молодого офицера — взятие Тулона, 1793 год. Он командовал артиллерией и фактически взял на себя руководство осадой.

5 марта 1795 года Наполеон подавляет восстание роялистов в Париже и становится дивизионным генералом.

9 марта 1796 года Наполеон женится на Жозефине. За несколько дней до свадьбы Наполеон назначен командующим французской армией в Италии, сразу после бракосочетания отбывает к войскам.

В 1796—1797 годах идёт Итальянская кампания, которую считают одним из самых блестящих полководческих успехов Наполеона. Сражения у Лоди, Аркольская битва, битва у Риволи дают Франции почётный мир с Австрией.

В следующем году Наполеон отправляется в Египет и по пути захватывает Мальту, что станет одной из причин войны с Россией — император Павел Первый является гроссмейстером Мальтийского ордена и принимает близко к сердцу его злоключения. На фоне слабости и коррумпированности французской Директории у Наполеона формируются серьёзные политические амбиции.

Осенью 1799 года Наполеон покидает Египет, в ноябре помогает свергнуть Директорию и становится Первым консулом. Ему тридцать лет, он — признанный герой французской нации. В 1802 году звание Первого консула становится пожизненным. До империи остаётся один шаг.

В 1804 году опубликован новый гражданский кодекс Наполеона — и по сей день правовая основа французского государства. Наполеон становится императором — как он подчёркивает, принимает не корону прежних королей, а наследство Карла Великого — императора Запада (который считал себя наследником римских цезарей).

В 1805 году состоялись одни из самых знаменитых сражений периода Наполеоновских войн. Наполеон громит войска Третьей антифранцузской коалиции при Аустерлице. Английский адмирал Нельсон наносит поражение франко-испанскому флоту при Трафальгаре и сам погибает в битве. Теперь Британия недосягаема для десанта Наполеона, рождается идея континентальной блокады. В дальнейшем Наполеон побеждает силы Четвёртой коалиции (прусские армии разбиты у Йены и Ауэрштедта, русские терпят неудачу у Фридланда). Происходит знаменитая встреча Наполеона и русского императора Александра на плоту посередине Немана, после переговоров подписан Тильзитский мир. Россия и Франция становятся союзниками, однако присоединение к континентальной блокаде Британской империи негативно сказывается на состоянии российской экономики. Русско-французские отношения скоро заходят в тупик.

Из-за невозможности родить наследника и в надежде породниться со «старыми» правящими домами Наполеон начинает поиск невесты. После неудачных попыток сватовства к сёстрам российского императора Наполеон останавливает свой выбор на австрийской принцессе Марии-Луизе. В декабре 1809 года он разводится с Жозефиной (в качестве отступного Наполеон подарил ей Рим, от которого она отказалась, взяв взамен Елисейский дворец и ещё несколько замков). В 1811 году рождается сын Наполеона и Марии-Луизы, Наполеон Второй, который получит прозвище Орлёнок и умрёт в отрочестве.

24 июня 1812 года Наполеон вторгается в пределы России. Император Александр поклялся, что скорее уйдёт со своим народом в глубь азиатских степей, отрастит бороду и будет питаться картофелем, чем заключит мир, пока хоть один вооружённый неприятель останется на русской земле. Барклай де-Толли и Багратион отступают со своими армиями в глубь России. После объединения русских армий главнокомандующим становится фельдмаршал Кутузов. 7 сентября состоялась Бородинская битва. Наполеон занимает Москву, которую покидает в октябре. В ходе преследования наполеоновская армия практически целиком уничтожена русскими войсками и партизанами.

В 1813 году Наполеон проигрывает Лейпцигское сражение, в котором участвуют большинство европейских держав — в историю оно входит как Битва народов. В следующем году война перенесена на территорию Франции. Наполеон выигрывает ряд сражений, однако союзники, обладающие подавляющим превосходством, продвигаются к Парижу и занимают его. При участии Талейрана формируется временное правительство Франции, которое призывает на трон династию Бурбонов. Наполеон отрекается от престола, но сохраняет титул императора и 4 мая получает в своё управление остров Эльбу.

1 марта 1815 года Наполеон высаживается во Франции, за двадцать дней без единого выстрела доходит до Парижа и возвращает себе власть. Начинается период Ста дней. Попытки заключить мир с союзниками по антифранцузской коалиции проваливаются, в июне Наполеон проигрывает англо-прусским войскам битву при Ватерлоо и вторично отрекается от престола. 15 октября англичане отправляют Наполеона в изгнание на остров Святой Елены.

5 мая 1821 года, около 6 часов вечера, Наполеон умирает в возрасте 51 года. Его хоронят в безымянной могиле на острове Святой Елены. Спустя девятнадцать лет он будет перезахоронен в Париже.

http://otrok-ua.ru/sections/art/show/grjanul_maiskii_grom.html