«СВОБОДНАЯ ПРЕССА» НЕ ПОСТЕСНЯЛАСЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ГИБЕЛЬ 118 РОССИЙСКИХ ГРАЖДАН В СВОИХ МЕРКАНТИЛЬНЫХ ИНТЕРЕСАХ
Несколько дней подряд — дней той самой страшной недели — у входа в метро меня встречала такая надпись: «Только у нас! Тайна гибели К-141». Газета «Московские ведомости». Рекламка, что называется. Потом надпись пропала — видимо тираж продали. С газетой, в общем-то, давно все ясно. Проблема не в ней. Проблема в том, что практически все наши СМИ повели себя в точности также, отработав ситуацию с максимальной для себя пользой. Восстановим ход мыслей журналистов. На дворе август. Политическое затишье. Писать не о чем, снимать нечего. И тут — «Курск». Как говорится, «актуальный новостной повод». А поскольку в наших средствах массовой информации только поводы меняются, но содержание неизменно, то началось все то же самое, что мы наблюдаем уже год, что нам говорили и про штурм Грозного, и про Бабицкого, и что про арест Гусинского: «Почему молчит Путин», «Престиж России утонул вместе с подлодкой», и тому подобное. Политические, и только политические заявления, для которых трагедия в Баренцевом море — лишь подходящий повод. И в этой связи рассказы о нехватке информации следует понимать как своего рода рекламный ход. Это способ привлечь внимание аудитории не к заявлениям официальных лиц, а к многочисленным журналистским домыслам, в изобилии рождающимся в комфортных московских редакциях. Когда Басаев в Дагестане воевал, или Гусинский в Бутырках сидел, тоже, кстати, информации не хватало. К тому же командование Северного флота не стало давать интервью всем четырем федеральным телеканалам по очереди каждые два — три часа. Не до того было, да и сложно себе представить, во что превратился бы крейсер «Петр Великий», будь на нем не одна (РТР), а четыре съемочные группы. Жаль, не додумали военные. Преврати они боевой корабль в филиал Останкино, наши журналисты, возможно, поменьше бы лили грязи на Вооруженные силы. А так труженики свободного слова просто обиделись, что спасательная операция оказалась важнее, чем предоставление всем «эксклюзивной» информации. Общее место: свобода это ответственность. Еще один такой же трюизм: свобода слова это тоже ответственность. И отсутствие цензуры и Лубянки не должно означать отсутствия совести. А использовать трагедию национального масштаба для того, чтобы лишний раз объявить на всю страну о своей нелюбви к президенту, даже если он этой нелюбви заслуживает — бессовестно. А от этических выводов можно перейти и к политическим. Вывод первый. Наши СМИ реальными проблемами страны не интересуются, а занимаются только тем, что обслуживают мелочные интересы политиканов. Вывод второй. За десять лет свободы слова носители этого слова так и не поняли, зачем им свобода. Что она им дана для того, чтобы обществу или, если угодно, нации было где черпать духовные силы в дни таких катастроф. А вместо этого мы видим обслуживание совершенно конкретных интересов совершенно конкретных заказчиков, способствующее еще большему раздраю, распаду, и ничего, кроме отчаяния, не вызывающее. Вывод третий. Борцы за свободу слова сами роют себе могилу. Ведь после истории с «Курском» стало совершенно очевидно, что все московское журналистское сообщество можно хоть завтра отправить в Сибирь, и никто этого даже не заметит. Потому что существуют они уже давно сами по себе и сами для себя, в полном отрыве и от страны, и от народа. Вывод четвертый. Стране такие СМИ не нужны.
