«БОЛЬШИНСТВО ЗАДАЧ СОЦИАЛЬНОГО СЛУЖЕНИЯ БЕЗ ПСИХОЛОГИИ НЕ РЕШИТЬ»

ИНТЕРВЬЮ СО СВЯЩЕННИКОМ АНДРЕЕМ ЛОРГУСОМ

В этом году в Российском православном университете св. ап. Иоанна Богослова (РПУ) открылся факультет психологии. О его задачах и проблемах христианской психологии рассказывает декан факультета, клирик Высокопетровского монастыря священник Андрей Лоргус.
— Отец Андрей, у Вас психологическое образование?
— Да, я окончил школу в 1973 году, а поступать в вуз собрался только в 1977, на биофак МГУ. Но когда я пришел подавать документы, один из преподавателей биофака, физиолог, побеседовав со мной, посоветовал мне поступить на психологический факультет. Хотя я и последовал его совету, но не думал, что из моей учебы выйдет что-то путное. Однако уже в начале первого курса я почувствовал, что это очень интересно.
— В то время Вы были атеистом?
— Душа уже к чему-то стремилась, но неосознанно. Только к третьему курсу я определился в своих поисках и в конце 1979 года крестился. Вскоре меня и еще одного моего однокурсника вызвали в партком МГУ и спросили: вы христиане? Мы ответили утвердительно. Что тут началось! Нас хотели исключить из комсомола (а это в то время влекло за собой автоматическое исключение из университета), затаскали по собраниям, устраивали встречи с идеологами партии, но в конце концов оставили в покое и мы, будучи открытыми христианами, в 1982 году закончили университет. Думаю, что эти события двадцатилетней давности в значительной степени повлияли и на сегодняшние попытки разработать христианскую психологию, и на организацию нашего факультета.
— Среди преподавателей факультета не было верующих людей?
— Наверное, были. По крайней мере во время этого конфликта многие профессора и преподаватели нам сочувствовали. Но дело не только в том, что преподаватель университета не мог открыто исповедовать свою веру, хотя и в этом тоже. Вся психология, сложившаяся к тому времени в нашей стране, выросла в рамках атеистической концепции. У психологов не было даже терминологии, чтобы описать духовную реальность человека. До сих пор психологи московской школы не знают, как подойти к проблеме духа или души. Говорят о духовности многие, но это вовсе не значит, что духовность становится предметом психологии. Наиболее удачными мне представляются работы Бориса Сергеевича Братуся и Федора Ефимовича Василюка, которые вводят в психологический оборот новые понятия, описывающие духовную и религиозную реальность.
— После университета Вы работали по специальности?
— Нет. Я защитил диплом по инженерной психологии. Меня «распределили» на завод в отдел научной организации труда. Работа была совершенно неинтересная, но, к счастью, меня с нее отпустили. Я сразу же пошел работать церковным сторожем.
— Уже тогда решили стать священником?
— Решение пришло позже. 5 лет работал сторожем и дворником и только после этого поступил в семинарию. 6 лет служил диаконом — сначала в Николокузнецком храме, потом в храме Воскресения Словущего в Брюсовском переулке. Только после этого понял, что хочу служить священником. В 1993 году состоялось мое рукоположение, и до 1999 года я служил в храме Илии Пророка в Обыденском переулке.
— Как пришли к преподавательской деятельности?
— Ректору университета отцу Иоанну (Экономцеву) меня рекомендовал известный патролог, преподаватель Духовной академии и РПУ Алексей Иванович Сидоров. С 1996 года я преподаю в РПУ христианскую антропологию, христианскую психологию, богословие языка, преподавал и психологию религии. Сказать честно, первые лекции были сырые, неподготовленные. Учился на ходу. Поэтому очень благодарен отцу Иоанну за благожелательность. Позже Алексей Иванович порекомендовал меня на кафедру философской антропологии МГУ, проф. Федору Ивановичу Гиренку, и с 1999 года я читаю лекции по христианской антропологии на философском факультете МГУ.
— После учебы прошло много лет. По специальности Вы не работали. Трудно было восстанавливать забытое?
— Конечно. К тому же за годы перестройки психология шагнула далеко вперед, в плане недоступных ранее текстов, имен, достижений. Я думаю, что наше поколение однобоко знало психологию. Сегодня и к студентам и преподавателям предъявляются более высокие требования.
— А выпускники психфака семидесятых годов, наоборот, вспоминают, какие замечательные у них были преподаватели.
— Кто ж спорит? Мы, правда, не застали Лурия, но успели прослушать несколько вводных лекций нашего декана Алексея Николаевича Леонтьева. Вскоре он умер. Преподавали у нас и Петр Яковлевич Гальперин, и Блюма Вульфовна Зейгарник. А как рассказывал о детях Даниил Борисович Эльконин! Он читал не просто лекции, а проповеди любви к детям. Заведующий кафедрой инженерной психологии Владимир Петрович Зинченко — замечательный человек, эрудит, оригинальный мыслитель, не познакомившись с которым, я бы много потерял.
— Несмотря на такое количество ярких преподавателей Вы считаете свое образование ущербным?
— Благодаря этим преподавателям мы получили хорошее образование. Я очень люблю МГУ и считаю для себя большой честью быть его преподавателем. Но мы были лишены большей части зарубежной психологии. У нас практически не было книг. Мы и представить себе не могли, что в свободной продаже будут все книги Фрейда и Юнга, что издадут Роджерса и Карен Хорни. После перестройки количество издаваемой психологической литературы увеличилось в десять раз. Это показывает, что значительной части психологии мы просто не знали. Кроме того, русская психологическая школа была вычеркнута из нашего образования. Мы не читали Челпанова, Грота и многих других. До сих пор русская религиозная психология XVIII—XIX вв.еков остается неизвестной. И в этом смысле я считаю наше образование ущербным.
— На каких факультетах РПУ Вы читали свои курсы раньше и как возникла идея создания психологического факультета?
— Курс христианской антропологии, состоящий из шести семестров, я читаю на философско-богословском и библейско-патрологическом факультетах. Кроме того, в течение двух лет читал курс «Богословие языка» на филологическом факультете. Этот курс вырос из антропологии.
Ректор уже года четыре подталкивал меня к созданию психологического факультета. Несмотря на то, что мой курс антропологии включает в себя почти всю психологическую тематику, я робел. Ведь до сегодняшнего дня христианская психология как наука в России не сформирована. Сергей Сергеевич Хоружий точно сказал, что христианское учение о человеке, в том числе и христианская психология, как бы зашифровано в святоотеческом опыте. Расшифровка христианской антропологии и психологии — непростая задача, но и не единственная. Нужно заложить фундамент науки, которая по-настоящему раскроется лет через 20.
Сегодня Церковь активно выходит на социальное служение. Большинство задач социального служения без психологии не решить. Например, при женском Черноостровском монастыре в Малоярославце есть приют для девочек. Я был там, беседовал с игуменией Николаей, и матушка сказала мне, что им необходима помощь христианского психолога в воспитании девочек. Уверен, что эти проблемы актуальны в любом детском приюте. Необходим христианский психолог и для работы с детьми-инвалидами, с трудными подростками. Да и многие семьи нуждаются в квалифицированной психологической консультации. Недаром такой опытный духовник, как отец Георгий Бреев, открыл в своем приходе «Живоносный Источник» Центр психологического консультирования. Понадобятся психологи и для работы с людьми, попавшими в секты. Нельзя же все время ждать, пока кто-то из светских психологов придет к Богу, перевоспитает себя. Надо сразу готовить молодежь.
— Уже несколько лет обсуждается вопрос о преподавании психологии в духовных школах.
— Надеюсь, что наши выпускники будут преподавать и в духовных школах, и в вузах. Пока, к сожалению, не разработана программа психологии для семинарий и академий. Хотя очевидно, что священнику необходимо знание основ психологии.
— А многие считают иначе. Более того, существует мнение о несовместимости психологии и духовной жизни.
— Людей можно понять. В современной психологии очень много шарлатанства, которое бросается в глаза. Кроме того, психология XX века действительно в основном была секуляризированной. Имена Фрейда, его последователей, всей советской школы наложили на психологию отпечаток атеизма, местами воинствующего. Немудрено было воспринять психологию как науку, враждебную христианству. Но на самом деле тот, кто так думает, не имеет представления о всей совокупности психологических учений.
Мало кто знает, что по крайней мере с XVIII века и до революции в духовных семинариях преподавали психологию. Было написано несколько сотен работ по христианской психологии. В советское время они были полностью выключены из библиографии. (А многих христианских психологов в советское время представили как материалистов). Были у этой психологии и недостатки. Она практически не опиралась на святоотеческую традицию. Но она пыталась исследовать душу. Питерский ученый Ю.М. Зенько сделал обзор дореволюционной христианской психологии. Все интересующиеся могут прочитать его работы в сборнике Санкт-Петербургской духовной академии.
Тем же, кто считает, что психология и святоотеческий опыт несовместимы, я бы в первую очередь рекомендовал прочитать «Триады в защиту священнобезмолвствующих» святителя Григория Паламы. Богатейший психологический опыт можно найти и в трудах святителя Феофана Затворника, в «Откровенных рассказах странника духовному своему отцу», в книге «Старец Силуан».
Если священник — святой, он может обойтись без знания психологии, как и без многих других знаний. Остальным же необходимо знать закономерности духовной жизни, которые включают в себя и психологию.
— Сколько человек набираете на факультет в этом году?
— Думаю, что первая группа будет не более пятнадцати человек. Возможно, будет и группа людей с высшим образованием. Желание учиться на факультете изъявили несколько молодых светских психологов. Естественно, они не будут проходить психологические дисциплины. Студенты, имеющие духовное образование (а такие среди подавших заявление на факультет тоже есть), наоборот, будут освобождены от богословских предметов.
Программа для студентов, имеющих какое-либо другое высшее образование, будет составляться индивидуально. Как и в других российских вузах, второе высшее образование на психологическом факультете РПУ можно будет получить за 2−3 года.
— Кто будет преподавать психологические дисциплины?
— Как и на других факультетах РПУ, большинство преподавателей будут приглашены из других институтов. Среди них такие известные ученые, как Б. С. Братусь из МГУ, Ф. Е. Василюк из психолого-педагогического института. Оба активно помогали в создании факультета. (Вообще, когда я 20 лет назад заканчивал МГУ, у меня было ощущение, что там остается много друзей. И вот, когда я пришел на родной психфак за помощью, понял, что в этом не ошибся. Практически все старались нам помочь). Безусловно, будем приглашать В. П. Зинченко.
— Братусь и Василюк известны как христианские психологи. Зинченко — крупный ученый, но, насколько мне известно, к самой идее христианской психологии относится скептически.
Конечно. Ведь нет еще такой дисциплины. Но надо работать. «Глаза боятся, а руки делают».
Конечно, у нас особая специфика образования. У нас православный университет. При поступлении необходима рекомендация духовника. В то же время мы хотим, чтобы наши студенты получили академическое образование, которое сложилось в московской школе психологии. Когда мы приглашаем преподавателей психологии, то не предполагаем, что все они будут христианскими психологами. Их первая задача — рассказать студентам об общей психологии, как она сложилась в науке. А мы, христианские психологи, со своей стороны будем преподавать то, что является святоотеческим опытом, опытом православия. К тому же учебная программа включает ряд богословских дисциплин. Будем стремится к соединению, научной и святоотеческой психологии. Я считаю возможным, чтобы научную психологию (как, впрочем, и иностранные языки) преподавали еще невоцерковленные люди. Надеюсь, конечно, что в процессе работы в университете они войдут «во дворы Господни». Одно могу сказать точно: людей, относящихся к Церкви враждебно или с неприязнью, среди преподавателей нет.
Владимир Петрович Зинченко, скорее всего, человек нецерковный. Но во-первых, это человек необыкновенной эрудиции, не только крупный психолог, но и интереснейший философ. Во-вторых, я все же думаю, что он человек верующий. Во всяком случае, он понимает психологию как сложнейшую науку о человеке в целом и о его сокровенных тайнах души. Любой психолог должен понимать, что в человеке есть таинственная глубина, которая открыта только Богу. Владимир Петрович чувствует это очень глубоко и пытается передать студентам.
— Пришлось приглашать новых преподавателей только по психологическим дисциплинам?
— По психологическим и биологическим. По договоренности с руководством биофака МГУ наши студенты будут слушать там лекции по анатомии и физиологии.
— Много ли будет специализаций?
— Пока мы планируем только две: психологию личности и психологию религии. Возможно, через три года из психологии личности выделится специальная психология (дефектология), а из психологии религии — пастырская психология. Не исключаю, что будет у нас и психология искусства.
— Вас не смущает, что Вы возглавляете факультет, не имея ни научной степени, ни опыта работы по специальности?
— Разумеется, это большой недостаток. Я неоднократно советовался и с психологами, и с ректором архимандритом Иоанном. Все сошлись во мнении, что принципиально это не мешает успешному строительству факультета. Возможно, в будущем факультет возглавит более квалифицированный христианский психолог.