В январе 2001 библиотека Виленского православного Свято-Духова монастыря получила неожиданный рождественский подарок из краковского Ягеллонского университета: монографию доктора филологии Ханны Ковальской «Старорусская культура ХI-XVI веков. Традиция и перемены» («Kultura staroruska XI-XVI w. Tradycja i zmiana». Wyd. Uniwersitetu Jagiellonskiego. 1998. 306 s.). Книга настолько изумительная, что мы считаем своим долгом поделиться нашим изумлением с русской общественностью. Особенно если вспомнить то убогое хамство, которым подчас переполнена отечественная филология. Конкретный пример: одна из 22 глав присланной монографии посвящена «Домострою». Называется «Божий мир человека». Начинается с обзора этических научений христианства, от Писания и далее: Александрийская школа, «синергизм» Иоанна Лествичника, «домостроительство» Григория Паламы, «Педагог» Климента Александрийского, «Паренесис» Ефрема Сирина, Златоуст, каппадокийцы… И, конечно же, не ради занимательности (хотя, надо сказать, чтение увлекательнейшее). Ибо все это богатство обнаруживается затем в середине русского ХVI века: в Стоглаве, в «Великих Четьих Минеях» (величайшем труде, который сегодня даже не могут переиздать — нет таких редакторов!), вообще в деятельности митрополита Макария — ну, и в самом «Домострое». Связи последнего с деяниями Вселенских Соборов, с Кормчей книгой, с «Измарагдом», с «Просветителем» Иосифа Волоцкого и геннадиевским «Стословцем» выявлены доктором Ковальской просто блестяще. «Человеческий разум — источник природного морального порядка отраженного в повседневности. Этот порядок, зависимый от времени, места и обычаев, возвышается и освящается благодаря вере… необходимость обоснования всех человеческих начинаний в порядке надприродном не проходит. Большая часть „Домостроя“ говорит именно о формах повседневной жизни в семейном укладе. Это первая в русской христианской культуре попытка конституировать моральную доктрину, определение всей совокупности домашней жизни в нормах моральной деятельности». Так пишет польский филолог. А так — русский философ: «Трудно представить себе большее искажение христианства, чем отвратительный «Домострой» (Н.А. Бердяев. «Русская идея»). Конечно, автор последнего заявления не раз блистал невежеством и хулиганством — достаточно вспомнить его позорные «Истоки и смысл русского коммунизма», где он выводил Третий Интернационал из «Третьего Рима» старца Филофея! (и так словоблудствовал, пока не попал под «Третий Райх»). Но вот рядом со мной — энциклопедический словарь «Брокгауз-Ефрон», жемчужина русской культуры. И тут на стр. 595 28-го тома академик А.Н. Пыпин отзывается о «Домострое» так: «Его название стало как бы техническим для обозначения системы воспитания и быта, где за внешним порядком и суровым патриархальным строительством, основанным на страхе, не было места для умственного и общественного интереса». И это о книге, в которой с первых же строк утверждается необходимость жизни «во всякой чистоте и страхе Божием, и в законном жительстве, и жену поучающе, и домочадцев наказующе не нужею, не ранами, не работою тяжкою, но имеюще яко дети во всяком покое, сыты и одеты, и во всяком устрое… а никако же гневаться ни жене на мужа, ни мужу на жену… А пошлет кому Бог детей, то иметь попечение о чадах своих: снабдити и воспитати в добре, и учити страху Божию, и вежеству и благочинию, и по возрасту учить рукоделию матери дщери, а отцу сынове, кто чего достоин…» И далее — «как всякое дело творити с молитвой» (т.е. духовно! Вы хоть понимаете разницу между «страхом» и «страхом Божиим»?), «как всякое платье кроить и обрезки хранить», «как порядок в избе навести хорошо и чисто» («в такой порядок — как в рай войти»), как «ложных речей не пересказывать и сплетен не передавать» (это для нынешних СМИ вообще, наверно, «нарушение прав человека»)… Что за слепота снизошла на русскую науку? Ведь не только либералы «Серебряного века», но и нынешние культурологи, поколение за поколением, с тупым упорством повторяют из «Домостроя» одну и ту же цитату — о «сокрушении ребер» младенцам. Всякий раз «забывая» сообщить, что она на самом деле из 30-й главы Иисуса Сирахова (кстати, доктор Ковальска отмечает и отличие «Домостроя» от ветхозаветной морали). И не думайте, что перед нами чисто филологическая проблема! Давно ли, скажем, советник российского президента Анатолий Приставкин обвинял российскую юстицию в… стремлении «жить по «Домострою»? За что, спрашивается? А там какие-то подследственные написали в газету (заметьте — не прокурору!), что подвергаются пыткам. И вот наш новый Лев Толстой, личный друг покойного Джохара Дудаева, не дожидаясь прокурорского расследования, тут же выступил в «Московских новостях» с выводом: «Домостроя» начитались! Откуда такая ненависть к домостроительству давным-давно минувших веков? Ища ответа на этот вопрос, обнаруживаешь огромный клубок, в котором сплетаются и заурядное русоедство, и заурядное невежество, и невежество (или злокозненность) либерализма, и просто дьявол (ведь либерализм так и определяется иногда как идеология дьявола: «доброе зло»). Но в конечном счете каждая нить этого клубка приводит к вопросу о научной и гражданской добросовестности русской филологии. Кто такая пани Ханна Ковальска, я, к стыду своему, не знаю (в наш монастырь она заезжала осенью-2000, смотрела XVII век, полька как полька — элегантная, обаятельная). Но филолог она определенно добросовестный (правда, еще и умница, сверх определения). С этой добросовестностью она и подошла к избранной теме: изучила источники, хронотопы, проблематики — и изложила свои выводы. В результате получилась интереснейшая книга о базово-традиционном обществе, которое вынесло ортодоксию (это по-гречески означает «православие») на свои знамена, но, тем не менее, неуклонно изменялось с изменением времени и обстоятельств. Чего мы, наверно, до сих пор не понимаем: и средневековые начетчики не осознавали, как далеко отнесло их от истоков (раскольники принимали за традицию ляпсусы старых книг), и нынешние, полюбившие прогресс (после царя Феодора Алексеевича), не понимают, что их несет та же река. В силу чего, сталкиваясь с любой традицией (например, с ответственностью и за дело, и за слово), нынешний русский интеллигент начинает корчиться, как на сковородке, и голосить о «кровавой парадигме Грозного-Петра-Сталина». Хотя и Грозный с его абсолютизмом от Генриха VIII, и Петр с «просвещенным абсолютизмом» от брата и Луи-XIV, и Сталин в сонме междувоенных диктаторов (а там были диктаторы и пострашнее) — как раз не русские, а общеевропейские парадигмы. Но вот вопрос: добросовестны ли наши заблуждения? Когда академик Панченко кликушествует на телеэкране о новгородских казнях 1570 г., он ведь прекрасно знает (обязан знать!), что делали в это же время испанские войска в Нидерландах, а английские — и до, и после — в Ирландии. А также правовую оценку сепаратизма — «аще царство на ся разделится» — у всех народов во все времена. И что Варфоломеевская ночь, аккурат в год уничтожения у нас опричнины (1572), унесла по всей Франции жизней в восемь раз больше, чем все казни Грозного за 50 лет. Как же понять его несуразную и беспардонную злобу? Как традицию русской интеллигенции — «сладостно Отчизну ненавидеть»? Да, может, еще хуже. Недаром 4 июля 1996, сразу же после избрания Ельцина на второй срок, в нашем телевизоре возник некий «демократ» и заявил: «Народ рабов должен вымереть». И нечего закрывать глаза перед этой уготованной нам бездной. А то так и свалиться туда недолго. В сущности, доктор Ковальска знакома и с этой проблемой. О чем свидетельствует ее недавний ответ на наше благодарственное (за книгу) письмо: «Я писала свою работу тогда, когда в нашей посткоммунистической жизни закипели искусственно разжигаемые политическими партийками дискуссии на темы права, но никто не заботился о дефиниции человека. Католическая церковь, уважая «священный принцип» отделения Церкви от государства, признает, что могут существовать два порядка: канонический и изменяемый государственно-политический. И никто почему-то не замечает шизофрении такого расклада. Поэтому мне и хотелось показать правду принципов, управлявших человеческим разумом в Средневековье. А также показать постоянный натиск секуляризующей культуры Запада на Русь и как Русь справлялась с этой проблемой… Ибо понимание права и его существование на Руси западной наукой зачастую интерпретируется просто карикатурно». То есть: русский человек и в Кракове — кацап с кацапской идеологией. Однако добросовестный филолог, углубляясь в первоисточники, видит и то, как «старорусская культура стремилась открыть правду о человеке, высказать при помощи различных инструментов культуры, кто в действительности есть человек и каково его место в мире… Моей целью было показать, как римская казуистика насыщалась христианской антропологией, как разбивалась общественная скорлупа Аристотелевой этики и обрисовывалась метафизическая перспектива человеческого бытия. Метафизический реализм (исихазм, паламизм) устанавливал иную иерархию, согласно которой новая позиция человека превосходит все основы бытия, включая и этическую» (из того же ответа). Вот такая филология у пани Ковальской. А у нас? А у нас — со свистом пляс. За последние годы наша библиотека получила уже четыре издания «Домостроя» (все-таки интересен! Хотя никто уже не бережет обрезков. И не устраивает кузницу при доме или холодильник на дворе): одно издание — с чернокнижным сонником, одно — с советами сексолога (видимо, «како не гневатися ни жене на мужа, ни мужу на жену»), но ни одного с научными комментариями. Зато есть комментарии по другим памятникам. Хоть стой, хоть падай: «Древнейшая Русская Правда рисует нам Новгород расколотым… В городе происходят драки, здесь угрожают обнаженными мечами, хватают чужих коней и ездят на них по городу, выдирают усы и бороды, убивают насмерть. Даже на пирах дерутся чашами и турьими рогами…» И невдомек комментатору (между прочим, академику), что в уголовных кодексах описывается не то, что происходит, а то, что не должно происходить. Эта смешная цитата — уже не от злой воли, а от… филологической малограмотности. Ибо «характеристика Средневековья обычно содержит элемент оценки» (Х.Ковальска). А какая может быть оценка, если «в долгие мрачные годы царизма жил наш народ в кабале»? А то в книге «Самые знаменитые монастыри России» — душещипательный рассказ З. Герберштейна, как Соломонию Сабурову (напоминаю: святую с XVI века!) плетью загоняли в ангельский чин, в каковом она все-таки ухитрилась забеременеть и родить… атамана Кудеяра! Хотя уж сколько раз твердили миру, что все иноземцы в допетровской Руси могли пользоваться только сплетнями! Нет — неймется. Уж больно занимательно… (Кстати: я заглянул тут в именной указатель присланной монографии — использовались ли в ней Герберштейн, Поссевино, Горсей и прочие любители «тайн московского двора». Представьте — никого! Вот где научная корректность!) Конечно, в нашей библиотеке есть и другие книги (на Руси не все караси). Но поток глупостей — и злонамеренных, и от той простоты, которая еще хуже воровства, — просто страшен. Ведь если мы не в силах пресечь этот навал нечистот — нам плохо! Ибо грязь — первый признак маразма. И что если это маразм национального сознания? Вильна
