 |
| Татьянин день | Сергей Алферов | 07.09.2012 |
Первым в истории России памятником 
героям Бородинской битвы стал Спасо-Бородинский женский монастырь. Он был основан в 1839 году и стал уникальным церковно-историческим воинским мемориалом, который был воздвигнут на месте одного из величайших сражений мировой истории. В обители побывал наш корреспондент.
Накануне 200-летия
В преддверии празднования 200-летия победы России в Отечественной войне 1812 года и 20-летия открытия Спасо-Бородинская обитель занята организационными и ремонтными работами: нужно успеть все закончить к празднику, ведь монастырь посетит Предстоятель Русской Церкви.
Сестры ежедневно встречают новых гостей, проводят экскурсии. Говорят, это не так просто: пришлось освоить огромное количество литературы. Зато теперь насельницы знают историю Отечественной войны 1812 года не хуже дипломированных историков и краеведов. В Можайском Районе ежегодно проводятся Тучковские (на званные так по имени основательницы монастыря) чтения, в которых монахини принимают участие.
В ближайшем будущем в обители ожидается еще одно событие — передача обители ее главной святыни — образа Спаса Нерукотворного, походной иконы Ревельского полка, который с самого начала и до закрытия монастыря пребывал здесь, а после долгое время хранился в фондах Бородинского музея-заповедника.
Еще 200 лет назад это место было затеряно в бескрайних просторах России и было известно лишь странными названиями протекавших здесь речушек — Колочь, Стонец, Война, Огник. Кто знал, что Главнокомандующий Русской армии генерал-фельдмаршал князь Михаил Илларионович Кутузов выберет его для решающей битвы.
Накануне великого сражения по войскам пронесли Смоленскую икону Божией Матери. Возложив все упование на помощь Божию и на заступничество Пресвятой Богородицы, в глубокой тишине русские люди готовились стоять насмерть. И выстояли.
Минуют века, уходят в прошлое целые эпохи и поколения, но не стирается из сознания народного светлая память павших в боях за честь и свободу нашего Отечества доблестных русских солдат и офицеров, положивших здесь, на поле Бородинском, по слову Спасителя, души свои за друзей своих, свершивших великие подвиги ради своей страны и потомков. И наша Церковь свято чтит и молитвенно поминает тех, кто стоял тогда до конца и подарил нам жизнь — каждый день возносятся в обители молитвы о упокоении павших воинов, каждый день протяжно разносится над полем русской славы колокольный звон, и кажется порой, что незримо сливаются здесь в единое целое небо и земля.
Сегодня в Спасо-Бородинском монастыре — 20 насельниц, почти все они — люди уже зрелые, прожившие долгую жизнь в миру и непостижимым образом встретившиеся ныне здесь, под сенью монастырской благодати. Они заняты на многочисленных послушаниях, ведь монастырь имеет большое хозяйство, требующее внимательного и постоянного участия.
Наша основная собеседница — инокиня Елена (Лепехина), вспоминает:
— В жизни каждого из нас, наверное, бывают такие чудесные мгновения, которые вдруг светло озаряют и душу и сердце — говорит инокиня Елена — и для меня, например, такой момент настал в 1988 году, когда наша Церковь, несмотря на все внешние обстоятельства, торжественно отмечала 1000-летие Крещения Руси. Я не знаю, как это произошло, тем более я раньше не отличалась особой религиозностью, по образованию я химик, работала в лаборатории… но я начала чувствовать необъяснимое тяготение к вере, к храму, к Богу. Стала посещать богослужения, ездить в паломничество и жадно читать всю только еще появлявшуюся в те годы в нашей стране православную литературу… Все это произошло как-то незаметно… И вот уже десять лет я здесь.
Инокиня Алла (Шереметьева) каждый день совершает в Иоанно-Предтеченском храме молитвенное поминовение всех павших на Бородинском поле русских воинов — в обители хранится специальная книга, куда записаны все установленные в течение долгого времени после окончания Отечественной войны 1812 году имена погибших. Она же вместе с остальными сестрами ежедневно читает Неусыпаемую Псалтирь. Молитвенное поминовение убиенных на поле брани входит в число важнейших послушаний насельниц — сам монастырь стоит на месте самых ожесточенных и кровопролитных боев, здесь находились Семеновские или, как их еще называют, Багратионовы флеши — специальные земляные оборонительные укрепления, которые мужественно защищали наши войска. Часть этого укрепления и сейчас можно увидеть на территории обители.
В монастыре действует златошвейная мастерская.
— Вышивать я любила всегда, — говорит сестра Ирина — но профессионально этим занимаюсь на протяжение последних 10 лет. Постепенно мы создали здесь целую златошвейную мастерскую, и сейчас я обучаю других сестер этому занятию. Мы все вместе изучили большое количество учебной литературы и освоили древнюю традицию лицевого шитья, мы полностью вышиваем святые изображения наших икон. Изготовленных нами уже довольно много, и все они совершенно уникальные, поскольку двух одинаковых работ не бывает в принципе, ведь каждая такая вышивка — ручная.
Насельницы Спасо-Бородинской обители не любят много говорить о своих трудах и достижениях, но результаты их кропотливой и тщательной работы говорят сами за себя — целую коллекцию икон, изготовленных сестрами, приобрел лично приснопамятный Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. А совсем недавно монастырь посетил с официальным визитом новый губернатор Московской области Сергей Шойгу, в памятный дар которому сестры преподнесли образ Спаса Нерукотворного. К предстоящим торжествам насельницы обители под руководством сестры Ирины вышивают иконы, в том числе и Смоленский образ Божией Матери, что само по себе знаменательно, ведь именно перед этой иконой молился в августе 1812 года перед Бородинской сечей и сам Кутузов, и все русское воинство.
На подсобном хозяйстве монастыря сестры содержат коров, коз и кур, на молочной кухне молоко перерабатывают на творог, сметану, масло и сыр.
В монастыре сестры занимаются выпечкой известного бородинского бездрожжевого хлеба. Истоки возникновения бородинского хлеба исходят из нашей обители, — повествует игуменья Серафима, — но рецептуры бородинского хлеба до наших дней не сохранилось, и сестры смогли сами создать новый рецепт бородинского хлеба, который отличается высокими вкусовыми качествами. Сестры выпекают хлеб не только для себя, но и в подарок, а также монастырский хлеб продается в церковной лавке обители.
Большинство насельниц пришли в монастырь относительно недавно, в последние 10−12 лет. И только матушка настоятельница, игуменьия Серафима (Исаева) помнит самые первые дни обители. Следует отметить, что сама матушка, в отличие от большинства сестер, вышла из церковной, глубоковерующей семьи. Некоторые ее родственники также приняли монашество, сама она долгое время проработала в Даниловом монастыре, и жизнь в Церкви для нее привычна, пожалуй, с самых ранних лет. Матушка не считает нужным подробно вдаваться в личные подробности, поскольку, по ее искреннему убеждению, нет и не может быть для монашеского чина большей заботы, чем служение Богу и Церкви.
— Все последние годы главным предметом моих трудов и забот является наша святаяобитель — говорит матушка Серафима — ей я посвятила значительную часть своей жизни, и радости нашего монастыря это мои радости. Конечно, общежительный порядок не бывает всегда тихим и безмятежным. Как и в любом, наверное, обществе, у нас бывают проблемы и недоразумения, но по милости Божией все возникающие трудности превозмогаем.
Первая игуменья
Удивительно, но монастырь основал не суровый войн — ветеран Бородино, а прекрсаная женщина, Мария Михайловна Тучкова
— Матушка Мария молитвенно пребывает с нами, — часто говорят настоятельница, игуменья Серафима (Исаева), и насельницы обители. Память о первой игумении продолжает жить и в наши дни. Оказываясь под сенью монастырской благодати, поневоле начинаешь испытывать благоговейное чувство глубокого уважения и невыразимого духовного трепета перед исполненной веры и любви игуменией Марией.
Маргарита Михайловна Тучкова (в девичестве — Нарышкина, 1781−1852) происходила из одного из самых древних и знатных дворянских домов России. Будучи несчастна в первом, неудачном браке, в 21 год она встретила молодого, красивого и достойного человека — полковника Александра Алексеевича Тучкова (1777−1812), также из старинного дворянского семейства, потомственного военного и блестящего офицера. Они поженились. В 1811 году у них родился сын Николай (или, как они его ласково называли, Николенька). Казалось бы, все благоволило молодым, и их ожидала долгая и счастливая супружеская жизнь.
— Господь судил иначе — рассказывает насельница обители, ответственная за встречу гостей, социальное служение и проведение экскурсий инокиня Елена (Лепехина) — еще в мирской жизни Маргарита Михайловна получала некоторые чудесные знамения свыше, которые впоследствии действительно произошли на ее земном пути.
Господь промыслительно указал Маргарите Михайловне и ее грядущую связь с Бородинским полем. «Я была вполне счастлива с мужем — писала она, — когда однажды мне приснилось, за год до моей горькой потери, будто отец мой приносит ко мне в спальню одного моего младенца и говорит: «Вот все, что тебе осталось!» и в то же время мне послышался тайный голос: «участь твоя решится в Бородине!» Проснувшись в большом волнении, я рассказала мужу то, что виделось мне во сне, и он приписал это игре пылкого воображения. мы напрасно искали Бородино в окрестностях нашего полка, который тогда был расположен недалеко от западной границы. Кому могла придти мысль искать Бородино близ Москвы?"… Вещий сон исполнился в точности 1 сентября 1812 года, когда ее брат Кирилл Михайлович Нарышкин, состоявший адъютантом при генерале Барклае-де-Толли, привез известие о смерти генерала Тучкова.
— Можно лишь преклоняться перед мужеством молодой женщины, потерявшей любимого мужа, оставшейся вдовой с ребенком на руках, но не дрогнувшей и не упавшей духом — говорит инокиня Елена — всего через несколько недель после великой битвы она отправилась на Бородинское поле и мужественно искала среди бесчисленного числа убитых тело своего погибшего мужа. Но все поиски оказались тщетными.
Через несколько лет Маргарита Михайловна Тучкова решила построить на месте гибели мужа поминальную часовню, намереваясь посвятить ее Нерукотворному Образу Спасителя — полковой иконе Ревельского полка, которым до последнего дня своего командовал генерал Тучков. Ее инициативу поддержал сам Государь Император Александр Павлович, лично пожаловавший на строительство храма 10 тысяч рублей. В 1820 году церковь была торжественно освящена архиепископом Московским Августином (Виноградским).
Но горькая чаша вдовы генерала Тучкова еще не была испита до дна. В 1826 году в возрасте 15 лет неожиданно и скоропостижно умирает ее единственный сын Николенька, после чего уже ничто не связывало Маргариту Михайловну с радостями мирской жизни. Похоронив сына в склепе под Спасским храмом, она выстраивает неподалеку деревянный домик-сторожку, в котором и поселяется окончательно.
Побывали мы и в доме-музее игуменьи Марии.
— Первоначально домик был выстроен в период между 1823 и 1826 годами — рассказывает сотрудник музея, смотритель домика Елена Сергеевна Захарова. — Здесь будущая игуменья Мария постоянно жила после смерти своего сына до открытия монастыря. Увы, в исконном своем виде он так и не сохранился, он смог пережить революцию, но во время Великой Отечественной войны, в 1942 году, был до основания сожжен немецко-фашистскими захватчиками. Почти все, что сегодня можно здесь видеть, было восстановлено нашим музеем в 1994 году.
В музее можно увидеть дневники, письма, распоряжения, мебель и некоторые другие личные вещи игуменьи Марии. К сожалению, почти все из представленных сейчас вещей являются копиями, искусно воссозданными в недавнем прошлом.
Из всех представленных в домике экспонатов больше всего умиляет выполненный эмалевыми красками на холсте трогательный портрет маленького Николеньки и датированное 23 июля 1819 года написанное его рукой по-французски стихотворное обращение к матери, которое может быть переведено так:
«Матушка, жизнь моей жизни, если бы я мог показать Вам свое сердце, Вы бы увидели начертанное на нем мое имя». 23 июля 1819 года"
Святитель Филарет Московский и начало Спасо-Бородинского монастыря
Постепенно вокруг Маргариты Михайловны Тучковой начали собираться многие вдовы погибших в 1812 году воинов. Женщины искали покоя, тишины и молитвы. В 1833 году было учреждено Спасо-Бородинское Богоугодное общежитие. В декабре 1837 года Святейший Синод подписал доклад святителя Филарета, митрополита Московского, — духовного наставника будущей игумении — о преобразовании Бородинского общежития в штатный монастырь, 1 января 1838 года доклад Святейшего Синода был Высочайше утвержден.
— Святитель Филарет стоял у истоков нашей обители — рассказывает игумения Серафима, — именно от него монастырь принял свои общежительные правила и в течение долгого времени пользовался его руководством. Каждой сестре вменялось в обязанность ежедневное поминовение вождей и воинов, на поле Бородинском живот свой положивших.
Благодаря высоким душевным качествам и благородству игуменьи Марии, в монастыре царила атмосфера нелицемерной любви, взаимопомощи, согласия, мира.
Стараниями игуменьи Марии была построена церковь во имя праведного Филарета Милостивого, которую митрополит Филарет освятил 23 июля 1839 года.
Также была построена трехъярусная колокольня, келейные корпуса, возведена кирпичная монастырская ограда с четырьмя угловыми башнями и воротами, было начато возведение главного, Владимирского собора. Собор был освящен в 1859 году, уже после смерти матушки Марии.
Монастырь и мир
Спасо-Бородинская обитель была известна на всю Россию высокой духовной жизнью насельниц и замечательной благотворительной и просветительской деятельностью. В меру возможностей монастырь помогал крестьянам соседних селений, в обители была библиотека, церковно-приходская школа для детей крестьян, богадельня, пункт медицинской помощи. В начале XX века в обители подвизались около 300 монахинь.
— Монастырь всегда находился под особым попечением Царственного дома: Российские самодержцы регулярно совершали сюда визиты и, конечно, жертвовали немалые средства — рассказывает, показывая нам старинные архивные фотографии, инокиня Елена. — Но самым значительным событием царской эпохи в истории монастыря стало, конечно, торжественное всероссийское празднование в 1912 году 100-летия победы в Отечественной войне и юбилейной годовщины Бородинской битвы. В те памятные дни обитель посетил последний русский монарх, Государь Император Николай Александрович со всей Августейшей Семьей.
Вглядываясь в эти старые и почти нетронутые, к счастью, временем снимки, смотря на удивительные чистые и светлые лица этих людей, наших предков, живших еще так недавно, мы испытали чувство невыразимой духовной радости и вместе с тем глубокой печали.
Весь цвет России собрался тогда на Бородинском поле, чтобы воздать павшим героям вечную славу… Но вскоре времена сменились и той России, которая сохранилась в этих альбомных фотографиях, не стало. Устанавливалась новая, безбожная власть, а вместе с ней и новый, чуждый старинной Руси жизненный уклад, и новая жизнь безжалостно диктовала свои правила. Не минула сия горькая чаша и Спасо-Бородинский монастырь.
Революция 1917 года
После революции положение Спасо-Бородинского монастыря начало ухудшаться с каждым годом. Некоторое время он продолжал действовать и в официальных документах того времени его именовали «сельхозартелью».
Монахинь постепенно вытесняли из монастырских зданий, а в 1929 году обитель окончательно закрыли (тогда же произошел первый сильный пожар, нанесший архитектурному ансамблю колоссальный ущерб). До начала Великой Отечественной войны монастырские помещения использовались под школу и общежитие.
Бородино 2.0
В годы Великой Отечественной войны Бородинской земле вновь суждено было стать полем битвы.
С 10 августа по 9 октября 1941 года в одном из зданий бывшего монастыря размещался Сибирский Томский госпиталь «ППГ-670».
После победы в обители на долгие годы расположилась машинно-тракторная станция, что, конечно, также существенно повлияло на общее состояние и без того сильно подточенных временем, нещадной эксплуатацией, пожарами и бомбежками монастырских строений.
В 1974 году монастырский комплекс, находившийся в плачевном состоянии, был передан Государственному Бородинскому военно-историческому музею-заповеднику. Началась реставрация зданий и стен, которая продолжалась вплоть до 90-х годов.
В 1992 году монастырь был передан Церкви. По словам матушки Серафимы, которая была назначена на должность настоятельницы монастыря, обитель не производила такого удручающего впечатления, как многие другие подмосковные святыни:
-Да, наша обитель претерпела поругание. Владимирский собор стоял тогда в запустении, с него были сняты кресты, отсутствовал иконостас, но он не был уничтожен до основания. Убранство храмов было полностью уничтожено, — говорит матушка Серафима.
Первую после 63-летнего перерыва Божественную литургию в новосвященном Владимирском соборе совершил управляющий Московской епархией митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. За богослужением митрополит возвел насельницу Свято-Троицкого Ново-Голутвина монастыря монахиню Серафиму (Исаеву) в сан игуменьи Спасо-Бородинской обители.
Местночтимая святая — преподобная старица Рахиль Бородинская
Накануне закрытия в
Спасо-Бородинской обители подвизалась престарелая старица схимонахиня Рахиль (Мария Михайловна Короткова, 1833−1928). В 1915 году она удостоилась принятия великой схимы, и вскоре бывшая в ту пору настоятельницей игумения Ангелина благословила ее на подвиг старчества.
— В ту пору она была уже 90-летней старицей, — рассказывает инокиня Елена, — но неустанно и самоотверженно помогала она день за днем всем приходящим к ней за советом и утешением. С утра до позднего вечера у дверей ее маленькой кельи толпился народ. И никто не оставался забытым и неутешенным, всем она помогала, своей молитвой исцеляла и духовные, и телесные недуги.
Схимонахиня Рахиль скончалась в 1928 году и вскоре после этого ее начали почитать в народе как святую. По молитвам к ней продолжали совершаться чудесные исцеления.
Вскоре после возрождения Спасо-Бородинской обители встал вопрос о прославлении старицы Рахили. Она была причислена к лику святых в 1996 году В это же время близ монастырской стены была построена часовенка, освященная в ее честь, в которой сегодня покоятся ее св. мощи.
Преподобная Рахиль Бородинская по сей день незримо пребывает с сестрами обители и молитвенно укрепляет их в своем служении.
Говоря о преподобной Рахили, нельзя не сказать немного и об инокине Мелании (Барановой, 1905−1992), младшей современнице и духовной сестре святой подвижницы.
Монахиня Мелания была одной из последних насельниц Спасо-Бородинской обители, прошедших сквозь тяжелейшие испытания революционной катастрофы и вместе с последней игуменией, матушкой Лидией (Сахаровой) и остальными сестрами вынужденно покинувших закрытый монастырь. Но ее служение на этом не окончилось.
— Незадолго до закрытия нашей обители старица Рахиль напутствовала инокиню Меланию на жертвенное служение Богу и людям в миру — продолжает сестра Елена — она сказала, что придет время, и посреди колючего шиповника прорастет ягодка-малина. Так и случилось: инокиня Мелания жила и словно огонек светилась посреди пустыни мрака и безбожия. Во время Великой Отечественной войны она работала медсестрой, ухаживала за ранеными и делилась со всеми нуждающимися всем, что имела, вплоть до последнего куска хлеба, хотя и сама жила только на одном голодном пайке! И после войны она не оставляла дел милосердия, работала в Морозовской инфекционной больнице и помогала по мере своих сил бедным и больным. Много десятилетий спустя, в 1992 году, на самом закате ее земной жизни, Господь сподобил ее воочию узреть уже новых насельниц вновь возрожденной обители, среди которых была и наша матушка-настоятельница, игуменья Серафима…. Она словно связала собой, своей праведной жизнью, две эпохи в истории нашей обители, нашей Церкви и Отечества.
Еще одна нынешняя обитательница монастыря, сестра Ирина (Брилинг) — в буквальном смысле «потомственная» насельницей Спасо-Бородинской обители: некогда здесь, подвизалась ее прабабушка, схимонахиня Сосипатра.
Об этой семейной истории сестра Ирина узнала еще в детстве:
— Дома у нас всегда хранилась ее фотография — вспоминает она — я знала, что она была схимонахиней и жила в Спасо-Бородинском монастыре. Боюсь, подробно я про ее жизнь рассказать не могу, стольких сведений у нас, к сожалению, не сохранилось. Я могу сказать только, что она была одной из самых последних насельниц обители перед самым ее закрытием, и далее ее след теряется… Но я в те далекие советские годы как-то еще не придавала всему этому такого значения. Я не была очень верующим человеком, занималась геологическими исследованиями, ездила по стране… Но в 1990 году я вновь вспомнила о своей почившей прабабушке и впервые приехала сюда, а вскоре снова был открыт и сам монастырь. Я все чаще приезжала сюда, работала здесь кк трудница, выполняла послушания, а два года назад приняла решение остаться здесь насовсем… Я чувствую, что мое место здесь.
Беседуя с нами, сестра Ирина показывает нам свою старую семейную, дореволюционную фотографию схимонахини Сосипатры. Старенькая уже, прожившая долгую и, наверное, совсем нелегкую жизнь инокиня в схимническом облачении словно смотрит прямо на нас оттуда, из начала прошлого века, и хотя черты ее лица на первый взгляд кажутся довольно строгими, ее добрые лучистые глаза светятся мудростью и неземной любовью, прямо согревая душу. Размышляя, я вдруг подумал — как же в наше время мало таких добрых, чистых и светлых людей!.. И в очередной раз пришел к неоспоримому выводу о том, что все в нашем бытии неспроста, что есть во всей нашей жизни Божественный промысел, который ведет и направляет людей ко встрече с Богом и ко спасению. И в этом дивном христианском служении проявляется удивительным образом даже такая преемственность поколений. Впрочем, все насельницы Спасо-Бородинского монастыря действительно чувствуют и осознают эту преемственность и со всем усердием и прилежанием стремятся быть достойными своего высокого, ангелоподобного служения уже в наше, новое время.
Прихожане
С сестрой Еленой мы побывали в деревне Семеновское в гостях у двух пожилых постоянных прихожанок Спасо-Бородинского монастыря — Лидии Ивановны Канаевой и Любови Ивановны Котельниковой. В памятном 1992 году Лидия Ивановна входила в «основную двадцатку», то есть первую инициативную группу деревенских жителей, подавших официальное прошение об открытии монастыря в местные органы власти.
— Как же все поначалу сложно было — вспоминает Лидия Ивановна — сперва ведь не хотели нам разрешение давать, потом, когда, мы его все-таки получили, необходимо было организовать на монастырской территории ремонтные работы. Потом к нам уже начали приезжать батюшки… Как же мы их ждали — добавляет она, с трудом вытирая выступившие на глазах слезы.
Любовь Ивановна еще и сочиняет стихи, и какие! Все Семеновское знает ее сочинения, и ни одна приходская встреча, ни одно собрание не обходится без ее творческого выступления. Нам Любовь Ивановна прочитала несколько своих самых любимых стихотворений — про монастырь, любовь и дружбу, Пояс Пресвятой Богородицы, и небольшой отрывок из ее самого, пожалуй, знаменитого произведения — поэмы о Бородине, которая в округе стала местным достоянием.
Удивительно, какие есть на свете верующие, чистые, добрые и светлые люди! Вспоминается стихотворение Николая Алексеевича Некрасова — «Есть женщины в русских селеньях». И пока живут на свете такие люди, будет стоять и наша Русская Церковь и Русская земля!
