 |
| Взгляд-инфо | Протоиерей Михаил Воробьев, Священник Анатолий Коньков, Наталья Волкова | 10.08.2012 |
Массовое убийство в норвежском молодежном лагере прошлым летом всколыхнуло весь мир. Ничем не примечательный до этого, вполне законопослушный гражданин Норвегии Андерс Брейвик 22 июля 2011 года начал стрелять по живым людям. На его счету — 77 жертв. А недавно, 20 июля уже этого года, практически через год после того ужасного события, в американском городе Аврора произошла еще одна страшная трагедия. Молодой человек по имени Джеймс Холмс открыл стрельбу в кинотеатре, во время премьерного показа фильма… о Бэтмене. Погибли 12 человек, десятки ранены. Кто-то может сказать, что два этих события, кроме кровавого итога, никак не связаны. Брейвик под своими действиями подразумевал политическую акцию, сочиняя манифест нового мира. Мотивы Холмса пока до конца не ясны — он молчит на судебных заседаниях, изредка моргая из-под ярко-рыжих волос, выкрашенных специально для того, чтобы походить на киношного злодея Джокера, противника героя Бэтмена. По одной из версий, молодой американец в одночасье превратился в серийного убийцу, потому что… обиделся. На людей, на жизнь, на весь мир… Ему не хватило билета на его любимый фильм, и поэтому он решил открыть стрельбу…
Однако есть кое-что, что роднит этих невыдуманных, вполне реальных персонажей: по свидетельству соседей, коллег, знакомых они оба были вменяемыми, адекватными людьми, спокойными и даже умеющими сопереживать чужой беде. Значит, массовое убийство в их случае — это точно не паранойя и не психический диагноз. С медицинской точки зрения эти люди абсолютно здоровы. И именно в качестве психически здоровых людей они решились открыть огонь по своим соотечественникам…
Но если это не безумие, тогда что? Почему с завидной периодичностью в течение последних десятилетий мы слышим новости о массовых расстрелах, которые происходят в цивилизованных, по всем меркам, странах? Казалось бы, уровень жизни там должен нивелировать низменные страсти, стимулируя к самосовершенствованию. Но нет — адскую жестокость можно нынче встретить в любой точке земного шара, в любой стране, в любом племени.
«Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил…» — эти слова Достоевского, вложенные в уста Мити Карамазова, звучат сегодня как никогда актуально. Да, видимо, человек действительно способен чересчур на многое — и на прекрасное, и на безобразное. Вот только последнее проявляется грандиознее. Чудовищнее и нагляднее. Выпуклее, что ли… В чем причина того, что в современном мире человек все чаще проявляет свою черную, джокерскую сторону? И в силах ли мы этому помешать?
Наталия ВОЛКОВА
«ПРИЧИНА РАССТРЕЛОВ — ПОМРАЧЕНИЕ УМА И УЗОСТЬ ДУШИ»
Далеко не каждый человек Достоевского «слишком широк». Петр Верховенский, главный герой романа «Бесы», напротив, очень узок. Его главный психологический стержень — это духовная пустота, которую, конечно же, не следует путать с евангельской нищетой духа. И если уж что-то роднит двух современных убийц — норвежского стрелка и американского «джокера» с героями Достоевского, так это не широта сердца, а примитивная узость интеллекта и еще более удручающая узость души, узость чувств, узость мироощущения и самосознания.
Брейвик разглагольствует, «джокер» молчит. Брейвик много и почти убедительно говорит о кризисе мультикультурализма, об опасности утраты европейской аутентичности, о конфликте цивилизаций, то есть обо всем том, что составляет содержание современной политической философии. Что ж, проблема действительно есть. Европа задыхается от иммигрантов, включая выходцев из СНГ и общеевропейских цыган. Но бедность ума, узость кругозора, отсутствие того замечательного качества, которое на русском языке называется великодушием, не позволяет ему ни увидеть свет в конце тоннеля, ни примириться с существующим далеко не трагическим положением вещей, ни компенсировать каким-либо образом собственную удрученность. Результат — помрачение ума, взрыв агрессивности, которую нельзя назвать полностью немотивированной, но которая абсурдна по своей полной бесплодности.
Душевная пустота американского подростка, в которой киногерой становится единственной реальностью, еще более очевидна. «Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих» (Пс. 41, 8), — говорил псалмопевец Давид. О чем-то похожем писал в начале 1990-х саратовский поэт Олег Рогов. В одном из его стихотворений мастерски обыгрывается смысл двух английских слов: emptiness и vacancy. Если emptiness — это пустота сама по себе, то vacancy — это пустота, которая является вакансией для чего угодно. Видимо, пустота человеческого сердца — это и есть vacancy, «бездна» царя Давида, которая всегда призывает другую бездну. И эта другая призываемая бездна часто оказывается бездной крайнего эгоизма, бесчувствия, агрессивности.
У художника Гойи сон разума рождал чудовищ. Сон души рождает еще более страшных чудовищ, которые появляются без видимых причин, как самопроизвольные всплески немотивированной злобы. И если физический вакуум рождает виртуальные элементарные частицы, то вакуум духовный способен породить вполне реальный, наполненный агрессивной бессмыслицей ад.
«В силах ли мы этому помешать?» — задается вопросом журналист. В глобальном масштабе, вероятно, нет. Ибо, как писал Баратынский, «век шествует путем своим железным», не обращая внимания ни на какое прекраснодушие. Но в каком-то локальном пространстве, в своей семье, среди друзей, в школьном классе, студенческой аудитории, что называется, в своем кругу, мы все-таки что-то сделать можем. «Стереть случайные черты», раздвинуть сузившиеся стены интереса к жизни, помочь увидеть неочевидное — все это в наших силах.
Преподобный Серафим говорил: «Стяжи в себе дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Хороший совет, но попробуй, стяжи! Но если даже в этом стяжании мы преуспеем не очень сильно, то все равно, пусть не тысячи вокруг нас спасутся, пусть хоть несколько, хоть один человек почувствует красоту смысла Божьего мира, духовно согреется… И тогда, быть может, даже при этом малом успехе одним «джокером» станет меньше…
Протоиерей Михаил ВОРОБЬЕВ
«ВИНОЙ ВСЕМУ ДЕФИЦИТ ЛЮБВИ И НЕПОМЕРНАЯ ГОРДЫНЯ»
В современном мире за многочисленными проблемами многие из нас не успевают подумать о самом важном — о любви. «О чем?» — спросят одни. «Я и так о ней все время думаю», — скажут другие. «Любовь или есть, или ее нет», — парируют третьи. И, тем не менее, я повторюсь: о любви мало кто думает. Ведь если бы в мире любовь проявлялась во всем, то мир был бы идеален. Таким, каким его создал Творец…
Человек исказил этот мир своей нелюбовью. Даже само понятие «любовь» искажено. Если раньше в это слово вкладывали буквально душу, то теперь это термин, обозначающий некоторые отношения между полами. К счастью, не у всех.
Поскольку «Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 8), то, помня о Боге, мы помним и о том, что Он есть источник любви, а значит, не забываем, откуда черпать эту самую любовь. «Любовь, — пишет апостол Павел, — не завидует… не бесчинствует… не раздражается, не мыслит зла» (1 Кор. 13, 4−5). Полная противоположность любви — ненависть — производное непомерной гордыни. А, как известно, «главный» гордец — диавол. О нем Господь сказал, что он «человекоубийца, …лжец и отец лжи» (Ин. 8, 44−45), и завистью его «вошла в мир смерть» (Прем. 2, 24).
Возможно, если бы в тех несчастных людях была бы хоть искра любви, они бы не стали убийцами. Они действительно несчастны, поскольку не видят в человеке никакой ценности, жизнь для них, быть может, ничего не значит, раз они ее не ценят ни у других, ни у себя.
Отчего происходит такое? Возможно оттого, что очень уж стало модным насилие. Его показывают на всех телеканалах, в Интернете, компьютерных играх. Идея стать сверхчеловеком обуяла многих, и некоторые, находясь в реальном мире, пытаются играть в виртуальную игру. «Как здорово наблюдать за паникующими людьми, стреляя в них! Зрелище же! А я тому виновник!».
Наверное, такое происходит и из-за всеобщей пропаганды потребительского отношения к жизни. «Бери от жизни всё, ведь ты этого достоин», — так или иначе эту формулу рекламируют всюду. Это верный маркетинговый лозунг, который увеличивает товарооборот, множит благосостояние производителей и распространителей продукции, но вместе с тем и повышает эгоизм, наталкивает покупателя на мысль о его особом предназначении в этом мире. А если так, то ему уже всё дозволено, и эта вседозволенность начинает верховодить, нередко приводя к печальным итогам.
Этого можно избежать лишь при одном условии — каждый сам захочет измениться, поймет, что он не пуп земли, а один из множества. Пусть не каждый научится видеть в Боге Любовь, пусть не все уверуют вообще в Его существование — дело личное, насилием не поможешь. Но каждый может услышать тоненький, слабенький голос где-то в глубине сердца, который зовется совестью. И следуя советам этого голоса, будет поступать не только во благо своим прихотям.
Священник Анатолий КОНЬКОВ
