 |
| Эксперт | Елена Чудинова | 08.08.2012 |
— В самом деле, вы это вы? Как замечательно, мы ведь ваши большие поклонники. Новая книга уже вышла?
Всякий литератор тщеславен, не побоюсь признаться, что начавшееся с такой фразы знакомство обыкновенно порождает положительное предубеждение. И все же про эту семью, встреченную мною в монастырских стенах, я написала бы, даже примись она закидывать меня гнилыми яблоками. Удивительная семья. просто удивительная.
Семья это семь «я». В эту формулу Ф. со Ставрополья укладываются покуда с полной точностью. На сей день их ровно семеро. Родители — Нонна («Нонна, а вы знаете, как переводится ваше имя с латыни? Монахиня». — «Не знала! То-то я монашествующих так люблю!») и муж ее Сергей. Старший сын, Иван, рослый и взрослый для своих тринадцати лет, не развязный, но раскованный. Сразу начал советоваться со мною о своих планах поступления в МГУ. Одиннадцатилетняя Ева, маленькая красавица, серьезная и очень ответственная девочка. Семилетний Никифор, белокурая бестия, отчаянный озорник. Четырехлетняя Василиса, очаровательная резвушка в каштановых кудряшках. Впрочем, о Василисе речь впереди. И, наконец, писклявый восьмимесячный червячок по имени Екатерина. С нею на руках Ф. проехали пол-Европы в рекордно короткие сроки — занятость Сергея не позволила длинного отдыха. А ведь надлежало заехать и в Сербию. Екатерина названа в честь святой Екатерины Леснинской, как не посетить ее могилы, не предъявить малютки святой покровительнице? А древнехристианские святыни Италии? Ну и, разумеется, нижненормандский наш православный монастырь, где монахини так усердно молились недавно о Василисе. Как не показать Василису игуменье, Василису, веселую и здоровую?
Василису заразили в родильном доме. «Ну, у нее такой вирус, который пожирает мозг, — соизволила „объяснить“ врач. — Это будет „овощ“. Что? Неужели не собираетесь отказываться? Не понимаю. У вас ведь без нее трое здоровых детей, к чему такое бремя?»
Да, врач действительно не понимала. Таким и не дано понять. Ф., по счастью люди не бедные, вступили в отчаянный бой с болезнью, отыскали клинику нужного профиля в Швейцарии. Три года ночных бдений, три года ежедневного труда — и полная безусловная победа. Поглядела бы эта врачица, как «овощ» бегает, хохочет, стучит ложкою о тарелку!
Что сделали Ф., когда их трудная победа была одержана? Написали и издали детскую книжку, сказку. Сказку о девочке Василисушке, оказавшейся жертвою злых чар, заснувшей непробудным сном. Нет, отнюдь не поцелуй прекрасного принца разбудил девочку. Была бы охота принцам путешествовать ради каких-то там младенцев. Нет, в терем к Ф. постучались три волшебные сестры: Вера, Любовь и Надежда. И долго жили с ними, поддерживали их, покуда Василиса не пробудилась, покуда злой морок ее не оставил.
Сказка очень немудреная, очень простенькая. Но Ф. заказали иллюстрации хорошему художнику. Облачив персонажей в древнерусские наряды, иллюстратор тонко и тепло передал портретное сходство. Особенно на последней странице, где все уже кончилось хорошо. Вот Сергей, чуть угрюмый упрямый русак с решительным волевым подбородком, вот тонкокостная, кареглазая, очень женственная Нонна. А впереди всех — Василиса, тогда еще — пухлый младенец со смешным хохолком. Художник нарядил Василису в высоченный богатый кокошник.
«Сия сказка написана в честь чудесного исцеления дочери нашей Василисы», стоит на задней обложке. Врачи врачами, но Ф. наверное знают, что без помощи «волшебных сестер» не справились бы.
Дети Ф. не ходят в школу. Вернее — ходят для сдачи экзаменов за год. Иной раз — случайно — сдают разом за два года. Из класса в класс переходят шутя. Нонна, сама педагог по образованию, не слишком доверяет современной школе. По результатам судя — правильно делает.
Мне доводилось уже писать о многодетных семьях. Мудрено ли, что и новое знакомство с многодетной семьей снова произошло в стенах монастыря? Но эта семья — она из России. Стало быть, нам все же есть, на что надеяться?
Упрямство и хмурость в облике Сергея — их уловил даже иллюстратор детских книг.
«Все знают, что я не даю „откатов“, — произнес он в минуту откровенного разговора. — От меня не дождутся. Вот они и ищут возможности меня обложить. Обложить со всех сторон. В завтрашнем нашем дне я никак не уверен. Средний бизнес, что называется, „кошмарят“. Нет, ничего к лучшему за последние годы не поменялось. Куда там!»
Ни минуты не сомневаюсь, что семья Ф. выстоит, преодолеет все препятствия. Но с Россией ли связан их завтрашний день? Любовь к отеческим гробам, дело, конечно, хорошее, но можно ли жить там, где твоего ребенка, ныне живого и резвого, записали было в «овощи»? Где хоть капля заботы о таких семьях — творческих, детных, деятельных?
Семьи, подобные Ф., в нашем сегодняшнем дне выживают не благодаря, но вопреки. Печальная данность такова, что никто не заинтересован в создании для них благоприятного климата.
А я все думаю и думаю о богатстве национального генофонда. Сколько нас выбивают, истребляют, гонят за рубеж. А все равно щедрая Натура по амбарам скребет, по сусекам метет — и лепит талантливых, жизнеспособных, красивых. Но, ежели ничего не переменится к лучшему, последняя пригоршня живой муки в наших закромах иссякнет.
Не знаю, не могу постигнуть — сколько же можно испытывать наш народ на прочность?
Ева плетет на лужайке венок из маргариток. Василиса отнимает пустышку у Екатерины. Никифор бегает с автоматом и в каске. Иван принимает участие во взрослом разговоре. Я листаю подаренную мне сказку.
Провемон
