Русская линия / Библиотека периодической печати / ДИАЛОГ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ

Начало прошлой недели для православных ознаменовалось празднованием Казанской иконе Божией Матери. Об этом празднике подробно рассказывает «Православная газета». Праздник установлен в память избавления Москвы и России от поляков в 1612 году. 390 лет назад икона прибыла под Москву с ополчением из Нижнего Новгорода: «Русские войска встретились с большими трудностями, и, чтобы их преодолеть, наши благочестивые предки решили положиться на милость Божию: после трехдневного поста и молитвы перед Казанской иконой пойти на штурм Московского Кремля. В это время в Кремле, в плену у поляков, находился греческий архиепископ Арсений. Среди ночи ему явился преподобный Сергий Радонежский и сказал, что предстательством Божией Матери завтра штурм будет удачным и Россия будет спасена. Поляки действительно были разгромлены. В 1633 году князь Пожарский построил в Москве Казанский собор и перенес икону туда. Россия на протяжении всего своего существования всегда видела непрестанное попечение Божией Матери». «Чудотворные иконы Матери Божией… постоянно подают исцеления с верой приходящим к ним. Имея такую великую и усердную Заступницу, мы должны всегда смиренно и прилежно притекать к Ней с молитвой… И тогда Она не отступит от нас, а будет сохранять и спасать от всякого зла», — говорится в статье.
О праздновании Казанской иконе Божией Матери сообщают и светские СМИ. В частности, «РИА-Новости» в своей информации также кратко излагает историю праздника, а также добавляет: «Православное предание гласит, что после завоевания Казани войсками Ивана Грозного пожар уничтожил почти всю христианскую часть города. Божия Матерь явилась во сне 9-летней девочке Матроне и указала место на пепелище, где находится чудом сохранившийся Ее образ. Свидетелем обретения образа и совершавшихся от него чудес был казанский священник, будущий Патриарх Московский и всея Руси священномученик Ермоген».
Сообщение информационного агентства дословно изложено на сайте «Вести.Ru». Кроме того, текст дополнен информацией о телеобращении Патриарха Московского и всея Руси Алексия к пастве: «В своем телеобращении Патриарх выразил благодарность за слова поддержки и молитвы о его выздоровлении», — сообщают «Вести».
Полный текст телеобращения Святейшего Патриарха Алексия по случаю праздника Казанской иконы Божией Матери размещен на сайте «Седмица.Ru».
"В ближайшее время Патриарх Московский и всея Руси Алексий II намерен обратиться к депутатам Госдумы по поводу проблемы земель, которые находятся в пользовании храмов и монастырей Русской Православной Церкви", — сообщает сайт Newsru.com. По словам юриста Московского Патриархата Виктора Калинина, «Алексий II считает, что… церковным организациям земля должна передаваться в собственность безвозмездно или оставаться в бесплатном пользовании». Юрист заявил, что такую возможность предоставляют как новый Земельный кодекс, так и закон о свободе совести и религиозных объединениях. При этом В. Калинин напомнил, что «широко разрекламированные мнения о необходимости передачи Церкви 3 миллионов гектаров не разделяются Патриархом и священноначалием Русской Церкви».
Сообщение «Церковь и земля: как вписаться в рынок?» размещает на своем сайте агентство «Русская линия». В информации рассказывается о заседании «круглого стола» по теме «Церковь и земля: традиции хозяйствования и перспективы развития», который состоялся на ВВЦ в рамках проходящей 5 ноября выставки-ярмарки «Православная трапеза в посты и праздники». По принятому в этом году закону об обороте сельскохозяйственных земель церковным организациям (как и другим землепользователям) до 1 января 2004 года предстоит ввести в оборот свои земли, используемые для производства сельхозпродукции, то есть либо взять их в аренду либо выкупить, естественно, по рыночной цене. Архиепископ Алексий, викарий Московской епархии, который вел заседание, привел позицию Русской Православной Церкви по этому поводу, высказанную недавно Патриархом Алексием: «Аренда земли для церкви неприемлема». Однако возможности выкупать землю тоже нет. Выход из кризиса для многих монастырей и других религиозных организаций, ведущих сельхозпроизводство, по мнению специалистов в том, чтобы «подавать „обоснованные“ заявки в органы власти на выделение им земли в пользование или даже в собственность. Без выкупа». Также в сообщении говорится о том, что «до революции 1917 года в Святейшем Синоде была целая юридическая служба из 12 экспертов, а сегодня в Московской патриархии всего один юрист». Естественно, для отстаивания прав Церкви, в том числе и по вопросам землепользования, этого не достаточно.
«Рост религиозной и национальной нетерпимости усилился в последнее время в Татарстане, утверждает ряд общественных и политических объединений республики в совместном обращении к президенту России», — сообщает информационное агентство «Благовест-инфо». «Направленное Владимиру Путину письмо подписали лидеры Общества русской культуры в Казани, Православного братства во имя святого Гурия, Многонационального движения „Согласие“ и Татарстанского отделения Социал-демократической партии РФ. Авторы послания указывают на „сложившийся дисбаланс“ в народном образовании, кадровой и культурной политике, который не соответствует, по их мнению, месту русского народа в истории края и современном обществе. Общественные деятели заявляют о дискриминации православных верующих и приводят в качестве примера то, что власти в течение восьми последних лет медлят с передачей Казанской епархии Русской Православной Церкви колокольни и других зданий Богоявленского собора в Казани. В обращении также говорится, что государственная телекомпания „Татарстан“ проводит неприкрытую антироссийскую пропаганду».
Проблему взаимоотношений западного и мусульманского миров подробно рассматривает в своей статье «Ислам и Запад после 11 сентября» Александр Кырлежев в журнале «Континент». И хотя в заголовке как одна из сторон обозначен «Запад», сказанное в статье может быть соотнесено и с Россией, современным российским обществом, стремящимся к участию в глобалистских процессах и, в основном, столь же секулярному, как и западное. По мнению автора, знаковость события 11 сентября заключается в том, что «сегодня в политике (а таковой в настоящее время является мировая политика) снова стал значимым религиозный фактор. Это действительно серьезное изменение, если вспомнить, что в северо-западной части мира, которая определяет направление мирового развития, в последние столетия происходил и благополучно завершился процесс вытеснения религии из политического пространства». В данном случае «религиозным фактором» стал ислам. «В ответ на теракты 11 сентября секулярный Запад в лице своих политиков занял странную на первый взгляд позицию: с одной стороны, он объявил, что террористы не имеют ни национальности, ни религии, а с другой — начал широкомасштабную кампанию по борьбе с исламистами». По мнению автора, «секулярный мир таким образом продемонстрировал верность своим цивилизационным основам… Борьба ведется не с религией, а с террористическими организациями». И все же противоречие в подобной установке налицо: «Основанная на принципиальном разведении политики и религии, она, тем не менее, учитывает религиозную составляющую конфликта». При этом «религиозность как бы выносится за скобки».
Далее автор цитирует различные материалы, в том числе выступления исламских духовных лидеров, которые говорят «о том, что определенные места Корана представляют собой „ясный текст, вменяющий враждебность к неверным, ненависть к ним и непричастность им“. „Неверными“ могут быть также и государства, среди которых, помимо Америки, называется и Россия».
Безрелигиозное общество, по мнению Александра Кырлежева, «возникло в результате длительной эволюции и, как привыкли считать на Западе, является „историческим завоеванием“, смысл которого в том, что религии запрещено заниматься политикой». Совсем иное дело — ислам, «в котором нет и не может быть никакого разделения религии и культуры, веры и разума, общины верующих и политического сообщества. А поэтому, говоря строго, в исламе не может быть и никакой секуляризации… Исламский мир, или, точнее, мир ислама, — это „другая вселенная“, и мы, христиане-европейцы, еще очень плохо это осознаем».
«Можно предположить, что если бы Запад пришел на Восток со своей религиозной истиной, то мусульмане могли бы ее и принять, — считает Александр Кырлежев. — И, может быть, именно христиане смогут в нынешней ситуации помочь мусульманам разобраться с императивами и опасностями так называемой модернизации». Подводя итоги, нужно сказать, что религиозно-цивилизационное противостояние Запада и исламского Востока является действительным и очень острым противостоянием. По существу, речь идет о жизни и смерти. Позиция взаимоисключения, которая ведет к акциям «цивилизационной мести», — слишком реальна и слишком опасна для обеих сторон.
Проблему противостояния в религии поднимает в своей статье «Религия и конфликт: истоки проблемы и пути разрешения» заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата протоиерей Всеволод Чаплин. По мнению автора, «привычный 'межрелигиозный' конфликт сменяется конфликтом нового типа, в котором сталкиваются сторонники секулярного миропорядка и приверженцы общественного устройства, основанного на требованиях религии… Многим социально активным религиям нужен весь мир — мир земной, поскольку их последователи убеждены, что небесным уже обладают». Поэтому они считают, что «общество, в котором живут последователи данной религии, должно быть устроено по ее законам».
Некоторые надеются, говорит протоиерей Всеволод Чаплин, что носители таких убеждений изменят свое мнение в ходе экономических преобразований и прогресса, а значит, для устранения опасности 'возрождения иррационализма', дескать, все средства хороши. «Однако подлинная терпимость, на наш 'непросвещенный' взгляд, должна предполагать уважение к любым выстраданным людьми взглядам и их носителям, а в описанном нами случае речь идет вовсе не о мизерном меньшинстве населения Земли… уже сейчас можно попытаться понять, как на глобальном уровне предотвратить эскалацию конфликтов, вовлекающих религиозный фактор. Прежде всего, как представляется, необходимо гармонизировать соотношение секуляризма и целостно религиозного мировоззрения в области обустройства межчеловеческих отношений на национальном и глобальном уровнях». Как пишет автор, для этого «следует отказаться от диктата индивидуализма над коллективизмом, приоритетов потребления и вообще ценностей земного существования над религиозными и моральными ценностями и святынями, сугубо секулярных основ общественного устройства над религиозными установлениями и традициями, принятыми в тех или иных обществах… Впрочем, под видом борьбы за права человека не стоит навязывать обществу несвойственных ему моделей отношений религии и государства, привычных, например, для некоторых западных стран». Автор заканчивает статью следующими словами: «Если глобализация перестанет быть улицей с односторонним движением, если мир придет к подлинному культурному многообразию, воспринимаемому не как повод 'просвещать' и 'изменять', но как богатство человеческой семьи, способное служить гармонии и миру — количество 'религиозных' войн наверняка сократится».
Проблему современных информационных войн, направленных против Русской Православной Церкви, поднимает Кирилл Фролов в своем выступлении «Кто, зачем и почему „копает“ под Русскую Православную Церковь?». Автор говорит о том, что «профессиональная информационная политика является одним из самых слабых мест миссии нашей Церкви». Между тем, «против Русской Православной Церкви, на всей ее канонической территории ведется профессиональная информационная война».
Приводя примеры, автор говорит о фильме «Русские в исламе», снятом при поддержке руководства Приволжского округа: «Фильм повествует о том, как несколько русских жителей Петрозаводска приняли ислам ваххабитского толка. Авторы не скрывают пропагандистского характера этого телеопуса, который планируется продемонстрировать на ОРТ». В Москве планируется открытие исламского университета, который должен выпускать 50 мулл в год, где государство должно обеспечивать полное финансирование и полный пансион студентам: «Представьте себе, какая истерика поднялась бы, если Церковь потребовала полного гособеспечения Свято-Тихоновского института, у которого до сих пор нет своего общежития и преподаватели получают мизерную зарплату! В московских вузах введены квоты для мусульман. А почему не для православных карпатороссов, сербов? Ведь это исторические союзники России!». Далее автор рассуждает о попытках мусульманского лобби получить влияние во властных структурах.
Говоря о другом антицерковном проекте, Кирилл Фролов упоминает средства массовой информации, близкие к «Фонду эффективной политики» Глеба Павловского, которые «пытаются навязать обществу т.н. „Российскую православную автономную церковь“ во главе с осужденным за педофильство Валентином Русанцовым (лишенным сана и Русской Православной Церковью, и Русской Православной Церковью Заграницей)»: «Эта маргинальная, микроскопическая структура, которая насчитывает меньше последователей, чем прихожан в среднем московском приходе, раскручивается как „альтернативная Церковь“. Роль „суздальцев“ просматривается достаточно ясно — они нужны тем, кто оказывает им политическую поддержку, только для ослабления Русской Православной Церкви».
Православным ответом на «информационный вызов», по мнению Кирилла Фролова, «должно стать построение мощной и разветвленной информационно-аналитической системы Русской Православной Церкви, включающей центральные органы — информационно-аналитический центр, пресс-службу общецерковное информационное агентство, общественно-политическую газету, освящающую события в обществе и государстве с православных позиций телерадиокомпанию». Также автор от имени Союза православных граждан выдвигает ряд и других требований, направленных на сохранение единства Русской Православной Церкви.
На сайте «Радонежа» опубликована статья Олега Белякова «О „детской болезни“ левизны в Православии». Автор отмечает, что в среде православных существует проблема «смешения, а иногда и подмены истинно духовных целей сугубо социально-политическими», что «создает почву для будущих конфликтов в умах и душах тех самых людей, кто искренне желает изменить окружающий мир к лучшему». Олег Беляков отмечает, что «предпосылки для того, чтобы говорить об увлечении православных соотечественников левыми — т. е. коммунистическими — идеями и практикой существуют», и они обусловлены реформами 90-х и «их сокрушительными последствиями для большинства населения».
Говоря о достижениях советского строя, автор отмечает, что «у православного русского не может найтись слов оправдания для тех „великих целей“, ради которых расстреливали священников, попирали святыни, крушили церкви, веками свидетельствовавшие о самой великой ценности, хранимой народом со времен Крещения Руси». Олег Беляков предупреждает разговоры о «перегибах», замечая: «Когда кончились „перегибы“, кончился и социализм».
Рассуждая о сегодняшнем «брожении умов», автор говорит: «Проект „христианского социализма“ выглядит крайне заманчиво, как для теоретиков, так и для практиков с той и с другой стороны». «Когда говорят о „христианском социализме“, православные теоретики часто, по сути, подразумевают преобладание православных идей и ценностей при социалистической организации общества и экономики», — отмечает автор. Со стороны коммунистов проекты слияния коммунистической и христианской идей выдвигаются реже, что «свидетельствует, помимо прочего, и о том, что такой „расклад“ их вряд ли устраивает». Далее автор цитирует ряд программ и текстов, в которых приводятся рассуждения о христианско-коммунистическом обществе. Автор отмечает, что подобная идея родилась скорее как «единение перед лицом общего „врага“ на основе согласия по отдельным, наиболее актуальным именно в данный конкретный исторический период вопросам» и это «не самая лучшая основа для выработки единой концепции, и далеко не бесспорный аргумент в пользу возможности ее существования в принципе». Говоря о «привлекательности» идеи, автор ставит вопрос — а готовы коммунисты идти «на такого рода идеологический и духовный союз, на преодоление атеизма (и останутся ли они после этого коммунистами?) и — шире — о совместимости православной веры и коммунистической идеи и практики в целом». Обращаясь к теории марксизма, Олег Беляков цитирует статью о. Сергия (Булгакова) «Карл Маркс как религиозный тип»: «В воинствующем атеизме Маркса мы видим центральный нерв всей его деятельности, один из главных ее стимулов, борьба с религией есть […] истинный, хотя и сокровенный, практический мотив и его важнейших чисто теоретических трудов… Вся доктрина Маркса, как она вытекла из основного его религиозного мотива — из его воинствующего атеизма: и экономический материализм, и проповедь классовой вражды».
Автор указывает на ряд положений коммунистической теории, которые не могут быть «безоговорочно приняты верующим человеком без понимания таящихся в этом соблазнов и опасностей». Во-первых, это «квазирелигиозная природа коммунизма». Во-вторых — коммунистическая идея — это попытка «оптимально обустроить свое земное бытие без Бога, исходя из конечности человеческого существования». И либерализм, и коммунизм, отмечает автор, объединяет «экономический детерминизм, материалистическое объяснение общественных процессов, вера в превосходство человеческого рацио, которое одно только и способно выдать тот или иной исторический результат». По сути, десятилетия коммунизма подготовили погоню за материальными ценностями и торжеством плоти либерализма.
Автор выступает против попыток некоторых журналистов увидеть в советском прошлом воплощение христианских идей, соединение православия и коммунизма. В связи с этим автор цитирует Николая Бердяева, который в работе «Истоки и смысл русского коммунизма» отмечал: «Особенно ненавидел Ленин всякие попытки соединить христианство с социализмом».
При этом Олег Беляков допускает, что коммунисты, заинтересованные в победе на очередных выборах, будут «присматриваться» и к православным гражданам России, «которые представляют собой лакомый „электоральный кусок“ для любой политической силы».
Автор отмечает, что сама вера в «митинг» более, нежели в молитву — уже отход от Православия. А поиск политических «виновников» и пути их свержения чужды православному сознанию, и причина таких «настроений» лежат не во внешней и внутренней политике государства: «Вопросите вашу православную совесть и в ней найдете ответ на этот мучительный вопрос. Грех, тяготеющий над нами, — скажет она вам, — вот сокровенный корень нашей болезни, вот источник всех наших бед и злоключений. Грех растлил нашу землю, расслабил духовную и телесную мощь русских людей… Мы захотели создать рай на земле, но без Бога и Его святых заветов. Бог же поругаем не бывает» (Митрополит Иоанн (Снычев).
Олег Беляков делает вывод: «Вместо того чтобы воспользоваться данной нам передышкой для укрепления в нашем обществе ценностей Православия, мы втягиваемся в политические схватки и митинги, теряя драгоценное время, отпущенное нам для нашего земного бытия. Опять мы дерзаем считать себя в силах переустроить этот мир по собственной воле, забывая слова Спасителя: Без Меня не можете делать ничего (Ин.15,5)»
Вдогонку прошедшей дискуссии о целесообразности празднования в России Хеллоуина хочется процитировать несколько заголовков сообщений с информационной ленты агентства «Русская линия»: «Католическая церковь во Франции пытается бороться с празднованием Хэллоуина», «Австрия: трагические отголоски празднования Хеллоуина», «В разгар Хэллоуина застрелены двое молодых людей», «Празднование Хэллоуина закончилось разграблением города».
На сайте «Фома-Центра» (а затем и на сайте «Правда.Ru») опубликовано интервью диакона Андрея Кураева под названием «„И все же небо становится ближе…“ О конце света, Антихристе, Апокалипсисе». Говоря об Антихристе, Андрей Кураев отмечает, что «приставка „анти“ в греческом языке означает не только „против“, а еще и „вместо“. Антихрист приходит ВМЕСТО Христа, т. е. подменяет собой Христа». Возвращаясь к предыдущей статье, можно сказать и о том, что политика приходит вместо молитвы. А «поскольку Антихрист идет, чтобы прельстить „аще возможно и избранных“, это означает, что предметом его специального интереса будет контроль над жизнью тех, кто ему опасен, т. е. контроль над жизнью христиан». По мнению диакона, «антихрист как земной правитель берет на себя контроль над тканью социальных отношений, а через систему массовой информации и систему образования он контролирует идеологию общества и тем самым влияет на разум людей. Массовый человек, человек „толпы“ последних времен будет воспитан и сформирован так, что для Христа в его жизни просто не будет места. Это будет ему неинтересно, потому что, во-первых, само общество не будет ставить вопросы о Христе, а во-вторых, оно будет предлагать слишком поспешные ответы на них. Начиная от того, что Христос — просто великий целитель древности, „Кашпировский“ первого века, или же это один из инопланетян, которые к нам прилетают, а может, и один из махатм, но нам до него дела нет…». Чтобы сберечь свою душу, кроме всего прочего, «надо иметь большую дистанцию от средств массовой информации, наблюдать за собою, не превращаюсь ли я, мои убеждения, мой мир, мой язык, просто-напросто в слепок, который сотворил телевизор… сегодня в России происходит смена языка: уходит язык традиционной христианско-средиземноморской культуры, и ему на смену идет жаргон, псевдо-восточно-оккультный: „карма“, „чакра“, „астрал“ и т. д. И в этом смысле за своими словами тоже надо следить, за своим языком, чтобы не начать осмыслять себя в совершенно нечеловеческих терминах».
Заканчивая беседу, диакон Андрей Кураев говорит: «Небо-то всегда становится ближе, потому что у неба одно желание — излиться на Землю дождем. Но люди постоянно раскрывают свои зонтики и этими зонтиками колют небо. Поэтому что ж на небо жаловаться? Сложи свой зонтик-то!».