 |
| Российская газета | Мария Городова | 24.07.2012 |
Растлители ненавистны Господу, и конец их всегда ужасен.
«Мария, здравствуйте! 
На днях по телевидению прошёл репортаж о том, как следаки, журналисты криминальной хроники и граждане-активисты накрыли притон. Всем в притоне заправлял растлитель-педофил, он же тренер: окопался, паскуда, под крышей секции по туризму и спортивному ориентированию. Осенью и зимой резвился в подвале, летом и весной — на природе. Надеюсь, теперь обдолбышу от наказания не отмазаться, и в местах не столь отдаленных его уж так сориентируют, что из всех развлечений уроду останется только одно: молиться да каяться.
В общем, оперативники — молодцы. Бдительные родители и чуткие соседи притона тире секции тоже. Но у меня вопрос: а куда Бог смотрел? Всё-таки жертвами становились дети, чаще всего итак обделённые, из неполных или неблагополучных семей. Неужели даже за такие преступления — а я как сейчас вижу парнишку, который про эти мерзости рассказывал: голос дрожит, срывается, его журналисты спиной к камере посадили, а всё равно не скрыть, что пацан сломанный какой-то, — так вот, Мария, неужели даже за такие преступления у Бога отсрочен приговор? Да, накажет выродка… Но когда-нибудь. Потом. Не в этой жизни. И не здесь — так чтоб другим пакостникам неповадно было, а там, в неведомом далеке, на том свете…"
Константин.
И вам, Константин, день добрый! Калейдоскоп событий, предстающих сегодня перед взором современного человека так разнообразен и, главное, так стремительно меняется, что мы невольно полагаем, будто и развитие сюжета «преступление — Божье наказание» будет также происходить едва ли не в режиме «живого времени» — on-line. Между тем как многовековая мудрость гласит: «Божья мельница мелет медленно, но верно».
Властительная Блудница
Заповеди, дарованные человеку Господом, — это фундаментальные законы устройства нашего мира. Их нарушение неизбежно приводит к погибели нарушителя. Другое дело, что временной отрезок, позволяющий наблюдать сам процесс воздаяния, ограничен рамками нашей жизни. Вот потому иногда и кажется, будто «нечестивые торжествуют», а подлецы процветают. Торжество их и процветание, Константин, временно. А расплата неотвратима. Одна из самых кровавых, но вместе с тем и поучительных, историй Библии как раз об этом.
Иезавель была растлительницей. Услышав слово «растлитель», мы представляем что-то омерзительно низменное, похотливо липкое, гнусное. По сути, всё так. Но юная Иезавель, дочь верховного жреца и властителя языческой Финикии, ставшая женой израильского царя Ахава, была, по мнению историков, прекрасна. Порок принимает обличия влекущие и обольстительные гораздо чаще, чем мы к тому готовы. Именно это позволяет ему соблазнять, улавливать, развращать. Красавица Иезавель была растлительницей в полном смысле этого слова. То есть существом не просто нагло попирающим законы даже не человеческие, Божьи, но и своим примером совращающая нестойких. Иезавель была растлительницей, и её разлагающее влияние привело к гибели не только её слабохарактерного мужа царя Ахава, её детей и внуков, не только тех, кто был прямо соблазнён властительной блудницей, но и привело к падению всего Израильского царства. А само имя похотливой любодейки и по сей день звучит символом порока, коварства, подлости.
Выросшая в среде, активно отрицающей Господа, Иезавель, став женой царя Ахава, принялась навязывать Израилю культ божка плодородия Ваала. В Израильском царстве того времени находились такие, кто, отступая от веры в Бога Единого, поклонялся золотому тельцу. Но разнузданные оргии и групповое соитие, устраиваемые при дворе царицы в честь Ваала и его подруги богини Астарты, — это было уже слишком. Против богомерзкого культа восстали пророки, эти провозвестники воли Божьей на земле. Иезавель повелевает всех убить.
Истребляя пророков Господа и одновременно покровительствуя жрецам разнузданного культа (за столом царицы, как пишет Библия, кормилось 450 служителей Ваала и 400 волхвов Астарты), Иезавель начинает возводить капища, жертвенники, фаллические столбы, украшенные золотом да изумрудами, посвящая их нечестивым идолам. В пышные празднества в честь Ваала и Астарты вовлекается всё больше и больше народа, возникает храмовая проституция. Предполагалось, что каждый личным участием в многочасовых оргиях должен помогать Ваалу оплодотворить ненасытное чрево богини земли Астарты, что послужит залогом доброго урожая и всеобщего процветания. Не тут-то было.
Отклонение от веры отцов незамедлительно приводит к жуткому бедствию — засухе. За засухой следует голод. Причем голод такой силы, что он касается даже царского двора: Ахав вынужден кочевать в поисках пропитания для своей кавалерии. Ирония заключалась в том, что именно Ваалу приписывалась власть исторгать из хлябей небесных живительную влагу и изливать её на лоно земли. Но вот влаги-то как раз и не было. Сколько ни бесновались жрецы, ни скакали, ни резали в исступлении себе вены, дождя как не бывало. Небеса разверзлись только по молитве великого пророка Божьего Илии — пламенного борца за чистоту веры, бесстрашного обличителя Иезавели. Господь услышал молитвы Илии, дождь выпал. Народ получил наглядный урок. Голод забрал многих, но вот тех, кто не преклонял колен перед богомерзкими идолами, беда обошла стороной.
Грязное дельце
Константин, только не надо полагать, будто растление затрагивает лишь человеческое тело. Если бы! Нет, растление обезображивает душу, убивая совесть — этот голос Божий в нас. Неслучайно поступки растлителя бессовестны.
Однажды царь Ахав, победоносно разбив очередное вражеское войско, решил наконец-то заняться благоустройством своей резиденции. На беду рядом с роскошным дворцом Ахава располагался виноградник некоего Навуфея. Не было в том винограднике ничего особенного: участок как участок, только в опасной близости от дворца. «Хорошо было бы разбить тут овощной сад», — подумал Ахав и отправился к Навуфею. «Отдай мне свой виноградник, ибо он близко от дома моего, а я тебе дам другой, лучше этого. Или же дам серебра», — предложил царь. «Сохрани меня Господь, чтобы я тебе отдал наследство отцов!» — вознегодовал Навуфей. Его горячность объяснялась просто: в Израиле того времени земля предков была свята, отчуждение её в чужие руки было запрещено. Более того, если участок всё-таки продавали, например, по причине обнищания владельца, закон обязывал вернуть его истинному хозяину назад, причем без возвращения тем взятых за землю денег.
Получив от Навуфея отпор, Ахав опечалился: «и в смущенном духе лёг на постель свою, и отворотил лице своё, и хлеба не ел». Реакция мужа привела Иезавель в бешенство: «Что за царство было бы, если бы ты так поступал! Встань, ешь хлеб и будь спокоен! Я доставлю тебе виноградник!» То, что проделала коварная дальше, было расценено Господом как поступок не менее мерзкий, чем разнузданные оргии.
Взяв царскую печать, Иезавель от имени мужа пишет послание к старейшинам города, где проживал несчастный владелец виноградника: «Объявите пост и посадите Навуфея на первое место, и против него посадите двух негодных людей, которые свидетельствовали бы против него и сказали: „Ты хулил Бога и царя“ А потом выведите его и побейте камнями, чтоб он умер».
Пост в стране объявляли в годину бедствий. Хула на Бога и царя в такое время однозначно вызывала народное негодование. Место, куда должны были посадить беднягу Навуфея, гарантировало, что народный гнев не замедлит найти виновника всех бед, а наличие двух «свидетелей» придавало расправе видимость законности. Кроме того, «суд» происходил не в столице, и всё это исключало даже намёк о заинтересованности царственной семейки в грязном дельце. Первый в истории человечества рейдерский захват прошёл успешно: Навуфея забили камнями — казнь крайне мучительная. Его сыновей тоже. Вожделенный участок отошел к Ахаву на совершенно законных основаниях: земли государственных преступников всегда доставались государю.
Растерзанное зло
Конечно, конечно, Ахав был опечален, что всё так вышло. Но, собственно говоря, дело уже было сделано, причем сделано абсолютно законно, да и кому в голову могло прийти обвинять царя в расправе над каким-то Навуфеем. В общем, с утра Ахав пошел осматривать виноградник. Тут он и встретил пророка Илию.
«На том месте, где псы лизали кровь Навуфея, они будут лизать твою кровь.» — начал обличение бесстрашный святой. Ахав не был законченным негодяем, дух покаяния коснулся его сердца. «Разодрал он одежды свои, и возложил на тело своё вретище, и ходил печально» Потому, как пишет Библия, приговор, вынесенный Господом Ахаву, был отсрочен: «И было слово Господне: за то, что Ахав смирился предо Мною, Я не наведу бед в его дни; во дни сына его наведу беды на дом его».
Раскаяние Ахава было недолговечным. Оттого и помилование вышло временным. Смерть, настигшая безвольного, была показательна: один из лучников натягивал тетиву и стрела — случайно! — вонзилась в тело царя, пройдя «сквозь швы лат» (такой шов не бывает больше 5 мм!). Воистину, того, от кого Господь отнял Свою длань, не сохранят даже и латы. Ахав умер, а бесстыжая Иезавель продолжала творить свои гнусности.
Предвижу, Константин, вопрос. Так почему всё-таки паскудница не была наказана сразу? Уж от такой заматерелой развратницы трудно ожидать покаянного смирения перед Господом. Дело в том, что в сюжете «преступление — Божье наказание» кроме преступника, жертвы и Бога должно присутствовать хотя бы еще одно действующее лицо. Например, пламенный пророк Илия, ставший устами Всевышнего. Или благородный царедворец Авдий, с риском для жизни прячущий пророков от мстительной Иезавели. Ваши следаки, накрывшие притон. Бдительные соседи. Нужны те, кто не попускает злу торжествовать. Не Господь медлит, это мы слишком долго тянем с выбором: пасть ли нам перед злом на колени или пойти на него войной.
В истории с Иезавелью некий Ииуй стал орудием кары Божьей. Кровавая расправа над сыном Иезавели и её внуком, по стечению обстоятельств, произошла на земле злосчастного виноградника. Что до гибели самой растлительницы, то она была ужасна. Ненавистную сбросили вниз из окна евнухи её же двора: так что «брызнула кровь на стену и на коней, и растоптали её». Отойдя от горячки битвы, Ииуй приказал отыскать «эту проклятую и похоронить её, так как царская дочь она». Но сколько слуги не искали, они «не нашли от неё ничего, кроме черепа, и ног, и кистей рук» — псы растерзали тело Иезавели.
Участь познавших «глубины сатанинские» всегда ужасна. В Апокалипсисе Господь называет именем растлительницы всех волхвующих последних времён и грозит карой не только им, но и «любодействующим» с ними, и их детям. А вот пророк Илия, издавна почитаемый в России, по сей день участвует в нашей жизни. Святому пророку молятся в дни засухи, в бедности и в гонениях. «Упраздни молитвами твоими, пророче, злые обычаи мира, паче (и особенно — М. Г.) погибельный и тлетворный дух века сего.» — есть в молитве святому и такие слова.
