Русская линия / Библиотека периодической печати / ЛОВЦЫ ЧЕЛОВЕКОВ

На прошлой неделе 25 февраля Патриарх Московский и всея Руси Алексий отметил день тезоименитства. Об этом сообщает сайт «Регионы России». В этот день чтится память святителя Московского Алексия, всея России чудотворца. Подробно о святом митрополите Алексии рассказывается в «Православной газете». «Митрополит Алексий к высокому званию пастырского служения был призван чудесным образом еще в детстве. Родился он в Москве в 1293 году и при крещении наречен Елевферием. Однажды отрок Елевферий, расставив в поле сети для ловли птиц, задремал. Вдруг он услышал голос: „Алексий! Что напрасно трудишься? Будешь человеки ловящь!“. На 20-м году жизни Елевферий поступил в московский Богоявленский монастырь и получил еще в детстве нареченное ему имя: Алексий». Алексий стал «истинным ангелом-хранителем и утешителем» России: «миротворцем, пастырем и наставником, заступником и питателем — словом, светильником веры и благочестия».
«Многие сотни православных москвичей пришли 25 февраля 2003 года в Храм Христа Спасителя, чтобы поздравить Первоиерарха Русской Православной Церкви с днем тезоименитства. В праздник Иверской иконы Божией Матери и святителя Московского Алексия здесь состоялось торжественное богослужение, за которым Святейшему Патриарху сослужил собор архиереев Русской Православной Церкви, а также представители Поместных Православных Церквей, настоятели московских монастырей и храмов», — так пишет о дне тезоиментиства Патриарха официальный сайт Русской Православной Церкви.
Газета «Московский комсомолец» опубликовала статью Сергея Бычкова «Молитвенник всея Руси», приуроченную ко дню тезоименитства Святейшего Патриарха Алексия. В статье кратко рассказывается о детстве, юности Патриарха, о его служении: «Как и многие его сверстники, он рос спортивным мальчиком: мечтал стать мотогонщиком, профессионально занимался греблей, играл в шахматы. Он мог погибнуть, когда ему исполнилось 10 лет. В 1939 г. Красная армия вошла в свободную Прибалтику. Так началась военная эпопея его жизни, которая длилась с небольшими перерывами 6 лет. Его отец стал священником в 1940 г., а он с детства прислуживал в храме и также мечтал стать священником». Мечта исполнилась. Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Алексию исполнилось 74 года: «Он уже прожил ровно столько, сколько просуществовала советская власть. 13-й год он несет тяжелое бремя патриаршества. Многое сделано за это непростое время. Его упрекают в том, что он недостаточно решителен, порой слишком снисходителен. Но он — первосвятитель Русской Церкви и смотрит на жизнь не с сельской колокольни, а как всероссийский пастырь. Самое главное — своей жизнью он стремится зажечь епископат и священников на духовное служение».
Также на прошлой неделе день рождения отмечал и другой известный в церковных и светских кругах служитель Православной Церкви — диакон Андрей Кураев. В связи с сорокалетием, а также за многолетние миссионерские труды Святейший Патриарх Алексий удостоил диакона Андрея Кураева ордена преп. Сергия Радонежского. Об этом сообщает патриарший сайт «Седмица.Ru».
А газета «Известия» опубликовала статью «Приключения миссионера», в которой автор Валерий Коновалов рассказывает читателям о «популярном богослове и дипломированном атеисте, друге рокеров и враге оккультистов, домоседе и путешественнике» — диаконе Андрее Кураеве. В статье рассказывается о том, как восприняли в семье крещение подающего надежды аспиранта МГУ, о времени обучения в семинарии, о трудностях, которые последовали на работе отца после этого. Автор включает в статью интервью с о. Андреем, в котором касается вопросов карьеры и востребованности, успешности — тех составляющих, которые называет сам Кураев: «Я сам себе завидую. У меня даже есть чувство некоторой вины перед однокурсниками по университету, среди которых есть люди очень яркие, талантливые. Но я смотрю, как мне живется и как — им. У меня есть то, о чем мечтает любой интеллигент. Общение с обществом. Востребованность, которая даже превосходит мои возможности. То, что я пишу, издается, распространяется. А книги, что пишут в Институте философии Академии наук и на философском факультете МГУ, издаются тиражом в 500 экземпляров, так что, по сути, автор сам их покупает и раздаривает. У меня обратная ситуация, в мире философии я сейчас, наверное, самый издаваемый автор в России… И потом — я чувствую, что от многих неприятностей меня хранят молитвы тех людей, что по всей России поминают меня. Я живу хорошо не по грехам моим — но по их молитвам».
Затрагивается в интервью и вопрос о духовном состоянии сегодняшнего общества. Отец Андрей убежден, что «количество верующих в России сейчас раза в три превышает количество жителей. Поскольку один и тот же человек способен одновременно верить в разное». Сам Кураев так говорит об этом: «Люди готовы воспринимать любой бред, не давая себе отчета, какие это влечет за собой последствия, какие обязанности возлагает на них принятая ими вера. Это и есть главное искушение оккультизма. Это отказ думать, отказ выбирать. Зачем? Так хочется с полным комфортом — на 600-м „Мерседесе“ — въехать сразу в царство небесное». Статью завершают выдержки из выступления диакона Кураева на рок-концерте в Санкт-Петербурге: «Душа — это то, что болит у человека, когда все тело здорово. Не сердечная мышца болит, не левый желудочек, а душа. Болит — и своей болью доказывает, что она есть».
Боль души — это то, с чем живет человек уже не одну тысячу лет. И современная наука, как, впрочем, и разного рода оккультизм, магизм, духовные практики не способны предложить средства для исцеления. Лишь в православии возможно облегчение этой боли, лишь здесь, в обращении к Исцелителю душ и телес наших — дается исцеление. Именно этим обуславливается «консерватизм» Православной Церкви, в котором сегодня так часто ее обвиняют. Сайт «Правда.Ru» посвящает этому вопросу большую статью «Почему православие консервативно». «Первая причина консерватизма Церкви состоит в том, что христианство — историческая религия, то есть вера, базирующаяся на историческом событии, когда Иисус Христос пришел на землю и пострадал за людей. Это событие уникально, неповторимо… В этой конкретной адресации к определенной точке пространства и времени, когда мы верим не просто в отношения между Богом и человеком, но и в событие, — смысл консерватизма Православной Церкви. Ведь, действительно, человек не в силах менять прошлое, и чем ближе к этой точке, тем значимей событие для церковного человека. На Христа ведь тоже можно смотреть по-разному — и глазами фарисеев, и глазами толпы». Христиане же — те, кто смотрит на Христа глазами Апостолов: «Из 12 апостолов только Иоанн умер своей смертью, остальные были убиты и до самой смерти свидетельствовали существование Христа и свою любовь к нему… А любовь — самое консервативное из человеческих чувств».
Однако консерватизм Церкви не означает полного отделения ее от сегодняшнего общества, от его проблем и потребностей. Одной из таких проблем сегодня стал вопрос образования священников, подготовки преподавателей для преподавания в школах нового предмета «Основы православной культуры». Об этом — статья Светланы Солодовник «Возвращение церкви к государству». Автор рассказывает о том, что к середине 90-х «Церковь встала перед проблемой унификации своей образовательной системы». Учебным комитетом под руководством его председателя и ректора Московской духовной академии архиепископа Верейского Евгения была разработана примерно следующая концепция реформы: «Внести в программу семинарий и академий предметы общегуманитарного профиля (такие, как литература, социология, политология, а также всенепременные физкультура и ОБЖ), так сказать, светский компонент и получить «под него» государственное лицензирование и в дальнейшем государственную аккредитацию духовных школ на основе стандарта «теология». На этом основании «Церковь и надеется обеспечить своих учащихся дипломами государственного образца». «Училища — среднее подготовительное звено — решено сделать трехлетними, семинарии превратить в пятилетние высшие учебные заведения, а академиям (три года) придать статус научно-учебных учреждений, создав при них диссертационные советы по защите кандидатских и докторских работ». Поднимается и вопрос взаимодействия школы и Церкви: «Немалую роль в продвижении «Основ» на школьную парту сыграл столичный Православный Свято-Тихоновский богословский институт (ПСТБИ)… В большой степени стараниями ПСТБИ разработан государственный стандарт по «теологии» — нормативный документ, который должен помочь духовным школам вписаться в государственную систему образования».
Не все церковное сообщество относится к реформе с энтузиазмом: «есть и принципиальные противники реформы. Их доводы сводятся, как правило, к тому, что преподавание гуманитарных предметов приведет к размыванию традиций духовной школы (невозможно же вырастить, скажем, «своих» преподавателей-политологов для всех семинарий) и, как следствие, к ее секуляризации». Но в Церкви надеются, что «от государственного лицензирования в случае необходимости можно будет отказаться».
Автор заканчивает статью словами сожаления о том, что «между государством, обществом и Церковью практически нет диалога, и каждая из сторон предпочитает «играть в закрытую», прибегая к тому, что специалисты называют технологиями навязывания».
Однако, кроме попыток реформировать духовное образование, Церковь интересуется и другими процессами, происходящими в обществе. В частности, на факультете журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова прошел круглый стол «Государство и Церковь в 2002 году: Медийная проекция», который был посвящен «информационным войнам в сфере религии». По сообщению сайта «Newsru.com», «в основном докладе, с которым выступила Ксения Лученко, говорилось о том, что в 2002 году в прессе было проведено несколько «конфликтных» медийных кампаний, связанных с Русской Православной Церковью. Это, в частности, серии публикаций по поводу предложения сенатора Старикова передать в собственность Церкви землю, новой фазы православно-католического конфликта, вызванной учреждением католических епархий в России, а также введения в школьную программу предмета «Основы православной культуры». По мнению докладчицы, «можно утверждать, что в сфере религии пока еще не было информационных кампаний, организованных в соответствии с четкой стратегией».
Разговоры о медийных кампаниях против Церкви вплотную подводят нас собственно к вопросам использования PR-технологий. Пока в основном мы наблюдали за тем, как эти технологии использовались против Церкви. Примеров тому множество: начиная с шумихи вокруг ИНН и заканчивая выставкой в Сахаровском центре. Соответственно, возникает вопрос — а может ли Церковь использовать PR-технологии и если «да», то как. Вопросу о том, насколько PR стал близок православию, можно прочитать в интервью «Церковный PR: «Батюшка с человеческим лицом», в котором представитель журнала «Советник» в Екатеринбурге Евгений Потапов беседует с руководителем миссионерского отдела Екатеринбургской епархии Русской Православной Церкви священником Владимиром Зайцевым.
Автор материала отмечает, что «было бы пока преувеличением говорить о церковном PR как о выстроенной системе технологий. Однако совершенно очевидно, что в Свердловской области со стороны епархии ведется вполне грамотная работа в сфере связей с общественностью, особенно в части проведения мероприятий, рассчитанных прежде всего на СМИ». Об этом же говорит и о. Владимир: «Наша главная задача — это изменение нравственного облика людей. При этом мы изначально исходим из следующего постулата: Екатеринбургская епархия, находясь на территории Свердловской области, ответственна за всех людей, которые живут на ее территории независимо от их вероисповедания или отсутствия такового. Ответственна перед Богом. И даже на тех, кто редко или вовсе не испытывает нужду в проповеди по мировоззренческим соображениям, мы стараемся позитивно влиять своим добрым примером. Здесь используются все информационные возможности, которые к настоящему времени имеет Екатеринбургская епархия. И, естественно, кое-что тут позаимствовано из светского опыта: как подавать информацию, как ее развивать, закреплять, что к ней добавить или от чего воздерживаться».
О. Владимир отмечает, что задача сегодняшнего «церковного PR» — «показать батюшку с человеческим лицом, отмести все те псевдопретензии к православию, которые, что греха таить, подсознательно существуют у малообразованной части людей и связаны с инквизицией, крестовыми походами. Кроме того, мы хотим донести до сознания граждан, что человек, который сотрудничает с Церковью, имеет намного больше возможностей реализовать себя в жизни, чем тот, кто отказывается принять участие в наших помыслах и стремлениях». Екатеринбургая епархия, известная своей активной позицией, уже может поделиться и рядом акций, проведенных по правилам PR-технологий, хотя «еще мы далеки от того профессионализма, который демонстрируют специалисты в политической жизни».
На вопрос о привлечении на работу профессиональных пиарщиков, священник отвечает: «Россия — православная страна с достаточно определенным монорелигиозным полем, потому что и до революции, и сейчас все конфессии, присутствующие здесь, составляют меньшинство. И вывод напрашивается сам собой: мы должны в этой сфере — межконфессиональной — работать профессионально. Причем этот профессионализм должен иметь православные ориентиры. Так что мы будем выращивать и воспитывать своих специалистов, которым будет ведом ответ на вопрос: а зачем и кому это нужно? Этот ответ простой: помочь человеку в его общении с Богом, достижении Царства небесного… Мы пользуемся светской литературой по связям с общественностью, но мы имеем соответствующие очки на глазах. Так, мы никогда не будем прибегать ко многим из тех приемов, которые светские специалисты используют в политических кампаниях. Может быть, для политиков моральное здоровье их последователей не важно. А для Церкви оно — ее первейшая забота».
Кстати, результатом одной из удачных акций, проведенных сотрудниками Православного братства Екатеринбургской епархии, можно считать закрытие содомитского клуба «Клон». Развлекательное заведение было открыто в здании, построенном на месте разрушенного некогда храма. Клуб просуществовал меньше месяца и был закрыт из-за массовых выступлений против существования подобного заведения.
Проблема «прав меньшинств» сегодня, как никогда остро, стоит, например, в Европе и Америке, где, по свидетельству жителей этих стран меньшинства имеют больше прав, нежели большинство. Это же отношение изложено и в проекте конституционного договора Европейского Союза. Свои замечания по этому поводу высказал, в частности, председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл: «Верующих также беспокоит то, как эти ценности будут интерпретироваться при принятии практических решений, например, в области отношений полов, существования института брака, применения достижений науки, информационной и культурной политики. К сожалению, мы наблюдаем настойчивые попытки закрепить на уровне Европейского Союза нормы, не соответствующие религиозному и мировоззренческому выбору некоторых народов. Так, достаточно привести пример одобренной Европейским Парламентом в январе этого года резолюции о правах человека, в которой есть призывы провести на общеевропейском уровне кампанию в поддержку гомосексуальных браков и добиться разрешения на посещение женщинами Святой Горы Афон. В последнем случае грубо попирается религиозная традиция одного из государств Европейского Союза, в котором для большинства граждан норма, принятая сегодня, является понятной и непререкаемой. Почему же меньшинство, не понимающее этой нормы, получает возможность через механизмы управления Евросоюза навязывать свою точку зрения большинству?»
О диктате меньшинства — статья Константина Крылова «Маленькие и вредные» в газете «Консерватор». «Первое представление об «угнетенных меньшинствах» и их неотъемлемых правах современный человек получает, как правило, не из личного опыта, а прямиком из кладезя всяческой премудрости, то есть из диснеевских мультфильмов. Я имею в виду сериал «Том и Джерри"…. Современные «меньшинства» с их бесконечным вымоганием себе прав и привелегий — это вот такие «мышата Джерри». Как правило, это небольшие сообщества людей, поставившие своей целью сесть на шею «большинству» и на этой шее ездить. Но для того чтобы на эту шею взобраться, им необходимо навязать себя обществу — и они это делают, иной раз весьма изобретательно… Мнение о том, что меньшинства — это «другие», «инакие», чья «инаковость» заслуживает уважения или хотя бы интереса, ни на чем не основано (кроме пропаганды тех же меньшинств). Они все удивительно похожи друг на друга, несмотря на различие демонстрируемых отличительных признаков — социальных, расовых, идеологических, религиозных или сексуальных. Стройные колонны одинаковых зубастых мышат, спастись от которых несчастному коту нет уже, кажется, никакой возможности…»
С иллюстрацией к этому тексту можно ознакомиться в новостной колонке сайта «Седмица.Ru»: «Суд королевской скамьи канадской провинции Саскачеван признал виновным в разжигании ненависти человека, разместившего в местной газете цитаты из Библии, осуждающие гомосексуализм. После того, как газета «Саскатун стар финикс» опубликовала цитаты из Библии в разделе частных объявлений в 2001 году, три активиста гей-движения Саскачевана обратились с жалобой в Комиссию по правам человека провинции. После рассмотрения жалобы комиссия издала распоряжение, согласно которому и газета, и Хью Оуэнс, разместивший объявления, должны были выплатить оскорбленным активистам по 1,5 тыс. канадских долларов (около 1 тыс. долларов США)… Таким образом, если следовать логике канадского судьи, соучастниками Оуэнса по делу о цитатах следует признать пророка Моисея, апостола Павла и Самого Господа Бога!».
Надо отметить, что существуют и религиозные меньшинства, которые могут состоять из одного лжепатриарха и группы его прихлебателей. Так, по сообщению РИА «Новости», на Украине «среди самозванных украинских «патриархов» недавно появился новый персонаж — «Предстоятель Вселенской Православной Церкви Всемирного Патриархата, его божественная милость Абатар Первый"… Имя «Абатар» сложено из начальных букв трех слов, которыми определяет себя новый самозванный украинский «патриарх», — Аве (то есть Божественный) Батько Тараненко.
По сообщению официального сайта Украинской Православной Церкви, патриарх-самозванец «батько» Абатар I-й мечтает о том, что его «церковь» будет зарегистрирована. Батька, как говорится в информации, «прочитав «массу» богословской литературы и достигнув «совершенства»,. пришел к такому выводу: «Православную идеологию (догматику) нужно менять. И первым шагом к этому будет написание новой Библии». Вот так! Ни больше, ни меньше».
В роли «ущемленных меньшинств» выступали на прошлой неделе и исламисты Вологды: «На днях в Вологодскую мечеть обратились возмущенные мусульмане, родители нескольких учеников школы N7, с просьбой предотвратить «освящение» школьного здания православным священником. Агрессивный имам городской мечети Наиль Мустафа обратился в администрацию Вологды с требованием оказать воздействие на директора школы, якобы допускающего нарушение законов Российской Федерации». По сообщению «Русской линии», «заместитель начальника управления образования Вологды Ольга Линькова аргументировано заявила в ответ на наглое требование исламского фундаменталиста, что освящение школьного здания проводится по инициативе директора и педагогического коллектива школы вне рамок учебного процесса, и не может рассматриваться как нарушение прав мусульман, поскольку мусульманских детей никто не принуждает присутствовать при освящении».
В связи с подобными недоумениями, межконфессиональными препирательствами вновь встает вопрос об опасности религиозного терроризма, в который может вылиться даже такая, вроде бы, незначительная ситуация. О том, что такое религиозный экстремизм: «реальность или фикция?», рассуждает кандидат исторических наук, кандидат богословия А. Журавский. Анализируя понятия «экстремизм», «фундаментализм» и «терроризм», автор приходит к выводу, что «фундаментализм и экстремизм взаимосвязаны. Второе есть следствие и развитие первого. В своих крайних формах религиозный фундаментализм вырождается в экстремизм. В этом смысле, религиозный экстремизм (франц. extremisme, от лат. extremus — крайний) — это как раз приверженность к крайним взглядам и мерам в стремлении переустройства мира в соответствии с религиозными фундаменталистскими взглядами. Оказывается, что религиозный фундаментализм превращается в экстремизм тогда, когда нет никаких иных «удерживающих» форм идентификации: национальных, гражданских, родовых, имущественных, клановых, корпоративных… Его религиозный нерв — в обращенности не внутрь, а вовне. Не внутреннее преображение личности (это оказывается вторичным), а внешнее преображение мира. Если фундаментализм — катарская проповедь для своих, то экстремизм — это жесткое отношение к чужим. Но в этой интенциональности религиозный экстремизм еще не переходит в форму открытого насилия. Призыв к насилию и насилие — все-таки разные вещи. Однако именно экстремизм становится последней ступенью к возникновению терроризма». Автор заканчивает статью рассуждением об отказе от политкорректности в вопросах экспертной оценки и политическом применении термина «религиозный экстремизм» и его правовом ассоциировании с терроризмом: «Экспертное употребление этого термина необходимо для адекватной оценки ситуации. Лишь тогда экспертное сообщество России сможет предложить эффективные меры по противодействию и предотвращению дестабилизирующих общество и государство факторов религиозного характера».
Вопросы культурного наследия поднимает газета «Известия». В статье «Культурная оптимизация» Константин Гетманский рассказывает о том, что крупнейшей в России коллекции икон «грозит ликвидация». Это связано с тем, что «Минкультуры намерено в ближайшее время реорганизовать Музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. Его планируют присоединить к Третьяковской галерее, передав туда все фонды — более 10 000 экспонатов… Сотрудники Музея имени Рублева уверены, что все это — ликвидация уникальной коллекции, собранной за годы работы в тяжелой атмосфере атеизма». Дело в том, что для подобных экспонатов ни в одном хранилище Москвы нет подходящих условий. Третьяковская галерея уже отказалась принять эти фонды. Любопытно, что передать иконы Церкви, у которой они и были когда-то экспроприированы, сотрудники Музея не хотят ни при каком условии.
Проблеме сохранения древних икон посвящена статья в журнале «Фома», названная «Хранители: как беречь иконы». В ней рассказывается о реставраторах, «музейщиках», которые сумели сохранить многие бесценные иконы: «Очень тяжело слышать такое мнение, что «музей — это тюрьма икон, а музейщики их враги». Во многом благодаря музеям и их работникам икона могли сохраниться в советское время, и даже сейчас невозможно во всех храмах создать условия для хранения святынь… Иногда ради спасения святынь «музейщикам», любящим икону и преданным ей, приходилось по-настоящему бороться за сохранение святыни. Вот лишь один из бессчетного множества примеров того, как реставраторы исполняли свой долг. В 70-е годы реставрационный Центр должен был получить из Солвычегодска партию икон Строгановского письма, но их почему-то не присылали. Тогда в феврале работники центра сами поехали за иконами, полагая, что может потребоваться их помощь, например, чтобы упаковать иконы. Когда они приехали, то увидели, что музей в Сольвычегодске находится в закрытом храме, где нет отопления. Иконы были покрыты таким слоем инея, что невозможно было понять сюжеты. Директор местного музея сознательно не собирался их высылать, поскольку был очень враждебно настроен к «культовой живописи». Московские реставраторы были обыкновенными светскими, нецерковными людьми, но они просто не могли оставить иконы в таком состоянии и решили вывезти их сами. И попали в детективную историю. Директор музея договорился с администрацией города и милицией о том, чтобы на мосту, где должна была проезжать машина с иконами, ночью повесили знак «ограничитель груза». Запакованные сырые иконы пришлось оставить под «честное слово», что весной их переправят на пароме. Этого не сделали, только к концу года привезли в Москву, все в плесени. В итоге иконы пришлось реставрировать 15 лет, но их все же спасли».
Завершилась неделя Вселенской родительской субботой. В этот день в храмах совершалось поминовение всех усопших отец и братий наших. Проповедь, приуроченная к этому дню, опубликована на сайте «Православной газеты». В ней объясняется смысл и значение этого дня: «Нет человека, который бы пожил и не согрешил. Никто не чист от греховной скверны, хотя бы он и прожил на земле лишь один день. И поэтому в большинстве случаев смерть застает нас неоплатными должниками пред Богом, а между тем за гробом нет уже места для покаяния. Только в земной жизни человек может каяться и творить добрые дела, за гробом же он ничего не может сделать для улучшения своей участи, и его ожидает одно из двух: помилование или осуждение. Как же быть тем, кто не удостоен помилования на суде Божием, а между тем умер с покаянием и надеждою на спасение? Они могут получить себе помилование по молитвам живых, которые, оставшись на земле, обязаны ходатайствовать пред Богом за умерших, совершая о них поминовение. Это поминовение приносит усопшим великую пользу. Милосердный Господь наши молитвы, милостыни, заупокойные Литургии весьма дорого ценит и прощает вольные и невольные грехи преставившихся отец и братий наших. … Поистине поминать умерших — священная и высокая обязанность всех христиан, и мы должны всемерно исполнять ее. Какими средствами можно улучшить положение умерших? Молитва, милостыня и заупокойная Литургия. Молитва есть самый естественный и общедоступный способ ходатайства за умерших… Всегда и везде Бог примет нашу молитву, если только она приносится от чистого, любящего сердца и соединяется с верою в Иисуса Христа. Сам Спаситель уверяет нас в этом: Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам (Ин.16,23)».