 |
| Православие.Ru | Игумен Ефрем (Кутсу) | 23.07.2012 |
Продолжаем знакомить читателей с неисчерпаемой сокровищницей 
румынского Православия. Следующий в галерее великих румынских духовников и подвижников благочестия ХХ века — афонский старец Дионисий (Игнат; 1909−2004), широко известный во всем — не только православном — мире. Дадим слово настоятелю Ватопедского монастыря архимандриту Ефрему — тому самому глубоко почитаемому архимандриту Ефрему, об освобождении которого из заключения горячо молился весь православный мир, и Россия в том числе.
Архимандрит Ефрем Ватопедский о старце Дионисии (Игнате)
…Всякий раз, когда появляются рассказы очевидцев о современных благодатных старцах, мы преисполняемся радостью. Такие свидетельства — опора и укрепление для каждого христианина, в особенности для нас, монахов последних времен; Бог дарует нам их, чтобы показать, что подобные нам люди, жившие в тот же самый век злобы, греха и немощи человеческого естества, что и мы, пришли в меру святости.
Тем более меня радует теперь издание душеполезных слов[1] отца Дионисия из Колчу, которые впервые выходят в свет, потому что батюшку я знал лично — я и многие монахи нашего монастыря, — и всех нас несколько лет утешало его присутствие в одной из келий, принадлежащих Ватопедской лавре. После его преселения к лику небесных преподобных пришел час предложить эту «драгоценную жемчужину» (Мф. 13: 46) всему собору Церкви и благодати его слов сойти в сердца всех, кто склонит голову над этими страницами в смирении и духовном разумении.
Отец Дионисий пришел на Святую Гору в 1926 году в возрасте 17 лет. Его монашеская жизнь с самого начала в такой мере была сопряжена с бедностью, теснотой, трудами и искушениями, какую мы сегодня с трудом можем себе представить. В келью скита Колчу, посвященную святому Георгию, он переселился в 1937 году и до самого своего отшествия ко Господу, почти 70 лет, в терпении и жажде безмолвия пребывал в смиренном помещении площадью всего в 5 квадратных метров. Там, однако, он познал Христа и понял неложно, что, как говорил старец Иосиф Исихаст, в конце терпения, когда исчезает всякое утешение человеческое, в сердце нисходит сладость Божественного утешения.
Старец не был образованным человеком, но имел богатые духовные познания, или, иначе говоря, он вкусил благодати Духа Святого. Его слова были просты, как, впрочем, и сам он, но когда он говорил, тот, кто имел уши слышать (см.: Мф. 11: 15), таинственным образом проникался уверенностью, что через него говорит само Предание Церкви. Ему подошли бы слова святого апостола Павла: «И слово мое, и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении Духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1 Кор. 2: 4−5).
Батюшка вселял мир в сердце каждого, кто стучался в дверь его кельи. Румыны, греки, русские, болгары и другие, приезжавшие из самых неожиданных уголков мира, миряне и монахи, получали ответы на свои самые глубинные, экзистенциальные вопросы, получали совет и помощь в том, как познать глубины своего сердца, обретали покой. Старец не уподоблялся мудрецам «мира сего» и не имел, собственно говоря, «учения» как такового, он говорил по потребности каждого. Однако, каким знали и понимали его мы, у нас в сердце отложились три вещи, которые он словом ли, жизнью ли своей деликатно предлагал перед теми, кто приходил к нему в жажде услышать «глаголы жизни вечной» (Ин. 6: 68); и эти три суть следующие: послушание, терпение в скорбях и смиренномудрие.
Отец Дионисий говорил нам, таким образом, о послушании. Послушание монаха — это не просто дисциплина или черствое установление и не воинское подчинение. Квинтэссенция его подвига заключается в том, чтобы пытаться вникнуть в дух старца и усвоить его себе, зная, что только так, отсекая собственную волю и исполняя волю своего духовного отца, он познает на самом деле волю Божию.
Батюшка часто говорил нам, что когда он совсем юным пришел на Святую Гору, он учился тому, чтобы всегда воспринимать слово старца как слово Божие, не допытываясь и не ставя его под сомнение. Учась этому образу монашеской жизни, он достиг того, что чувствовал такую полноту в душе, что во всю свою жизнь не просил для себя ничего — потому что всегда чувствовал себя в довольстве.
И действительно, отец Дионисий был живым воплощением духовных плодов послушания — это был человек благодати Божией, то было само присутствие Святого Духа; ты целовал ему руку, и он издавал благоухание; ты смотрел на него и видел на его лице внутренний мир и надежду; приближался к нему и побеждался радостью. И ты понимал, что настоящая радость не зависит от внешних вещей, и она — не психологическое состояние, а нечто чисто духовное, внутреннее, то, чего человек достигает тогда, когда в послушании живет жизнью Духа Святого.
Батюшка говорил нам, далее, о терпении в скорбях. Человек, возлюбивший Бога, любит и брать на себя Его Крест. Святой апостол Павел говорит: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Галл. 2: 20). Таким образом, чтобы стяжать Христа внутри себя, обязательно нужно пройти через Крест. Поэтому люди преуспевшие, ощущающие благодать Духа Святого и находящиеся в непрестанном общении с Богом, не ропщут, сколько бы скорбей им ни встретилось, не волнуются, не гневаются, потому что во всем, по слову аввы Пимена, возвергают вину на себя и ожидают искушения до конца жизни[2].
Отец Дионисий тоже прошел через множество всяческих искушений, в которых его деликатная душа надломилась бы, если бы он в сердце своем действительно не носил Христа. И именно потому, что он был человеком духовной жизни, проходившим подвиг монашества в великой строгости, Бог даровал ему сполна нести Его Крест: попустил, чтобы почти десять последних лет жизни он провел в слепоте. Батюшка часто говорил мне: «Для меня все тьма». Он, таким образом, не мог видеть естественного света, но непрестанно причащался Света нетварного и, просвещаемый Духом Святым, знал, что это испытание незрячестью в действительности является Божественным благословением.
Но в первую очередь, однако, батюшка говорил нам о смирении. И оно, думаю, являлось сутью его духовного облика, тем самым важным уроком, который он преподал всем нам, любившим и почитавшим его.
Сегодня людьми движут гордость и эгоцентризм, а смирение многие считают неадаптированностью или же комплексом неполноценности. В основании каждого нашего дела лежит наше гордое «я», и из-за него мы не можем преуспевать, мы не можем любить и не находим себе покоя. Христос ясно указывает нам путь исцеления: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11: 29).
Как в жизни каждого человека есть такие вещи, которые он однажды слышит и уже не забывает никогда больше, так и я вспоминаю одно слово отца Дионисия, слово простое, но сильное и глубокое: «Смиренномудрие — это основание всей подвижнической жизни. Сколько бы добрых дел ты ни совершил, но без смиренномудрия все они напрасны. Смирение — это одеяние Божества, как говорит святой Исаак Сирин"[3].
Когда человек облачается в него, он ощущает внутри себя покой, а душевный покой, как его понимают святые отцы, — это не психологическое спокойствие и не романтически-сентиментальное состояние, а благоустроение внутренних духовных сил человека благодатью Духа Святого.
Глядя на отца Дионисия, ты был уверен, что он знает и переживает это. Все в его существе дышало смиренномудрием: лицо светлое, улыбка теплая, слово кроткое и назидательное, деликатность, радость и простота, то, как он скрывал свои подвиги и монашеское делание, — одним словом, его духовное благородство. Редко мне доводилось видеть человека более благородного, чем отец Дионисий.
Его ученики, издающие эту книгу, решили сами не писать о батюшке, а предоставить слово ему самому, чтобы он говорил, как делал это без устали на протяжении стольких лет перед столькими людьми, искавшими в его келье слова на пользу души.
Читатель, желающий увидеть на этих страницах шедевры риторики, оригинальные аргументы человеческой мудрости, будет разочарован. Как каждый истинный старец, отец Дионисий не говорит чего-нибудь нового, чего бы не сказали уже святые отцы. Он не говорит и «чарующе», судя по-человечески. Но в его словах больше силы, чем в целых трактатах по богословию, поскольку они пережиты, поскольку они родились из пота и слез подвигов — что действительно редкость среди нынешних людей, миряне ли они или монахи.
Кто положит себе на сердце его слова и будет стараться следовать им, тот только приобретет; он поймет, что за их простотой скрывается Путь, Истина и Жизнь — Сам Христос, сошедший в сердце одного прекрасного старца со Святой горы Афон.
[1] Речь идет о книге «Staret, ul Dionisie, duhovnicul de la Sfa^ntul Munte Athos» (Старец Дионисий, духовник со Святой Горы Афон). Editura Prodromos, 2009.
[2] См.: Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. Гл. 87: Об аввее Пимене. § 125. М., 2009. С. 259.
[3] Исаак Сирин, преподобный. Слова подвижнические. Слово 53. М., 2006. С. 364.
Перевела с румынского Зинаида Пейкова
Razbointrucuvant. ro
