Русская линия / Библиотека периодической печати / ОБЗОР СМИ: 30 МАРТА

Всю прошлую неделю продолжалось обсуждение событий в Ираке. Главным вопросом, обсуждаемым СМИ и политиками, стал вопрос о «религиозной подоплеке» анти-иракской агрессии, а также о «легитимности» объявляемого некоторыми мусульманскими лидерами «джихада». «Президент Германии Йоханнес Рау подверг резкой критике войну в Ираке и высказывания президента США Джорджа Буша о ее религиозной оправданности», — сообщает сайт «Newsru.com». По мнению германского президента, «со стороны Джорджа Буша было „грандиозным недоразумением“ говорить о том, что к ведению этой войны его побудила божественная миссия». А сайт «Благовест-Инфо» добавляет, что сообщения о войне в Ираке будят «у президента Германии плохие воспоминания о Второй мировой войне».
На сайте «НГ-религии» в статье Александра Игнатенко «Война фетв. Исламский мир расколот конфликтом в Ираке» также поднят вопрос о «религиозном содержании» событий в Ираке и о «трактовке событий исламскими религиозными лидерами региона». Автор отмечает, что «слово «джихад» может употребляться как метафора. В этом же смысле говорится и о «крестовом походе». Далее автор рассказывает о том, что изданная в середине марта Академией исламских исследований авторитетного суннитского университета Аль-Азхар фетва о вооруженном джихаде, была ею же опровергнута после ряда критических выступлений со стороны ученых и СМИ: «В новом заявлении говорится, что, конечно же, нет никаких крестовых походов: они закончились много лет назад, да и тогда у них были нерелигиозные причины и цели. Выражение «крестовый поход» не означает, что происходящее на Ближнем Востоке — война между христианством и исламом. Это также не означает, что ислам находится или будет находиться в состоянии войны с христианством. Так, достаточно изящно было дезавуировано и объявление джихада». Далее А. Игнатенко рассказывает о разногласиях между религиозными деятелями Саудовской Аравии, а также приводит слова профессора Исламского университета имама Мухаммада бен Сауда Шейха Салих бен Ганим ас-Садляна, который «утверждает, что даже известный и уважаемый улем не должен выражать в индивидуальном порядке свое мнение относительно происходящего… Что касается фетв, то издавать их должны не отдельные улемы, а специализированные коллективные органы».
«Что касается самого Ирака, — отмечает автор, — то характеризовать сопротивление иракцев как джихад, скорее всего, нельзя. И, прежде всего, потому, что, с одной стороны, американско-британскому вторжению сопротивляются не только мусульмане, но и христиане, представители других религиозных течений, а также неверующие». Более того, «формального объявления всеиракского джихада против англо-британского вторжения в Ираке не было. Есть призывы к сопротивлению агрессору и укреплению единства страны и народа». Автор объясняет это двумя причинами: «Во-первых, даже исламские деятели (не говоря о светских) понимают, что выпячивание религиозной составляющей этого конфликта (если и предположить ее наличие) обязательно негативно повлияет на национальное и государственное единство Ирака… Во-вторых, иракские религиозные деятели … понимают, что в отношении к этому конфликту мир раскололся, но отнюдь не по линии «христианство-ислам"… Объявить джихад, то есть религиозную войну против иноверцев, означало бы совершить серьезную политическую ошибку: отсечь антиамериканскую солидарность «христианского мира» и испугать его установлением в послевоенном Ираке религиозного режима».
Эту же тему развивает в статье «Христиане и мусульмане объединились против США» исполнительный секретарь Межрелигиозного совета России, сотрудник отдела внешних церковных связей Московского Патриархата, член межрелигиозной миротворческой делегации, побывавшей в Багдаде с 17 по 18 марта 2003 года Роман Силантьев. Автор исследует «идеологические» причины войны в Ираке, а также отмечает, что конфликт в Ираке «практически не носит религиозной и цивилизационной окраски»: «с одной стороны, США открыто поддержали такие «образцово-мусульманские» страны, как Саудовская Аравия и Кувейт, в то время как типичные носители ценностей западной цивилизации — Германия и Франция — выступили резко против. Более того, среди активных противников войны явно доминируют христианские или условно христианские страны». По мнению Романа Силантьева, «нет никаких оснований предполагать, что иракский кризис приведет к мусульмано-христианским конфликтам. Ведущие мусульманские и христианские духовные лидеры проявили редкое единодушие в своих призывах разрешить конфликт мирным путем, в то время как политика США получила одобрение лишь со стороны малоизвестных протестантских деятелей». «Подводя итог, можно сказать, что война в Ираке не только не приведет к «столкновению цивилизаций», но и благодаря позиции духовных лидеров христианства и ислама заметно отдалит его перспективу», — делает вывод автор.
На сайте «Радонежа» опубликован комментарий академика И. Р. Шафаревича о событиях в Ираке. Академик Шафаревич рассуждает о двойных стандартах, принятых в современном обществе, о тяге США к «господству над миром»: «Это — страшный фактор исторический, который в истории много раз проявлялся. Как, например, в наполеоновской Франции или гитлеровской Германии. Но — явление куда более древнее — блаженный Августин много об этом размышлял». По-мнению автора, война в Ираке — это «начало какой-то громадной катастрофы такого же масштаба, как и бывшие мировые войны. Вероятно, она будет идти какими-то другими путями, какие-то детали ее будут другими. Но несчастья, которые она приведет человечеству, думаю, будут того же масштаба…, если только оно с этого катастрофического пути не свернет». Также поднят вопрос и о последствиях этой войны, в том числе и для России: «Череда нападений вряд ли минует нас. Все равно мы остаемся вот для этого лагеря чуждым и подозрительным каким-то фактором. Но даже если бы (в самом благоприятном случае) до нас это не дошло, … то для нас это все равно обернется страшной катастрофой, потому что мы слишком тесно связаны (и насильственно нас все время связывают) с обреченной силой, противопоставляющей себя реально всему человечеству. Связывают и вопреки нашим национальным интересам, и экономическим, и даже духовным». «Что же мы можем реально сделать, противопоставить этому всему отрицательному вектору?», — спрашивает Игорь Шафаревич. «Пока же, как мне кажется, наиболее существенное, чего можно добиваться, это широкого осознания катастрофы и того, что она несет нашим детям, нашим внукам и правнукам».
Между тем, американцы, по-прежнему, крайне обеспокоены правами человека в мире. «Госсекретарь США Колин Пауэлл обнародовал ежегодный доклад американского правительства о положении в области прав человека в мире», — сообщает РИА-Новости. «Доклад, содержащий разделы по отдельным странам, «поможет сформировать внешнеполитические решения администрации Джорджа Буша», сообщил Пауэлл… В этом году в докладе содержится оценка ситуации в области прав человека в 196 странах мира, за исключением самих США», — говорится в информации агентства.
Попытки США навести порядок в разных странах мира порой имеют и «мирный» вид. В Сербии, в частности, продолжается уничтожение «сербского духа», который противоречит «мирным демократическим процессам». Теперь же борьба уже ведется не от имени ООН или США, но устами нынешнего президента Сербии и Черногории, который на прошлой неделе заявил, что «Сербской Православной Церкви надо модернизироваться». «Глава государства мотивировал вторжение светской власти в дела церковные тем, что «за отдельными высказываниями церковных иерархов кроется сожаление о национальной истории, необходимость обновления идеи национального признания, которое бы объединило всех православных верующих под одним крылом — сербским». Президент также выразил удивление тем, что некоторые церковные иерархи посещали мероприятия партий, которые сейчас «не на стороне демократических процессов в Сербии и Черногории». Вместе с тем Марович высказал опасение, что часть Церкви будет и «далее с недоверием и негодованием смотреть на шаги по включению Сербии и Черногории в европейские процессы». Поэтому президент считает «чрезвычайно важным, чтобы Сербская Православная Церковь модернизировалась, открылась для новых поколений молодых людей». «Уверен, что пришло время и для проведения реформ в Церкви», — подчеркнул он.
Другой темой, поднятой рядом интернет-СМИ, стала роль средств массовой информации в современном мире. В частности, на сайте «Религия и СМИ» продолжается дискуссия о месте и роли религиозной тематики в современных масс-медиа, начавшаяся с публикации Александра Морозова «Вера в мире коммуникаций». В рамках этой дискуссии появилась статья соредактора православного журнала для сомневающихся «Фома», доцента кафедры мировой литературы и культуры МГИМО (У) МИД России, кандидата политических наук Владимира Легойды «СМИ и религия: о принципиальной (не)возможности адекватного дискурса». Развивая мысль А. Морозова о «не вписываемости» религии «в формат современных СМИ», Владимир Легойда делает важное уточнение: «православие (как, впрочем, все авраамические религии, а также буддизм и некоторые другие религиозные традиции) в принципе не вписывается со своим контекстом в формат культуры как творения разума и рук человека. Смысл жизни христианина — спасение, стяжение Духа Святого, обожение — возможен только в Церкви как Мистическом Теле Христа, которое безусловно трансцендирует любой культурный опыт, связывает (religare) человека, живущего в мире артефактов, с нетварным Абсолютом. В этом смысле религию никак нельзя назвать феноменом культурным, то есть являющимся детищем культуры». Как раз так, отмечает автор, культура вырастает из религии и вторична по отношению к ней: «Здесь кроется, на мой взгляд, фундаментальная антиномичность самой идеи христианской культуры: христианизация последней, с одной стороны, необходима, с другой — принципиально неосуществима до конца. Христианизация культуры возможна не как устроение Царства Божия на земле (оно сущностно внекультурно), но лишь как формирование правильного взгляда на культуру, как установление в обществе правильной иерархии потребностей: идеальные — социальные — витальные».
Однако «невписываемость» религии в формат культуры и в том числе СМИ, не означает, что религии там быть не должно: «…существует социальная, политическая и даже экономическая составляющая религиозной жизни… Поэтому, например, адекватный рассказ о православии как о культурном феномене на страницах современных СМИ вполне возможен… Равно как, например, и размышления о Церкви как об одном из акторов современных международных отношений. Другое дело, что и в первом, и во втором, и во всех прочих случаях необходимо помнить, что речь идет не об основной цели существования Церкви, а о ее, так сказать, проекциях в культуре. Проекциях, которые в падшем мире заведомо могут осуществляться лишь как тенденции, но не как состояния». Поднимая вопрос о языке, на котором должен вестись разговор о Церкви и вере на страницах СМИ, автор отмечает, что это должен быть привычный читателю язык. При этом встает вопрос и о невыразимых профанным языком вещах: «С проблемой «неадекватности дискурса» сталкивался всегда и везде любой миссионер. И никогда эта проблема не полагалась неразрешимой. Конечно, каждое время порождает свои, как сейчас принято говорить, вызовы. Но каждый вызов, как представляется, может получить свой ответ. Ибо «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф 28:20). До скончания, а не до начала века XXI-го. Любой христианский журналист в современном мире есть миссионер и свидетель о своей вере».
Конечно, отмечает автор, «адекватный дискурс о сущности Церкви как Тела Христова на страницах СМИ невозможен (как, повторяю, в принципе невозможен в рамках дискурсивного мышления — да и нужен ли?)». «Но нельзя не говорить о том, что Церковь есть. И нельзя молчать о том, чем она ни в коем случае не является. Я опять о том же: о Церкви и культуре».
Говоря об отрицательных и положительных публикациях о Церкви сегодня, Владимир Легойда отмечает, что кроме постоянного появления агрессивных негативных материалов существует и другая опасность: «некоторые положительные публикации о Церкви и церковной жизни. Публикации, в которых церковная жизнь редуцируется до «колоссального культурного значения», «основ отечественной культуры» и предстает в виде обязательного хождения в храм по воскресеньям, соблюдения постов и победоносного поедания пасхального кулича. И все…». Ибо такие публикации создают «православию музейную славу, превращают его в культурный заповедник». Возводя, с одной стороны, православие в статус нормы, подобный формат убивает ее сущность, низводя веру, религию на уровень культуры: «Церковь стоит на спасительной Жертве Богочеловека, она утверждает жизнь вечную, а не культурное богатство, глубину или многообразие, она превосходит философию, богословие и обретается только как живой опыт духовной жизни. Его нельзя описать на страницах газет, но о его существовании нельзя молчать. Музей, памятник — это свидетельства о том, что отжило, что уже умерло. Церковь есть утверждение жизни. Вот без чего церковный журналист не имеет права браться за перо. Мы не можем показать или выразить полноту пасхальной радости, но мы можем сказать, что она есть». В завершение своей статьи, Владимир Легойда отмечает, что так называемый, «формат СМИ» создается людьми же: «конечно, его рамки (особенно, если говорить о массовых изданиях) жестко диктует рынок и потребительский спрос, который, увы, не становится изысканней. Поэтому надеяться на многомиллионную аудиторию для православный изданий не приходится. Но к этому все равно надо стремиться. И создавать свой медийный формат. И это еще один из парадоксов жизни любого христианина. Даже если он журналист».
Но так как пока полноценной православной журналистики не существует, возникает вопрос о вредном воздействии ряда публикации и телепередач на психику, в том числе и детскую. На сайте «Радонежа» опубликован материал кандидата юридических наук Л. Ефимовой «Как защитить детей от СМИ?». Автор поднимает вопрос «о конституционных основах правового регулирования защиты нравственности и здоровья детей от вредного воздействия СМИ». Автор указывает на то, что сегодня в России существует диктат понятия «свобода слова»: «В определенных довольно влиятельных кругах российского общества, в том числе среди большого числа журналистов бытует мнение, что установление любых ограничений, связанных с содержанием теле- и радиопередач противоречит гарантируемой Конституцией Российской Федерации свободе слова. Именно эта позиция привела к тому, что в любое время суток, в том числе дневное, когда родители на работе, дети, включая телевизор, могут увидеть на экране любую непристойность или «смакование» жестокости и насилия». Между тем, «как показывает анализ Конституции РФ и международных правовых актов есть все основания утверждать, что введение законодательных ограничений содержания вещания, направленных на защиту нравственности и здоровья детей, абсолютно конституционно». Автор приводит ряд документов как Российского, так и международного права, доказывая свою позицию. Также статья снабжена примерами из жизни зарубежных стран, где за ограничениями «свободы слова» тщательно следят юристы и общественные организации. Автор обосновывает необходимость принятия федерального закона «О защите нравственности и здоровья детей от негативного влияния массовой информации и рекламы», или иного подобного ему, который бы позволил «обеспечить цивилизованную в соответствии с законом защиту нравственности и здоровья детей с учетом опыта стран — членов Европейского сообщества и США».
Наглядным примером существования диктатуры «свободы слова» стал отказ Минпечати РФ сократить показ американской видеопродукции по телевидению. Об этом сообщает агентство «Интерфакс». Власти Приморского края выступили с предложением «уменьшить объем показа на телевидении фильмов и программ американского производства». Однако Минпечати расценило действия приморских властей «как попытку вмешательства в редакционную политику СМИ, что не может не вызвать озабоченность у ведомства, отвечающего за развитие отечественных средств массовой информации», — говорится в пресс-релизе этого ведомства. В документе «также выражена тревога по поводу того, «что инициативу приморских властей можно понять как призыв к несоблюдению федерального закона «О СМИ», основным положением которого является принцип независимости СМИ». «Минпечати напоминает, что согласно российскому законодательству органы исполнительной власти не вправе вмешиваться в редакционную политику СМИ, не вправе указывать телекомпаниям, какие фильмы и программы включать в сетку своего вещания», — цитирует «Интерфакс сообщение пресс-службы.
Журнал «Русский предприниматель» также поднимает вопрос о существовании свободных СМИ. В публикации «Приживутся ли в России нормы и законы британских СМИ?» автор Денис Перепелицын рассказывает о возникновении журналистики, которая берет свое начало в Англии. Именно там, в 1689 году, был принят «Билль о правах», который провозгласил свободу слова «правом, не подконтрольными королю». Автор делает экскурс в прошлое, утверждая, что именно благодаря 300 летней истории британской журналистики о ней сегодня можно говорить как об образце для подражания. Он задается вопросом, «приживутся ли в России нормы и законы британских СМИ». При этом автор упускает из виду, что сегодня именно западная журналистика, в том числе и британская, является примером для подражания российских журналистов. С результатами подобного «равнения» может ознакомиться каждый. Кстати, российская журналистика ненамного моложе британской. Свой отсчет она начинает с 1769 года — в этот год появился первый русский журнал «Трутень». Хотя, безусловно, вопрос о «свободе слова» в России всегда решался несколько иначе.
В России сегодня также существует тенденция навязывания идеологии вседозволенности, прикрывающейся «правами человека» и прочими либеральными штучками. И если несколько лет назад подобные попытки были вполне успешны и не знали эффективного сопротивления, то сегодня встал вопрос о создании (существовании) правой консервативной партии, о формировании некоего политического и партийного равновесия в стране. Об этом материал Олега Белякова «Между февралистами и октябрятами». «До недавнего времени … правыми называли себя реформаторы-демократы, сформировавшиеся как политсила в ходе «перестроечного» противостояния левым, т. е. коммунистам». Но сегодня стало ясно, что «политические организации современной России поделены, по сути, на наследников февраля 1917 г. и наследников октября 1917 г. Может, это и неплохо, но есть впечатление некой исторической несправедливости». Недавние дискуссии вокруг «нового русского консерватизма» свидетельствуют о том, что: «а) довольно значительная часть политически ангажированного населения России не находит «свою» партию среди представленных в парламенте, и б) пора «де-демонизировать» право-консервативное направление политической мысли, по-советски пугавшее «черносотенностью» и «реакционностью», а по-постсоветски — «имперскостью» и «дремучим изоляционизмом». По мнению автора, сегодня «основная задача должна сводиться не к поиску среди думских партий тех, кто хоть немного похож на идеальную модель правой силы, а к формированию таковой». «Коротко можно было бы обозначить некоторые требования к правой партии следующим образом: во-первых, отказ от имиджа партии олигархов и крупного капитала». Во-вторых, «главным политическим вопросом ближайших лет будет аспект этический, в самом широком смысле»: «это и отношение к базовым ценностям, к морали в общественной жизни: в школе, на ТВ и т. п. На упреждающий возглас о «свободе» и «правах человека» в качестве ценностей необходимо найти в себе смелость признать, что эти либеральные фетиши не могут быть ценностями правой партии. Именно в силу их относительности. Человек правых убеждений исходит из наличия абсолютных ценностей добра и зла в мире, для которых (в равной мере) свободы и права являются лишь средствами реализации, проводниками из мира абсолюта в мир политических реальностей». В-третьих, не менее важно и отношение к религии: «Только не в форме снисходительного допущения некоего чудачества религиозных фанатиков, равно как и фольклорно-туристического лубка. Но принять веру и верующих как один из базовых элементов социальной и идеологической опоры для себя и своей программы. Да, это налагает ряд ограничений в поведении, но может воздаться весомой электоральной прибавкой. Трудно, конечно, представить себе единомоментное обращение Савлов в Павлы, но уж больно надоело раз в 4 года выбирать из бесконечных оттенков либеральной идеи».
Газета «Известия» опубликовала интервью с человеком, которого автор Валерий Коновалов назвал «энциклопедист». Это Сергей Леонидович Кравец, автор многих работ по философии, истории, литературе, организатор и руководитель центра «Православная энциклопедия», с 2002 года ответственный секретарь «Большой российской энциклопедии». В интервью Сергей Кравец рассказывает о своей жизни, о «трех встречах», которые изменили его жизнь — это встреча с преподавателем Игорем Ивановичем Виноградовым, «тем самым, который заведовал отделом критики у Твардовского в «Новом мире», с будущей женой Леной Тарасовой и с философом Алексеем Федоровичем Лосевым: «Все мне казалось абсолютной фантастикой. Лосев, Гулыга, Аверинцев… Семья Флоренских. В это же самое время стал на всю жизнь моим другом игумен Андроник Трубачев. Опять же никакого особого проповедничества там не было. Все знали, что Алексей Федорович — человек верующий. Правда, мало кто знал, что он тайный монах. Но вера, церковь в этом кругу были естественны. И эта жизнь стала моей. С этих встреч она, собственно, и началась как интеллектуальная, духовная, душевная, а прежде была какой-то растительной».
Рассказывает С. Кравец и о проекте «Православная энциклопедия»:"… сложилось уникальное сообщество людей церковных, светских, ученых, редакторов. Вот тогда решили делать Православную энциклопедию. На это нужно было решение уже федерального уровня, потому что масштаб работы такой. Вообще православной энциклопедии в мире не было. Католическая есть, протестантских много, а православных нет… В марте 98-го года вышло распоряжение президента о поддержке Православной энциклопедии и выделении на нее трех миллионов рублей. А важнее денег был статус. Все сразу пришло в движение. Хотя и ожидали мы не сложа руки. Разработали схему грандиозного проекта с новейшими технологиями, менеджментом. Прежде так энциклопедии у нас не делались». В мае 2001-го поступило предложение из Минпечати: «есть решение президента о Большой российской энциклопедии, предлагаем взять этот проект на себя, поскольку ни у кого другого в стране просто нет опыта успешного издания современной энциклопедии. Я посоветовался с патриархом и согласился взяться за проект, не оставляя и Православную энциклопедию». Большая российская энциклопедия будет формироваться по самым высоким стандартам научного и технического знания: «Мы вынуждены делать капитальную энциклопедию с большими научными статьями. Поэтому их будет примерно 70−80 тысяч, а не 120−130 тысяч. Вот следующее издание может быть справочным — будет фундамент, который можно достраивать. Так работает знаменитая английская «Британника"… Энциклопедии мирового уровня — это «Британника», французская «Ларусс» и в Германии Брокгауз и Ефрон. Такие могут делать лишь страны, обладающие большим интеллектуальным запасом. Реально сегодня это Великобритания, Франция, Германия. И Россия».
Темой, интересующей как светские, так и православные СМИ, стала подготовка празднования 100-летия канонизации преподобного Серафима Саровского. На сайте «Вести.Ru» в репортаже Александра Лукьянова «К 100-летию канонизации Серафима Саровского восстановят его келью» рассказывается о ходе реставрационных работ, ведущихся в Сарове. Коротко говорится и о самом святом: «Преподобный Серафим Саровский почитается как один из величайших святых Русской православной церкви. Его житие было написано сразу после кончины в 1833-м, а биография остается малоизученной до сих пор. Только недавно исследователи установили точную дату рождения Преподобного старца. Это 1754 год. Хотя даже на надгробном камне стоит 1759 год. В миру Прохор Машнин, уроженец Курска. Он 1000 дней молился на камне. До нашего времени святыня не сохранилась… Серафима Саровского канонизировали через 70 лет после кончины по личной инициативе Николая Второго, но чудотворцем его считали еще при жизни. Существует много свидетельств о том, что он исцелял больных, давая им только одно лекарство — воду из этого источника «.
Подробно о прошедшем на прошлой неделе II заседании «Организационного комитета по подготовке к празднованию 100-летия канонизации преп. Серафима Саровского» можно прочитать на сайте «Седмица.Ru».
На сайте «Русской линии» также опубликовано сообщение, касающееся предстоящих торжеств: «Дивеевский монастырь в праздник 100-летия канонизации преподобного Серафима Саровского готов принять 300 тысяч паломников».
Газета «Известия» опубликовала интервью с епископом Нижегородским и Арзамасским Георгием, названное словами, сказанными им в ходе беседы с журналисткой Еленой Яковлевой: «Кто-то должен сказать человеку «Радость моя». В интервью также подняты вопросы организации торжеств, вопросы духовного значения предстоящего праздника: «День памяти святого преподобного Серафима Саровского, столетие со дня его прославления — особенный праздник. Если мы думаем о возрождении народа и государства, этот день очень важен. В нем можно почерпнуть духовные силы. И это повод окунуться в то пространство, что называлось Православной Русью. Преподобного Серафима Саровского чтут на всей земле. А наше общество забывает о жемчужине, которую имеет. Я считаю, что говорить об этом празднике — наша просветительская, духовно-нравственная миссия», — говорит епископ Георгий. А затем, отвечая на вопрос журналиста, так говорит о «значении» этого святого в жизни русских людей: «Преподобный Сергий и преподобный Серафим невероятно близки каждому человеку. Любого приходящего к нему св. Серафим Саровский встречал словами «Радость моя». К нему и сейчас надо идти как к родному. Он не чей-то, он мой. Это такая неброская красота внутреннего мира, удаленного от всех внешних эффектов. Серафим Саровский определил, в чем для верующего смысл и цель жизни, — в стяжании Святаго Духа».