Православная газета г. Екатеринбург | Протоиерей Евгений Попиченко | 02.07.2012 |
Один из двенадцати апостолов, сын Иосифа и Саломеи, — Иосиф-древодел имел четырех сыновей: Иакова, Иосию, Симона и Иуду. Сей Иуда иногда нарицается Иудой Иаковлевым, по имени своего знаменитого брата Иакова. Свое Послание апостол Иуда начинает так: «Иуда, раб Иисуса Христа, брат Иакова». Хотя и мог он наименовать себя братом Господним в той же мере, что и Иаков, однако не делал этого по смирению и стыду, так как поначалу не верил Владыке Христу (когда старец Иосиф перед смертью захотел Иисусу, как и прочим своим детям, дать часть своего имения, все, включая Иуду, этому воспротивились, и только Иаков добровольно выделил долю от своей части и предназначил ее для Иисуса).
Иуда называется еще Левием и Фаддеем. Есть еще один Фаддей — из семидесяти апостолов, однако Фаддей (или Иуда) был один из великих апостолов, проповедовал Евангелие в Иудее, Галилее, Самарии, Аравии, Сирии, Месопотамии и Армении. В Едессе дополнил он проповедь как раз другого Фаддея. Когда проповедовал близ горы Арарат, язычники схватили его, распяли на кресте и убили стрелами. Претерпел он сии страдания, чтобы вечно блаженствовать в Царствии Христовом.
Другой святой, память которого мы сегодня совершаем, — преподобный Паисий Великий, египтянин по рождению и по языку. Поощряемая видением во сне, его мать отдала его на служение Богу. Юношей он пришел к преподобному Памве, и тот взял его в ученики, в соученики Иоанну Колову, который и описал житие святого Паисия.
На радость своему духовному отцу, Паисий прилагал труд ко труду, подвиг к подвигу. Неоднократно являлся к нему пророк Иеремия, которого он особенно любил и почитал. Нередко посещали его и ангелы Божии, и, наконец, предстал пред ним и Сам Владыка Христос. «Мир тебе, возлюбленный угодниче Мой», — сказал ему Спаситель. По великой благодати от Бога Паисий имел особый дар воздержания от пищи, зачастую он не ел хлеба по пятнадцать дней, еще чаще — по неделе. А однажды, по свидетельству Иоанна Колова, семьдесят дней прожил, ничего не евши.
Современные борцы с лишними калориями могут сказать: «А что тут особенного, что он не ел хлеба? Мы тоже хлеб не едим». Но хлеб в жизни подвижника единственная пища, а у нас просто некоторое добавление к рациону. Если преподобный воздерживался от этого, преодолевая телесную немощь и естественное желание утолить физический голод, то для нас это лишь повод позаботиться об отсутствии лишнего веса.
Продолжая изучать житие преподобного, мы читаем: подвижник вел ожесточенную брань с духами злобы, которые иногда являлись ему такими, какие они есть, но, бывало, и в образе святых ангелов. Но благодатный Божий служитель никогда не давал себя обмануть или прельстить. Был он прозорливым чудотворцем, знаменитым по всему Египту. Преставился в вечность в 400 году. Преподобный Исидор Пелусиот перенес его мощи в свою обитель и с честью их там положил.
Нам с вами, ведущим крайне расслабленную духовную жизнь, слава Богу, неизвестны те искушения, которым подвергались подвижники поста и молитвы. Чем выше восходишь на гору святости, тем изощреннее и хитрее искушения лукавого. Нам с вами он ставит лишь слабые подножки — претерпеть раздражение, собственную жадность, справиться с завистью, отсутствием каких-то благоприятных условий. Но чем более человек трудится в молитве, чем более истончает свое тело, свою плоть, чем острее делает свой ум, тем более хитрые ловушки ставит дьявол на его пути. И как их избежать, как не поддаться соблазну посчитать себя достигшим праведности, святости, когда и бесы повинуются тебе, и люди благодарят за великие чудеса и помощь в выздоровлении, — каким образом защитить себя подвижнику? Защитить себя, сохранив от опасности прельщения, человек может в одном случае: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное» — если человек познает свою нищету; от этого он смиряется. Смирение хранит праведника от соблазнов лукавого, ибо ничто так не страшит лукавого, как истинное смирение души подвижника.
Однажды дьявол явился преподобному Макарию Великому и говорит: «Ты постишься, — а я вообще ничего не ем, ты ночами молишься, совершаешь бдения, — а я вообще не сплю. Единственное, что не могу я претерпеть, это твоего смирения». Сказав это, он исчез. Смирение — это ограда души от прелести. Оно возникает, когда человек видит себя настоящего, поэтому всякое подвижничество, всякий духовный труд приводит человека к видению собственных грехов. Один подвижник сказал: «Чем больше живу, тем больше нахожу в себе грехов, больше всего гордыни». Чем ближе человек становится к Богу, тем более он осознает себя грешником, неоплатным должником перед Ним.
В этом принципиальное отличие христианского подвижничества от мистических и оккультных практик, которые вводят человека в мир духов. Но вводят путем лукавым, прелестным, гибельным. Как недавно в письме написал один раб Божий, ему несколько раз являлся Господь и его похвалил, поблагодарил: «Я, — пишет он, — с детства живу праведно, стараюсь все заповеди Божии исполнять, все у меня хорошо, не пью, не курю. И вот мне Господь дал тот и другой дар».
Но путь христианского подвижничества — совершенно обратный. Сначала через труд, через смирение немощей плоти человек смиряет тело, потом душу, начинает видеть свои грехи и от них плакать. От плача рождается кротость, а затем жажда праведности, а затем милость, мир. Но первое условие — это видение своих грехов; если человек не видит своих грехов и считает себя достойным общения с ангелами Божиими и Самим Богом — это глубочайшее повреждение души: как мы, грешники, можем общаться с Богом? Бог свят, и ангелы чисты, а мы грешны. Какое общение у света с тьмою? …Однажды преподобный Иоанн Лествичник ответил пришедшему к нему иноку. Тот сказал, что видел ангелов, а преподобный ответил: «Знаешь, тот, кто научился видеть свои грехи, выше того, кто видел ангелов». Дай Бог нам с вами, дорогие братья и сестры, найти правильный вектор духовной жизни, не искать видений, откровений, а искать единого на потребу. Главное — осознание собственной нищеты духовной, через которое человек встает на верный путь ко спасению.