В Московской Духовной Академии 25 лет спустя

Творчество по своей природе иррационально, вдохновение не приходит «по заказу». Убедился в этом в очередной раз, когда вернулся из Сергиева-Посада после очередной (3-й по счету) встречи выпускников Московских духовных школ. Не собирался ничего писать, ничего не записывал во время общения (это было бы уж слишком). И вдруг «накатило», в общих чертах представилась картина нашей встречи. Как раз пришёл врач — его я попросил не отвлекать меня вопросами, у меня мол, творческая «нирвана». И вот минут 40, пока проходили процедуры, я осмысливал будущую заметку о встрече.

Признаться, ехать поначалу не очень хотелось, ведь столько воды утекло, у каждого давно своя жизнь. К тому же, я привык к другому формату: должно быть чтение поучений за трапезой, каждый бы выступил с воспоминаниями о годах совместной учёбы, о том как сейчас проходит служение, об обстановке в регионе (желательно с показом видеоматериалов — шучу) и т. д. Формат непринуждённой дружеской посиделки казался малоэффективным, размытым. Когда же вернулся к себе обратно, подумал: «А ведь неплохо прошло, душевно и содержательно и, по-видимому, в оптимальном формате. Наверняка мой заорганизованный подход кого-то бы напряг и разочаровал».

Скажу сразу, что на многое и многих после этой поездки я посмотрел другими глазами. Прежде всего, на ректора архиепископа Евгения. Так получилось, что в первый же день по приезде в семинарию с Валерием (мирское имя архиепископа Евгения) Решетниковым мы оказались за одним столом. Скромный, застенчивый, безконфликтный, он, казалось, будет хорошим семейным священником на приходе. Но Господь судил иначе — Валерий (он был старостой нашего курса) постригся в монахи, прининял сан и стал сначала ректором Ставропольской духовной семинарии, а затем Московских духовных школ (одновременно и председателем Учебного Комитета Московского Патриархата). Руководит Московскими духовными школами уже 18-й год! (больше всех за послевоенный период; до революции, пожалуй, только прот. Александр Горский был дольше). Вот тебе и «середнячок»! Да, нет у него яркого слога и темпераментности речи митрополита Владимира (Сабодана) и «монументальности» архиепископа Александра (Тимофеева) — его предшественников по ректорству. Но есть другое — то, что я на сей раз особенно явственно ощутил: энергия и мобильность, он определённо «живчик». Такое впечатление, что внутри него «моторчик», заставляющий его безостановочно и без устали трудиться. Ровный, демократичный, с мягким юмором и лёгкой подкупающей самоиронией (свойство присущее глубоким людям). Подумалось: «Такой никогда не «забронзовеет», не будет делать трагедии из-за каких-то перемен в своём положении и при любых передрягах, в отличие от некоторых, в том числе меня, не будет держаться руками и ногами за свои должности.

Все три встречи были содержательны и хорошо организованы. Мы всегда соборно служили Литургию, накануне которой после уставной службы читали акафист Покрову (на сей раз Спасителю, т.к. был период попразднства Вознесения). Непременно служили молебен у мощей прп. Сергия, поклонялись мощам прп. Никона и святыням Серапионовой палаты. Поднимались на Лаврскую колокольню, осматривали Церковно-Археологический кабинет (ЦАК) и музей Лавры. Смотрели видеофильм, посвящённый юбилею Академии (325 лет — 2 года назад). Ездили в Москву, где посещали храм Христа Спасителя, Данилов монастырь и даже наш храм.

Мне, человеку привередливому, угодить которому трудно, была очевидна полнота. Глядя на чистеньких, тихих и скромных семинаристов, я подумал: «Ну, братцы, ваше счастье, что у вас такой мягкий ректор — попались бы вы мне, в мои шершавые лапки. Замечания посыпались бы направо и налево: не вовремя перекрестился, шептался с соседом и т. п. Были бы вы у меня с бородами, для начала с 5-го выпускного класса». Непривычным было отсутствие на доске объявлений «тропарей» — выговоров и ограничений за те или иные нарушения дисциплины. Неужели нет нарушений? А может быть скрывают? У нас, на нашем микроуровне, нередко делают поклоны и пишут объяснительные записки. Может быть, даже доходит до крайностей — со стороны видней.

Недавно была в храме одна женщина — наша бывшая прихожанка, которая отошла от нас. Её спросили о причине ухода, а та в ответ: «Да у вас не знаешь, как повернуться и как встать». Помню, как-то поехал в Подмосковье в Михайлову Слободу, где находится самый известный единоверческий храм РПЦ МП. Встречаю у храма настоятеля игумена Иринарха, и он, испытывая некоторые затруднения в речи, спрашивает меня: «А как там сестрица Антонина (1-й помощница старосты А.И. Наумова — иг. К.), по-прежнему, всё в трудах и заботах? Вы уж, дорогой отец Кирилл, не слишком строго её наказывайте». Я подумал: «Ничего себе. Слава обо мне, как жёстком руководителе уже и сюда дошла». Я тогда спросил о. Иринарха, попросил высказать своё мнение по одному острому вопросу. Он, ещё больше затрудняясь в речи: «Ну что Вы, милостивый государь, отец Кирилл, ну кто я такой: простой, знаете ли, поп, простой деревенский поп. Служу себе в деревне, никуда не лезу, интересуюсь архитектурой и иконописью» и т. п. Я взглянул на большие результаты работы батюшки как настоятеля: сияющие позолотой купола, две новопостроенные часовни, большой церковный дом и прочее и подумал: «Как-то не вяжется такое скромное определение себя в качестве „простого деревенского попа“ с такими свершениями». Справедливости ради хотел бы отметить, что в последнее время я стараюсь больше сдерживаться, снисходить, делать замечания не устно, а письменно — в этом случае, по крайней мере, «искры из глаз» не летят и «металл» в голосе не слышен. Вот сейчас, когда я работаю над этой заметкой, одновременно пишу записку в адрес одного сотрудника храма: «На каком основании Вы „приватизировали“ этот вопрос? Я уже устал от Ваших хитромудростей».

Во время трапезы владыка Евгений мягко, ненавязчиво предложил нескольким участникам встречи дать интервью корреспонденту газеты «Татьянин день». Я тоже принял в этом участие — поделился своими воспоминаниями о годах обучения в духовных школах и рассказал о жизни нашей общины. Владыка проявил неподдельный интерес к этой теме, а я подумал о том, чего не хватало в годы моей учёбы, а именно: выступлений перед студентами архиереев и священников с их богатым опытом служения. Вспомнил как Валерий — будущий владыка перед отбоем читал Библию в коридоре, как я переписывал у него лекции, которые не мог посетить, находясь в Даниловом монастыре. Заметил, что у владыки довольно долго постоянное окружение, нет текучки — это тоже характеризует его как эффективного администратора (представляю, какие были бы у меня разборки с их последствиями).

Второй архиерей, участник нашей встречи — архиепископ Тобольский и Тюменский Димитрий (Капалин). Это на него так грубо «наехал» о. Андрей Кураев в преддверии Поместного Собора, избиравшего Патриарха. О нём, в годы его работы в духовных школах (он был помощником инспектора, руководителем ЦАКа), бытовало представление как о строгом начальнике. Такое же мнение я слышал о нём, как о правящем епископе. Во время встречи, однако, владыка являл собой само воплощение благостности и радушия. Вспомнил он свои первые дни на кафедре, когда не было где главу преклонить. Ему тогда были предложены: тюрьма или кладбище — так упрощённо между собой говорило местное духовенство, имея в виду храм при тюрьме и храм на кладбище в г. Тобольске (в смысле помещений при них). Естественно, владыку Димитрия тогда это напрягло. Дарю ему книгу своих воспоминаний с дарственной надписью: «Преемнику просветителей Сибири» и т. п.

Архимандрит Лука — благочинный Данилова монастыря. С ним мы учились в духовных школах от звонка до звонка. Часто на переменах обсуждали разные богословские вопросы. И на этот раз по дороге плотно беседовали. Он, подобно архиепископу Евгению, тоже довольно долго занимает свою должность — благочинного Данилова монастыря. Немногословный, сдержанный, собранный. Любит читать богословские книги, хорошо проповедует.

Архимандрит Диодор, насельник Лавры. Скромный, любезный, монах-молитвенник. Трудно ещё что-то добавить.

Протоиерей Николай, настоятель одного из московских храмов. 25 лет в священном сане, из них 5 лет был протодиаконом. Душа компании, обладает редким качеством говорить вслух то, что думает, невзирая на лица и обстановку. Так и на сей раз, вдруг перед всей честной компанией громко говорит: «А вот у отца Кирилла была публикация в СМИ, где он рассказывает, как в тонком сне беседовал с Патриархом. Святейший предлагал ему архиерейство, а он смиренно отказывался». Все взоры на меня. Я: «Во-первых, не в тонком сне, а в полубессознательном болезненном состоянии, во-вторых, не просто отказывался, а ссылался на то, что пару раз в году ложусь на госпитализацию — какое уж тут архиерейство?!» Короче, о. Николай может встряхнуть. Раньше меня слегка коробил его стиль, а потом я понял, что есть польза для души, для выработки смирения.

Протоиерей Сергий. Служит в Подмосковье. Отец 8 детей (ему я по этому поводу сказал: «Отец, ты восполнил пробел в демографическом плане, пробел в связи с уходом собратии в монастырь»). Интеллигентный, ровный. Учился в Ленинградской духовной семинарии. Учёба была прервана призывом в армию. Служил на Дальнем Востоке. Помню разговор с ним в нашей северной столице, тогда ещё Ленинграде. Я тогда всё допытывался у него: насколько велики различия в обучении в духовных школах Москвы и Питера, в богослужебной практике. Отвечая на последний вопрос, он сказал: «Здесь нет таких гор просфор, как, например, в Лавре». Матушка о. Сергия за трапезой спела духовный стих.

Ещё один протоиерей Сергий — «белорусский львёнок» — так и назвал его про себя. Действительно, копной иссиня-седых волос он напоминал льва. Учёный муж, преподаватель не только в тамошних духовных школах, но и в светских ВУЗах. В одном из них преподаёт на английском языке. Во время учёбы в семинарии я прибегал к его помощи при изучении английского языка.

Протоиерей Виктор. Он, как и о. Сергий, награждён митрой. Служит в Киеве, в Вознесенской церкви. Земляк — как и я родом с Донбасса, с Луганской области. Заметил в себе, что при всём моем русском патриотизме я как-то по-особому воспринимаю своих земляков, будь они украинцами, цыганами или татарами. О. Виктор меня порадовал, когда сказал, что при храме, где он служит, строится, крестильня с баптистерием. «Помнишь, когда ты был у нас, поднял вопрос о погружательном крещении. Я это запомнил — вот сейчас и строим баптистерий».

Игумен Никифор, регент хора Академии. Ученик архимандрита Матфея (Мормыля), виртуоз в церковном пении. Помню, как в семинарские годы на всех переменах он подходил к фортепьяно и, играя на нём, репетировал. За трапезой игумен Никифор, вместе с протодиаконом Игорем (руководитель ЦАКа, пом. ректора по приёму гостей) энергично запевал трогательные песнопения, которые мы дружно подхватывали. Когда пели песнопения о матери («Слово мама дорогое» и «Ридна маты моя») о. Виктор с матушкой расплакались. Оказалось, что в этот день исполнилось 5 лет со дня смерти мамы матушки о. Виктора. Особенно вдохновенно была пропета «Ромашка белая, лепесточки нежные». Её автор сам Блаженнейший Владимир, митрополит Киевский и всея Украины. Он написал эту песню в молодости, когда случилась трагедия — накануне свадьбы умерла его любимая девушка. О. Игорь, как и в прошлый раз, принял самое активное участие в нашей встрече. В его кабинете имеется уникальное собрание старопечатных книг, макет скульптурной композиции «Страшный Суд», «эталонный Крест» — крест, изготовленный в соответствии со строгими параметрами по рисунку покойного старосты нашего храма В. Н. Кузнецова. О. Игорь показал нам новый зал ЦАКа — «русскую избу». Здесь мы видели коллекцию предметов русского быта, сарафанов и т. д. О. Игорь обладает прекрасным голосом. Ему я сказал: «Отец Игорь, Вы не просто талант, а талантище».

Особо хотел сказать о протоиерее Луке из Белграда. Этот симпатичный, благородный серб помимо духовных школ Сербии и России, учился ещё в Англии и Италии. Хорошо знает русский, английский и итальянский языки (на итальянском написал работу об авторитетном сербском канонисте епископе Никодиме (Милоше), умершем в Италии). «17 лет я был за партой, не считая основного образования» — сказал о. Лука. Когда я первый раз посетил Сербию (2000 год) он меня просто покорил своим гостеприимством. Я мечтал отплатить ему тем же. После встречи в Академии пригласил его к себе на приход. О. Лука принял участие в двух Богослужениях в нашем храме по старому обряду. В Белграде он был старшим библиотекарем Патриархии, секретарём Высшего Церковного Суда, настоятелем главного храма Сербской Церкви — собора в честь свт. Саввы. 20 лет был рядом с Патриархом Павлом. Пополнил мою «коллекцию» рассказов об этом удивительном Первоиерархе Сербской Церкви. Рассказал как однажды секретарь Патриарха о. Стефан настойчиво предлагал ему поехать служить на одном приходе. Патриарх согласился. Ехать он решил не на автомобиле, а на общественном транспорте. И вот на одной из остановок в автобус входит большая группа молодёжи, направляющаяся на пляж. Ясно, что все они соответствующе и одеты. Секретарь, видя эту «пляжную» группу, пришёл в смущение, а Патриарх невозмутимо продолжал читать молитвослов. И вот секретарь говорит Патриарху: «Ваше Святейшество! Вот видите, как неприлично одета молодёжь, совсем стыда нет» и т. д., в таком же духе. А Патриарх ему в ответ (не отрываясь от книги): «Отец Стефан, каждый видит то, что хочет видеть».

Отец Лука выражал обезпокоенность процессами модернизации в Сербской Церкви, сокращениями Богослужений, особенно в монастырях. Батюшка оказался ревнителем сохранения традиций и исполнения канонов. Запомнилось его критическое отношение к обмирщенности, оторванности от корней представителей династии Кара-Георгиевичей. В ответ на сочувствие бедствующим «братушкам» сказал: «В России живётся тяжелей, чем в Сербии. У нас очень богатая страна. Каждый, кто хочет работать, голодать не будет. За 5−10 тысяч евро можно купить дом с участком земли. Нам было трудно, когда действовало эмбарго, но и тогда никто с голода не умер». Ещё сказал: «Православный дух в Сербии сохраняется и расширяется, но в церковь люди нечасто ходят». «США и Европа бьют нас за то, что мы „малые русские“. Они говорят, что сначала разберутся с Сербией, а потом займутся Россией». «Мы понимаем, что простой народ России — это одно, а руководство — другое. Нам известно, сколько дали Ельцину за предательство во время бомбардировок в Сербии. Ещё до бомбардировок Россия не хотела даже за большие деньги продать нам ракеты С-300».

Вот что ещё нужно в заключение добавить к этим зарисовкам. Очень важным было то, что благодаря этой встрече совершилось радостное событие — по благословению архиепископа Евгения в академическом храме был совершен молебен Покрову по старому обряду.